Глава 3 (1/1)

Руки Бэзила Шепарда вспотели, и гладкая тонкая бумага неприятно прилипла к взмокшей коже ладоней, оставляющей на материале противные тёмные пятна. Да простит его Господь за то, что он сейчас собирается сделать!Было уже поздно, и тьма постепенно забирала коридор себе, потому что огонь совершенно не справлялся со своей задачей, лишь бросал жуткие блики на шипованные металлические обручи на предплечьях огромного д’харианца и золотую цепочку эйджила Морд-Сит, не сводившей глаз с иномирного. Второй телохранитель бесстрастно кивнул, передавая послу разрешение войти.Магистр Рал сидел за рабочим столом кабинета. К концу дня его одежда была уже не такой опрятной, и волосы, стянутые в хвост, чуть растрепались. Однако, насколько бы Император ни был уставшим, идеальная осанка и острый проницательный взгляд совершенно этого не выдавали. Если волшебник и был удивлён поздним визитом посла Республики, то это увидел лишь его телохранитель. К моменту, когда в кабинете оказался Бэзил Шепард, Джонатан Рал вполне контролировал собственное лицо.Мужчина жестом пригласил посла сесть на стул.Бэзил Шепард помнил этот стул. Как и тот, на котором сидел Магистр Рал. Посол помнил и стол, и шкаф. Наверняка он был заставлен теми же книгами, что и раньше. А вот дверь слева Бэзил не помнил. Но слухов о ней ходило много. Впрочем, это не его дело.Магистр Рал усмехнулся, проследив за взглядом посла. Сложив руки под подбородком, он, совершенно не скрывая садистского удовольствия, сквозившего в серых глазах, спросил:– Знаете шутку, мистер Шепард? Якобы здесь даже штор не было, пока их слуги не повесили, а я этого даже не заметил.– Чушь, – спокойно ответил мужчина, выдержав взгляд волшебника. – На них Мать-Исповедница настояла. И вы знаете, что я об этом знаю.Джонатан Рал улыбнулся. Казалось, он даже был доволен.Шутка ходила среди прислуги, потому что обставлен кабинет был по меркам роскошного Народного Дворца не просто скудно, а даже бедно, но это не мешало его владельцу засиживаться в нём допоздна, полностью погрузившись в работу, частенько забывая даже про еду и сон. Собственно, также поступал и предыдущий владелец кабинета. Потому и забывал про эти несчастные шторы, что очень не нравилось его супруге. Джонатан помнил, как мать спорила с отцом, что кабинет выглядит нежилым и неуютным. Искатель Истины только смеялся, заявляя, что он в кабинете и не живёт. Но шторы Мать-Исповедница в конце концов отвоевала. Волшебник прекрасно знал, что Бэзилу Шепарду известно об этом небольшом происшествии в монаршей семье и очень надеялся, что иномирному хватит духу ответить честно. Так интересней. Особенно учитывая, сколько бед эта щекотливая тема принесла ему и его острой на язык ученице, этой Илейн Марр.– Если бы ваш народ был дальновидней, Бэзил, моим советником были бы вы, а не Лайонелл.Посол вздохнул, устало и разочарованно поджав губы. Этот мальчишка прекрасно знает, что он пришёл по важному и срочному делу, но всё равно играется и тянет время! Собственно, поэтому он и тянет время. Знает, что просто так Бэзил бы к нему не пришёл.– Магистр Рал, – заметил он, – мы знакомы почти двадцать лет. Вы росли на моих глазах. Давайте же оставаться честными друг с другом из элементарного уважения. В этих играх нет никакой необходимости, Джонатан.Волшебник молчал. Сухо хмыкнув, он широким жестом кинул перо на стол, откинувшись назад, на спинку стула, слишком узкую для его широкой спины. Бэзил Шепард хочет честности? Что же, почему бы и нет. Он примет вызов.Атмосфера в небольшой комнате кардинально поменялась всего за секунду. Воздух вокруг стал опасно потрескивать, и небо стало значительно темнее. Впрочем, Бэзилу это могло просто показаться. Он ничего не слышал о зависимости погоды около Дворца от настроения Магистра, но чем чёрт не шутит. Лицо же Джонатана враз помрачнело. Линия рта стала жёстче, черты заострились, и глаза потемнели. Ушла вся напускная ирония и глумливая весёлость, уступив место жуткой в своей холодности безэмоциональности. Только сухой расчёт. Что же, посол сам настаивал.– Что вам нужно, Бэзил? – спросил Император.Иномирный отрывистым резким движением протянул волшебнику конверт, так быстро, словно боялся, что в следующий миг сил оторвать его от себя уже не достанет.– Что это? – Рал видел, что эта вещь важна для иномирного, понимал, что его рука наверняка затекает, пока он держит её вот так навесу. И ему было абсолютно всё равно. И это чётко читалось по его глазам.– Вы знаете, что я писал Президенту с требованием начинать готовить страну к войне.– Я даже знаю, что он вам отказал. Разумеется. И что?– В окружении Президента есть человек, который доверяет мне больше, чем ему. Возьмите конверт, Джонатан, – раздражался посол.Волшебник долгим движением потянулся к бумагам, намеренно медленно сжимая на них пальцы. Распечатав тонкий желтоватого цвета конверт, он достал документы и, мельком пролистав их, всё же не сдержался и удивлённо поднял брови. А потом расхохотался.– Я действительно удивлён, Бэзил, – какая-то стопка бумажек – вот и всё, что потребовалось, чтобы привести Магистра Рала в хорошее расположение духа. – Сдать свою страну! От вас такого не ожидал.Бэзил закрыл глаза, с силой сжав кулаки.– Я защищаю свою страну. Вы встречались с Сайлосом Латрейном и знаете, что угрозу для вас представляет вовсе не Президент.– Разумеется. Пока Гонсальес одержим своей идиотской идеей установить монархию в стране, его, по сути, преемник мечтает прибрать всё к своим рукам. Это результаты исследования границы между мирами, – мужчина лениво помахал конвертом перед тем, как отправить его в ящик стола, наверняка защищённый каким-нибудь хитрым щитом. – И вы думаете, что Латрейн сговорится со странами вашего мира, как только кучка иномирных учёных сможет снова создать в ней разрывы. – Я это знаю. Семья Латрейна очень влиятельна в моём мире. Даже если за эти годы что-то поменялось, у них достаточно связей, чтобы превратить Республику в колонию под его руководством.Джонатан усмехнулся:– А вы бы предпочли в качестве правителя меня.– Я предпочёл бы, чтобы у моих людей был шанс победить. А он у них будет, если противником будут волшебники, – Бэзил Шепард бесцеремонно схватил какую-то бумажку прямо со стола Императора и, выхватив из кармана пиджака шариковую ручку, наскоро написал пару строк: – Это на случай, если вы считаете, что сумеете выиграть войну, если сюда придут страны нашего мира. Навестите этого человека. Он был учёным в моём мире.Джонатан ничего не сказал на действия иномирного. Только молча взял записку, решив, что Бэзил Шепард и так сделал ему неплохое одолжение и на некоторые детали поведения посла он великодушно не станет заострять внимание. Только время зря потратит. Джонатан поднялся из-за стола. Разговор был окончен.Посол же вдруг почувствовал себя очень уставшим. И старым. Ему всё-таки почти шестьдесят. Наверное, это был первый раз, когда мужчина задумался о своём возрасте. Ноги его уже были не так сильны, как раньше, да и сердце не мешало бы проверить.Джонатан сузил глаза, наблюдая, как политик медленно и как-то нетвёрдо идёт к двери. Он встал и в каких-то два шага нагнал мужчину, уже распахнувшего дверь. – Мистер Шепард, передайте мисс Марр… – мужчина подавился словами, увидев эту самую мисс Марр прямо у себя на пороге, очевидно, ожидавшую наставника. – Вы и мисс Марр не покидаете пределы Народного Дворца ни при каких обстоятельствах, – прорычал волшебник, проигнорировав в момент изменившееся лицо девицы.Благой Создатель!Сколько уже времени в Империи расхаживали иномирные, а Джонатан всё никак не мог понять их тяги оголяться по жаре. И ведь с каждым годом их летняя манера одеваться становилась всё извращённее! То у них короткие полупрозрачные платьица, которым место в спальне и то в особых случаях, то так называемые ?шорты? – вещица, которая чаще всего была короче, чем его исподнее. А в этом году, похоже, иномирные решили поиздеваться над штанами.А как ещё можно было назвать вещь с глубокими разрезами по бокам, открывающими полный обзор на стройные девичьи ножки и бёдра? Благо, верх был более-менее приличным. Не считая того, что бельё Илейн Марр просвечивало через белую ткань. И ведь даже губы подвела красным. Тем самым цветом, какой в Д’Харе используют только женщины определённого статуса. Того самого, которым не хвастаются.Строгим тоном родителя, готового отчитать неразумного ребёнка, Джонатан поинтересовался:– Бэзил, а вы своей жене тоже позволяете так одеваться?Илейн раздражённо фыркнула, сложив руки на груди и качнув бёдрами. Джонатану отчаянно захотелось обхватить рукой её тонкую шейку и хорошенько тряхнуть пару раз. Вот сегодня праздник у стражи был, когда это рыжее чудо пробегало мимо них!– Наши женщины не спрашивают у мужчин такие вещи, – раздражалась девушка, не потрудившись даже поклониться Императору в знак приветствия. – Молодые и красивые – носим, что хотим.– Вам с такой позицией скоро охрана потребуется, мисс Марр, – проворчал волшебник.– Это угроза? – подняла бровь девушка.Джонатан одарил её долгим тяжёлым взглядом. Глаза в глаза.– Просто наблюдение взрослого мужчины.Бледное личико Илейн залилось густой краской, а Джонатан Рал, развернувшись, удалился в свой кабинет, оглушительно громко хлопнув дверью. ***Мужчина сдавленно охнул, хватаясь за грубую стену и пытаясь восстановить равновесие. Там, где он содрал кожу о неровные камни, нещадно саднило. Чёрт бы побрал эти переходы для прислуги! И ведь захотелось ему сократить через них путь. Только спускаться дольше будет по этим едва освещённым, скользким, а местами и полуразвалившимся ступенькам.Осторожно ступая по особенно тёмному участку, Бэзил Шепард проклинал свою опрометчивость. Впрочем, сосредоточившись на том, чтобы не свернуть себе здесь шею, он наконец-то мог отвлечься от терзавшей его совести.Прости, Энни, папа не вернётся домой!Его Энни уже должно было быть двадцать семь. Какая у неё работа? Как она выглядела на выпускном? Замужем ли она и если да, то хороший ли он человек, его зять? Может, у Бэзила с женой уже и внуки есть? Может быть, они даже уже ходят в школу.Он помнил, как оказался в этом мире. Ни один иномирный не забудет этот страшный день.Их семья наконец-то выбралась на прогулку в парк: Бэзил получил прибавку к зарплате, а жена радовалась долгожданному отпуску. Их девочка бодро шагала по небольшой аллейке, чуть впереди, с удовольствием поедая огромную сахарную вату. Родители редко разрешали дочери есть такую вредную вещь, и сегодня ребёнок, не веря собственному счастью, медленно и с улыбкой отщипывал небольшие кусочки от пышного розового облака. Энни, хитрая, даже отбежала подальше от родителей, чтобы ей не пришлось делиться сокровищем.В следующую секунду мистер и миссис Шепард оказались у какого-то бассейна с водой, залитого слишком ярким солнцем. И вокруг были люди в странной старинной одежде. А Энни рядом не было.Жена в тот же миг принялась надрывно кричать, прося свою девочку откликнуться, Бэзил же, совершенно ошалевший, всё пытался высмотреть ребёнка среди толп этих странных шарахающихся от них людей.Это был день, когда Бэзил Шепард впервые встретил Джонатана Рала.Невысокий щуплый мальчик, аккуратно причёсанный и опрятно одетый, тащивший под мышкой не по размеру огромную книгу, подошёл к супругам. Выслушав их историю, он немедленно кинул какому-то очень высокому мужчине провести мистера и миссис Шепард к его родителям. Бэзил ещё тогда удивился, что мальчик, которому на вид было лет шесть-семь, не больше, раздаёт приказы. И ладно, если бы он их просто раздавал – его слушали. Иномирный помнил, как его бросило в дрожь от совершенно недетской серьёзности на лице ребёнка и почти неестественной проницательности. Мог ли он подумать тогда, каким вырастет этот ребёнок?Нет, Джонатан был воспитанным и вежливым молчаливым юношей. До определённого момента.Примчавшись в Народный Дворец сразу же, как узнал о теракте, Бэзил прибыл в точности в то время, когда под молчание огромных толп д’харианцев новый Магистр Рал лично занимался экзекуцией террористов. Руки мужчины дрогнули: воспоминания о воплях этих людей и слёзных мольбах о смерти раскалённым кнутом ударили по сознанию. Иногда, после очередного визита в Империю, насмотревшись в эти ледяные, скрывающие за жестокостью невероятной силы агонию, клубившуюся на глубине чёрных зрачков, серые глаза, послу снились кошмары, полные крови, разодранного человеческого мяса и торчащих костей. И людей, собравшихся вокруг в полном молчании. Не было восторженных криков радости от свершившейся казни, не было гневных воплей в адрес убийц, как это бывало в фильмах, что иномирный смотрел ещё на родине. Только надрывные крики невыносимой боли, разносящиеся на много миль вокруг. И толпы безмолвных людей, пришедших почтить память своих правителей в гробовой тишине, глядя на свершившуюся месть искалеченного ребёнка. Кто же знал, что Джонатану Ралу этого будет мало? А Лайонелл Торренс, уже принявший фамилию семьи, взявшей осиротевшего мальчика на попечение, громко расхохотался, когда иномирные убийцы, захлёбываясь собственной кровью, наконец отошли в мир иной. Говорят, он хохотал перед трупами убийц своих родителей и ближайшего друга, почти брата, сутки, пока не стал давиться слезами и в конце концов не рухнул на окровавленный деревянный помост без сил. Хоть бы эти люди не победили в предстоящей войне! Хоть бы иномирным хватило знаний и ресурсов! Он и Илейн, мужчина знал это, умрут в этой страшной стране. Бэзил только надеялся, что девушка успеет хоть немного пожить к этому времени и не будет страдать. Она заменила послу и его жене оставленную во вторичном мире дочь.Слеза скатилась по побледневшему, покрытому морщинами лицу. Дрожащими руками Бэзил Шепард цеплялся за стену, пытаясь не потерять опору и осторожно ставя ноги на эти скользкие крутые ступеньки.Он боялся за девочку. Бэзил очень сильно, до конвульсивной дрожи боялся за Илейн. Ему не нравилось, как Джонатан Рал смотрел на неё. Ему не нравилось, как волшебник говорил с ней: его интонации, его тон, слова, которые он подбирал. Весь Дворец говорил о том, что Магистр выбирает женщин, похожих на покойную мать, и, видев каждую из любовниц Джонатана Рала хотя бы раз, Бэзил Шепард мог это подтвердить. Вот только большинство, говоря о предпочтениях Императора, имели ввиду внешность. Бэзил же, знавший, какой была покойная Мать-Исповедница, считал иначе. И Илейн, дерзкая и слишком смелая в своей наивности, только сильнее притягивала внимание жестокого д’харианца. Иномирный встрепенулся, его взгляд выхватил из тусклого света факела высокую мужскую фигуру и тёмные густые волосы. Бэзил Шепард не успел сориентироваться и подняться наверх, нога запнулась о скользкий край стёршейся ступеньки. Сильная рука молодого мужчины безжалостно пихнула посла вниз.?Энни!? – вспыхнула в голове иномирного последняя мысль.Под неподвижным и изломанным человеческим телом, прямо у головы, расползалась лужа густой тёмной крови.***– Дж… Джоната-ан!!Протяжный надрывный крик любовницы только заставил его сильнее вколачиваться в напряжённое тело. Неужели она правда думала, что её якобы восторженные стоны скроют от него то, как она жмурится от каждого нового толчка и как кусает и без того истерзанные в кровь губы? Он знал, что ей больно, что она не успевает подстроиться под его темп и что пальцы на её бёдрах он сжал слишком сильно.Но она всё равно не сопротивлялась. Николь никогда не сопротивлялась.Любовница не протестовала даже тогда, когда Джонатан желал видеть её на коленях и грубыми пальцами проводил по влажному мягкому рту, поглаживая пухлые губы, прежде чем приставить к ним покрасневшую головку вставшего члена. Герцогиня считала такой способ удовлетворения мужчины унизительным для леди, имеющей некоторые права на престол не самой бедной страны, и после частенько жаловалась на саднящие колени, но возбуждённую горячую плоть покорно принимала и даже делала вид, что испытывает удовольствие, заглатывая большой горячий член и после ощущая на языке горький привкус мужского семени. Джонатан никогда не занимался сексом ради самого секса. Половой акт всегда был для него очередным способом отвести душу, выплеснуть эмоции, которые он днями и даже неделями носил в себе, затыкая собственные мысли, потому что в какой-то момент так было выгоднее. И Николь всегда была рядом: мягкая, податливая, ни разу не запротестовавшая. О какой нежности может идти речь, если всё, что оставалось в голове Магистра к концу дня – это жгучее и едкое раздражение? Сегодня, едва Джонатан захлопнул дверь кабинета, герцогиня попыталась устроить ему скандал. Выплыв со стороны боковой комнаты, она, гневно сверкая глазами, заявила, что видела сегодня Илейн Марр и…И что-то ещё, что Джонатан предпочёл проигнорировать и вернуться к месту, на котором прервался, чтобы принять Бэзила Шепарда. Впиваясь в мягкие пухлые губы, мужчина остервенело принялся за те остатки одежды, что он не успел снять до визита посла. А после отвесил несколько хороших и очень ощутимых ударов по упругим ягодицам.Светло-каштановые кудри спутались и в беспорядке рассыпались по подушке, яркие зелёные глаза блестели от подступавших слёз, и мягкие, слишком нежные губы распухли от грубых болезненных поцелуев. Сегодня ему не становилось легче, невыносимо острое чувство злости, раздражения и ненависти никуда не девалось, и покорные стоны Николь, хоть и больше напоминающие всхлипы, сегодня разжигали этот ядовитый огонь только сильнее.Владетель!Он в каком-то исступлении кусал её мягкую тонкую кожу, безжалостно выкручивал чувствительные соски, упиваясь болезненными вздохами. Он грубо мял аккуратные девичьи груди и оставлял на них множество засосов, которые, он знал, будут отдаваться мучительной болью ещё долгое время. Мужчина с силой сжимал упругие бёдра Николь так, что даже пальцы болели, вбиваясь в слабое женское тело ещё жёстче, ещё грубее и ещё глубже. Утром на этой ровной молочной коже фиолетовыми и бордовыми разводами расцветут многочисленные синяки и, скорее всего, любовница для приличия покапризничает по этому поводу, но сейчас она в отместку лишь исцарапает ему его широкую могучую спину, покрытую липким потом. Сейчас Николь подчинится и с готовностью обхватит его бёдра ногами, вцепится руками в волосы и станет покорно двигаться навстречу его крепкому телу, насаживаясь глубже на горячий толстый член, игнорируя боль, которую приносит ей каждое новое движение, игнорируя слёзы, брызнувшие, когда Джонатан уже был близок к разрядке, мучая её тело слишком быстрым и рваным темпом. С глухим рычанием Джонатан в последний раз резко толкнулся в неё и излился во влажное лоно горячим семенем, с силой впечатав кулак в подушку, прямо рядом с головой девушки.Он так и не получил желаемого освобождения. Что-то глубоко внутри царапало его, выворачивало душу наизнанку, и вид стонущей под ним Николь, плохо скрывавшей муку под маской фальшивого удовольствия, только ещё больше бесил волшебника.Его бесило всё: её слишком тёмные и совсем не яркие волосы, слишком насыщенные глаза, слишком кукольное личико. Его бесило всё то, что когда-то, два года назад, мужчину привлекало.Николь была, безусловно, красива: высокая, с аккуратными, не слишком выделяющимися формами и мягким высоким голоском. Её томный взгляд из-под опущенных ресниц сводил с ума многих юнцов и привлекал добрую половину зрелых мужчин, в том числе и женатых. Но Джонатану было интересно не это. Императора заинтересовали едва уловимые нахальные нотки в её вежливых приветствиях и лёгкая дерзость, искрящаяся в зелёных глазах. Тогда он принял это за смелость. Вскоре он понял, что это была просто стервозность. И всё же Джонатан до сих пор держал Николь Эвери у себя. В конце концов, внешне она всё ещё была в его вкусе. В Народном Дворце уже давно судачили о том, что в постель их Магистр выбирает женщин, похожих на покойную мать.С отвращением откинув одеяло, Джонатан встал с кровати и чёткими отрывистыми движениями быстро оделся. Он знал, что сегодня не уснёт, а, когда он не мог уснуть, волшебник работал. Выходя за дверь, Джонатан даже не взглянул на девушку, скорчившуюся под одеялом на вконец измятой постели, потому что выпрямить ноги она не могла: низ живота тут же отдавался режущей болью, волнами распространявшейся по всему телу.***Илейн взвизгнула, в испуге прижав к себе увесистую книгу, и наверняка с облегчением выдохнула бы, если бы столкнулась просто с мужчиной, но она столкнулась с Джонатаном Ралом. Да так и осталась стоять, напряжённая и тяжело дышащая, от неожиданности не способная ни вдохнуть толком, ни сказать что-нибудь. Он лениво покосился на застывшую девушку, прикрывающуюся законодательством Д’Харианской Империи, и перевёл взгляд на двух светловолосых детин за своей спиной:– Я приказал вывести всех из библиотеки. Что здесь делает помощница Бэзила Шепарда?Два огромных кулака стукнули в две мощные груди, прямо у сердца, и мужчины двинулись на хрупкую девушку.– Я и так собиралась уходить, Магистр Рал. Уже довольно поздно, – Илейн запоздало поклонилась, снова проклиная себя за забывчивость. Повернувшись, чтобы вернуть увесистый фолиант на полку, девушка содрогнулась, кожей ощущая прожигающий взгляд волшебника. Её обнажённые бёдра покрылись мурашками, книгу от груди отрывать не хотелось: Илейн чувствовала острую необходимость чем-нибудь прикрыться.– Магистр Рал, вы что-то хотели? – девушка нашла в себе силы взглянуть прямо в мрачные, потемневшие почти до чёрного цвета глаза. Она видела Джонатана Рала всего несколько часов назад. Илейн тогда удивилась, что мужчина выглядит слегка помято, хотя прежде никогда себе в таком виде появляться на людях не позволял. Но он не выглядел таким уж уставшим.Сейчас же Император был одет в свежую одежду, а волосы, похоже, недавно расчёсывались, но выглядел он куда более измотанным. Он выглядел так, словно целый день таскал на себе что-то очень тяжёлое и теперь отчаянно пытался избавиться от своей ноши: могучие плечи опущены, лицо как-то осунулось и ожесточилось, и весь мужчина был напряжённым, словно держался из последних сил. Даже голос его звучал хрипло и натянуто, будто процесс разговора требовал от него очень больших усилий. Не получив ответа, Илейн присела к нижней полке, чтобы поставить на место книгу. И услышала за спиной озлобленный рык. Дрожащей рукой девушка потянулась к расходящейся ткани на бедре и, судорожно сжав материю пальцами, попыталась прикрыть ноги. Джонатан мог поклясться, что, когда Илейн Марр неосторожно присела, видел её ягодицы. Да даже Арн и Брент, повидавшие достаточно в своей жизни, стыдливо отвели глаза! Потому что нормальные мужчины не смущают порядочных женщин такими взглядами. – Я, кажется, ясно дал понять, что меня не устраивает ваша манера одеваться, – прошипел волшебник.Илейн Марр мгновенно развернулась, цокнув высокими каблуками. В понимании Джонатана такая обувь могла служить только как орудие пыток, и никакой эстетики в ней мужчина не видел. Особенно в этих подчёркнутых покачиваниях бёдрами. Какая пошлость!– Я же сказала, что меня не устраивает ваше мнение о моём гардеробе. – Девушка подошла почти вплотную, и в её огромных тёмных глазах так ярко горела неприязнь, что почти переходила в ненависть. Джонатан посмеялся про себя. Он видел, как часто вздымалась и опадала девичья грудь, как она нервно сглатывала, глядя ему в глаза. Илейн Марр боялась. Может, она не желала этого признавать, может, чувство не было таким уж и сильным, но страх у неё точно был. И всё же она находила в себе силы ему дерзить. Когда-нибудь эта самонадеянная дурочка доиграется и попадёт под горячую руку кого-нибудь менее терпеливого. А если ещё и продолжит носить такую одежду…Джонатан в ярости сжал кулаки, отвернувшись. Хватит смотреть на её волосы, хватит смотреть в её глаза, хватит обводить взглядом полуобнажённое тело. Хватит! Становилось жарко, воздух загустел, и Джонатан как никогда остро ощутил необходимость эмоциональной разрядки.Несколькими стремительными и резкими движениями мужчина стянул с широких плеч серебряный плащ и, не глядя, накинул на иномирную.– Идите, куда собирались, мисс Марр, – глухо сказал он, отвернувшись. – И не смейте снимать плащ, пока не доберётесь до покоев.Илейн покраснела, сжимая в руках ткань. Она бы со скандалом швырнула его обратно владельцу, но не была уверена, что после такого уйдёт из этой проклятущей библиотеки живой. Плащ пах Магистром Ралом. Этот запах девушка запомнила ещё на приёме. Тяжёлый, с кисловатыми нотками и чем-то ещё совершенно неуловимым, придававшим особое благородство аромату. Примерно также ощущались на вкус его губы.Коротко и не слишком низко поклонившись, Илейн поспешила убраться прочь из этого места, пока она окончательно не сошла с ума. Или не повергла в безумие кого-то.– Арн, проследи за иномирной, – кинул Джонатан, скрываясь в лабиринтах книжных шкафов. Ответом ему был глухой удар кулака в грудь.