чаптер ту: человеку нужен человек; хосок/сан, дахён, ррррр (1/2)

А в этой можно дышать, а в этой можно любить, на счастье и для прочностиХосок зависает у него ещё дня три-четыре. Сан ожидает его ухода по-английски, как в тот раз, но всё выглядит так, как будто он никуда не собирается. Сан задумчиво рассматривает вторую зубную щётку в стакане и небольшую стопку одежды в шкафу на свободной полке. На пластиковой стойке в ванной поселяется аксовский гель-шампунь, в дверце холодильника звякают бутылки с пивом.У Сана впервые в жизни не находится слов, чтобы объяснить себе ощущение, которое поднимается в нём, пока Хосок разгуливает по его квартире в трусах и футболке, заросший щетиной по самое не балуй. Он решает оставить всё как есть: без чёткой формулировки и обозначенных границ.

Лишь бы не столкнуться с проблемой собственных ожиданий.Сан не позволяет этой мысли выбраться из подсознания, потому что она звучит так, как будто он чего-то боится.

Сан смеётся про себя, когда они целуются на балконе под отдалённый грохот фейерверков. Сигарета успевает погаснуть, прежде чем Хосок отпускает его губы, но не убирает руку с его талии.Сидя посреди разворошенной постели, Сан не чувствует холода от открытой двери балкона. Хосок прижимается к его голой спине своей и громко стучит пальцами по клавиатуре макбука.-Так ты вообще собираешься отсюда уезжать, иждивенец? - спрашивает Сан, запрокинув голову и навалившись на чужую не менее голую спину. Хосок что-то неразборчиво мычит и слабо дёргает его за ухо.-Повежливее, - как будто на автомате говорит Хосок. - Я как раз беру билет.Сан смотрит в потолок. Ничего интересного, даже пятен никаких нет.

-О как.-Ага, - соглашается с его саркастичным тоном Хосок, - сгоняю в Пусан на выходные, надо решить кое-что.Обычно Сан держит язык за зубами как нехуй делать. Чтобы держать в своей голове тонну абсолютно не нужной ему информации о чужой личной жизни и поднаготной грязи, необязательно об этом болтать.

Но почему-то оно рвётся наружу.-Кое-что по имени Чон-гук? - он проговорачивает имя чётко, звонко и по слогам.

Хосок выбирается из-под небольшого веса его тела, и Сан не сопротивляется инерции, влекущей упасть на спину. Хосок смотрит на него сверху вниз с интересом.

-Может, и Чонгук. Ревнуешь?Сан аж фыркает от смеха. Даже если хосоковские шмотки типа зубных щёток и одежды распиханы ещё в десятках чужих квартир, то емунасрать?-Нахер ты мне сдался?Сан знает, насколько колючей выглядит сейчас его улыбка.

Хосок склоняется к нему, и его давно не стриженные тёмные волосы касаются лица Сана.-Не могу перестать поражаться тому, насколько у тебя грязный рот.Хосок понятия не имеет, сколько в нём грязи, и в этом есть своё очарование.

Вместо прощания Сан получает россыпь мелких багровых следов вдоль позвоночника и выматывающий оргазм, и его это полностью устраивает.

Ему нечего бояться.

Дахён снова упрашивает его сходить с ней на двойное свидание вслепую.-Ты никогда не задумывалась о том, чтобы не ходить на мероприятия, где ссыкуешь появляться одна? - интересуется он скорее для приличия, чем для того, чтобы отмазаться (в первую очередь потому, что это бесполезно).Дахён только с деланным разочарованием цокает языком.

Сан ощущает себя как в тумане и на её обвинение в отсутствии азарта только качает головой с улыбкой.Внутри него поселяется гнилистое неприятное ощущение, как будто за рёбрами, вокруг лёгких образуется болото. Он задевает спросонья локтем пластмассовый стакан на краю раковины и слышит, как внутри него болтается чужая щётка так громко, как будто это чёртов колокол.Помимо прочего, Сан находит незнакомую кружку в сушилке и вскрытый блок сигарет, спрятанный в шкафчике на кухне за пачками риса.

Лицо девушки с их таки случившегося свидания он даже не запоминает, чего уж говорить о номере телефона. Когда они с Дахён видятся в следующий раз в универе во время большого перерыва, она говорит:-Хосок уже пару дней как вернулся.Они сидят в магазине над заваривающейся лапшой в коробочках, и Сан наблюдает за медленно стекающими по стеклу каплями дождя. Погода сырая и промозглая.Внутри него тоже почему-то сыро, но затхло. Зато оно хотя бы облекается в слова.Судя по тому, как внимательно Дахён смотрит на Сана, то ему, видимо, должно быть не насрать на Хосока. Он едва поворачивает к ней голову и смотрит искоса.-Так? Мне станцевать в честь этого? Могу в ладоши похлопать, ты только подай сигнал.Дахён трёт переносицу двумя пальцами и вскидывает руку ладонью к нему, словно прося больше никогда не открывать при ней рот.-Тебе стоит свыкнуться с мыслью, что меня не волнуют мои ёбари, пока мы не находимся в горизонтальном положении, - хмыкает Сан.-Иногда ты такой мерзкий, это просто удивительно.Сан может только пожать плечами. Еда интересует его куда больше разочарования Дахён.

-Я только не понимаю, - почему-то продолжает она, - ты сейчас пытаешься обмануть меня или себя?От её серьёзного тона Сану становится.. не по себе?

Он приподнимает уголки губ в улыбке. Ему нечего бояться.-Я мультизадачный: обычно я пизжу всем и сразу.Болото внутри как будто растёт с каждым вдохом.

От Хосока вечером падает сообщение в какао."Загляну к тебе ближе к ночи?"Сан не видит смысла ломаться. Хосок как свалил в туман неделю назад, так у него никого и не было."Ну загляни"Так у него никого и не было.Сан цепляется за нежеланную мысль, уже когда домофон визгливо заливается в прихожей.

"Ты дома? Или я рано?"Сан рассеянным взглядом смотрит в открытое диалоговое окно. Два часа ночи, где ему ещё быть?Домофон, наконец, затыкается, когда он додумывается впустить Хосока в подъезд.Что с ним, блять, не так?-Охренеть ты тормоз, - ругается Хосок, ввалившись в прихожую, потирая раскрасневшиеся от холода руки в попытках согреть их. Его тёмные лохмы пострижены, лицо гладко выбрито, на плечах чёрная куртка-бомбер.Сан прислоняется плечом к стене, и улыбка сама прорезается на его губах.-Не хотел тебя впускать. Надеялся, ты там окочуришься.Хосок громко фыркает. Он скидывает чёрные мартинсы и оставляет их на коврике у двери. Куртка тоже цепляется на своё законное место на свободном крючке, и Хосок без прелюдий сгребает Сана в объятия, чтобы засунуть свои холоднющие грабли ему под футболку.-Бляяяяяя, отпусти!Хосок ржёт, спрятав лицо в шее Сана, и его нос тоже пиздец какой холодный. Хосок всем весом прижимает его к стене и получает ладонью в ухо. Пусть скажет спасибо, что всего лишь ладонью и без реального применения силы.-Чо ты такой неласковый?

Хосок встряхивает головой как собака, как будто это избавит его от звона в ухе. Интонации в его голосе игривые, но Сан из всего улавливает только усталось, которую Хосок, конечно же, прячет.

Он обхватывает всей рукой шею Хосока сзади и практически касается губами его уха.

-Ты со мной попиздеть пришёл? - со смешком спрашивает он. - Если да, то лучше скажи сразу.

Ответ настолько очевиден, что его даже не надо озвучивать. Вместо этого Хосок меньше, чем через минуту роняет его в ворох одеял и подушек.

-Как ты умудряешься быть таким? - спрашивает он, пока Сан вытягивает ремень с тяжёлой металлической бляхой из шлёвок его джинсов.Сан приподнимает уголки губ и вскидывает брови. Пуговицы на ширинке легко поддаются его пальцам.

-Таким?

-Таким бесстыжим.

Сан оттягивает вниз тёмную резинку брендовых боксеров и полноценно улыбается.

Как? Он просто знает, что именно за этим Хосок и приходит.

Если бы ему нужно было что-то другое - он бы получил это что-то. Дахён зовёт его мальчиком без костей, и Сан действительно такой; гибкий во всех смыслах. Даже если с Хосоком не получается быть таковым так же легко, как с другими, и непрошенная искренность лезет наружу.

Хосок заставляет его запрокинуть голову,зарывшись пальцами в густые тёмные волосы, и прижимается губами к шее, впрочем, не забывая о запрете оставлять следы на видных местах. Сан давит пятками на его поясницу, подталкивая двигаться.

Когда Сан сидит на полу балкона, закутавшись во влажную испачканную простынь, с сигаретой в руках, Хосок падает рядом и громко щёлкает зажигалкой. Он стягивает ткань с острого плеча Сана и тычется губами в ключицу.

-Чего доебался?

Хосок касается пальцами его шеи слева от кадыка.

-У тебя здесь родинки.

Сан хмыкает. Родинки, какая неожиданность.

Хосока он не отталкивает, и тот курит, прижавшись щекой к его плечу. Он не чувствует своего сердцебиения из-под толщи трясины и думает спросить Хосока, насколько близок этот звук к барабанной дроби.

Утром Сан уезжает в универ, а Хосок по своим делам, но вечером они всё равно встречаются.

Хосок бьёт пару раз костяшками пальцев по дверному косяку, обращая на себя внимание Сана, погруженного в размышления ни о чём в банальнейшей позе лотоса. Сан разворачивается к нему только верхней половиной тела и замечает, как у Хосока дёргается уголок рта.

-Один тут отдыхаешь? - со смешком спрашивает тот и словно неловко прочищает горло. - Ох, Боже, я думал к этому можно привыкнуть. Ты не мог бы, не знаю, сделать что-нибудь чуть менее жуткое?

Сан беззвучно смеётся, отворачивается и падает спиной на тёмно-синий мат, глядя на него снизу вверх.

-Ваши занятия уже закончились, Чон-ним? - с таинственными интонациями спрашивает он и похлопывает ладонью по мату рядом с собой. - Тогда присоединяйтесь к моим. Попялимся в потолок, подумаем о вечном.

Хосок пожимает плечами, мол, почему бы и нет. Сан чувствует, насколько он разгорячённый даже после явно принятого душа, когда Хосок заваливается по правую руку вплотную к нему.

-Я не до конца понимаю, чем ты тут занимаешься, - вдруг выдаёт Хосок задумчивым голосом. - Ты то акробатические трюки отрабатываешь, то медитируешь.

Сан поворачивает голову и сталкивается с его внимательным взглядом. Забавно, но добавить к его словам нечего - именно этим всем Сан тут и занимается. Вопрос, конечно, не об этом, и он задумывается: а есть ли ещё смысл в нераскрытых картах? Это не та тайна, которую он хотел бы оставить в том же статусе перед Хосоком. А всё, что он действительно хотел бы оставить загадкой, наоборот, так и просится наружу. Даже если Сан не хочет, всё его грязное, изворотливое и лживое естество рвётся изнутри, стремясь довериться Хосоку.Сан знает, чем это закончится, а потому он бесстыжий, легкомысленный и надёжный лишь как временное убежище.

Сан деловито цокает языком и отворачивается.

-С чего бы начать, - саркастично говорит он, отыскав в побелке потолка неприметную трещину и зафиксировав взгляд на ней. - Давай с тхэквондо, с него же всё и пошло. Года полтора назад я получил третий дан и где-то через год смогу претендовать на четвёртый, то есть стать мастером и обучать народ, но делать этого я, конечно же, не буду, потому что для четвёртого дана мало техники, нужно ещё понимать философию и прочее бла-бла-бла, по мне как-то скучновато. Но если вдруг захочешь надрать мне зад, имей в виду, что технически я владею тхэквондо в совершенстве.

Он скашивает глаза на Хосока, который переворачивается набок и подпирает голову рукой. Взгляд у того недоверчивый.

Сан мило улыбается ему, сложив руки на животе. Хосок глубокомысленно мычит.

-Хах, я, конечно, понимал, что ты с сюрпризом, но третий дан превзошёл все мои ожидания. Так ты, типа, с самого детства этим занимался?

Сан спокойно кивает и не удерживается от ехидного уточнения:-Так ты ожидал от меня подвоха?

Снова то, что обычно остаётся мыслью, озвучивается вслух.

Хосок приподнимает насмешливо брови.

-Как видишь, дождался. Ну и какая кривая привела тебя из тхэквондо в... чем бы ты тут ни занимался?

Сан выпрямляет поочерёдно ноги и вытягивает их вверх. Даже если Хосок спрашивает приличия ради или чтобы иметь какое-то представление о человеке, которого периодически трахает, выглядит он заинтересованным.

Может быть, ему правда интересно.

-Цирковой акробатикой, - наконец, говорит Сан. - И это всё Дахён. Иногда на эти её обожаемые свидания вслепую приходят люди, с которыми ни в какой другой обстановке я бы не познакомился. Например, с японкой Момо, у которой целая группа циркачей-трюкачей и которая всегда открыта для новых учеников любого возраста и пола. Тхэквондо задало мне.. некоторую базу гибкости, так что ей не пришлось работать со мной с нуля. Вот и вся история.

Хосок громко цокает языком и пару раз кивает, глядя куда-то мимо Сана. Тот же смотрит на его всё ещё изящное запястье, на котором болтается незамеченная до этого сине-жёлтая фенечка.

С Хосоком приходит слишком много всего, чему Сан не может дать чёткого названия. С болотом всё понятно; болото оно и есть болото; оно дышит вместе с тем, как дышит Сан, и проглатывает всё, о чём он не хочет думать.

Но вот он смотрит на эту фенечку, она яркая и пестрая, но на языке вертится вопрос совсем не о ней. Вот сплетение синих и жёлтых ниток вызывает в нём что-то бесформенное и едкое.

-И всё-таки, - подаёт голос Хосок, и Сан отводит взгляд от неожиданного раздражителя. - Здесь-то ты что делаешь? Ты говорил, что занимался до этого с остальными, плюс, это же логично, если у вас там целый коллектив.

Сан прижимается щекой к мату. Как интересно, оказывается, Хосок умеет складывать два и два.

Сан отмахивается от собственных ехидных мыслей.

-Я не часть коллектива, просто Момо так было удобнее, а она сейчас.. временно нетрудоспособна, так что у трюкачей нынче другой тренер, а я жду её и держу себя, так сказать, в форме.

Пока Сан не держит свой словесный понос под строгим контролем, Хосок его, оказывается, слушает и запоминает.Слышит ли он, как трясина внутри Сана идёт рябью, стоит ему зацепиться взглядом за ни в чём неповинную фенечку?Сан сгибает ноги и опускает их на мат, ощущая ноющее напряжение в мышцах, а после тянет Хосока на себя за ворот футболки; когда их губы сталкиваются, Сан закрывает глаза.-То есть, чисто теоретически, ты действительно мог вырвать мне руки за неосторожное обращение с твоим задом?

Сан негромко смеётся, когда Хосок щиплет его за ляжку, потому что на вышеупомянутой пятой точке и зацепить-то нечего, разве что кожу. Он закидывает ногу на чужое бедро, вынуждая Хосока практически улечься сверху.-Кто знает, - насмешливо выдыхает он, глядя на Хосока из-под полуприкрытых век. - Разве тебя это не будоражит?Он ничего такого не планирует, но после вопроса: "Что, прямо здесь?" - чувствует себя просто обязанным соответствовать слову "бесстыжий" настолько, насколько это возможно.

У Сана нет привычки привязывать какие-либо воспоминания к местам, но Хосок слишком очевидно особый случай.

Безнадёжно особый.Возможно, Сану стоит спустить всё на тормозах, пока он не начал считать своим кого-то, кто ему не принадлежит и никогда не будет.

Может быть, слово никогда слишком максималистичное, но к тому моменту, как Сану будет принадлежать хотя бы его собственная жизнь, Хосок в ней вряд ли ещё будет.-Я всегда думал, что где-то в твоём возрасте люди остепеняются, но что-то не похоже, чтобы ты вообще собирался об этом думать, - говорит Сан уже поздним вечером, когда Хосок валяется поперёк его кровати в одних трусах и пялится в макбук, периодически отрываясь отхлебнуть пива из бутылки, стоящей на полу. Он сам сидит на порожке между комнатой и балконом с сигаретой в одной руке и кружкой несладкого чая в другой.Хосок отнимает взгляд от экрана и смотрит на него поверх скругленного угла крышки макбука. Он неясно хмыкает.-Ты о всяких скучных взрослых штуках? У меня стабильная работа, есть крыша над головой и красивый акробат под боком, чего мне ещё от жизни надо?

Сан на комплимент только насмешливо вскидывает брови.

Чонгука из Пусана - проскальзывает ехидное в его голове, но на этот раз за её пределы не выходит. Звучит слишком.Как будто Сану действительно есть дело до этого Чонгука, от которого продолжают приходить сообщения в больших количествах, которые Хосок даже не пытается спрятать, хотя очевидно понимает, откуда Сан знает про него.

Пусан, это на другом конце страны, где-то далеко, и Хосок всё равно в Сеуле.Сан прикрывает глаза и стучит пальцем по тёмно-оранжевому фильтру сигареты, стряхивая пепел, дай Бог, в пепельницу.Остановиться ведь ещё не поздно, правда?Он облизывает губы и делает большой глоток чая, чтобы прогнать неожиданную сухость во рту.Хосок выбирается из постели, захватывает с собой плед, валяющийся на полу у изножья кровати, и перелезает через Сана на балкон. Сану не хочется двигаться, так что он только поворачивает голову вслед его передвижениям.

Если бы у Сана была своя жизнь и хоть какая-то собственная опора под ногами, задавал ли бы он Хосоку вопросы в духе "куда мы движемся"? Задаёт ли их безликий для Сана, но так сильно впившийся занозой Чонгук? Или с ним Хосок на тех же условиях?

Потому что если Чонгук хотя бы на одну десятую настолько же свободный, как сам Хосок, то что он делает в Пусане? Почему он всё ещё где-то там далеко, если Хосок в Сеуле?Почему Сана это волнует так сильно,что он не решается открыть рот и случайно обронить хоть один из этих вопросов вслух.

Он уже знает ответ и потому топит его глубоко в болоте.Поезд следует до конечной без остановок, и Сану почти интересно, что поджидает его в конце тёмного тоннеля. Его, но не их.В конце недели его одинокий холостяцкий зал навещает Дахён. Концы её волос выкрашены в бирюзовый цвет, но одета она не так броско, как любит приходить в универ.-Не чета залу онни, конечно, - философским тоном изрекает она после недолгого, но придирчивого осмотра.Сан только пожимает плечами. Ему на одного себя много и не надо.

Пока он разминается, Дахён забирается на широкий подоконник и внимательно смотрит теперь уже на него. Сан оценивает свои шансы избежать очевидно зреющего в её голове разговора; пропорции выходят неутешительными в первую очередь для него.Мне нечего бояться - напоминает он себе, но без собой веры.Ох уж эти моменты, когда невозможно довериться даже самому себе, и это после того, как полагался именно на себя и только на себя на протяжении долгого времени.

Море волнуется раз - если эту густую жижу вообще можно так назвать - Дахён спрашивает очевидное:-Как идут дела с Хосоком?Сан молчит некоторое время, пока чисто для профилактики проверяет собственную растяжку.

-Всё зависит от того, что ты.. - начинает он, но Дахён так быстро вскидывает руку, что слышно, как звенят металлические цепочки на её запястье от резкого жеста.-Оставь туманный тон для своих непостоянных партнёров на одну ночь, которых, я уверена, у тебя уже давно не было, - говорит она мягким, но настойчивым тоном. - Так как идут дела с Хосоком?

Как идут дела с Хосоком? В не до конца ясную и от того нежелательную сторону они идут.

Хосок тоже должен был остаться непостоянным партнёром на одну ночь, как иронично.

Сан медленно отводит левую ногу назад и плавно опускается на шпагат. Все эти практики помогают ему собрать мысли в кучу и взять себя в руки даже больше, чем медитация.

Может быть, пора быть честным по собственному желанию и с правильным человеком?

-Идут, - после недолгих раздумий, всё же уклончиво говорит Сан. - Бродят между моей квартирой и Пусаном, я бы даже сказал.-Пусаном?-Чонгуком из Пусана, если быть точным.Сан слышит, как легко это звучит со стороны, хотя это "Чонгук из Пусана" уже совсем заметно, так, что невозможно игнорировать, пускает муть по затянутой тиной поверхности болота.

Да, безликий студент-фотограф, который изредка пишет о том, что Хосок заебал, и без него в Пусане скучно, но в основном написывающий в течение дня обо всём происходящем вокруг, о котором Сан знает чуть больше, чем, возможно, хотел бы. Знает ли Чонгук хоть что-то о Сане? Сильно вряд ли.