глава третья, в которой все исполнены подозрений, и некоторые – не напрасно (1/1)

?Правда, философский камень все еще оставался на месте — Гарри регулярно подходил к двери, ведущей в запретный коридор. Он прикладывал к ней ухо, чтобы убедиться, что Пушок жив и здоров. Однако это вовсе не означало, что так же будет завтра или даже через полчаса?.(Джоан Роулинг, ?Гарри Поттер и философский камень?)– Это что ещё значит? – близнецы так и мельтешили, чуть ли не прыгали на месте, и Феанаро хотелось зажмуриться. Как всё это выносила Нерданель? Как всё это выносил – не знаю – Майтимо?– Мы…– Поняли…– Что можем…– Говорить…– Совсем по очереди!– Мы познакомились…– С пришедшими….– Которые так и делают!– И они тоже…– Рыжие!– И тоже…– Близнецы!Вот только этого ему и не хватало.Вообще-то Феанаро собирался отправиться к властителю и всё же выяснить, зачем они все здесь. Вы гости, говорил властитель, делайте что хотите, ваше явление не может послужить ко злу. Какая-то дурная безмятежность – неужто тот, кто столько лет прожил на свете, ещё способен веровать вот так?.. Что-то вертелось в голове, некая мысль – очевидная и страшная, но Майтимо куда-то подевался, а близнецы всё прыгали, видно, от избытка чувств, и волосы, собранные в хвосты, били их по спинам.– Да перестаньте уже, – сказал раздражённо, – что там ваши пришедшие следом? Можете проводить меня к властителю, но внутрь не пойдёте. Заодно посмотрите на статую у входа, она интересно движется.– Их тоже все путают!– И они сами всех запутывают!– Только они не младшие в семье!?Может, вы тоже ещё будете не младшими?, – чуть не сказал Феанаро, но покачал головой. Куда он дел последние года своей же жизни, в какие глуби памяти засунул? Нет, Нерданель вряд ли теперь захочет от него дитя. Почему он всё время думает, что всё ещё в порядке?Каменное чудовище, преграждавшее вход в кабинет властителя, стояло там же, где Феанаро помнил. Скрипучим голосом удивилось:– А пароль?– Кто же спрашивает пароли у своих гостей?Чудовище нахмурилось, пожевало губы. Близнецы за спиной Феанаро перешёптывались.– Властитель сказал, что мы вольны идти куда хотим. Он, кстати, у себя?– Да у себя-то у себя…– Тогда пусти меня к нему! Он не рассердится, если ты этого боишься.Чудовище закряхтело, заскрипело – и только когда всё-таки открыло проход, Феанаро понял, что это был смех.– Отец, а можно мы с тобой?– Мы будем тихими!– Нет, – он поглядел на вытянувшиеся лица, зачем-то мимолётно вспомнил юного Нолофинвэ, который тоже раньше хотел следовать за ним повсюду, и снизошёл:– Я скоро. Это не мои покои и не ваша беседа. И не жмитесь к чудовищу, тут всё равно не слышно! И карабкаться на него тоже не надо.– Хорошо, отец.Нет, они правда так хотят видеть его рядом или притворяются?Властитель был задумчив. Уже запомнил, что к сладостям Феанаро равнодушен, но чая всё равно налил. Странный напиток – то ли под беседу, то ли под одиночество. Феанаро вспомнил заодно, как вчера долго не мог извлечь из памяти самое слово ?старец? – много ли постаревших видел Валинор?Память вместила в себя здешние слова – чарами то ли валар, то ли здешних основателей, – но не всегда Феанаро мог быстро выбрать нужное. Слова в разных языках не приколочены напротив друг друга. Как это было бы на квенья? Тот, кто много прожил? Долгоживущий? Много видевший? Если убрать колпак и сладости, а мудрость оставить – как это назвать? Старик на здешнем? Оскорбительно. Потом он вспомнил ?старца? и успокоился.Так вот, старец-властитель качал головой.– У меня нет для вас ответов, Феанаро, – вздыхал, и даже колпак выглядел обвисшим. Такой хрупкий, такой усталый… старичок. Нет, он что, хочет, чтобы Феанаро его жалел?..– Ваше появление не предсказано ни одним пророчеством, ваша магия мне почти неизвестна, ваш пёс… представляет известный интерес, и я был бы счастлив понимать, что именно хотел сказать повелитель ветров, когда послал вас сюда.– То есть ты хочешь сказать, что Манвэ должен был отправить через меня какую-то весть? Но для этого хватило бы и одного меня, да что там – Хуана с запиской и то хватило бы! Ты говоришь нам – делайте что хотите, и мои сыновья уже разбрелись по твоей школе, но ты ни словом не обмолвился, какая в этом выгода лично тебе. С чего тебе доверять валар? Ты ведь их даже не знаешь!– Я доверяю основателям, – снова вздохнул властитель. Пальцы у него, кажется, были слегка скрюченными и слегка же дрожали. Как странно всё-таки жить в теле, на коем годы отражаются так явно.– Я надеюсь, что ваше назначение само найдёт вас. Кроме того, вы уже помогли Гарри.– Этот ребёнок, да? С приспособлением на носу?– Именно он.– Ваши целители не в силах его вылечить?– Боюсь, что нет, но…– Может, мы можем тут помочь?– О. Думаю, Гарри доволен тем, что имеет, да и магию смешивать я бы не рекомендовал, – однако в голосе властителя интерес мелькнул. Он сцепил руки и уставился на Феанаро как-то странно: доброжелательно, устало, с любопытством. Может быть, он, Феанаро, властителя младше? Как соотносятся года людей – странное слово, тоже новое – и года эльдар?И тут случилось сразу несколько вещей. Во-первых, Феанаро почувствовал вдруг, что с ним как будто хотят говорить в осанвэ – так было, например, когда они ругались с Нерданель и кто-то первый приходил просить прощения, или когда сыновья, ещё не выросшие, тот же Майтимо, к примеру, решали ему в чём-нибудь признаться. Я ни на что не годен, мне никогда не стать таким, как ты – всё в этом духе. Закрываться Феанаро начал давным-давно, и вот этот вот осторожный шаг совсем рядом с мысленными стенами узнал тоже давно. Само ощущение. Только на этот раз приглядывался к его защите вовсе не кто-то из семьи.А во-вторых, он осознал наконец, что его так смущало. Годы разные! Светила у них в мирах разные, а значит, и время идёт по-разному, а значит, отец успеет испугаться, и Нолофинвэ кинется его утешать, ещё бы он не кинулся, и Нерданель…За спиной старца, на одной из подставок, лежала старая измятая шляпа. Феанаро сам не понял, почему кинулся к ней, и почему привычным жестом вытащил оттуда меч – как будто шляпа была ножнами. Меч был хороший, просто превосходный, сверкал, как будто за ним хорошо ухаживали, и Феанаро подумал, что хорошо бы напугать старца как следует, но вместо этого застыл, сжимая меч. Старец медленно встал из-за стола. Так странно направлять меч на кого-то не в тренировочном поединке. Странно, что старец ничего не пытается противопоставить, ведь он владеет чарами – что же тогда?..– Ты пытался познать мой разум? – Феанаро не опускал меч. – Зачем? Не делай этого больше никогда.Хотелось, кажется, напасть по-настоящему. Хотелось, чтобы старец испугался. Но одновременно он казался таким слабым, хрупким, как высохшая ветка, и усталым, и Феанаро понял – если сейчас нападёт, станет сам себе противен.– Прости меня, – сказал старец, подходя медленным, величавым шагом. Он распрямил спину, и пальцы его больше не тряслись. Да он же ловит меня на свои морщины, понял Феанаро вдруг, это же всё нарочно, он не слаб ни духом, ни телом! Я просто слишком мало видел вторых, чтобы судить, и слишком мало видел старость, вот и всё.– Я хотел лишь удостовериться, что ты не питаешь злого умысла. Разве ты, в собственной твердыне, принимая гостя из далёких земель, не сделал бы то же самое?Теперь в Дамблдоре как будто бы появилось что-то от Финвэ – он будто укорял и спрашивал урок. Нет уж, спасибо.– Я не владею твердынями ныне, – отмахнулся Феанаро, – и, надеюсь, владеть буду не скоро. Уж во всяком случае, не городом моего отца, пока тот сам способен и желает править. Но ты говорил со мной и лез ко мне же в мысли, не спросив об этом – не лучше ли было спросить напрямую? Что ты хотел узнать? Как я могу замышлять зло, если не ведал даже, что этот мир существует? Ты оскорбил меня и подозрением, и делом.– И прошу прощения. Пока я главный в школе, я ничего не пожалею для того, чтобы всё шло как надо, – Дамблдор говорил теперь прямо, и говорил честно – Феанаро чувствовал это, – разве что опустил конец. Фраза должна была звучать: ?как надо мне?. Ну что же, честность он всегда уважал.– Меч из этой шляпы под силу извлечь лишь храбрейшему и чистому сердцем. Я был неправ насчёт тебя. Но оцени – теперь я не скрываю ничего, что бы тебя касалось.Что, совсем ничего?..– Тогда что насчёт времени в наших мирах? Оно не сходится. Если я должен что-то сделать, чтоб вернуться, то скажи мне, что. И если валар отправили меня сюда навечно – скажи тоже! И кроме этого, – Феанаро хотелось зашагать по кабинету взад-вперёд, как всегда, когда мыслей было больше, чем времени их обдумать, – кроме того, значит ли это, что ты пытался проникнуть в разум и моих детей?..Старец кивнул. Феанаро сжал меч сильнее. Мир будто вспыхнул белым, ничего не стало видно.– Никогда, – только бы не сорваться, Куруфинвэ, от этого никому проку не будет, – никогда больше так не делай. Не смей делать.Он как-то всё-таки оказался рядом с властителем и вроде бы приставил меч – к горлу его? К груди? – когда неведомая сила швырнула на ковёр. Старец даже руки не поднимал.– Прошу вас, Феанаро, – старец снова сел за стол, – не стоит перебарщивать. Ваш чай остыл. И кроме того, я подумал вот о чём, – Феанаро вставал с трудом, уже скорее ошарашенный, чем разозлённый, – вы почувствовали мои жалкие, без сомнения, попытки, и сразу же сказали о них прямо. Половина известных мне, гм, тёмных личностей и взглядом не дали бы понять, что догадались. Поэтому, полагаю, вы действительно жили в благословенной земле, – властитель подмигнул и как ни в чём не бывало подлил Феанаро чая.***Школа должна дать нам ответы, объявил отец, раз уж валар не удосужились сказать заранее. Школа должна объяснить, зачем мы здесь. Что-то должно нас ждать. Будьте вежливы, не позорьте род. Не пользуйтесь осанвэ без нужды. Мы поищем и снаружи, но прежде нужно поискать внутри.Разгадывать загадки Манвэ Тьелко не горел желанием, но вот пройтись по замку – да, да, да и снова да. Он и по лесу бы прошёлся, только днём, и с Хуаном, конечно, и можно и с Курво, но в лес отец как раз соваться запретил. Брат пожал плечами и сообщил, что будет в библиотеке. Вот уж куда Тьелко отправится в последнюю очередь!Они же были в замке, в живом замке, и отец разговаривал и не уходил в мастерскую, и даже не злился пока оттого, что её здесь и не было. Набрал себе книг – местную историю, местные же легенды – буркнул что-то в том духе, что вложенный в голову язык и язык выученный – не одно и то же, и погрузился в чтение. Тьелко сперва сидел с ним, и Морьо тоже – здорово было просто смотреть на отца и чувствовать, что ты не мешаешь и даже что вы оба не мешаете – но замок звал, и старшие давно ушли, и Амбаруссар по осанвэ крикнули, что видели целую башню сов. Почтовых сов!В конце концов, отец вроде бы не собирался снова начинать делать вид, что они все ему противны, а значит, можно было его ненадолго и оставить. А брата, наоборот, позвать – вдвоём же веселее:– Морьо, пойдёшь смотреть на сов?– Каких ещё сов?Да-да, мы ничего ещё не знаем, но сразу отнесёмся с подозрением. Подумаешь! А Тьелко уже представлял пуховые перья, и всякие узорные, и вот ещё – с бровями совы будут или не с бровями? Они же разные! Амбаруссар не уточняли. Да где им понять!– Отличные совы, целая башня! Почту носят.– Ну, если почту… – это значило ?мне интересно?.– Пошли! Отец, мы можем идти?– Ещё сорок страниц назад могли.И это значило – ну, Тьелко нравилось так думать, – ?идите-ка отсюда поскорее и обнаружьте в замке что-то удивительное, чтоб я вами гордился?. Хуан был с Амбаруссар, так что и о своём новом знакомом Тьелко вспомнил не сразу, уже на лестнице:– Морьо, пошли сперва проведаем того пса?– Который за запретной дверью? Ну пойдём, чего уж.Вот никогда не угадаешь, вспыхнет он или пожмёт плечами и двинется с тобой. Хотя, кажется, замок нравился Морьо просто сам по себе, как личность, а уж куда в нём идти, брату было всё равно. Или к кому.У двери, которая в прошлый раз открылась чуть ли не сама – очень уж слабые чары на ней лежали, будто дразнили только – кто-то стоял, прижавшись ухом. Кто-то хлипкий. Вообще-то Тьелко уже успел пожалеть здешних обитателей, особенно младших – нельзя же столько времени подряд жить без родителей, когда ты ещё не совсем вырос или и вовсе мал. И в лес не сходишь!И к тому же, отец велел быть вежливыми. Поэтому Тьелко не стал с ходу просить освободить проход, а сказал:– Эй, светлого дня! Ты тоже разговариваешь со стражником-псом?Рот будто ещё не привык говорить на чужом языке, и чувство было странное – горло чуть саднило.Некто у двери вздрогнул и обернулся, и Тьелко его узнал:– Это же ты вчера был в лесу, да?Вообще-то это всё обидно. Тьелко-то думал, что пёс дружит с ним одним, и вот смотрите-ка! Приветил у себя какого-то мелкого. Стой, или не приветил? Дверь-то заперта.– Вы… – ребёнок будто бы пытался совладать с собой, будто недавно очнулся от дурного сна, – вы знаете, что за дверью?Тьелко фыркнул, но Морьо успел высказаться первым:– Зачем ты сам сюда пришёл, если не знаешь.– Я знаю, – возразил ребёнок, прижавшись спиной к двери. Он что, боится нас? Это и раздражало, и немножко радовало. Наверное, Майтимо не было бы приятно, что Тьелко приятно, но Майтимо вряд ли узнает. – Я знаю, что там пёс с тремя головами, но я думал, я думал… это тайна.– Да он же сам рассказывает! – нет, надо всё-таки как-то сделать так, чтоб этот мелкий выдохнул. В конце-то концов, на него вчера напала пьющая кровь тварь, может, идущему следом простительно быть не в себе. – Он же сам говорит, что он сторожит, и дверь легко откроется… показать?– Но зачем вы хотите открыть дверь?– Да потому что я хочу погладить пса! Я вообще люблю собак, ты что, вчера не видел моего Хуана?– Но раз вы его любите, то где он сейчас?– Присматривает за нашими младшими, чтобы не навернулись с лестницы, – влез Морьо, – а то отец переживает. Как вы тут вообще живёте? Всё движется, скрежещет, и картины эти…Вообще-то Морьо тоже пытался быть приветливым – уж как умел. Но, может, со стороны человеческого ребёнка это было не так заметно?.. Он сжал в руке своё оружие – лакированную деревяшку, старшие объяснили вчера – средоточие чар, у каждого тут такая есть.– Дашь посмотреть?..Амбаруссар на это всегда откликались – им было лестно показать игрушки старшему. Да и сам Тьелко с удовольствием похвастался бы хотя бы луком своим – ну, если только просил бы не кто-то, кого он не любил. Но таких мало. Этот ребёнок – да он, наверное, младше Амбаруссар? Или такой же?.. – только помотал головой. Всё заслонял собой дверь.– Я не могу вас туда пустить. И к тому же Пушок…– Мне он сказал: его зовут Исчадие Мрака!– Да он вам голову отгрызёт, а не дастся в руки, вот что! Морьо фыркнул и шумно задышал: это у него означало смех. То ли он думал, что так красивее, то ли нормальный, звонкий смех ему почему-то у себя не нравился, Тьелко точно не знал. Но зато понял, как нелепо выглядит он сам: стоит и требует у ребёнка ему по плечо… даже неважно, чего требует. И поговорить можно через дверь.– Он говорит, ты хороший, – перевёл, когда из-за двери раздалось подвывание-слова в ответ на его ?здравствуй!?, – но ничего не понимаешь. Ещё он говорит, что… да, хранит сокровище, это я уже слышал… да-да-да, большой молодец, никого не пустишь… да, лучшая охрана, да… но это самое неинтересное! Я-то хотел послушать, где он жил раньше.– То есть вам не нужно то, что он хранит?– Да мы даже не знаем, что это, – Тьелко тоже стало смешно, – как будто бы у нас самих сокровищ мало. Разве что полюбоваться. А ты что думал… – да как тут вежливым-то быть, может, уйти? – ты думал что? Мы воры для тебя?– Да не знаю я, что думать! – огрызнулся ребёнок и тут только Тьелко понял, что не помнит его имени. Какое-то дурацкое, как всё здесь. И спрашивать неудобно, надо у Кано уточнить потом, он-то точно не забыл. Вообще ребёнок напоминал дерзкого птенца, и, возможно, будь он птенцом, Тьелко бы лучше с ним договорился. Или будь сам Тьелко Кано или Майтимо, но этого им уж точно не светило. Или мама смогла бы. Как там мама?..– Вы появляетесь и никто ничего о вас не знает, а потом ходите и рыщете здесь, как…– Но ты тоже тут ходишь, – вставил Морьо на удивление миролюбиво. Иногда на него находила вот эта надёжность, и сейчас это было даже на руку.– Ты тоже ходишь тут, так может это ты вор?– Я?.. Нет, вы не поняли, я… – мелкий идущий следом вдруг задумался, рука взметнулась ко лбу, взъерошила чёлку, – надо же, не болит, когда вы рядом.– Что не болит?– Это неважно. Я пойду, ладно?– Стой, – окликнул Тьелко, когда мелкий наконец отлип от двери, – мы не желаем тебе зла. И никому здесь. Это не…– Да мой брат просто хотел погладить пса, и ничего другого. Он помешан на псах, – пояснил Морьо. Тьелко его, конечно, треснул, но вполсилы.– Может быть… – почему-то не хотелось, чтобы этот птенец трижды дурацкий вот так вот уходил, считая их незнамо кем, – может быть, ты покажешь нам, где обитают совы? Братья сказали нам – тут где-то полно сов.– Совы?.. Да, хорошо. Только я опоздаю на…– Но ваш властитель ведь велел вам помогать нам?– Мы скажем, что ты очень помогаешь.И так они и пошли, от ребёнка с двух сторон, смотри, отец, я вежлив! Смотри, Кано, он не с тобой идёт, а с нами – вот это дитя, на которого во тьме охотилась тёмная тварь! Будто в Эндорэ до похода.