Все шансы (Баззо, Брэд, R, ангст; горетобер-2019) (1/1)

Когда-то — совсем недавно, на самом деле — он был человеком и его звали Брэд, но теперь в этой бесформенной, точно оплавившейся, голове вряд ли осталось достаточно мозгов, чтобы удержать там хотя бы собственное имя. Многие называют мутантов ?оно? и притворяются, что те никогда не были людьми — но только не Баззо. Все мутанты, которых видел он лично, раньше либо покупали у него Радость, либо получали ее бесплатно, он смотрел им в глаза, он говорил им улыбаться, предлагал отрезать палец в обмен на дозу — большинство, конечно, соглашалось, один бедный недоумок даже радовался, что у него начали расти дополнительные пальцы, прямо из костяшек, правда, костей внутри не было, только хрящи, отрезать их было совсем не интересно. Брэд — просто еще один наркоман, не сумевший вовремя завязать, поэтому превратившийся в груду плоти, издающую тошнотворные звуки и неуклюже молотящую по земле обрубками рук. По крайней мере, ему повезло и все случилось быстро — у некоторых превращение затягивается на месяцы: ноющие кости медленно плавятся, под кожей то вспухают, то снова опадают надутые лимфой пузыри, жилы то натягиваются, то скручиваются — но некоторые, даже на ходу превращаясь во что-то вроде монстра из дешевого ужастика, продолжали приходить к Баззо за очередной дозой Радости.Брэду, похоже, Радость уже не нужна, или, по крайней мере, он неспособен о ней попросить. Кто-то более милосердный прикончил бы его, но только не Баззо. Сидя перед тушей Брэда, глядя в его глаза — постоянно влажные, как будто готов заплакать — он думает о Лизе, и о том, что, может быть, внутри этой головы, слишком маленькой для огромного тела, еще хранятся какие-то воспоминания о ней. Не важно, плохие или хорошие, не важно даже, если он помнит только ее болтающийся в петле труп — Баззо хочет вобрать каждое воспоминание о ней, еще оставшееся в мире. Влезть в голову Брэда, пока то еще не сдох, и высосать все, что там осталось.Он представляет собственный рассудок похожим на тело Брэда: раздутая масса, неуклюже бултыхающаяся в попытках двинуться с места. И, конечно, обреченная на смерть, потому что он сам — тоже просто еще один наркоман, рано или поздно окончательно сойдущий с ума.А когда сдохнет он сам, от Лизы ничего не останется. Никто больше не будет ее помнить, думать о ней, воображать, что видит ее силуэт — волосы подстрижены неровно, платье съехало с плеча, на шее темнеет отпечаток веревки — в ночных тенях. При мысли об этом Баззо обычно тошнит, но вместо того, чтобы блевануть, он улыбается, представляя себе сидящую рядом Лизу. Улыбается изо всех сил, до тех пор, пока лицо не начинает болеть. Ему не жаль Брэда, но невыносимо жаль самого себя, из-за Лизы, из-за всех шансов, которые он просрал, из-за того, что если бы он ничего не просрал, то все равно ничем хорошим это бы ни кончилось. Когда-то — совсем недавно, на самом деле — он был человеком и его звали Бернард, но кому уже какая разница.