XXVII. Nervis. (2/2)
— Сейчас уже час с чем-то, — ещё тише говорю я, боясь того, что придётся уйти. Оставаться в той квартире нет желания.
— А я проспал работу, — совершенно спокойно ответил Дан, чем немало меня удивил. — Ну и хрен с ним. Ты-то как? Всё нормально?— Да, отлично.— Ты вчера меня напугала так, — отворачивается он к тумбочке и, открыв один из ящиков, что-то там ищет.— Прости, я не хотела.
— Да ничего, — продолжает он что-то искать.
— Может, помочь?
— Да не, я уже нашёл.Его футболка мятая и грязная. Джинсы такие же. Кожа излишне белая, а на щеках горит нездоровый румянец. На руках куча красных полосок от обивки кровати. Он подаёт мне две маленькие жёлтые таблетки.— Глотай.Они оказываются сладкими, но всё равно проглотить их не получается сразу. С усилиями я всё же это сделала.— Это что?— Успокоительное. Чтобы после вчерашнего плохо не стало.Забота. Странное чувство, когда твоему отцу наплевать на тебя, а гот-рокер пытается всеми силами уберечь. А от чего? От потрясений. От переживаний. Словно пытается дать мне то, чего я не получила за пятнадцать лет — такую лёгкую и простую дружескую поддержку. И придётся признать — сейчас, когда меня бросает из крайностей в крайности, когда желание покончить с собой сильнее всех целей и планов, когда порой чувствуешь, как тебя захватывает неведомая боль и заставляет водить лезвием по коже, тем самым избавляясь от неё, вот именно сейчас мне нужен кто-то. Иначе я просто не выдержу. Ничья психика, даже моя, не сможет пережить кучу убийств. Даже если при этом появляется азарт и желание закончить всё побыстрее. Тем более, после того, как Дан узнал обо всём этом кошмаре. Это было так неожиданно. И с тяжёлым осознанием того, что я могу потерять друга. Честное слово, не попади его семья в аварию, он бы наверняка сдал. А так неприятный факт и уже поддержка с моей стороны помирили нас. Немного жестоко, но это так. Кстати, об аварии.— Как они там? — охрипшим голосом спросила я и закашлялась.— Кто?— Ну... Родители, Аличе. Нет, я не хочу сказать ничего плохого, просто... — Я замолчала, осознав, какую чушь несу.— Прекрати оправдываться. Они всё ещё в больнице, — как-то спокойно отозвался Дан, даже не думая вставать с кровати. А я стою рядом с кроватью и не знаю, куда себя деть. Идти вперёд или назад что-то мешает, не могу сдвинуться с места.
— Прости, если задела.— Залия! — недовольно восклицает Вейл. — Прекрати.
Мне жутко хочется сказать ?прости?, но это какой-то замкнутый круг получается. И что его так задело? Я редко за что-то извиняюсь. Друг потянулся, отчего раздался тихий хруст, встал с кровати и прошёл мимо меня без единого слова.
— Ты куда?— Шефу звонить.
Я слышала из соседней комнаты, как долго он извинялся и просил прислать работу ему на почту. Как обещал, что это в последний раз. И как долго молчал, наверняка слушая выговор. Я тем временем, пока он отчитывался за проспанное утро, подошла к тумбочке около кровати и стала там искать успокоительные, данные мне сегодня утром. В одной из упаковок таблетки были похожей формы. И на упаковке подпись гласила: ?Транквилизаторы?. Отлично, это то, что мне надо. Я старалась искать всё быстро, прислушиваясь к каждым звукам, потому что быть пойманной с поличным как-то не очень хотелось. Таблетки пришлось положить в карман джинсов и сверху придавить телефоном, чтобы не выпали. Как-то странно я почувствовала себя вором. Раньше училась взламывать замки, работать с системами, и всё было нормально, а сейчас из-за кражи таблеток появилось неуютное ощущение под рёбрами, пульсирующее и отдающее по всему телу. Или не от кражи. Как-то больше похоже было на нервное возбуждение. Ещё и в животе было пусто — это я почувствовала тоже. Но решила остаться тут, дожидаясь друга, уселась на кровати, положив руки на бёдра, и принялась рассматривать шрамы.
Резать себя в первый раз было странно. Тогда я была под действием неведомого аффекта, снедаемая любопытством и желанием посмотреть, что будет. Тогдашняя боль казалась слишком сильной, царапины слишком глубокими, поступок слишком необдуманным. Во второй раз я это сделала осознанно. Мне хотелось чувствовать боль. Хотелось видеть капли крови. Это было как напоминание, что я ещё жива.
Мои жертвы были мертвы, а я всё ещё жила. Кого-то из них я пыталась соблазнить, кого-то просто так перехватывала по дороге домой или на учёбу, работу. Второй вариант мне нравится больше, но к некоторым только с первым и подступишься. Никто не хочет общаться с пятнадцатилеткой, а стоит ей одеться в что-то более-менее нарядное и накраситься, так сразу некоторые приставать начинают. И где подобные типы в реальной жизни? Сидят о своими девушками и слушают их бессмысленную речь, а потом ?отрываются? в барах, общаясь и трахаясь с кем попало?Это так мило.
И это сарказм.Всё же я не выдержала и пошла в комнату к Дану. Он ходил по гостиной, временами останавливаясь и произнося что-то непонятное мне в трубку. Когда я зашла в комнату, он быстро посмотрел на меня, а потом снова начал ходить. Я просто осталась в дверях, приложив голову к косяку и почему-то задумавшись о Синдикате. Как там Ридер без меня? Что делает? Как проходят его дни? Скучает ли? Воображение рисовало картины, как он влюбился в ученицу, ходит за ней, сохраняя полную отрешённость, но признался только ей. А потом её убили. Влюблённый Ридер. Забавно посмотреть. И в этом было различие с Даном. Когда я пыталась представить такое с готом, на меня накатывала ревность. Тьфу. Даже неприятно думать об этом. А если учитывать их вчерашнюю ссору с Маргаритой... В общем, одно большое ?фу?.Нахрена вообще нужны тогда отношения? Чтобы вот так спорить по малейшему поводу и ненавидеть того, кого раньше любил? Чтобы в одну секунду сгорать от страсти, а в следующую — от злости? Или я ошибаюсь, и бывает всё лучше. Но какой плюс в отношениях? Ты просто живёшь с человеком, к которому привязан. В твоей жизни ничего не меняется. И ты не меняешься. И ты зависишь от человека. Целиком и полностью. Почему тогда зависеть от сигарет, наркотиков и алкоголя — это плохо, а от людей — хорошо? По-моему, какая-то несправедливость. Сигареты, наркотики и алкоголь хотя бы приносят удовольствие.
Узнал бы Клаус, о чём я думаю, — сразу бы дал подзатыльник и сказал заниматься своими делами. Мозг сразу провёл логическую цепочку к тому моменту, когда отец меня ударил. Честно говоря, это было уже не в первый раз, случалось и раньше. Но я старалась об этом молчать. Это никому не нужно, зачем посвящать чужих людей в своих проблемы? А Клаусу, кажется, именно это и надо было — иначе как объяснить то, что он старался сделать удары на видном месте, а потом всячески выделял их с помощью магии? Что он хотел этим сказать? Или хотел научить сдерживать саму себя? И хотел до такой степени, что у меня теперь нервные срывы. Точно надо пить успокоительные, а то я что-то разошлась.Запомни, Залия: людям не нужна твоя драма. Даже если ты будешь в тяжёлой ситуации, в полном говне, то лучше молчать. Просто молчи. Жизнь наладится, рано или поздно.
С размышлений я переключилась на урчащий желудок. Живот слегка побаливал, не особо сильно. Дан продолжал разговаривать. Это уже выводило из себя. Эй, шеф, не мучай людей, у них есть своя личная жизнь помимо работы! Конечно, этого я вслух не сказала, но меня кто-то услышал, потому что через пару минут Дан выключил телефон и задумчиво покачал головой.— Да чтоб я ещё раз опоздал на работу...
— Получил? — усмехнулась я.— Ага. Зато завтра серьёзного выговора не будет. Зато он мне даст вдвое больше задач. Отлично! — Дан не смог сдержать сарказм. Я продолжала ухмыляться одним уголком губ — ситуация ни капельки не забавляла.
— Есть, что поесть?Он кинул телефон на диван.— Голодная? Идём.
Итак, меня ещё и накормили вчерашней пиццей. Конечно, будь она свежей, было бы вкуснее, но жаловаться как-то глупо. Что есть, на том и спасибо, потому что не выпихнули за дверь.
После завтрака, а по совместительству и обеда, пока вовсю жарило солнце, мы сели смотреть какой-то ужастик. Он был точно второсортным и сделанным в семидесятых годах. Это видно по качеству картинки и звука. А об ужасах тут даже не слышали: даже попытки ?скримеров? (тогда уже было подобное понятие?) не впечатляли. Зато можно было посмеяться над тупостью сюжета и посоревноваться в юморе. Поэтому ужастик превратился в комедию. Интересно, сколько нас таких, кто ржёт над комментариями друга, а не страшится разукрашенных рож актёров?Потом начался фильм ?Ворон?, считающийся чуть ли не эталоном готического кино. Выше только ?Дракула?. Тут смех стих, это мы смотрели практически молча, только на рекламе обсуждали какие-то моменты. Этот боевик я видела и раньше, но до сих пор ощущала дрожь при мысли о Брендоне Ли, трагично погибшем на съёмках. Безумно было жаль его. Глупая смерть. Очень глупая. Но фильм действительно хороший, без всякой вульгарности. Это редкость.Из-за кино я собралась домой только часов в семь. Уже начинало темнеть, хотя меня это не волновало. Даже здорово было — на ночь прогуляюсь. Свежий воздух был необходим.
— Слушай, ты на следующих выходных свободна? — спросил меня Дан, когда я, нагнувшись, зашнуровывала кеды.— Пока не знаю. А что?— Мы с группой концерт устраиваем. Придёшь?
— О, хорошая идея, — выпрямилась я. — Постараюсь освободиться, если что. Тогда потом сообщишь, где, что, когда.— Да, конечно. Чао.— Чао.Мне не хотелось уходить. Тут было слишком уютно. Слишком хорошо. Слишком спокойно. Тут была другая реальность. А эта мне не нравилась. Что поделать?Зато прогулка — домой я пришла через несколько часов — выдалась хорошей.За окном было темно. Достаточно так. Кажется, собирался дождь. Хотя это было незаметно. Или из-за вечной влажности уже ничего не замечаешь.
Я купила себе двухлитровую бутылку воды, чтобы завтра слегка помучить себя голодом ради интереса. А сегодня запивала таблетки, после которых жутко хотелось спать. Немного потряхивало. Голова казалась чугунной. Перед глазами всё мутнело. Но заснула я быстро.И ничего не видела во снах.