Часть 2 (1/2)
Кейси просыпается от легких прикосновений к своему лицу ? скользящих и почти невесомых.
Возвращаться в реальность трудно: кислотная химическая дрема, осевшая с изнанки затылка, тяжела неподъемно, зыбуча, как сонный песок, удушлива до жара и взмокшей спины. Из этих темных глубоких вод, тех самых, тихих и омутовых, где черти позлее, совершенно неохота выбираться, ? но Кейси щекотно, и она уклоняется от прикосновения, роняя голову набок. Тогда по щеке проводят ощутимей, убирают волосы со лба, плечо ? нет, не тормошат даже ? гладят как будто ободряюще, и от избытка прикосновений разум в панике проясняется, наученный горьким опытом: нежность обманчива, нежность не может быть искренней. Утренние ласки, пока она слаба и податлива со сна, никогда не заканчивались ничем хорошим.
Кейси размыкает припухшие веки, готовясь отбиваться, и видит, как замирают на полпути от виска к подбородку и отслоняются от ее скулы чужие костяшки пальцев. Сверху на нее блестят умиленно сощуренные глаза и брошь на облегающей бордовой водолазке.
? Здравствуй, соня, ? воркует сидящая на кровати Патриция, оправляя ей подушку и подтыкая под ноги плед. ? Прости нас, дорогая, Дэннис не рассчитал с дозой снотворного. Ты спишь уже пятнадцать часов. Сочла нужным разбудить, а то не уснешь ночью. Сбивать режим безумно вредно.
Кейси, совершенно сбитая не с режима, но с толку, окруженная амбровым запахом духов и заботливыми руками, смаргивает расплывчатые остатки сна и, превозмогая головокружение, осторожно пытается сесть.? Не спеши, ? наставляет ее Патриция, и в уголках глаз у нее улыбчивые, уветливые морщинки, и уйма учтивых слов на трогательно подрагивающих краешках рта: Кейси всё не привыкнет наблюдать столь откровенно женскую мимику на мужском лице.
Они больше не в подвале, это становится ясно сразу, хотя комната такая же каморочно-маленькая и скромно обставленная, как и та, в которой их держали раньше: из мебели только кровать и стол со стулом, голый паркетный пол и стены, окон по-прежнему нет. Здесь теплее и самую малость уютнее за счет деревянной обивки и плафонов на потолочных лампах, но все так же по-тюремному пусто.
? Дэннис нашел это место заранее. На случай, если придется оставить наше.. жилье, ? поясняет Патриция, прослеживая ее уткнувшийся в закрытую дверь взгляд. ? Конечно, никто не ожидал, что у нас будут спутники. Мы еще сделаем это место удобным, не тревожься, ? увещевает она и ставит ей на колени тарелку с двумя идеально-треугольными сендвичами, на этот раз более сытными на вид: в них листья салата, кусочки помидоров и обжаренное куриное филе в панировке; всё ровно срезано по краям, дабы не портить торжество геометрии. Кейси аккуратно берет один из них в руки, стараясь не крошить пропитанный сырным соусом хлеб ? кое-кому это очень не понравится. Сендвич еще теплый.? Ешь, ? чувство дежавю настолько острое, что Кейси ощущает себя угодившей во временную петлю, в извращенный, страшный день сурка; Патриция достает что-то из складок шерстяной юбки и пересаживается к ней за спину, опаляя теплым дыханием затылок. Осанка машинально выпрямляется. ? Приведем тебя пока в порядок. Что-то оказывается обыкновенной расческой, но не той, с которой Патриция приходила в прошлый раз: у этой зубчики мягче, гибче, судя по всему силиконовые, и совсем не дерут волосы. Кейси не вполне понимает, для чего личностям Кевина вообще нужна такая, с их-то шевелюрой, но не решается спросить как будто бы из вежливости.? Почему я здесь? ? вместо этого интересуется она о более насущном; очень хочется спросить, где они, но это один из тех вопросов, на которые ей точно не дадут ответ.? Ибо на то воля Зверя. Ибо Он тебя выбрал, ? высокопарно отзывается Патриция, пожимая плечами, и Кейси жалеет, что ее встретил не Дэннис. Тот не был столь фанатичен и выразился бы точнее. Дальше обед проходит в молчании: Кейси откусывает понемногу и прожевывает тщательно, с трудом вспоминая, когда последний раз ела что-то горячее, а желудок периодически не сводило от голода, пока Патриция расчесывает ей волосы, иногда задевая зубчиками уши. Времени уходит раза в три больше необходимого ? движения Патриции слишком медленные и слишком ласковые, ? и даже после того, как она заканчивает, откладывая расческу на стол, Кейси гладят по голове еще добрые две минуты.
? Вот так, ? удовлетворенно говорит она и, забрав едва не вылизанную тарелку, поднимается с места, запахивая шаль. Подходит ко столу, касается кончиками пальцев башенки из книг. ? Это ? развлечь досуг. Это, ? ладонь ложится на соседнюю стопку, поправляя капюшон лежащей сверху толстовки. ? Из наших вещей. Не волнуйся, они чистые.
Кейси не волнуется; Кейси даже знает, кто за этим проследил.
Патриция, на миг елейно зажмурившись, мерно стучит каблуками прочь от пристенной кровати, возле которой обнаруживаются уморительно-неуместные домашние тапочки, и внезапно оборачивается у самого выхода:? О, и будь добра, прими душ, когда я уйду. Ванная там, ? указывает она на дверь, которую Кейси сперва приняла за платяной шкаф. ? Дэннис крайне.. обеспокоен по этому поводу.
Ну еще бы. Щелкает язычок дверной ручки.
? Мне можно выходить отсюда? Патриция плавно оборачивается на нее через плечо, томно сужая глаза.
? Нет, дорогая, боюсь, это исключено. Пока что. Но позже, если будешь вести себя разумно... "Скажи, ты же будешь хорошей девочкой? Я в этом не сомневаюсь". Кейси понимающе кивает. Она имеет в этом деле опыт. А еще, как и подобает охотнику ? отлично умеет ждать.*** В пестрой на жанры и обложки стопке, предоставленной Кейси в единоличное пользование, ? детективные и любовные романы, бессмертная английская классика, парочка антиутопий и даже несколько новеньких выпусков комиксов, еще хранящих глянцевый, чернильно-яркий запах свежей печати: руку приложили все. Кейси знакомы авторы книг, их названия и даже издательства, но не содержимое: чтение ее не увлекало, и книголюбом она не была, о чем сожалела с переменной досадой ? посещай она библиотеку, могла бы реже появляться дома и проводить время с пользой явно большей, чем на отработках после уроков.
Помня требовательный тон Патриции, первым делом Кейси принимает душ; ополаскивает голову и умывается, предварительно обмотав полотенцем раненную ногу в два слоя, а после водных процедур переодевается в свежую белую футболку, которая ожидаемо болтается на ней мешком. Спортивные штаны, тоже белые, с желтыми полосами вдоль боковых швов, черной вставкой на голени и красной ? на бедрах, и вовсе держатся на талии на честном слове и натуго стянутых завязках, а расцветкой выдают свою принадлежность Хедвигу. Кейси давит нервный смех, пока подворачивает слишком длинные брючины: обычно младшие донашивают за старшими, а не наоборот.
Изучив каждый угол своей новой камеры (стоит заметить, не совсем бесплодно: на одной из стен обнаруживаются старые вешалки-крючки для одежды и светлый прямоугольник, где раньше, должно быть, висело высокое зеркало), заправив постель и распаковав зубную щетку в ванной (которая, вообще говоря, оказывается не ванной, а душевой, по устройству напоминающей общественную), она, не имея других занятий, возвращается к книгам ? по алфавиту разложенным, корешок к корешку ? и вытаскивает одну наугад.
"Рита Хейуорт и спасение из Шоушенка" Стивена Кинга.
Хочется смеяться и плакать одновременно.
*** Книга увлекает достаточно, чтобы занять внимание на несколько часов. От чтения взгляд у Кейси замыливается маслянистой типографской краской, древесный запах бумаги пускает корни в легкие, блудный ум уже не в черепной коробке запретно заперт, а по строчкам расплескан, и на неожиданный стук в дверь мысли рябят помехами, неохотно возвращаясь из воображаемого в реальное. На это уходит некоторое время, и Кейси не сразу осознает, что ей нужно что-то ответить.
Узникам ведь не стучатся в клетки, так почему постучались к ней? Она в плену или в гостях? Врожденная склонность к иронии требует потребовать пароль или спросить "Кто там?".