Traces (2) (2/2)

— Ну если котик... — раздается задумчивый голос из темноты, — стоит ли мне пойти покормить его вместо тебя?

— Блять, серьёзно, — Чансон напрягает мышцы рук, изо всех сил стараясь избавиться от пут.

— Не перенапрягайся так, — негромкий смех Чонука звучит издевательски, — у тебя даже на обычные веревки сил не хватит, а эти сделаны из моих слуг специально, чтобы сдерживать любую магию. Чем больше будешь пытаться — тем крепче они затянутся. Словно в подтверждение этих слов, Чансон плюхается на бок, воя от боли и досады.

— Скучно, — экзорцист слегка пихает пленника носком кроссовка, — слухи среди других существ о тебе были намного интереснее, а ты — просто беспомощный ребёнок без своего крылатого приятеля. Чансон слышит чужие удаляющиеся шаги и звук захлопнувшейся двери. "На хуй пошел", — шипит он злобно вдогонку. Ситуация ощущается как безнадежная, с другой стороны, к нему даже не приставили охрану. Надо только избавиться от чертовых веревок, с которыми далеко не уйдешь. Если бы он хоть слово помнил из доставшихся от дедушки книг, сумел бы разрушить заклинание? Вариант призыва Киёна не подходит изначально — кто знает, что этот фрик собрался с ним сделать. Чансон не льстит себе, понимая, что сойдет за приманку, но не за добычу. Вот дерьмо.

Вместо физического воздействия, он мысленно концентрируется на желании освободиться, представляя, как лопаются его оковы. Запястья начинает жечь, но Чансон терпит, стиснув зубы и продолжая заведомо безнадежную борьбу. Он не должен сдаваться. Не здесь. Не сейчас. Иначе кто знает, что произойдёт с глупым пернатым мальчишкой, любителем булочек и сладостей, если до него доберутся люди, что видят только сущность грозного демона и свои мелкие личные цели. Веревки полыхают голубым пламенем, обращаясь в пепел.

Оглядываясь по сторонам, Чансон ищет выход из здания, больше похожего на лабиринт. Старый такой, заброшенный. За каждым углом может подстерегать опасность, но пока на пути попадаются только чудом проросшие сквозь пол растения. Возникает ощущение, что все обитатели этого места давно отошли в мир иной, а похититель действует в одиночку. Тем лучше, хоть и странно — неприкаянные души обожают поселяться в домах, подобных этому. Не надеясь на дверь, Чансон находит окно, которое после пары попыток получается открыть. Стараясь производить как можно меньше шума, он выбирается наружу, поскальзывается на карнизе и падает.

К счастью, сугроб смягчает звук падения. Это не меняет факт того, что чувствует себя Чансон прескверно: избитым, усталым и до смерти голодным. Каждая клеточка тела ноет и предлагает лечь и умереть прямо здесь. Он оглядывается по сторонам и не понимает, где находится и куда теперь идти. А идти надо. Вокруг сплошной лес, куда он и углубляется, полагаясь на инстинкты. Неподалеку явно проглядывается дорога, но выходить на нее Чансон не решается, чтобы не быть обнаруженным. Лесные духи изредка пристают к одинокому путнику, но нападать не спешат. Чансон пробует расспросить наименее пугливых, чтобы узнать дорогу, и скоро понимает, что найти общий язык не так просто, когда собеседники не знают человеческих названий.

Вскоре он понимает, что быстрее ляжет посреди этого леса и замерзнет насмерть, чем выберется к обжитым людьми местам. Сил сопротивляться навалившейся сонливости просто не остаётся. На пути появляются цепочки звериных следов. "Отлично, теперь меня сожрут", — думает Чансон с обреченным спокойствием. Хочется закатиться истеричным смехом и теперь уж точно сдаться. Внезапно среди высоких сосен мелькает что-то большое и ослепительно белоснежное. Оно вылетает из-за деревьев прямо перед Чансоном и, зацепившись за высоко вырвавшийся из земли корень, плюхается на живот, досадливо подвывая. Чансон видит пушистый хвост, пару звериных ушек и короткую белую шубку, скрывающую часть нелепого создания. Об оборотнях ему только в детских сказках читать приходилось.

— Э? — не слишком интеллигентно выдаёт он на этот маскарад, растеряв в памяти все подходящие случаю слова.

— Не "э", а Лю Хуа, — обиженно пищит белая лиса высоким голоском и быстро отряхивается от снега, — потерялся, малыш? Может, прогуляешься со мной до дома?

— Да нихуя, чтобы меня затащили в нору и съели? Нет, спасибо, — бормочет Чансон, разглядывая не слишком умную мордашку с явно чересчур накрашенными глазами.

— Между прочим, наш вид давно уже не строит таких варварских жилищ, — возмущается Лю Хуа и, обнажив острые клыки, приторно-сладко тянет, — откуда ты у нас такой умный?

— Все вы одинаковые, — Чансон бесится, просто потому что. Он заебался существовать в постоянной опасности, никому не доверяя, вечно сбегать и оглядываться на каждый шорох, — призраки, демоны, экзорцисты — один хрен, только о себе и думаете, лишь бы сожрать!

— Ты так и так скоро умрешь, — говорит лиса неожиданно серьезно, — можешь блуждать и дальше, пока не замерзнешь насмерть, а можешь пойти со мной, — мимолетно улыбнувшись чему-то, она устремляется прочь, и вот уже вместо силуэта девушки Чансон видит маленькое пушистое существо.

— Писец, — констатирует он, протирая глаза.