Глава XXX. (1/2)
ЛИСИЙ МЕХКак только я проснулась, сразу почувствовала запах, которым наслаждалась еще вчера – знакомый, приятный, но я никак не могла вспомнить, что именно так пахнет.Лениво открыв глаза и перевернувшись на другой бок, я увидела милую вазу со стоящими в ней цветами миндаля. Приподнявшись на локте, я уставилась на них с легким изумлением, потому что не ожидала чего-то подобного. Кто это сделал?Зашла служанка. К тому моменту я уже натягивала платье. Она замерла на секунду, но тут же поприветствовала меня, вежливо присела и поставила поднос со свежими булочками и чашкой кофе на комод. Я вчера еще просила утром мне это принести. Пунктуальность радует. Правда. — Постой. — Окликнула я ее, когда она вновь присела и собиралась уйти. — Помоги с платьем. — Конечно, — кивнула девушка. Подошла ближе. За спину. Взяла в руки шнуровку.Она была даже не девушкой, а совсем молоденькой девчушкой лет одиннадцати. С приятным лицом, светлыми глазами и каштановыми, прилежно заплетенными в косу волосами. На ее лице виднелись почти незаметные веснушки.
Я чуть поморщилась, когда она затянула в первый раз. В зеркале, стоявшем напротив, я увидела ее лицо, покрасневшее и какое-то смущенное. — Что-то не так?— Простите?.. — Твои глаза. Ты смотришь не на шнуровку.— О, извините, — пролепетала девушка, тут же вновь затянув. — Просто… — Да? — У вас такие волосы красивые! — воскликнула она, тут же вновь краснея.
Мне стало приятно. Я с довольной улыбкой взглянула в зеркало, чуть тряхнула головой. Приятного рыжего цвета кудри крупной волной спустились на плечи.— Правда? — Да-а! Они такие… такие… как у лисы, знаете! — Возбужденно сказала она. — Тут посветлее, тут потемнее, тут рыжий-рыжий такой! Прямо настоящая лиса! Честно!Я как-то вмиг подобрела. И вспомнилась ночь, когда Лашанс специально делал комплименты моему уму, чтобы вынудить сделать то, что я… сделала.— Благодарю. — Улыбнулась я, все еще разглядывая волосы в зеркале и решив их не собирать.
Интересно, а Люсьену они нравятся? — Ты не закончила со шнуровкой. — Ой. Простите.Затянув последний узел и завязав бантик, она вновь вежливо присела и забрала поднос, оставив меня наедине с завтраком и цветами миндаля.
***Когда я выглянула в окно, то удивилась – и это еще мягко сказано. Выпал снег. В Анвиле, черт возьми! Можете себе представить?В Имперском зима всегда хорошо чувствовалась. Даже слишком хорошо. Старшие маги не особо заботились о том, чтобы подогревать заклинаниями наши комнаты или кабинеты, вернее, обновлять заклинания, которые должны были это делать. Ну, вы же помните. Они всегда заняты важными исследованиями. В любом случае, дело такое, что мы, как правило, сидели в абсолютном морозе и пытались кастовать что-то или готовить, но думать было очень сложно, когда не попадал зуб на зуб, а руки тряслись от холода.Так что да, я надеялась эту зиму провести в таком теплом и курортном Анвиле, раз уж выпала возможность. Конечно, Нэннифэр. Размечталась, ага.
Но, надо сказать, было красиво. Анвил казался ванильным мороженным, посыпанным кокосовой стружкой.
Почему-то после этой мысли мне захотелось мороженного.
Недолго думая, я причесалась и спустилась вниз. Честно говоря, я не знала, как выйду в таком виде на улицу в своем тонком плаще и не имела представления, где находится бакалейная, однако мне повезло и с тем, и с другим. — Госпожа Нэннифэр! — Воскликнула хозяйка, кажется, мать той девчушки, которая сейчас крутилась где-то в зале. Она была такой же каштановолосой, но не пухленькой, а очень худой. Она щеткой для меха проводила по хорошему красному теплому плащу, отороченному белым мехом. Плащ был длинный, с капюшоном, явно женский. Я приостановилась. — Слушаю. — Не одолжить ли вам плащ? На улице похолодало.— Я, право, не знаю… — Берите, берите. — Убежденно произнесла женщина, улыбаясь. Улыбка обозначила морщинки на лице. — Сегодня посетителей много будет, выйду из гостиницы вряд ли. А его я только вчера постирала. Берите! — Благодарю. Не подскажите, нет ли тут бакалейной? — О, молока я вам и тут налью, оно вкусное, как раз оттуда. — Я не за молоком. — А за чем же? Ох, неужто за мороженным? Будет вам! В такой-то холод! — Вряд ли там так уж холодно.— О, что ж. Тогда рядом с пекарней, это недалеко от церкви. Пройти туда так…***Я вышла из бакалейной лавки около часа пополудни, накинув теплый, мягкий капюшон. В эту же секунду послышался странный звук, одновременно с которым мне на голову и плечи упала куча белого снега. Я недовольно вскрикнула и, быстро отскочив, подняла глаза на крышу. Оттуда на меня виноватым взглядом взирал паренек.— Простите, мазель! Не видел вас! Мы тута снег убираем. Простите!В такой день не хотелось злиться. В таком городе, с таким чистым и светлым снегом – тем более. Я тепло улыбнулась парню и махнула рукой. — Ничего страшного. Продолжайте. Только не осыпьте кого-нибудь еще. — Не осыпем! Хорошего дня Вам! — И тебе, парень.Мороженное тут было определенно вкусное. В теле были приятные ощущения легкого холода, а мех щекотал щеку. Плащ был сам по себе красивый, и я подумывала купить себе что-нибудь вроде этого. Не долго думая, я отправилась гулять по городу в поисках соответствующего магазина.Он вскоре нашелся, узнанный по соответствующей вывеске с шубами и плащами.— Здравствуйте. — Приветливо улыбнулся хозяин с полными щеками и маленькими глазами. — Что-то конкретное ищете? — Боюсь, нет. Я пока просто поброжу.У него был небольшой выбор, но, скорее всего, это было связано с тем, что привыкшие к внезапным выпадам снега жители Анвила уже запаслись необходимой одеждой – я заметила достаточное количество пустых вешалок.
Красный плащ был чудесен, но слишком ярким, мне хотелось чего-нибудь поспокойнее и… ну, вы знаете.
Подороже, черт возьми. Дурацкое эго. — Как вам такой? — Предложил хозяин, кивая на белый с рыжим мехом. Дорогой. — Пожалуй, нет. Рыжий у меня уже есть. — Улыбнулась я, снимая капюшон и расстегивая фибулу. Жарковато.После долгих минут бесцельного блуждания по магазину, где видела плащи и шубы примерно одного и того же меха, но покрашенных в разные цвета – синий, белый, серый, сливовый – хозяин снова меня окликнул, извлекая откуда-то, с одной из полок, и разворачивая черный плащ с белым мехом.— О-о-о, — протянула я, улыбаясь. — Да, то, что надо. Сколько?Он назвал цену. Мысленно я присвистнула и заглянула в кошелек. На плащ хватало. После того, как я сделаю то, зачем приехала, хватит и на обратную дорогу, думаю. Мне бы поторапливаться, а я вдруг совершенно расхотела уезжать.— Здравствуй, Шэймус. Есть у тебя… О, рад вновь тебя видеть, Нэннифэр.
Я, не оборачиваясь, коротко махнула Мэттью рукой. Рассчиталась с хозяином. Он достал коробку и аккуратно начал укладывать плащ.— Мэтт, ты как всегда. — Добродушно улыбнулся хозяин, взглянув за мою спину и начиная посмеиваться. Я недоуменно обернулась. И замерла, едва не вскрикнув.Передо мной стоял толстый старик в красном полушубке и с длиннющей светлой бородой. Мэттью, жутко ухмыляясь, махнул рукой. — Ну? Как я тебе? — С тобой все нормально? — Без особой уверенности спросила я.— Я планирую остаться на праздник Нового года.— Он частенько тут веселит детвору в виде этого парня. — Поделился хозяин, перевязывая коробку прочной красной лентой и начиная возиться с бантом.
Мэттью замер. Я заинтересовалась. — Серье-езно? И как часто ты приезжаешь сюда на Новый год? — Я… — Да каждый год. — Продолжил болтать норд, почесав шею. — Он сюда вообще часто ездит, не только на праздник. Но уже… сколько лет? Девять, а, Мэтт? Ну вот, столько он здесь каждый Новый год наряжается таким вот стариком. Сам его придумал.— Старик. Действительно? — Ага. Зовет его Мерлином, который похищает Новый год. Ходит примерно за месяц до праздника и якобы ворует праздник, а дети его останавливают, а потом, в самую новогоднюю ночь, он… — Шэймус, не думаю, что госпоже Нэннифэр это интересно. — Мягко перебил Мэттью-Мерлин. — Нет, отчего же. Продолжайте, пожалуйста, очень интересно послушать, как такой человек… как Мэттью Белламон ворует у людей праздник в виде толстого небритого чудика. — Ну... — неуверенно уже продолжил хозяин. — Потом он смягчается добротой и радостью детей, становится милым стариканом, который ходит по домам и раздает подарки. — Прекрати смеяться, Нэннифэр. — Прости, не могу! — Нэннифэр! — Ха-ха-ха, Мэттью, подумать только! А можно мне посмотреть, как ты будешь воровать праздник Нового года? Ну, пожалуйста? Пожалуйста! Мэттью? Ты куда? Ха-ха, да постой же!***Я вернулась в гостиницу и отдала хозяйке плащ, заодно доплатив за комнату на два дня вперед. Хозяйка захихикала и махнула рукой Мэттью, ожидавшему за окном. Я вышла из гостиницы и пошла с ним вместе по направлению к площади, куда несколько здоровых мужей с трудом тащили огромные коробки с украшениями.— Как так получилось, что Спикер Скинградского Убежища Темного Братстватак преданно относится к праздникам города Анвил? — поинтересовалась я, пока мужчины приветственно заорали ?Мерлину?. ?Мерлин? замахал в ответ. — Анвил – мой родной город. — После недолгого молчания произнес Мэттью. Он казался задумчивым. На его губах появилась легкая улыбка человека, окунающегося в свои воспоминания. — Я тут вырос.— Поэтому тебя так многие узнают. — Поняла я.— Именно. Нэннифэр? — Слушаю. — Ты получала утром цветы? — А, точно, так и знала, что это ты. Спасибо, Мэттью. Они чудесно пахнут. — Не за что.Мы помолчали. Мэттью, подойдя к украшенной лавке, огляделся и шумно, с излишне деловитым видом, начал снимать разноцветное украшение. Тут же послышались крики, вопли, смех. Выбежала девочка-служанка из гостиницы, прибежал паренек с лопатой для снега в руках, другие дети. Все они окружили Мэттью и повисли на нем, весело вереща. Я отошла на пару шагов, чтобы меня не снесли.
Дети повалили его на дорогу, покрытую легким слоем снега, и начали отбирать украшение-гирлянду. Мэттью вырвался и, злобно хохоча, побежал прочь. Я глядела ему вслед и не верила. Он сумасшедший. Абсолютно. Ну не может же настоящий Спикер Темного Братства — О. Гляжу, сбежал от детей? — Это было весьма непросто. Почему ты смеешься? — А сам как думаешь? — Хм… ну да. Ладно. Да прекратишь ты смеяться? — Прости. Я никогда не могла подумать, что окажусь в одном городе со Спикером Братства, который будет… — Я понял. Не продолжай. — Хей, ну не сердись! Пожалуйста. Ты не сердишься? — Не буду, когда ты прекратишь так улыбаться. — Как улыбаться? — Как лиса, только что вылезшая из курятника.— Лиса? — Лиса. А что? — Ничего. Вот, я не смеюсь. Я серьезна, что твой… ну, ладно. Ты не сердишься? Скажи, что нет. — Не сержусь. — Хорошо. Пойдем в гостиницу? Хочу выпить кофе. — Пойдем. Нэннифэр? — Слушаю. — Тебе когда-нибудь дарили подарки? — На этот праздник? Раньше. Я в последнее время не общаюсь с теми, кто мог бы подарить мне подарки. — Ясно… Нэннифэр? — Да, Мэттью? — Тебе говорили, что ты красивая? — Как лиса? — Возможно. — Не помню... — Ты красивая. Как лиса. — А ты – льстец.
***Нужно было возвращаться к будничным делам. В конце концов, несмотря ни на что, я приехала сюда по делам.Поскрипывание несмазанных колес деревянной большой телеги, накрытой грязно-серой простыней, обращало на себя внимание всех, проходящих мимо. Один из стражников лениво подталкивал телегу сзади, скручивая бумагу с табаком в трубочку, другой, также ?энергично?, тянул ее за ручки спереди.От телеги плохо пахло. Или даже не так.От телеги чудовищно несло.Я задумчиво направилась следом за стражей, которые приостановились на минуту и расслабленно начали о чем-то беседовать. Заметив меня, они тут же замолкли и посмотрели с ленивой настороженностью. — Отойдите, — протянул один, тот, что сунул в рот папиросу.