XIII. Aperi quo. (2/2)

Подождите... — Как тебя зовут? — Позади раздаётся голос. Низкий, приятный.

— Залия, а тебя? — Я не знаю, зачем я отвечаю. Наверное, потому что мне тут одной плохо и страшно.

— У меня нет имени. — Тихий смешок. Что же все смеются в моём присутствии? Я такая смешная?

— Как это? — Собеседник не отвечает, лишь подходит ближе и слегка толкает в воду.

У него нет имени...

Я вижу его уже второй раз. И пусть я его не знаю.

Этот труп и тот собеседник — один и тот же человек.

— Имя есть у всех, — внезапно отвечает мне он, но уже более спокойно и... по-человечески, что ли. — Только кому оно нужно? Вот звали бы тебя не Залия, а Аманда, например, что бы изменилось? Имя не влияет на судьбу, оно влияет лишь на диалоги. Вот звали бы меня Томас — то кому от этого стало бы лучше? Мне лично плевать. А тебе? — Кажется, я схожу с ума. Со мной говорит мертвец насчёт имён. И, чёрт побери, я хочу ему ответить!

— Имена играют большую роль в нашей жизни, — не соглашаюсь. Собеседник снова улыбается.

Кусочек кожи — легко и стремительно, кружась в воздухе — падает с его головы.

— Какую? Замена некоторых слов в диалогах? Это большая замена? Что тебе даст, какое "познание", — висельник заговорил более ядовито, — ты приобретёшь, если узнаешь, что меня зовут Вит? Ты не встретишь меня в реальной жизни, — уже более спокойно, медленно, — скоро это забудешь. Главное не имена, а характеры. Поверь, то, что ты нацистка, вызывает во мне большую симпатию, нежели твоя фамилия, пусть она и такая загадочная. — На секунду у меня прервалось дыхание. Откуда он об этом знает?! Я никому не говорила, что я презираю другие расы. Ну, почти никому. — Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.Он ещё и мысли читает.

А потом что-то меняется. Всё начинает раскачиваться и темнеть. То ли это меня так трясёт от ужаса, то ли этот мир рушится... Перед тем, как я теряю сознание, — и одновременно резко открываю глаза — издалека слышится шёпот:— Мы ещё встретимся.***На руках внезапно появляются мурашки. Да, кошмары мне теперь снятся с завидной регулярностью, почти каждую ночь. Каждый чёртов раз я внезапно просыпаюсь, вся потная, в ушах слышится быстрое биение сердца, а дыхание сбивается. Потом ещё минут пять нужно лежать, чтобы привести себя в порядок. Правда, чаще всего все ужасы прерывает будильник. И только в эти короткие моменты я понимаю, как, на самом-таки деле, люблю его! Хоть в одном случае он мне помогает.

— Хей, ну что, начинаем? — Подошла ко мне моя ученица, которая была старше меня лет так на пять. Свои длинные рыжие волосы по приходу к нам она постригла и стала завязывать их в хвостики. С одной стороны, это удобно, а с другой — ни у кого не было таких красивых кудрявых волос. До сих пор помню, как я балдела, когда она разрешила мне их потрогать. А теперь эти пряди валяются где-то на помойке. Девушка была милая, с веснушками, полноватая, с высоким, но достаточно приятным, голосом и вечной улыбкой. Она много шутила, но по-доброму, не острила, в отличие от меня. Она вообще не была злая, и, по-моему, ещё не до конца осознавала, где она находится. Очень жаль её обманывать, но иначе никак...— Да, конечно, — вскочила я с пола. После приседаний я уселась по-турецки и задумалась, а теперь закончила это увлекательное дело. Пора перестать размышлять и вспоминать. Время действовать, тренировать и тренироваться, драться и ругаться на совершенно невинных людей!

Каждый чёртов день одно и то же.

— Только давай быстрее, — шепнул мне на ухо Ридер, проходя мимо, — через двадцать минут около выхода встречаемся: у нас замена, хочу свалить пораньше. — Я кивнула в ответ.

Девушка встала в боевую позу: левая нога служила точкой опоры, руки плотно сжаты в кулаки, корпус вперёд. Три, два, один. Поехали!

— Гипершаг! — Чуть-чуть прыгнула вперёд. Чуть-чуть — это на три метра. Оказавшись рядом, запустила кислотной, но липкой, массой. Едва отпрыгнув, я не замедлила ответить:

— Тёмный огонь! — Девушка увернулась, блокируя атаку щитом. Потом резко улыбнулась и бросилась ко мне с заклинанием заморозки. Одно слово, — "Мыслештурм" — и мне потребовалось лишь отойти в сторону, чтобы магия попала не на меня, а в какого-то совершенного левого парня, стоящего в этот момент сзади. Его оглушило со спины, он упал. Что же, нас это не остановило.

— Двойное заклинание! — Упс. Это обозначает только одно: нужно действовать быстро, иначе мне попадёт сильно...

Уже попало.

Сплёвывая кровь, тяжело встала с пола и прошептала заклинание регенерации.

— Суперускорение! — Ибросилась на неё, но не успела ничего сделать: она перехватила руку и вывернула её, затем резко ударила в живот. Пришлось сбить её ногой и сесть сзади, а потом резко сжать горло. Рыженькая захрипела, попыталась вырваться, но ничего не получилось.

— Ты очень быстро сдаёшься, — улыбнулась ей я. Нет, не по-настоящему, но успокоить надо. — Попробуй потренировать реакцию, она иногда подводит. — Отпустила и пошла к выходу. Да, тренировка заняла мало времени, минут пять-десять от силы. Спрашивается, и зачем начали? Однако, живот болит, во рту кровь, на руке синяк. Десять минут тренировочка, не хило так! Обычно через час всё оборачивалось ушибами и переломами. Я кому-то обязана тем, что меня сегодня пораньше отпустили!

Ридер уже ждал меня, прислонившись к стенке около двери и скрестив руки. Закрытия поза, глаза опущены, лицо безразличное. Мне пока не хотелось подходить к нему, поэтому, скрывшись с другой стороны здания, достала сигарету, пачка которых всегда находилась в моём заднем кармане (привычка, что поделать) и закурила. Боже мой, это такие непередаваемые ощущения...

Наверное, открытый сезон — это не так уж и плохо, не считая отсутствия выходных и тупых подопытных. Не надо продумывать план на каждый день, он и так ясен. До конца лета меня будет преследовать этакое "дежа вю": всё повторяется. Плюс, ещё и много людей добавилось, в любом случае, это хорошо. Кто-нибудь из них обязательно выйдет хорошим бойцом, стерпит все невзгоды и воспитает в себе человека со стальными нервами. Мне бы очень хотелось, чтобы это была моя рыженькая. Она способна на это, нужно только надеяться.

Я верю.

***— Кто там опять? — Равнодушно спросила я —скорее, от скуки, нежели от любопытства — и зевнула, прикрыв рот ладонью. Ридер тихо ругнулся, надевая перчатки и беря наточенный и блестящий нож. Красивый, словами не передать, и острый, в общем, то, что нужно.

— Да твоя повесилась, — проговаривал каждое слово друг медленно, но тяжело — приходилось разрезать кожу на лице. Любопытство как рукой сняло, вместо этого появился шок. Эта девочка, с жаждой жизни, красивой вечной улыбкой, постоянными успехами и хорошими данными, разом оборвала свою судьбу, оставив после себя воспоминание, приятное и грустное. Случилось то, о чём я переживала больше всего. Как же мне не хотелось этого, как я надеялась, что она выстоит! Нет, она не смогла. Она оказалась сильнее и слабее одновременно. Она расколола эту глыбу, сбежала из неё, но при этом заплатив своей жизнью. Она ощутила свободу, оставшись в неволе. Бедная девочка, которая повторила действия сотни таких же людей, как и она, которые не смогли справиться с моральной тяжестью. Одна из тех трупов, которые сейчас гниют в совершенно другом месте.

Она не одна.Я подошла к мёртвой девушке, лежавшей на столе. Её руки были бледны и в синяках, выступали вены. Ярко чувствовался неприятный запах, но это уже мелочи. Рыжая смотрела прямо в потолок. Ридер "разукрашивал" её лицо, забыв закрыть ей глаза. Я это сделала за него. Опустив руку на веки, я тихо прошептала:

— Прости меня.

***— Ну что, ты довольна? — Собеседник провёл пальцами по моему плечу и стал поглаживать выпирающую ключицу. Что мне ему ответить? Что я горько жалею о том, что труп находится в речной воде? Да, я лично его туда бросила, перед этим замотав в полиэтиленовый чёрный пакет. Да, в этот момент у меня стояли слёзы в глазах. Но теперь я понимаю: всё это — пустая трата времени. Это был её личный выбор, не я заведую жизнью. Если я буду оплакивать каждого повешенного в Синдикате, то к концу первого дня умру от обезвоживания. Какая-то взрослая и устоявшаяся в своих особенных правилах девчонка ушла в мир иной по своей, повторяю, своей воле. Никто не заставлял. Просто надо быть сильнее и выше всего этого. Вот мне пятнадцать, так я, что, когда-то вены резала? Нет. Просто я понимаю, что это необходимо. Что эта власть манит, притягивает. Она мне нужна. И плевать на чужое мнение! Начну с того, что я предпочитаю слушать только трёх людей в моей жизни: Рассимова, Профессора и Клауса. Больше никто никогда не даст мне мудрых советов. Я хочу мстить всем своим обидчикам за причинённую боль. Я это сделаю. Обещаю.

— Да, я довольна, — отвечаю довольно холодно, убирая руку с плеча. Зачем он меня трогает? Сзади раздаётся вздох.

— Меня Вит зовут, — вновь напоминает собеседник. — Если что-то надо, зови меня во сне. Я не ударю в спину, не предам. Я всего лишь хочу помочь. Прощай, Залия. — И снова громкий будильник прерывает мой сон. Я резко распахиваю глаза. Нет больше никаких пальцев, Вита и трупов. Есть только я, звонок и обязанности, которые надо выполнять. Плевать на эту смерть, мне дали новенькую. Она пока не вешается. И слава Мадонне!

И всё же...Я никогда не ударю в спину.