глава 26. (1/1)

Клэр и Джонни вываливаются с танцпола в коридор, все также слившись в объятиях, и оказываются в каком-то закутке клуба, куда музыка доносится очень глухо. Здесь никого нет, и Джонни совершенно осмелел, стискивая грудь Клэр под майкой так, что она морщится от не очень приятных ощущений.Я не хочу его. Совсем.Его поцелуи кажутся Клэр отвратительно слюнявыми, руки потными, и, кажется, он переигрывает, когда страстно дышит ей в ухо, отчего девушка хочет стряхнуть с себя этот приторный запах, исходящий от него.—?Джонни, погоди, не здесь… —?Клэр смущённо улыбается и отстраняется от него, перехватив его руку на своем бедре. Он недоумевающе смотрит на Клэр и поднимает густые брови.Надо сказать, видок у них еще тот: джинсы Джонни расстегнуты, и трусы приспущены, майка Клэр задрана до самой шеи; девушка внезапно замирает и чувствует нахлынувшее чувство стыда.Господи, какого хрена, Клэр?!—?Приведи себя в порядок, сейчас я умоюсь, и мы пойдём ко мне, хорошо? —?Он согласно кивает и убирает своё хозяйство обратно в штаны, а Клэр, одернув майку, идет искать туалет, сгорая от отвращения к себе.Господи! Я это серьезно? Я настолько зла на Честера, что собиралась ему изменить, да ещё и так? Черт, черт, черт!Она плещет себе в лицо холодной водой и, приоткрыв дверь туалета, выглядывает в холл. Джонни, переминаясь с ноги на ногу, ждёт ее.Блять.Клэр переводит взгляд на окно туалета. Высоковато, но если залезть на раковину… Она распахивает окно и, тяжело вздохнув, спрыгивает вниз, едва не подвернув ногу. Встает и, воровато оглядываясь, удирает к чертовой матери от этого гребанного клуба.***Смена стриптизерши Роуз заканчивается только через час, но она уже спокойно собиралась домой. Двадцатитрехлетняя, красивая и статная девушка аккуратно сложила свой кружевной наряд с блестящими пайетками в собственный комод в ее рабочей комнате и плеснула в стакан виски.Она не была обычной стриптизершей, которая довольствовалась тем, что послала ей несправедливая судьба. Она выстроила за все эти долгие четыре года потрясающую авторитетную карьеру одной из самых дорогих и, как бы странно не звучало, недоступных пиджеек самого сочного и прибыльного клуба в Детройте. Она могла спокойной отказывать клиентам в красной VIP-комнате, если мужчина ей попросту не нравился. Она не разрешила прикасаться к себе и тем более не позволяла мужчинам что-то большее, если ей был неприятен человек.Немного высокомерная девушка, явная карьеристка, с жестким характером, кошачьими и немного аристократичными манерами, слишком тонкой талией и полной красивой грудью приехала в этот город четыре года назад из северной Японии. Ее мать была американкой, а отец?— чистокровным японцем. Родители никогда не были в браке, и, как потом оказалось, ее мать была всего лишь любовницей этого мужчины. Когда она родилась, молодой Муто навещал малышку, приносил ей подарки, всегда игрался с ней и никогда не обижал ни дочурку, ни ее маму.Так продолжалось до того самого момента, пока Роуз не исполнилось шесть. В конце концов, отец перестал совсем навещать маленькую смуглую малышку, и мама наконец-то ей рассказала всю правду.Папа давно был в браке с другой женщиной, и теперь, когда его законная супруга наконец-то подарила ему сына, Муто больше не мог часто навещать свою внебрачную дочь. Сначала он приходил раз в месяц, потом все реже и реже, пока не стал появляться только на день рождения Роуз, чтобы спешно поздравить ее, чмокнуть в маленькие щечки и снова исчезнуть.Последний раз в своей жизни Роуз видела отца, когда он тайно привёл своего сына познакомиться с девочкой. Роуз до сих пор не могла понять, для чего отец сделал это. Какая была в этом необходимость? Они с матерью ничего никогда не требовали от Муто. Женщина все прекрасно понимала и научила свою дочь также смотреть на их жизнь.Принимать все, как есть, и быть благодарными.Это просто жизнь. Просто так бывает. Так, что любимый мужчина не может уйти из семьи, даже когда его любовница дарит ему дочь первой. Даже когда он действительно любит эту малышку и признаёт ее. Любовь?— все, что он мог дать этой девочке. И та закончилась после того, как отец привёл в их дом ее сводного брата.Папа вошел в дом с мальчиком на руках и поставил его ножками на пол. Темноволосый мальчик так и застыл на месте, смущаясь и потянув пальчики в рот. Роуз подошла ближе и подозрительно посмотрела на маленькое существо. На нее с интересом смотрел маленький пухлощёкий очаровательный малыш. Ему был всего годик, но его глаза были настолько огромные, что Роуз застыла, всматриваясь в эти два невинных чёрные омута. По правде сказать, этот мальчик был страшно похож на саму Роуз. У них были практически одинаковые черты лица, и даже мимика одна на двоих.Внезапно мальчик улыбнулся и захихикал.—?Знакомься, Роузи. Это Майки, твой братик.***Роуз взяла стакан виски, отхлебнула немного и накинула бархатный платок на плечи. Воспоминания чаще всего приходили в ее голову по таким вот ночам, до ужаса одиноким и холодным. Идти домой не хотелось, в съёмной квартире ее никто не ждал. С мамой они созванивались только по выходным. Женщина была в плохом состоянии, у неё был цирроз печени. Роуз высылала много денег сиделке на лечение и была главным и единственным человеком в семье, который обеспечивал их жизнь.Тем не менее, по Роуз никогда нельзя было сказать, что у неё какая-то сложная жизнь, и что этой девушке по-настоящему тяжело в этом чужом городе. Ей очень повезло, когда Роб взял ее под своё крыло и забросил в свой клуб, как дешевую стриптизершу. За эти несколько лет она прошла настоящий ад и множество унижений. Но она всегда стойко держалась, ради самой главной цели всей своей жизни. Да, у нее был конкретный план, и она медленно, но верно приближалась к своей мечте. Толи в ней текла какая-то особая кровь, толи девушка по-настоящему была невероятно сильной и боевой.У неё было намного больше секретов, чем мог себе представить юный Беннингтон, когда подозрительно изучал ее у ворот колледжа. Он совершенно не узнал в ней ту самую девушку из кабинки туалета клуба, чьи невероятно блестящие черные волосы он наматывал на кулак, когда она делала ему минет, и которая потом просунула своим языком ему в рот розовую таблеточку. Можно подумать, зачем сдался Роуз недоделанный нищий рокер, который еще и младше ее на четыре года? Очевидно, что ни о какой влюбленности и влечении к Беннингтону и речи быть не могло. У красивой полуяпонки были свои серьезные мотивы, которые заставляли ее тайно следить за жизнью юного музыканта из-за кулис.Она была кошачьей тенью всего этого города и всего ужасного, что в нем происходило. Роуз знала слишком много и видела многое.Она была как настоящий серый кардинал, только с потрясающими смуглыми стройными ножками. Она сортировала всю информацию, которая попадала ей в руки, и берегла ее для нужных и выгодных ходов, которые обязательно ей понадобятся в будущем.Сегодня, когда Роуз вышла покурить в дальнюю пристройку клуба, что находилась у чёрного выхода из этого здания, она увидела увлекательную картину. Эта сцена почти что удавшейся измены теперь также пополнила ее коллекцию тайных историй, связанных с мальчиком, чьи глаза напоминали ей плещущихся дьяволят в карих омутах.***Адель просыпается в холодном поту и ещё долго не может заснуть. Прошло уже две недели после той самой ночи с Робом. Синяки почти уже сошли, но ей все казалось, что она никак не может избавиться от этого мерзкого запаха застарелого пота и перегара. Запаха Роба. Он, казалось, въелся в ее кожу, пропитал ее насквозь и больше теперь никогда не испарится. По ночам она плакала, грызла подушку и снова переживала ту ужасную ночь, когда Роб делал с ней все, что хотел. Он был безжалостен и мерзок, и словно вымостил на ней всю свою ярость и злобу, что испытывал к Честеру. Адель все стерпела молча. Она молчала, и это ещё сильнее заводило Роба. Она терпела, стиснув зубы, и он становился все злее. Блондинка вытерпела эту ночь. Позже, дома она рыдала и билась головой об кафель в ванной, твердя себе о том, что это все было не зря. Это ради Честера.Утром, закурив сигарету и глядя на истерзанное тело Адель, Роб ехидно усмехнулся, но сообщил, что своё слово держит, и Адель сполна отработала долг Честера. Только один, к сожалению. Почти две недели она прятала синяки под водолазками и толстовками от друзей и родителей. Они уже почти сошли, из темно-лиловых превратились в черно-желтые. Но никакие синяки и побои не шли в сравнение с тем, какую душевную боль она испытывала.Ненавидела себя, презирала? Мягко сказано. Как теперь смотреть ему в глаза? Это все было ради него, но он никогда не примет такой жертвы. Он слишком гордый. Он возненавидит меня за то, что я сделала…Переполненная отчаянием и самоуничтожением, Адель натягивает капюшон и выходит из квартиры. Она не знает, куда пойдет, по сути, ей все равно. Она просто больше не в состоянии сидеть в одиночестве, лицом к лицу с отвращением к себе.Буду идти до тех пор, пока ноги не принесут меня к перилам ближайшего моста, с которого можно будет шагнуть в объятия к черту.Она несется по ступенькам вниз, словно сумасшедшая, и, распахнув дверь подъезда, врезается в его грудь. Честер…На секунду Адель замирает, прижавшись к нему, пока он со смехом отстраняется.—?Привет, принцесса! На свиданку что ли так несешься? —?задорно улыбаясь, говорит Беннингтон, но Адель игнорирует его приветствие и вопрос, пялясь под ноги парню.Нужно сказать. Сейчас. Другого момента не будет.—?Чез, я… В общем-то…Широкая улыбка на лице Честера сменяется мягкой, и он смотрит очень внимательно и участливо.Адель поднимает свои большие заплаканные глаза и просто не выдерживает его теплого, с оттенком заботы взгляда. Она хватает его за рукав и затаскивает в свою квартиру. Честер больше не улыбается, а лишь встревоженно и выжидающе смотрит.—?Адель, у тебя что-то случилось? Тебе помощь нужна…? —?парень наклоняется к Адель в попытках заглянуть ей в глаза, но она старательно отводит их.Господи, сейчас ты узнаешь и возненавидишь меня!—?Чез… Ты больше не должен Робу за тот товар, что смыл в унитаз. Я отработала…Он не даёт договорить и хватает Адель за подбородок, резко приподнимая его и заставляя посмотреть на себя. Его глаза темнеют… Они смотрят пару мгновений в глаза друг другу, лицо Честера искажается от боли и, отпустив ее, парень со всей силы бьет кулаком в стену.Он все понял.—?Какого хуя, Адель…Блондинка хочет спрятаться от этого гнева, от этой боли, но прятаться некуда, да и бежать тоже.—?Чез, это был единственный выход… Что мне было делать?! —?слезы сами катятся из голубых глаз, и она выкрикивает эти слова с жутким надрывом, пока он, закрыв лицо руками, сползает вниз по стене. Честер мотает головой из стороны в сторону, словно не веря, и она шепчет еле слышно:—?Чез… Прости меня. Я хотела помочь… Я хотела помочь!