Подкат третий, психоделический (1/1)

Неизвестно, кто подкинул Айнхайту идею хотя бы частичной мести немецкому народу за погубленные миллионы соотечественников. Наверное, сам Бликса, когда захотел ?пожестче?. ФМ не знал. Так или иначе, в ночь на десятое ноября во сне ему привиделся Бликса в фуражке и с плеткой. А был ли это сон?.. Слишком уж реалистичной казалась картинка. На неком поле под грозовым небом возвышалась черная трибуна. Мимо нее маршировали ровным строем бесконечные полки. Звучал визгливо однообразный марш, и раздавалось порой оглушительное ?Ура!?. Люди задирали головы, резко вскидывали руки в приветствии. Взгляды всех были устремлены наверх, туда, где в центре трибуны бесновался человек. И Франк почему-то очень точно знал, кто это такой. Недаром на каждом штандарте красовалась заглавная ?E?, восхваляющая его Ego.Фюрер Эммерих был отвратителен, и, в то же время, жалок. Он кричал, в истерике посылая людей на смерть, и как-то неприлично пританцовывал. Он так и требовал исторического реванша. Но на впечатлительного Франка затянутая в черную кожу фигура произвела странное действие.— Да, захвати меня, как Силезию, войди в меня, как в Польшу, уничтожь, как варшавское гетто! — завопил ФМ и пал ниц. Кажется, мама не зря опасалась насчет фейгла.Бликса понял, что перестарался. Среди скормленных Франку веществ ЛСД явно был лишним. Хотя, что же еще оставалось? Франк никак не желал делать, что нужно. Он мучился какими-то надуманными проблемами, комплексовал, не хотел бить Бликсу кордощеткой и упорно не понимал, чем плох спонтанный секс на крыше водонапорной башни в три часа ночи. Можно сказать, он сам вынудил Баргельда пойти на крайние меры, чтобы спасти их дружбу. За долгое время общения с Бликсой Франк усвоил, что наркотики могут быть где угодно — в воде, пиве, смазке, даже в самих наркотиках. Но никогда еще — в баварских колбасках.Сознание ФМ то вспыхивало, то снова меркло, как китайская гирлянда. В моменты ясности Франк вспоминал, что он все еще человек, а не Эльзас или Рурская область. Но потом темнота накрывала опять, и он кидался на стену — нет, не чтобы разбить себе голову, не дай Б-же, Франк просто обнимал обои, стараясь быть максимально похожим на карту. А пока он стоял, раскинув руки и тихонько перечисляя входящие в свой состав провинции, Бликса вертелся перед осколком зеркала, красил глаза и предавался элегии. Вот вечно с Франком что-то не так. Накануне вон тоже, вдруг, ВНЕЗАПНО начались осознания. ?Бликса, я больше так не могу, не хочу тебе навредить. Бликса, нет, давай мы не будем. Бликса, два литра крови это много, давай уже перевяжем?. Тьфу! Никакой любознательности, интерес отсутствует напрочь.Хотя… Бликса задумался. Был один случай, когда Франк захотел экспериментировать сам. Он пихнул Бликсе в руки ремень и промямлил:— А теперь ты меня. Интересно узнать, что тебя так прикалывает.Бликса ждать не заставил, и немедля ударил. Три раза. После рука устала. Но Франку этого вроде хватило — пару дней он за ударной установкой исключительно стоял…Бликса обернулся к ФМ. Тот поглаживал себя по плечу, пытаясь стряхнуть невидимые танки.?Бред геополитического отождествления, суицидальный садомазохизм, психоделический танатос, — загибал пальцы Баргельд. — Пока всё путем, но надо прикинуть, чем это обернется к утру…?.Впрочем, Бликса не особо смутился. Он чувствовал себя отважным экспериментатором. Доктор Менгеле? Бенвей! Вот и Ник нечто подобное говорил, когда Бликса припрятал весь его джанк. И потом, ФМ сам виноват. Нечего было нарушать закон предков. У Бликсы были свои представления о кошерности. С наркотой — кошерно, иначе непригодно для употребления. Иначе не приведёт к освобождению Искры Божией. Кошер должен проявляться во всем.— ?Взятие Берлина? обломилось, переходим к плану ?Б?! — процедил Бликса себе под нос и поправил козырёк фуражки. Пусть сегодня всё будет как должно. Он без развлечения на вечер не останется.