Глава 8. Глубина (1/1)

?Где же ты???Где же ты???Ответь мне?.?Ответь мне?.?Я не хочу опять тебя потерять! Я не убивал тебя!??Я не хочу опять тебя потерять! Я не убивала тебя!??Но не эти мысли были у тебя в голове, когда твои руки убили клона??Илья шел и шел, продираясь сквозь теневой лес. Сквозь него и клонов Тани. Он даже высчитал примерный интервал их появления — десять-пятнадцать минут. Клоны отличались от Тани потухшими глазами и, разумеется, агрессией. Они поджидали его за деревьями, в пещерах, один лежал на дне мелкого ручейка, который Илья переходил вброд. Лже-Таня резко схватила его за щиколотку и попыталась, свалив в воду лицом вниз, утопить. С третьей попытки Илья сделал то же самое с клоном, и он превратился в очередную безликую тень. Наблюдая, как тело уносит течением, Илья чувствовал внутри черную пустоту. Он пытался обходить клонов, бежать от них, прятаться. Сдался на десятой лже-Тане, потому что все попытки оставить клонов в живых кончились неудачей.?Они ненастоящие. Лишь иллюзии Лимба. А тени я убивал и раньше?. Илья повторял это себе перед каждым убийством клонов, и после — тоже.Но вязкую тьму внутри прогнать не мог.Где настоящая Таня? Куда Лимб дел ее? Он звал ее, звал тем подобием голоса, что осталось у него с первого убийства клона, оглядывался, смутно надеясь, что среди черноты кустов будет гореть белый свет ее глаз, вслушивался, пытаясь разобрать среди мило-зловещего чириканья птиц ее голос. Бессмысленно, лес поглотил ее. Он был один. Все, что у него осталось — путеводный шепот части души, что застрял в Лимбе. И надежда, что Таня тоже идет по зову своей частички.Илья старался думать о Тане, об ее руке в его, улыбке, рыжих волосах и шоколадке в разноцветной обертке, которой Таня поделилась с ним неделю назад.Но перед глазами были ее силуэты без черт лица, застывшие в смерти среди черно-белого мира, в руках — пустота, а на руках — кровь.Таня шла, продираясь сквозь клонов Ильи, что поджидали ее каждые десять-пятнадцать минут. Она пыталась прятаться от них, убегать, пыталась хотя бы оглушить, а не убивать. Сдалась… не помнила, на каком.Она не убивала раньше, лишь убегала или застывала, ожидая, когда ужас закончится. Ей казалось, что после убийства второго клона она умрет сама, не выдержит вида мертвого Ильи, что у нее разорвется сердце от нового вопля. Однако, смотря на новый труп, мерно болтающийся в петле, она не почувствовала ничего. Лишь булькающую внутри тьму, чей уровень нарастал с очередным убийством. Убивать оказалось проще, чем она думала. Проще, чем застывать беспомощной внутри кошмаров. Теперь она не ждала, сгорая от страха, бесконечной ненависти и боли, теперь она боролась за жизнь и побеждала. В конце концов… это не был ее брат. Его копии. Жуткая игра Лимба. Попытка ее запутать.Она убеждала себя, но тьма внутри становилась лишь гуще.Где настоящий Илья? Если бы не тот лес, пробудивший в них ненависть к друг другу, они бы были вместе. Если бы были готовы к такому, если бы смогли сдержаться… если бы… какое ?если бы?, если все уже произошло. Таня звала брата, хотя из-за того крика почти потеряла голос, прислушивалась в надежде уловить его голос, оглядывалась в надежде увидеть силуэт со светящимися глазами. А может, они не покидали тот лес ненависти, может, лежат у корней очередного гигантского дерева, и у них галлюцинации? Или сражаются друг с другом, думая, что убивают копии?Если бы она не поддалась ненависти. Если бы не ненавидела отца, еще тогда. Не появилось бы пятно, и Лимб не уцепился бы за ее душу, Илье бы не пришлось ее спасать. Но все уже случилось. Таня шла, тьма, хлюпая, сочилась в нее, и единственной надеждой был зов осколка собственной души. Может, Илья тоже где-то идет, ведомый им. Может, они встретятся там, где встретились в прошлый раз.Таня старалась думать об Илье, его глазах, которые блестели при вынужденно серьезном лице, когда ему было весело, о своей руке в его, голосе и тепле.Но перед глазами были лишь трупы теней без лиц посреди холодного черно-белого мира, в руках — пустота, а на руках — кровь.Лес оборвался.Илья шел в окружении зданий, черных стен и белых провалов окон, белые капли дождя барабанили по макушке, мокрым холодом стекали по лицу.Илья только что убил очередного клона. Заметил на обломке балки белую головку зомбирующего червя, толкнул лже-Таню, и вскоре она, механически перебирая ногами, коснулась грудью работающей циркулярной пилы, и внутренности чуть не долетели до Ильи. Илья начал отсчет заново и двинулся дальше. Под ногами плескались лужи, белые пятна, морщащиеся кругами от падающих капель. Шум дождя, затухающий звук циркулярной пилы, шепот части души, все. Илья больше не звал Таню. Он устал и окончательно сорвал голос, к тому же один раз на зов прибежал клон. ?…?Ему хотелось сесть и никуда не идти. Отдохнуть хотя бы чуть-чуть — он что, не имеет на это право? Хоть немножко дольше не видеть трупы сестры? Возможно, его гнало вперед упрямство, возможно, зов части души, а возможно, он шел по инерции. Оставалась надежда, что Таня тоже доберется до части своей души и будет ждать его, но она была как лучик, еле-еле разгоняющий тьму. Илье казалось, что он медленно погружается в воду, не в силах всплыть, и с каждым метром краски вокруг меркнут. В какой-то степени это даже было хорошо — легче стало убивать клонов. Но порой на поверхность прорывалась страшная мысль.?Что, если я не узнаю настоящую Таню и убью ее??Илья поспешно себя успокаивал: ?Настоящая Таня не будет на меня нападать?. Но холод страха продолжал стекать по позвоночнику, или это была упавшая за шиворот капля.?Нет. Я узнаю ее. Я могу ее окликнуть — клоны не разговаривают. Я не нападаю первым, клоны нападают сами. У нее светятся глаза?.?У первого клона тоже светились, а шесть лет назад не светились и у нее?.Судорожный вдох.?Я узнаю ее?.?В первый раз ты думал, что это она?.Лужа разбилась брызгами, когда Илья с размаху опустил ногу. Попытался крикнуть, но не смог — вместо связок была сплошная боль.?Даже если так, я воскресаю, значит, и Таня должна!??Так ты допускаешь мысль, что можешь убить ее??Илья запрокинул голову, подставил лицо под холодный дождь. Капли стучали по коже упругими иголками. Чертово дыхание не хотело восстанавливаться. Еще одни упругие иголки жгли глаза. Илья состоял из чистой ненависти, ненависти к Лимбу, ненависти к себе, ему казалось, что ненависть сейчас разорвет его и сожжет гребаный монохромный мир, и останется лишь сам Илья, и огонь ненависти плавал в студенистой тьме, и Илье так хотелось домой, чтобы все это было сном, он тонул… он…Вместо Лимба огонь сжег его, оставив пепел опустошенности. От нахлынувшей слабости Илья покачнулся. Больше всего ему хотелось, чтобы Таня оказалась здесь. Хотелось обнять ее, извиниться, выплеснуть боль, и чтобы она выплеснула свою, спрятаться в объятиях и голосах друг друга. Хоть бы с ней все было в порядке.Надо собраться. Надо идти дальше. Надо. Илья сделал шаг… и его нога замерла, не касаясь лужи.Потому что в шорох дождя вкралось чавканье грязи под чьими-то ступнями.Какая глубина у этой лужи, можно в ней утопить? можно ли увести обратно к той циркулярной пиле? жаль, отобранное у одной из копий копье сломалось. Илья обернулся, готовясь. Но разве уже прошло десять минут?.. Среди силуэтов стен ничего не виднелось… так ему сначала показалось, пока на периферии зрения что-то не пошевелилось. Он повернулся; человеческий силуэт застыл под его взглядом.На миг Илье показалось, что это очередная лже-Таня, но тут же он понял, что ошибся. Эта фигура была ниже, полнее, и волосы казались короче. Тень не двигалась, и Илья чувствовал на себе чужой взгляд. Он быстро проверил ее руки — пусты. Сердце забилось быстрее от облегчения, но не потому, что фигура оказалась безоружной. Не Таня. Хоть раз ему придется убить не ее клон.Он даже не осознал, что в первую очередь подумал об убийстве.Тень так и не шелохнулась, и привыкшего к жестокости Лимба Илью это нервировало — быстрее, давай, можешь убить, чтобы при следующей попытке было понятно, как с тобой драться! Осторожно опустив ногу в лужу, Илья так же осторожно сделал к тени шаг. Он пытался спровоцировать — насчет доброты здешних обитателей он уже давно не обольщался.Тень бросилась наутек.Илья снова остался один.Он выдохнул, и мир перед глазами вдруг покачнулся; пришлось опереться на стену дома. Тело дрожало еще больше от усталости и напряжения. Встреча с загадочной тенью почти истощила запас прочности. Если его не истощили раньше встречи с лже-Танями…На всякий случай не отходя далеко от стены, Илья пошел дальше. Ноги шевелились на автомате. Илья оглядывался, боясь, что недавняя фигура нападет исподтишка, но картинка размазывалась. Что ж, можно понадеяться на смерть — в следующий раз он будет точно знать, в каком месте его ждет сражение.Дождь оборвался, небо сменилось потолком, грязь и лужи — полом, погребенным под мусором. Илья зашел в какое-то здание. Вода капала с одежды, оставляя у ног светлые пятнышки. С тупой отстраненностью Илья следил, как капли усеивали пол. Он так устал…Новый шорох даже не заставил его вздрогнуть. Он просто поднял голову, почти желая, чтобы его убили. Отстаньте. Просто дайте отдохнуть. Просто дайте найти сестру.Знакомая тень выглядывала из-за кучи обломков. Маленькая, кажущаяся слабой, но Илья не обольщался ее внешним видом. Что она сделает? Метнет копье, камень, приведет в действие ловушку, бросится и будет рвать ногтями?— И правда.Илья моргнул. Решил, что ему показалось.— Глаза светятся. Совсем чуть-чуть, но светятся. Ты еще не сдался Лимбу, да?Тень говорила. Хрипловатым девчачьим голосом, рубя предложения, словно вспоминала, каково это — говорить. С любопытством и легкой опаской. Но без враждебности.— Имей в виду, — тут же предупредила тень, — я могу шарахнуть. У меня тут ломик. Два ломика, второй только что нащупала. Ай… и осколок стекла, острый такой, палец порезала, скотина. Так что не лезь. Не люблю эти ваши игры в смерть, настроение на весь день портится.Первое, что захотелось крикнуть Илье — банальное ?ты что, умеешь говорить?!?. Потом он хотел заверить, что не причинит ей (да, это определенно была девочка) вреда. Ни того, ни другого у него не получилось — горло засаднило, и он закашлялся.— Тебе тот парень легкое проткнул, что ли? — заинтересовалась тень… девочка. Особого беспокойства у нее в голосе не звучало. — Или болеешь? Хотя да, тут не болеют. Гортань, голосовые связки… какие там еще органы есть…— Голос сорвал, — наконец удалось выдавить Илье. Каким-то чудом тень услышала.— И не восстановился после смерти? Или ты не пробовал убиться? Попробуй, обычно помогает.Если бы Илья мог рассмеяться, он бы это сделал. Больше, правда, от нервов. Убиться. Еще раз после… он уже потерял счет. Смешно. Ограничился тем, что развел руками.— Или помогает только от смертельных ран… не помню таких тонкостей… ладно, сорвал так сорвал. — Тень пожала плечами. — Так ты не будешь на меня нападать? Кивни, или головой покачай. Лучше кивни, ну пожалуйста, вообще не расположена к драке.Илья кивнул: он полностью разделял желание девочки. Внезапно ощутил ватную слабость в ногах. Пол резко приблизился.— Ой. — В голосе девочки послышалось смущение. — Ты же не притворяешься, что устал, да? Не хитрый прием, призванный пробудить сочувствие, чтобы внезапно на меня напасть и?.. Тупо бояться смерти в Лимбе, знаю, ну вот такой у меня загон. Слушай, сейчас я к тебе подойду и попробую помочь встать, и если ты нападешь, я обижусь. У меня все еще есть ломик, и я умею втыкать его в грудную клетку. И проворачивать.Илья почти не вслушивался в ее поток слов. Он устал. Послышались шаги, скрежет чего-то металлического по полу, в поле зрения возникли ноги — более черная чернота на фоне менее черной.— Меня Лилит зовут. — Девочка нервно переминалась. — Да, знаю, слишком пафосно. Вообще я Лиля, просто… ну, не смогла удержаться от отсылки, понимаешь? Мы же в Лимбе. Ад, Рай, Лимб, религия, Библия…— Илья. — Шепот вроде еще ему давался.— О. Как богатыря.Она протянула ему руку, и Илья взялся за нее.Лучше бы это была рука Тани.Где она?..?Первый раз ты не знал, что это она, когда убивал ее?.*** Лиля-Лилит была болтливой и сама это признавала.— Долго ни с кем не говорила, — объяснила она. — К людям боюсь выходить, потому что они любят убивать. Не все, но большинство. Заняться нечем, созидать не очень получается, потому что плохие мысли на фоне отвлекают и ввергают в депрессию, ну, вот и разрушают. Одно время у меня была подруга, но она ушла к морю. Ты знал, что где-то на востоке море? Кто-то верит, что за ним выход в цветной мир. Хотят строить там корабль, представляешь? Назовут Лимбов ковчег. Подруга к ним и ушла, сказала, надоело вариться в своих темных мерзких мыслишках. Звала меня с собой… ну, как видишь, я не пошла. Я не верю в цветной мир за морем. Мне и так нормально.Ее убежище находилось в одном из зданий, на полуразрушенном верхнем этаже почти под крышей. Туда вела веревочная лестница, всколыхнувшая в Илье воспоминания о домике на дереве и его двойнике здесь, под которым шесть лет назад он нашел Таню. Здесь лежала груда тряпок, выполняющих роль кровати, стоял горшок с цветком, белым нежным пятном выделяясь на фоне черноты… и больше здесь ничего не было. По крыше шуршал дождь. За неимением других мест Илья и Лиля сидели на ?кровати?, и если бы Илья был один, он бы прилег. Против болтовни Лили он не возражал; пускай хоть стоит на голове, лишь бы не нападала. К тому же он узнавал что-то новое о Лимбе… и отвлекался от беспокойства за Таню.Зря ты тут сидишь, шептал ему внутренний голос. Нужно идти дальше, искать часть души и сестру. Каждая секунда в этом мире — капля яда в душу. И разве ты не волнуешься за Таню?Но он так устал.— Кстати, заметил, что все люди здесь выглядят как дети? — говорила тем временем Лиля. Илья мимолетно задумался и понял: действительно. Шесть лет назад все тени казались ему большими и пугающими, даром что они пытались его убить, сейчас он не сильно присматривался к трупам, не хотел лишний раз напоминать себе, как они выглядели миг назад. Но если посмотреть на Лилю…— Отчасти поэтому Лимб назвали Лимбом, — продолжила Лиля, не дождавшись ответа. Похоже, это не очень ее расстроило: Илья подозревал, что главным для нее было наличие собеседника в принципе. — Сколько бы лет нам ни было в цветном мире, здесь мы дети. Если внимательно слушать шепот Лимба, то можно предположить, почему. Во-первых, все идет из детства. Наши страхи, отношение к людям, все вот это. А, во-вторых, дети уязвимы. Более восприимчивы, видят чудовищ в тенях на стене и верят в бабаек. Переживания ярче. Их легко можно обидеть, ударить, убить. Так что нас больше напугает? Если мы окажемся малышами в огромном жутком мире. Видел же, как тут все страдает гигантизмом? Деревья, животные, пауки…?Пауки?. Илья содрогнулся.— Не помню, сколько лет мне было, когда я жила в цветном мире. Но точно больше, чем этому телу. Двадцать? Тридцать? Не помню. Я давно здесь. А ты?Илья даже не сразу понял, что вопрос обращен к нему.— Мы с сестрой… были здесь шесть лет назад. — Он все еще мог разговаривать лишь шепотом. — Нам удалось выбраться, но… нас притянули назад части наших душ. Теперь мы их ищем.— Вам удалось выбраться?! — Лиле словно перешла вся громкость его голоса. Илья не видел ее лица, но изумленно-недоверчивый тон говорил за себя. — Так, давай подробнее! И клянусь, если ты разыгрываешь!..Делая перерывы, чтобы не раздражать горло еще больше, Илья рассказал ей. Вплоть до того, почему они с Таней снова попали в Лимб, как разделились и что он теперь видит сестру во врагах. Лиля слушала, не перебивая.— Сверхчерный лес, — задумчиво проговорила она. — Скорее всего, это особо плотное скопление тьмы. Здесь бывают такие места, равно как и места с более плотным скоплением света. Светлые чувства… — Лиля лихорадочно зашептала себе под нос, — ну конечно! Так просто! И сложно одновременно… блин, я ведь пыталась провернуть что-то подобное…— Так ты пыталась выбраться? — переспросил Илья. Лиля резко напряглась.— Гм… да. Пыталась, — неохотно ответила она. — Всплеск светлых чувств мне неоткуда было получить, я делала немного… по-другому. Что-то вроде… проводников. Лимб может воплощать какие-то твои мысли и фантазии, как ваш домик на дереве, и я пыталась сделать что-то подобное. Воображала проводников, вкладывала в них те немногие светлые чувства, что у меня возникали. Из воспоминаний, общения с подругой… Не вышло. — Белые зубы сверкнули в улыбке, и это выглядело немного зловеще. — Так появились зомбирующие черви. Думаешь, почему они светятся, из-за остатков света в них.Ее силуэт под ошарашенным взглядом Ильи упал спиной на тряпки. Сам Илья пытался осознать услышанное, под градом воспоминаний о собственном безвольном теле, шагающем в воду, пропасти или на дисковые пилы. ?Если бы не она, этого бы не было?. Он зажмурился, отгоняя эту мысль.— Ясно, — проговорил он вместо этого. — Это… неважно. Я хочу только найти Таню и наши части душ. И выбраться отсюда.— А найти свою часть души без нее и самому выбраться? Хотя да, вы, похоже, нужны друг другу, чтобы сгенерировать светлые чувства…Илья очень понадеялся, что его глаза светятся достаточно, чтобы передать испепеляющий взгляд. Лиля поежилась.— Что? Разве сестра тебе не для этого нужна? А. — Она потерла висок. — А, да. Эта, как ее, эмпатия? Сочувствие, любовь? Ну, привязанность к другому. У тебя это еще осталось.Илья смотрел на ее черный силуэт, тень без черт лица и глаз. Теперь понимая, он ощущал смесь отвращения и сочувствия. Лимб выжег в Лиле свет точно так же, как в остальных детях здесь. Она не стала убивать его, но лишь потому, что ей хотелось с кем-то поговорить. Она тоже тень, испытывающая лишь темные чувства. Живущая под их вечным давлением.?Я теряю время?. Усталость не уменьшилась, будто Илья и не отдыхал, но он не мог тут больше оставаться. Надо найти Таню и части души. И убираться к чертям из Лимба.— Куда ты? — непонимающе спросила Лиля, когда Илья подошел к краю убежища и сбросил вниз лестницу.— Искать Таню, — кратко ответил Илья. Нащупал ногой первую ступеньку, начал спускаться. Лиля села на ?кровати?.— А ты узнаешь ее, когда встретишь? А если примешь за клона? Обидится, наверное.Веревки лестницы впились в ладони.— Я узнаю ее. — ?Обязательно?. — Лимб не настолько затуманил мне мозг.Звонкий, чистый и одновременно зловещий смех Лили заставил его в недоумении замереть.— ?Затуманил?? — Ее голова свесилась вниз, жутковато-белоснежная улыбка ослепила его. — Думаешь, это Лимб заставляет страдать наши бедные души, как такой злодейчик-садист? Топит нас во тьме? Не спорю, немного он на нас влияет, но чтобы заставлять тебя видеть злую сестру и убивать ее? Лимбу срать. — Внезапная грубость резанула Илье уши. — Это место, тупо место, созданное людской тьмой. Форму этому месту придают люди. Их страхи и ненависть. Твои страхи и ненависть. Хех.Илья спускался. Голову он старался не поднимать, чтобы не встречаться с Лилит взглядом. Пальцы дрожали, цепляясь за лестницу. Сознание отгоняло услышанные слова, как комаров, но они все равно добирались и запускали в него хоботок.?Ты не знал, что Таня ненастоящая, когда убивал ее?.Нет, твердил себе Илья. Да когда уже кончится эта проклятая лестница! Нет. Нет-нет-нет-нет… нет! С последним ?нет? ноги ударил пол. Сначала Илья сжал веревки лестницы крепче, точно боялся потерять опору, потом — отшатнулся от нее, точно она была пропитана ядом. Он все пытался убить комаров-мысли. Заглушал их писк тем, что прислушивался к зову части души. Нужно идти. Нужно. Идти.Зов шел… снизу. Илья дошел до места, где шепот души шел из-под ног, наклонился. Узкие белые полосы делили черноту пола, образовывали прямоугольник. Илья нащупал ручку, потянул — перед ним открылись ступеньки, ведущие вниз во тьму.— Держи.Он едва не напал от неожиданности на Лилю, неслышно подошедшую сзади. В руке она держала факел — пламя излучало колеблющийся белый свет. Лиля протянула его Илье.— Если собираешься вниз, он тебе понадобится.— С… спасибо, — пробормотал Илья, беря факел. Его кольнул стыд. Все-таки Лиля была единственным человеком в Лимбе, отнесшимся к нему дружелюбно. Но… ее недавние слова звенели в голове.— Пожалуйста, — как-то задумчиво проговорила Лиля. — Хм. А прикольно все-таки помогать кому-то. Такая… знаешь, гордость за себя появляется. Я молодец, помогла и даже ничего не прошу взамен. — Ее лицо снова прорезала улыбка. Она напоминала о сверкающих зубах монстров. О странных созданиях, что питались зомбирующими червями.— Ты все делаешь… ради себя? — спросил Илья.— Все мы делаем все ради себя, — пожала плечами Лиля. — Ради того, чтобы чувствовать себя лучше. Лимб неплохо дает это понять, при всех его недостатках.— Ты ведь говорила, что это просто место, — не удержавшись, подколол ее Илья.— Да, и в этом месте желание сделать себе хоть немного лучше ощущается особенно остро. Прогнать скуку. Уныние. Отчаяние. Темные мысли, которые привели тебя сюда и которые больше не уходят. Вечный холод в сердце, который с тобой, даже когда тебе весело… а весело тебе бывает максимум на пару мгновений. Надеюсь, ты найдешь сестру, — вдруг добавила Лиля. — И вы выберетесь отсюда. В свой цветной мир.— Хочешь со мной? — неожиданно для себя предложил Илья. Лиля замерла… и, к его удивлению, покачала головой.— Вряд ли я смогу выбраться. К тому же, кажется, вам с сестрой есть куда возвращаться. А я… я не помню, как давно здесь. Возможно, мое тело давно рассыпалось прахом, и если я выйду отсюда, то меня ждет смерть. А я боюсь смерти. — Лиля невесело усмехнулась. — Здесь… бывает хреново, признаю, но, по крайней мере, я жива и знаю, чего ожидать от Лимба. Человек ко всему привыкает, вот и я привыкла. А еще… может, моя подруга однажды вернется.Илья не почувствовал ни радости, ни разочарования. Просто принял ее выбор.— Но подумай все-таки о моих словах. Насчет страхов и ненависти, которым здесь придается форма.Илья машинально кивнул. Кажется, Лиля не заметила, как он вздрогнул от прошедшего вдоль позвоночника холода.— Пока. — Слова прозвучали неуклюже: словно он хотел поскорее отделаться от Лили. Отчасти… отчасти так и было. Лиля кивнула.— Пока.В ее голосе слышалось сожаление, но, скорее всего, из-за того, что она снова теряла собеседника.Тьма снизу двинулась Илье навстречу, пугливо отступила от света факела, но заливала впереди все, как чернила — стержень ручки. Ступеньки отвечали прикосновению ступней гулким стуком, и страх подрагивал внутри в такт этим стукам. Илья все же оглянулся. Лиля помахала ему рукой, и он махнул ей в ответ.?Я не могу ненавидеть Таню. Я прошел ради нее Лимб шесть лет назад. Я люблю ее?.Память издевательски подкидывала ему тело первого клона, которого он до последнего считал настоящей Таней.*** Справа мимо Тани дергано тянулись деревья, с другой — плыл белый лоскут озера. Порой Таня закрывала глаза и брела вслепую, несколько секунд плавая в темноте. На эти секунды тело будто немного переставало принадлежать этой реальности… как жаль, что это лишь ощущения. В лицо дул свежий ветерок, но в ее носу навеки поселился солено-металлический запах. Она машинально чесала руки — сдирала с них несуществующую запекшуюся кровь.Таня не помнила, сколько ненастоящих Ильей она оставила позади. Повешенных, задушенных, разорванных капканами или утащенных пауком. Она так боялась увидеть этого паука, про которого ей рассказывал Илья, но… даже не испытала эмоций, когда существо насадило на лапу тело копии. Лишь на мгновение сжалось сердце, когда тень чуть дольше выглядела как брат. А на саму Таню паук не обратил внимания. Может, ему хватало одного ребенка в день.Сознание было пусто. Так было легче. Ни о чем не думать. Идти. Убивать тех, кто мешает идти. Хорошо, что опасности можно сопротивляться, можно глядеть ей в лицо, а не ждать, когда она решит исчезнуть сама.Не размышлять — что, если эта копия окажется не копией. В конце концов, настоящий Илья не будет нападать. И у него светятся глаза. Должны светиться. Просто идти. Слушать зов части души. Идти. Верить, что Илья тоже идет.Таня в очередной раз шла с закрытыми глазами, когда ногу что-то обвило.Щупальце, тянущееся из озера, дернуло, повлекло за собой. С криком Таня упала — земля ударила ее холодной твердостью. Таня вцепилась в траву, в тонкие корешки, проступающие из почвы — но трава пучками вырвалась из земли, а корешки выскользнули из пальцев, и чудовище, обвившее ногу, увлекло добычу за собой.Вода отрезала от воздуха — Таня едва успела задержать дыхание, — сжала в холодных объятиях. Руки бессильно скользнули по голому дну, и дно оборвалось, оставив Таню посреди водной тьмы, наедине с бездной и чудовищем.?Нет, нет, нет, нет!!!?Паника возникла только сейчас, мгновенно заполнила лихорадочным звоном тело, потому что Таня оказалась в кошмаре. Далеком кошмаре из детства, который иногда приходил к ней в видениях из Лимба. Отец когда-то давно, в период превращения в чудовище, на речке потащил ее на глубину плавать. Таня рыдала на черной воде, не чувствуя дна, и слышала его смех. Потом по ночам за кроватью ей мерещилась темная вода, смех и щупальца, тянущиеся к ней.И оно дотянулось.Белизна неба уплывала, гасла, поглощаемая глубиной. Таня попыталась отцепить щупальце, но пальцы лишь соскользнули с него, гладкого и слизистого. От силы, с которой оно сжимало, нога пульсировала болью и немела. Самого монстра не было видно — лишь смутное черное пятно на фоне черной бездны, — и Тане совсем не хотелось его разглядывать. Тело тряслось, требуя воздуха, с каждой судорогой все сложнее было не открывать рот, не вдыхать носом, который и так забила вода. Таня панически дергала ногой, потому что это было все, что она могла делать в горячке паники и кислородного голодания. Можно было сдаться, умереть и возродиться снова. Но раньше смерти были хотя бы быстрыми!Или стоит?..Неба больше не было видно. Жидкая холодная тьма окружала Таню, грозя влиться в нее и задушить. От давления пищало в ушах. Таня уже не сопротивлялась. Зажимала нос и рот одной рукой, бессильно тянула вверх (это же верх?) другую. Спазмы в горле умоляли убрать первую руку, позволить легким забиться водой, круги перед глазами хотели уже смениться чернотой, забытьем смерти. Монстр тянул и тянул ее, и его щупальце было почти теплым и ласковым по сравнению с водой, что с каждой секундой становилась все более ледяной. Позволить ей заморозить себя, снаружи и внутри…Таня почти решилась убрать руку от носа и рта, когда другая, свободная, вдруг почувствовала воздух. И что-то твердое в ладони.Она вцепилась в это. Она, не помнила как, оказалась на поверхности. Она со всей силы сжимала это, глотая воздух, борясь со слабостью и дурнотой, борясь с тонкой гибкой силой, зло тянущей обратно в кошмар. Казалось, сама вода тянула Таню вниз, цеплялась за нее миллионами капель тяжелее камня и тянула, тянула…Но не так сильно, как за ногу. А за ногу больше не тянули.Как-то Таня выбралась. Упала на что-то твердое и еще более холодное, высасывающее из нее остатки тепла. Она кашляла, дышала и снова кашляла. Тело заходилось в дрожи, пытаясь сбросить холод и цепенящую слабость. Что-то обожгло лицо на уровне глаз, спустилось теплом по щекам. Таня даже не хотела вытирать это щекотное мокрое тепло.С трудом она села. Холод перестал высасывать тепло из бока и переключился на ноги. Таня сидела, дожидаясь, когда голова перестанет кружиться. Через много лет круги перед глазами растаяли, а слабость сконцентрировалась в висках и превратилась в ноющую боль. Одежда неприятно облепляла тело. Прогоняя туман, разлитый по телу, Таня приподняла веки.На нее смотрел Илья. Его глаза горели перед ее лицом. Он протягивал к ней руку.?Ты спас меня. Снова. Снова?.Тьма плеснула в ней, и Таня вздрогнула от ее ощущения. Илья пропал. Поморгав и стерев слезы, Таня поняла, что приняла за его глаза светящиеся точки впереди. Она не видела, что светится, не могла разглядеть с такого расстояния. Голова болела. Плескала вода у ног. Над головой смыкалась чернота, и, кажется, это был потолок. Таня находилась в пещере, на узком выступе, обрисованном светом… чего? Подняв взгляд, Таня увидела скопление маленьких грибов, растущих на стене. Именно они излучали сияние, и блики от него маслянисто поблескивали на чернильной воде. Где-то капало. Таня, дрожа, растирала ноги и руки в попытке согреться.?Значит, Илья мне почудился. Значит, я спаслась сама. Как мне это удалось? Я зацепилась рукой и… наверное, в состоянии аффекта… а это воздушный карман? Холодно, почему так холодно…?Слабый смешок отразился от стены эхом. Секунда маленького торжества от победы над детским кошмаром.Всколыхнувшая тьму внутри. Таня закашлялась, почти ожидая, что выплюнет эту вязкую жидкость.?Холодно…?Ощущение тьмы напомнило о не-Ильях, они — о настоящем Илье, а он — о зове обломка души. Таня прислушалась к себе — и услышала. Шепот вел по выступу, к дальнему скоплению грибочков (или чего-то другого, что светилось там) и еще дальше, в мрак подводной пещеры. Превозмогая дрожь и слабость, Таня оторвала от стены самый крупный гриб. Его сияние окружало черноту рук белым ореолом… и понемногу тухло.?Черт?.Таня встала, опираясь на влажно-ледяную стену. Почему все здесь такое холодное? Можно ли в Лимбе умереть от холода? Таня медленно двигалась вдоль стены, держась за нее ладонью, светя перед собой медленно гаснущим грибом. Она вжималась в камень, стараясь оказаться дальше от воды. Ей чудилось, что вот-вот ее гладь прорвет новое щупальце. Или вынырнет само чудовище. Она не хотела его видеть. Она помнила, как оно выглядит.Таня не знала, откуда у нее уверенность, что это то чудовище. Но она была.Стена двигалась под ее пальцами, уходила назад. Ноги гулко шлепали по камню, где-то продолжала капать вода. Таня шла, потому что здесь ничего не оставалось, кроме как идти. Она надеялась, что так глубоко точно не попадутся не-Ильи. Таня так желала этого.?Все из-за меня. Из-за моей ненависти?. Где настоящий Илья? Ей так хотелось извиниться перед ним. За то, что было в лесу ненависти и за то, что именно Таня стала причиной всего этого. Прижаться, согреться, пожаловаться… хотя имела ли она право жаловаться? Илья и так помогал ей. Спасал шесть лет назад, заставлял исчезать видения, был рядом…Почему он такой замечательный? Почему?Таня шла, потому что выбора не оставалось. Шла, и в ней студенисто дрожала тьма.