dark!6. (1/1)
forgive meI have but two facesone for the worldone for godsave meПривычная темнота липкими ладонями обнимает со всех сторон. Кайя бредет через нее, вяло отмахиваясь от мнимых прикосновений, повторяя про себя, что самое страшное – позади. В памяти все еще всплывают ужасные образы многоликого чудовища, которое разрывает напополам еще более опасный враг. Под ногами что-то хлюпает и лопается – финка старается не смотреть вниз, ни при каких обстоятельствах. Она знает, что темнота вокруг – мнимая, что если подсознание захочет, чтобы она увидела, то она увидит. А что увидит – лучше даже не думать, а еще лучше – даже не предполагать. Кайя неожиданно останавливается и понимает, как она устала. Веки тяжелеют, руки слабеют и опускаются, непонятно откуда налетевший ветер приносит табуны мурашек, стучащие друг о друга зубы и запах стоячей воды. На плечи будто наваливаются две неподъемные горы, неумолимо тянет к земле. Глаза слипаются, в ноздри бьет резкий запах гнили, поднимающийся от земли. Что-то мерзко хлюпает под ногами, чавкает и лопается. Кайя все-таки невольно опускает взгляд и зажимает рот от отвращения – она стоит посреди наполовину сгнивших растительных останков. В тонких сопливых нитях гнилой травы запутались мертвые рыбешки и вздувшиеся жабы – источники гнилого запаха. Падать прямо здесь резко расхотелось, и девушка продолжает мучительно идти вперед, стараясь не думать о том, что в очередной раз лопнуло под ее ногой. Кайя неуверенно смотрит вперед и видит вдалеке поблескивающую черной поверхностью гладь озера. Того самого, которое осталось далеко отсюда, перед домом-студией. Финка срывается с места даже не задумываясь, стараясь не обращать внимания на участившееся хлюпанье под ногами. Краем глаза девушка замечает движение слева от себя и содрогается всем телом. Но нет, крипа винтов и свиста воздуха даже близко не слышно. Это всего лишь перебирает ветвями старый вяз, который растет прямо у кромки воды. Кайя останавливается только тогда, когда понимает, что стоит по колено в воде, а хлюпанье под ногами сменяется шлёпаньем босых ступней по воде. Озеро безмолвно взирает на финку своей чернеющей бездной, зовет к себе, манит, тянет прикоснуться и уплыть в далекий мир, который рисует в своих песнях лучший друг-поэт. Кайе кажется, что она видит движение серебряного хвоста под толщей воды, видит, как на поверхность поднимается красивая женская фигура с приятными чертами лица. Сирена смотрит в васильковые глаза девушки своим серебристым взглядом, приветливо растягивает нежные губы в подобии улыбки, протягивает навстречу Кайе раскрытую ладонь. У сирены белые вьющиеся волосы с множеством косичек, в которые вплетены ракушки и жемчужины. У сирены на голове серебряные рога в три ряда, переливающиеся всеми возможными оттенками под ласковым светом луны. У сирены на плечах тончайшая ткань из серебряной нити с вышитыми витиеватыми узорами. Сирена протягивает раскрытую ладонь и улыбается, глядя в васильковые глаза. Кайя делает шаг навстречу, доверительно протягивает руку и тут же замирает на месте, панически отшатываясь назад. Из раскрытой ладони озерной красавицы льется тот самый серебристый свет, от которого исходит тепло, в котором так хочется раствориться. Кайя прижимает ладонь ко рту, чтобы не закричать. Сирена непонимающе смотрит сначала на финку, потом на свою ладонь. Из ниоткуда снова налетает ветер, старый вяз на берегу жалобно стучит голыми ветвями. Вдалеке слышится скрежет болтов и свист рассекаемого воздуха. Кайя панически бросается навстречу озерной красавице, ноги вязнут в озерной тине, не дают сделать даже шага. Девушка падает на колени, поднимает вокруг себя брызги и небольшие волны, обессиленно бьет руками по спокойной черной глади.- Уплывай! Сирена озадаченно смотрит на увязающую в озерной тине Кайю, устремляется к ней навстречу, желая помочь.- Нет! Уплывай, глупая!Скрежет винтов все ближе, Кайя понимает, что окончательно попалась в ловушку вязкой озерной гнили. Сирена все еще здесь, все еще непонятливо улыбается. На глаза финки наворачиваются слезы, она тут же стирает их тыльной стороной ладони. - Пожалуйста…Свист рассекаемого воздуха слышится над самым ухом и в следующее мгновение прекрасную сирену кромсает напополам узорчатое лезвие. Кайя кричит от страха, глаза застилают слезы, она отчаянно стирает их руками, чтобы видеть, что происходит. Черная гладь озера окрашивается алой кровью, маятник качается метрономом в опасной близости. До слуха доносятся какие-то сдавленные крики, Кайя слышит собственное имя, но не может остановиться, сильно зажмуривается, кричит, кричит, кричит. И тут же все меркнет, свист воздуха отдаляется куда-то на периферию, и девушка действительно слышит собственное имя.И просыпается, резко принимая сидячее положение, отчаянно цепляясь руками за человека, который продолжает ее звать. - Такими темпами мы точно закрепим за собой посредственное мнение от персонала гостиницы. Кайя разлепляет глаза и встречается с серо-голубым взглядом Туомаса, который с усилием держит ее за плечо одной рукой (Кайя чувствует, что будут синяки), а второй пытается отодрать ее руку, впившуюся ногтями уже в его плечо. Финка еще минуту пытается понять, в какой реальности сейчас находится. За это время музыканту удается ослабить ее хватку и даже растереть расцарапанное плечо. Осознав наконец, что кошмар закончился, Кайя судорожно всхлипывает и прижимается лбом к его обнаженной груди. - Мне больно.- А я тебе вчера сказал. У тебя был и все еще есть шанс.- Ты лучше не делаешь. Мне очень больно.Холопайнен морщится, будто это ему самому больно. Будто это его самого разрубило напополам и вышвырнуло гнить в тухлую стоячую воду. Туомас стискивает зубы, прижимая финку к себе, зарываясь пальцами в длинные вьющиеся пряди. Некоторое время они так и сидят, игнорируя внешние звуки и утренние раздражители – где-то за стенкой громко ругаются Эмппу и Юкка, за другой стенкой что-то воодушевленно вещает рыжеволосая Сату, которую не менее воодушевленно перебивает Флор. Туомас снова морщится, слыша где-то там, на периферии знакомый до ужаса скрежет болтов. Кайя затихает, ее плечи постепенно перестают вздрагивать и трястись. - Кто к тебе пришел?- Сирена. Красивая такая, беловолосая, с серебряными рогами на голове. Вся в жемчуге и ракушках. И свет из ее ладоней – чистый, серебристый, теплый. Исчезнуть бы в нем навсегда. - Не надо – навсегда. Я вижу старого моряка на полуразвалившемся корабле. Каждый раз он пытается мне что-то сказать. Каждый раз маятник не дает ему даже добраться до меня.- Сирена звала меня с собой.- Не ходи. - Почему?- Не вернешься никогда. Кайя молчит достаточно долго, настолько долго, что Туомас начинает думать, что подруга обиделась. - А может, оно и к лучшему?- Кайя.- Уйти, раствориться, пропасть навсегда?- Кайя.- Никому не мешать, под ногами не путаться, не скуриваться и не спиваться?- Кайя!- Ну?- Иногда ты просто невыносима. Финка поднимает на него васильковые глаза и улыбается. От этой улыбки у Туомаса по позвоночнику пробегает холодок, а внутри разливается непонятное чувство тревоги.А дальше начинаются сборы и подготовка к отъезду обратно на студию – работа над новым альбомом ведь еще не завершена. В общем хаосе летающих между номерами менеджеров, техников и сммщиков теряется все, что произошло и могло произойти минувшей ночью. Кайя искренне смеется над шутками Эмппу, бегает по мелким поручениям начальства, а еще – ловит печальные взгляды Марко. И старается не отвечать ему такими же. Все, что остается – виновато улыбаться и пожимать плечами. На фоне привычной за столько лет деятельности исчезает страшный ночной кошмар, будто его и не было вовсе. И даже вездесущей Сату с ее непомерным любопытством не удается всколыхнуть и растрясти улегшийся на дне Кайиной души пепел. - Но я точно слышала, как кто-то орал ночью.- Тебе показалось, наверное.- Из соседнего номера. А там Холопайнен жил. И я знаю, что Эмппу и Юкка ходили за тобой посреди ночи, потому что, он опять был пьянющий в доски и звал Тарью.- Да, ходили. Ложная тревога, все хорошо. - Кайя?- Что?- Ты правду говоришь или врешь?- Правду и только правду. - Но кто тогда орал? - Возможно, это вообще не из наших. Какая теперь разница? - Хорошо.Кайя старается не смотреть на сидящую в соседнем проеме подругу, чтобы та по глазам не прочитала, что на душе творится. Финка отворачивается к окну автобуса – благо, количество людей и мест позволяет приватизировать себе целый отсек, а не просто одно кресло. Кайя нагло пользуется этим, скидывая кеды и забираясь с ногами на сидение. Слышать разговоры совершенно не хочется, говорить с кем-либо – тем более не хочется. Финка на всякий случай оглядывается на сидящего через два проема от нее Туомаса – тот тоже предпочел последний альбом Beast in Bleak окружающим звукам и увлеченно рассматривал проносящиеся мимо пейзажи, думая о чем-то своем. Почувствовав взгляд, Холопайнен отвлекся от окна и улыбнулся сммщице, махнув рукой. Девушка улыбается в ответ, мотает головой, от чего длинные незаплетенные пряди рассыпаются по спинке сидения, и, распутав наконец наушники, залипает в окно. Пальцы сами тянутся к волосам, собирают их сначала в хвост, делят на три ровные части и отточенным движением плетется ровная коса. Кайя не осознает, что делает все эти движения на автомате – завязывает длинный кончик косы синей лентой (откуда она только взялась?), расстегивает молнию на фестивальной толстовке и снимает ее (в салоне автобуса немного душно), поправляет съехавший на бок бейджик с громкой надписью ?Nightwish. SMM-manager?. Финка прислоняется лбом к холодному стеклу, закрывает глаза и старается не упасть в липкую темноту. Губы двигаются на автомате, подпевая заученным, как молитва, строчкам.my fall will be for youmy love will be in youif you be the one to cut meI will bleed forever