ОРГИЯ. (1/1)
Весь день эта милая компания пинала балду. Придя из магазина с ящиком дешевого пива (зато аж с ящиком!), Горено сел сочинять стихи. Получилось примерно так:?Я влюблен в тибя а ты не видешь.Ты насилуишь всех девушик вакруг.Знай, ты для миня не проста другИ поэтаму пойду я сброшузь с крыши? - окрыленный вдохновением, робот совершенно не следил за орфографией и пунктуацией; для него это были ?приземленные мещанские штучки?. Накропав еще штук десять таких ?шыдевров?, Горено успокоился и с чувством выполненного долга решил пойти подрочить - он как раз сделал на члене калибровку, и его чувствительности мог позавидовать любой сенсорный смартфон.Скорпиномо и Ева тоже не остались без эротических удовольствий, а после секса они пошли пожрать (правда, Ева - в основном попить йогурт). После каждый из них занялся своими делами – торри лег на диван и включил телевизор, а его вторая половинка сперла ноут у какого-то эфирийца и, сидя на полу, начала в комментариях троллить местных феменисток на их же сайте.В общем, день прошел совершенно обыденно для каждого из ?космических раздолбаев? - в безделье, ?удовлетворении низменных потребностей?, как выразилась бы Флер, и ?томительном ожидании? Вечерней Пьянки.И вот наступил час икс. Каждый из этой отнюдь не святой троицы был по своему прекрасен: Скорпиномо соизволил явиться в одних джинсах, Ева нацепила короткое малиновое платье в голубую полосочку и щедро полила лаком с блестками волосы, а Горено покрасил себя перламутрово-лиловым спреем, как бы намекая на свою ориентацию.Бассейн радовал глаз своими размерами, интенсивно голубой расцветкой, люминисцентной подсветкой и чистой водой.?Это ненадолго?, - подумал Гореныч.- Офигеть, эфирийцы так странно на нашем фоне смотрятся! Маленькие такие, - Ева с интересом оглядела немногочисленных посетителей бассейна.- Ага. Ладно, хрен с ними, давай сюда бухло, - потребовал Скорпи, повернувшись к своему рабу.- Возьмите, мой пьянящий герой, - не удержался тот от ?идиотского пидорского прозвища?. – А вы прямо в джинсах в бассейн полезете? – тонко намекнул Горено.- Нет, конечно, что я, дебил по-твоему? – покосился торри на него, делая жадный глоток из бутылки.- НЕТ, КОНЕЧНО! КАК ВЫ МОГЛИ ТАКОЕ ПОДУМАТЬ! – схватился робот за свой кардиостимулятор, стоящий вместо сердца.– ВЫ ЖЕ УУУМНЫЙ!!!! - Но… Милый… Я про джинсы… У тебя же… Нет трусов… - дошло до Евы.- Именно! – улыбнулся Скорпиномо аки Джаконда. – ОООРРГИЯЯЯ!!!! – заорал он на весь бассейн (там, поверьте, была очень хорошая аккустика), разбил о стену пустую бутылку, содрал джинсы и, зашвырнув их куда бог пошлет, сиганул в воду, подняв фонтан брызг. Горено ошалел от восторга: не каждый день видишь хозяина как с обложки порно-журнала.- ААААА, сукатвоюжмать, ты какого вообще облил меняяяя?! – завизжала Евушка, поспешно гася о робота свой косяк из ?сонных маков? Эо-Тау. - А у тебя в мокром платье соски видны, красиво получается! - более чем громко откликнулся синот. - Да ты иди ко мне, потрахаемся.Ева, немного подумав, обратилась к окончательно поголубевшему от восхищения Горенычу:- Гореныч, я боюсь лезть в воду. Она холодная. Столкни меня туда. - Так не лезь, не будь эгоисткой, дай и мне потрахаться с хозяином! ОН МООООООЙ!!!! – возопил тот тоном стервозной любовницы из трехсортной аргентинской киноленты и кинулся в бассейн. Скорпиномо, глядя на все это, внезапно панически заорал; до него только дошло, что слова ?да ты иди ко мне, потрахаемся? Горено принял на свой счет.- Куда прешь, железный гомосек?! – возмутилась Евушка, швыранула вслед ему бутылку, и тот стал подтанывать, воя как блаженный. – Ахахах, так тебе и надо! – Ева захихикала наподобие пакостной первоклашечки и с разбегу навернулась в воду, проорав на лету: - ВАЗМЫ МЭНЯ НЭЖНО!!!!Ей повезло, Скорпиномо поймал ее, а иначе она бы врезалась в воду и раздробила череп о кафель бассейна. Но неловкого момента не произошло. Синоты начали весело совокупляться на глазах у попрятавшихся по углам эфирийцев и Волшебника, который до всего этого ?шоу зверей? мирно лежал в шезлонге под искусственным Ладо и загорал под искусственным ультрафиолетом. Мэджик-дедок наблюдал за своей внучкой, читающей журнал ?Веселые картинки?, и за ее друзьями, играющими неподалеку, - тремя богатырями-пионерами. Потом на него ни с того ни с сего свалились чьи-то синие джинсы и зазвездячили по его волшебной морде мобильником размером с лопату, лежащим в джинсовом кармане. В принципе, Хоттабыч восьмидесятого левела сразу догадался, чьи это штаны – ведь они были явно не эфирийские, ни по стилю, ни по размеру, и он сам таких не носил (только халаты, только хардкор). Да и богатыри тоже ограничивались пионерскими шортиками… ?Нет, этот хищник совершенно не знает основ этикета! – возмутился Волшебник, снимая джинсы со своей бороды. – Мало того, что он крайне неуважительно справил нужду на мою умудренную опытом седину, мало того, что он разгуливает по бассейну, как нудист, так еще и его телефон имел наглость меня ударить! Хорошо хоть что у меня вставные зубы, их сложно выбить – чистый вольфрам?, - ворчал про себя он, пока не услышал сбоку какой-то грохот. Волшебник обернулся и узрел, что рядом с ним присел на кафель Горено. - Хозяин не любит меня, - глухо и безнадежно проговорил робот.- Ну, такое животное, как он, навряд ли может кого-то любить! – нравоучительно отметил дедок. – Мой вам совет: забудьте о нем. Переходите на сторону гуманных и изящных эфирийцев, боритесь за добро и жизнь…- Я не люблю жизнь! Я ничего не люблю! - истерически выкрикнул Гореныч, но, немного подумав, добавил: - Ничего и никого - кроме моего Великого Скорпиномо! Я готов сделать все, что он прикажет, НО ОН НИЧЕГО НЕ ПРИКАЗЫВАЕТ!- Извольте, как же так? – в непонимании сдвинул брови Волшебник. – Я постоянно имею честь наблюдать, как вы таскаете для него еду. Да и для его возлюбленной, помнится, вы накануне купили этого странного розового медведя. Вот ведь, право слово, взрослая женщина, возраст за второй десяток перевалил, нет же, ей плюшевые игрушки подавай. Вот в нашем чудесном коммунистическом мире слабый пол уже с десяти лет перестает быть слабым!…- Так это не те приказы, которые я бы с удовольствием исполнил! Вот спасти моего Скорпиномочку, или убить ради него еще сорок тысяч ученых – это да, это героизм и романтика! А вот в супермаркет сходить… - пригорюнился Горено. - Ну, мил человек, я не знаю, как вам помочь, - развел руками Волшебник, но тут где-то вдали раздался грохот, звон, девчачий визг и смачная ругань. – Да какого Ленина у них там творится?! – не на шутку рассердился он, и, обернувшись, увидел картину маслом: несколько плиток кафеля отлетели от стены и лежали на полу. Рядом визжала абсолютно мокрая и упоротая Ева и матерился абсолютно пьяный и голый Скорпиномо. Волшебник, поддерживая подол халата, и Горено, дико топоча, подбежали к ним.- Как вы исхитрились отодрать это? – пытаясь отдышаться, спросил дед.- Оно само! – замотала головой Евушка.- Я ваще тут не причем, - опираясь о стену, заверил Скорпи и подопнул пустой ящик: - Горено, где мое пиво?- Так вы сами же его и выпили, Великий Скорпиномо! – воззвал к разуму робот, стараясь не слишком откровенно любоваться на здоровый хуище синота.- Ты так считаешь? – мутно посмотрел торри на своего раба. – А откуда этот старый хрыч? – кивнул он на Волшебника. Колдуй-дедушка хотел что-то возразить насчет уважнеия к старшим, но не успел, ибо появилось несколько тщедушных, но смелых эфирийцев. Среди них были Клад и работник рецепшен, довезший Еву из ?Рябина-Тау?.- Добрый вечер, многоуважаемый Скорпиномо! – завел Клад старую добрую песню о главном. – Знаете, мы терпели вас долго: все-таки вы заплатили за номер. Мы закрыли глаза на то, что вы крайне по-свински (про свиней мне рассказала наша техничка) загрязнили нашу столовую, пока готовили своей сожительнице гречку. Мы долго закрывали глаза на ваше хамство. Но на то, что вы сверкаете своим совершенно не изящным, не эстетическим на мой вкус телом посреди бассейна и лобызаетесь со своей совершенно неумной… эээ… возлюбленной самкой, мы глаза закрыть не можем! А это что?!!! – в прединфарктном состоянии дядечка уставился на обломки своего любимого кафеля. - ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВО ОСКОРБЛЯТЬ СКОРПИНОМОЧКУ И ЛЕЗТЬ СО СВОИМ ВКУСОМ!!!! – взвыл Горено. – ОН САМЫЙ КРАСИВЫЙ, МУЖЕСТВЕННЫЙ, СЕКСУАЛЬНЫЙ!!! А ВЫ ТОЩИЕ ПРААТИВНЫЕ ЗАДРОТЫ, ГОРИТЕ В АДУ!!! – и робот полез в драку, растопырев палцы, из которых, как у котика, вылезли огромные железные ногти. - МОЙ ПАПА ПРАВ!!! – из-за спины Клада показалась Флер. – ТЫ, ОМЕРЗИТЕЛЬНЫЙ УРОД, ЭТО ТЫ УБИЛ НАШИХ ПАРЛАМЕНТЕРОВ!!! СРЕДИ НИХ БЫЛ МОЙ МУЖ, И ТЫ СДЕЛАЛ МЕНЯ ВДОВОЙ! ТЫ НЕ ЧЕЛОВЕК! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!! - АХ ТЫ ГРЕБАНАЯ РАСИСТКА!!! – пошел по новому кругу Горено. – ДА, ОН НЕ ЧЕЛОВЕК, ОН СИНОТ! ТЕБЕ ЧТО, ТАК ВАЖНА РАСА?! МОЖЕТ, ТЫ НАС ЕЩЕ И В КОНЦЛАГЕРЬ СОШЛЕШЬ?!!!- А ВАМ НЕ МЕШАЛО БЫ!!! – не сбавляя тона, орала на грани срыва Флер. – КОЕ-КТО ЗАОДНО БЫ ПОХУДЕЛ И ПОДУМАЛ О СВОЕМ ПОВЕДЕНИИ… Скорпиномо попытался заехать Флер по физиономии, но спьяну промазал.- Нет! Так больше продолжаться не может! Извольте убраться из нашего санатория и с нашей планеты, живо! – воскликнул Клад, обнимая рыдающую дочь.Через час на пороге санатория уже стояли меланхоличный Горено с котомочкой, протрезвевший Скорпиномо (на этот раз полностью одетый) с дорожной сумкой, а на чемодане сидела Ева, глядя своими расширенными зрачками на ниспадающие хлопья снега.- Автобус сказал, что не приедет, - как бы между прочим, заметил Горено. – Сказал, что катал всяких людей, но таких, как мы - в первый и последний раз. Мы, мол, его оскорбили.- Вот отморозок, - вздохнул Скорпиномо. – Хорошо, что за нами прилетит моя служба безопасности и увезет нас домой. Я ?почему-то? не хочу оставаться с этим эфирийским хамлом…Уже в космолете безопасности Скорпи вспомнил, что собирался сбросить на Эо-Тау бомбу. Покопавшись в сейфе, он достал из его недр гранату и швыранул на изящную планетку. То, что он увидел, упороло его даже больше, чем евин ?идет идет котеееночек?.Как только бомба приблизилась к поверхности планеты, Эо-Тау начал обволакивать пуленепробиваемый панцирь, на котором, если присмотреться, можно было различить примерно такую надпись: ?Мы по-детски наивны и непосредственны, но мы дальновидны; мы догадались, что вы рано или поздно сбросите на нас бомбу. Да здравствует жизнь!?