Глава 5 Свадьба (1/1)

Филипп решил, что свадьба должна состоятся в Плесси, дабы избежать ненужной огласки и стать предметом насмешек высшего общества, которое тут же начнет судачить о женитьбы маркиза дю Плесси на шоколаднице мадам Моренс. Он продолжал вести привычный для себя образ жизни, посещая Версаль и Тюильри, а так же модные Парижские салоны.Но как не пытался Филипп игнорировать происходящее, ему это слабо удавалось, так как его невеста распространила новость об их предстоящей свадьбе по всему Парижу, и напрасно маркиз делал непонимающий вид, удивленно поднимая свои красиво очерченные светлые брови, когда знакомые спрашивали его о помолвке…Пока его будущая супруга порхала от счастья от предстоящего ?радостного? события, Филипп решил заняться перестройкой комнат, в которых планировал поселить ее после свадьбы.Эти комнаты были раньше апартаментами его матери и располагались в самом теплом крыле особняка. Но так как маркиза давно удалилась в монастырь, комнаты пустовали в течение довольно продолжительного времени - теперь обивка стен выцвела и не соответствовала современной моде.Тоже самое можно было сказать и о гобеленах, коврах и мебели - таких же старомодных и мрачных.А дальше маркиз представил, какое насмешливое выражение лица будет у его будущей жены, когда она увидит свои комнаты.Как искривятся в презрительной усмешке ее губы, и огонек превосходства блеснет в зеленых глазах.Этого допустить он никак не мог, ему не хотелось стать предметом насмешек какой-то богатой торговки.Но, несмотря на все, что Филипп о ней думал, не мог же он отрицать, что у этой самой торговки весьма тонкий и изысканный вкус. Не зря же о ней говорили, что она очень капризна, и что ей весьма трудно угодить. Да и сам он был тайным поклонником ее кулинарных талантов и восхищался обстановкой, царящей в ее отеле дю Ботрейи, – как особенностями интерьера, так и предметами мебели.Филипп же не мог похвастать таким роскошным убранством своего отеля и прекрасно это осознавал. Денег едва хватало на придворные развлечения, а также на модные наряды, породистых лошадей и отделку экипажей. И ни о каком полном ремонте отеля и речи быть не могло. Поэтому он и решил перестроить только комнаты будущей маркизы, причем сделать это согласно самой последней моды. Только вот проблема была в том, что денег не было даже на это – маркиз был в долгах после недавнего карнавала. И чтобы не упасть лицом в грязь перед будущей женой, пришлось продать несколько особенно любимых им породистых лошадей.В Плесси маркиз ехал без четкого плана. Просто старался не думать о предстоящем событии. И, естественно, злился от сознания собственного бессилия и невозможности что-либо изменить.Всю дорогу он пил. Пил так много, что к моменту приезда в замок был уже основательно пьян.Подсознательно готовясь к встрече с Ней, он был несколько разочарован, что невеста уехала навестить отца в соседний замок.Решив про себя, что свадьба состоится тем-же вечером, маркиз захотел немного отвлечься от мыслей о неизбежном.Он переоделся в костюм для верховой езды и, захватив хлыст, отправился на псарню.Филипп любил собак также, как и лошадей: он ухаживал за ними, холил и лелеял, помогал кобылам жеребиться, а сукам щениться, часами мог сидеть рядом, гладить и успокаивать их ласковыми словами. Взяв с собой трех любимых волкодавов, он решил прогуляться по Нельскому лесу, как когда-то в юности.После прогулки маркиз прошел в дом вместе с собаками и поднялся в свою комнату. Через некоторое время до него донеслись голоса и звонкий детский смех, которому вторил лай собаки…Что было потом, Филипп помнил смутно, но от этих воспоминаний ему было не по себе. Все же он поступил плохо, но в тот момент он не владел собой в полной мере, так как выпитое в дороге вино помутило его рассудок. Он и сам толком не понимал, зачем вышел в коридор и направился в сторону комнаты, из которой доносился детский смех. Им было весело, в то время как он чувствовал себя так, как будто вскоре предстояли его собственные похороны.Дальше все произошло очень быстро: войдя в комнату, он увидел ЕЕ детей – они весело бегали вокруг мальчишки-слуги, а за ними со звонким лаем бегал дог. Увидев маркиза вкупе с тремя огромными псами, которые яростно стали лаять на дога, вся компания замерла на месте. Едва уловимым жестом Филипп указал Флипо на дверь, и тот, не смея ослушаться, выскочил из комнаты словно ошпаренный. Дети, прижавшись друг к другу, отступили назад на несколько шагов, а их пес кинулся с лаем на собак маркиза. Но силы были не равны, и в кровавой схватке трое волкодавов загрызли дога мальчиков. Дети, испугавшись еще больше, с громким плачем продолжали отступать назад, пока не оказались почти вплотную прижаты к камину, в котором полыхал огонь.Несмотря на то, что был изрядно пьян, Филиппу казалось, что он крепко удерживал поводок в руках.Тут в комнату вошла ОНА. Молниеносным движением схватив тяжелый табурет, швырнула его в собак, и те с визгом, наконец, отступили. Затем, бросилась к детям, раскрыв объятия. Мальчики тут же перестали кричать, вцепившись в материнский подол. Она возмутилась, он ответил что-то невпопад…Но продолжал молча стоять, смотря как она нежно успокаивает детей, что-то шепчет им ласково. Эта сцена взволновала его до глубины души – его родная мать никогда не вела себя с ним так, как эта женщина со своими сыновьями. ?А ведь она любит их!? - удивленно подумал он тогда.Как она бросилась на их защиту – как орлица за своих птенцов!Право же, он недооценил ее, она может быть не только жестока, но также смела, и нежна…Тут еще прибежала служанка с причитаниями…Как они все ему надоели! Вторглись в его жизнь, а теперь еще делают виноватым! В конце концов, ничего страшного не произошло, он и не собирался ничего делать с ее детьми.Он и сам толком не знал, зачем сюда пришел… Нужно выпить… Мысли путались… Хлестнув собак плетью, он поспешил прочь из комнаты.Ему захотелось почувствовать себя защищенным, нужным кому-то, и тут он вспомнил о своей старой няне, которая жила неподалеку в деревне. Маркиз отправил слугу к кормилице, приглашая ее прибыть вечером в особняк на его свадьбу, так как он хотел, чтобы она присутствовала на церемонии венчания. Молин и аббат, который должен осуществить обряд бракосочетания были предупреждены и должны были прибыть в назначенное время. Оставалось лишь сообщить невесте о том, что свадьба состоится сегодня вечером.Он вошел без стука.Она стояла возле туалетного столика, с задумчивым видом поправляя прическу. Машинально повернула голову в сторону открывающейся двери.Маркиз снова поневоле залюбовался ее стройной фигурой и точеными чертами лица. "Без сомнения, исполнить супружеский долг будет не сложно", – с долей насмешки подумал он. Филипп уже свыкся с этой мыслью и даже подсознательно хотел этого. Он спросил про ларец. Кузина тут же ответила, что ларец при ней, но он получит его только после свадьбы, на что он ответил, что свадьба будет сегодня вечером. Она стояла с гордо поднятой головой, сказала, что значит вечером и отдаст. Вдруг улыбнулась, протянула руку для поцелуя…

"Какой цинизм..." - пронеслось в голове Филиппа. Его взбесило ее хладнокровие и наглость, хотелось ударить ее, стереть с ее лица эту глупую улыбку, но овладев собой он сдержался и как будто, не замечая ее протянутой руки вышел из комнаты.Наступил вечер, и Филипп решил, что венчание состоится сразу после ужина.За столом они сидели молча: она с аппетитом ела, он много пил. Его убивало спокойствие, с которым она продолжала поглощать пищу, в то время как он не мог проглотить ни кусочка.Неужели она совсем его не боится?Ужин близился к концу, и Филипп отказался от десерта. У него не хватало терпения наблюдать за тем, как спокойно она ест.Дальше все было как во сне: часовня, монотонный голос священника, кольцо, которое ему никак не удавалось надеть ей на палец. ЕЕ изящная рука, тонкие пальцы, все сливалось перед глазами… Наконец обряд свершился. Она отдала ларец, и, смотря на склянку с ядом, Филипп ликовал – теперь она в его власти! Как ему хотелось плеснуть этот яд ей в лицо и дать, наконец, выход своему гневу! Но нет, он не мог сделать этого, она слишком красива. Нельзя же испортить такую прелесть – ему ведь предстоит еще исполнить свой супружеский долг! Он чуть не рассмеялся.Затем была лодка, пруд, черная вода, поглотившая, наконец проклятый ларец. Она сидела в лодке молча, не делая лишних движений, без страха, даже не дрожала!"Ну, ничего, скоро ее безмятежному спокойствию придет конец",- думал Филипп. Он помнил, как медленно положил руки на изящную шею молодой женщины и чуть сжал ее, наблюдая за реакцией жены. Но она продолжала сидеть как ни в чем ни бывало. Ни один мускул не дрогнул на ее прекрасном лице, она только чуть склонила свою светловолосую голову, как будто желая положить на его плечо, и Филипп ощутил прикосновение ее атласной кожи к своей щеке. Конечно же он и не собирался душить ее, ему и в голову это не приходило, но так хотелось, чтоб она проявила простую женскую слабость, извинилась за свое постыдное поведение, склонила свою надменную голову, признала вину…Но нет – она и не собиралась делать этого.Филипп вздохнул, что было потом он не хотел вспоминать… Ему было до сих пор стыдно за то, что он сделал после, в спальне… Во всем виновато проклятое вино и ее чрезмерное упрямство. Она довела его до белого каления, он совсем потерял голову! А ведь все могло быть иначе! Если бы она искренне извинилась, не оттолкнула его тогда, он бы попытался простить, попробовал бы начать все сначала… быть может смог бы снова полюбить…Маркиз снова видел себя после брачной ночи, проснувшегося в своей комнате, с жутким похмельем, с ссадинами на руках и в порванной одежде… Тогда сознание того, что он сделал накануне вечером повергло его в ужас.Он вспоминал, как с трудом открыл глаза. За окном занимался рассвет, но в комнате еще царил полумрак.Попытался поднять голову и, в ту же секунду острая боль пронзила висок.С трудом приподнявшись, сел на постели. Во рту был странный привкус, хотелось пить.Оглядевшись по сторонам, он осознал, что спал полуодетым – на нем была разорванная рубашка и штаны до колен, сапоги валялись рядом с кроватью.Руки почему-то слегка болели. Машинально задержав на них взгляд,он увидел царапины на коже.Но нечто другое привлекло его внимание – на безымянном пальце левой руки блестело обручальное кольцо.Как будто в тумане у него тогда возникла картина: он надевает кольцо ЕЙ на палец, но никак не может это сделать…Постепенно, вспомнил события: часовня, венчание, ларец, пруд, хлыст…Несмотря на дикую боль в голове, вспомнил, что сделал – избил до полусмерти женщину с которой связал себя узами брака…Потом снова видел ее белые израненные плечи в мерцающем свете факелов, лоб, прижатый к стене, словно у провинившегося ребенка и свою руку с занесенным для очередного удара хлыстом.Как он желал ее в тот момент, хотел любить..,зачем она все испортила…Зачем?!Затем мелькнула другая картина: ее распростертое тело на полу…прекрасная раненая птица… И мысль: ?Что я наделал?!?Представив, как должно теперь выглядеть красивое лицо, которым он раньше тайно любовался приходя в ее салон, Филипп испугался...Мысль, что ему придется столкнуться с женой лицом к лицу и посмотреть ей в глаза, привела его в ужас. Он испытывал стыд и угрызения совести за свой поступок, что надо сказать случалось с ним крайне редко. Тогда он предпочел бы оказаться на поле боя, под пушечным обстрелом, лишь бы не встречать взгляда ее зеленых глаз, которые всегда смотрели на него так смело.И Филипп поспешно покинул замок.