кисок сидит в инстаграме (1/1)

Кисоку всё равно до жути интересен Сонхва. Не думать о нём совсем не получается, и Кисок даже не понимает, какие именно мысли относительно Сонхвы плавают в его голове. Типа Сонхва красивый? Сонхва интересный? Сонхва знакомый-незнакомый? Сонхва классный? Сонхва… нужный? В конце концов, это всё замыкается в сплошное невнятное сонхвасонхвасонхва. Перед Кисоком две пустые банки из-под пива, дорогущий телек с огромной диагональю, но видит он только силуэт Сонхвы, светящийся из-за поднимающегося в зенит солнца. По шее ползёт скользкое чувство близкого пиздеца – ни разу не предвкушения – и кажется, будто вот-вот перед Кисоком встанет вопрос всей жизни.Бесит.Если честно, он бы предпочёл выпивку вместо какого-то там вопроса всего лишь всей жизни. Кисок не считает себя старым, но, серьёзно, какая в его возрасте жизнь? Говорят, после тридцати всё только начинается – и после сорока, и после двадцати, после каждого десятка. Но Кисок сидит, пялясь в начальные титры наверняка стрёмного фильма, и испытывает такое чувство, будто по-настоящему у него за все прожитые годы ничего так и не началось.Кисок заглушает своё тихое пассивное бешенство щелчком открывающейся банки пива.

Кстати, Кисок считает, что жестяные банки стимулируют потребителя к полному потреблению товара за один раз, потому что стеклянную бутылку можно закрыть и поставить в холодильник на неделю, на месяц, чтобы за это время она выдохлась и была в итоге выкинута. Пиво в банке обычно выпивают за раз – давятся, заливают в себя через силу, но выпивают, потому что отставить в сторону невозможно.Кстати, Кисок думает, что с его тактильными заёбами точно та же история: иногда ему хочется выкинуть эту жестяную банку из своей жизни прямо так, начатой без какого-либо желания, и вот Кисок стоит над мусорным ведром, пялится в узкий проём, от которого несёт пивом и в котором едва видно плещущееся тёмное, и понимает, что выкинуть-то он нихрена не может. И вот, всё, что остаётся Чон Кисоку в этой жизни: беситься, жрать пиво с чипсами и думать о своём соседе.Сонхва тусит с какими-то своими малолетними дружками, и для Кисока это реально странно. У него таких ребят в компании почти нет, а те несколько несмышлёных долбоёбов, что к ним приблудились, были очень упорными (и трогательными, конечно, но это не так уж важно). Мужик, тебе за тридцать, какой кайф тусить с теми, кому даже двадцати пяти нет? Не то чтобы для Кисока остро стоит вопрос возраста, нет. Просто в двадцать три ты думаешь, как бы побольше в себя влить, а в тридцать три – какие таблетки будешь жрать с утра, чтобы мозг не вытек через уши.Сонхва не похож на весельчака, на душу компании не похож тоже, но Кисок знает, что у него громкий низковатый смех и настолько открытая улыбка, что губы едва ли не подворачиваются. Сонхва выгуливается раз в пару недель, никогда не заезжает домой и вообще, кажется, за что-то яро отрицает существование системности хоть в чём-то. Сонхва не носит шмотки до тех пор, пока они окончательно запачкаются, у него нет определённого дня для стирки и даже постоянного расписания на работе. Кисоку хочется, очень хочется назвать Сонхву незрелым, но тот много работает, обеспечивает родителей, имеет машину и снимает эту чёртову квартиру по цене два к трём. Кисок платит всего треть – нет, ему не стыдно, он сделал достаточно, чтобы заработать скидку – и назвать Сонхву незрелым у него просто язык не поворачивается. Возможно, Кисок мог бы отнести его к ?вечным детям?, но Сонхва уныло просиживает выходные на диване, залипает в ноутбук или айпэд, работая на дому, лениво листает какой-то новостной сайт каждое утро, прихлёбывая свежесваренный кофе, и на его фоне Кисок сам чувствует себя незрелым придурком. У Кисока есть бар в строго определённые дни, заранее продуманные даты поездки в Пусан и дикая потребность трогать хоть кого-нибудь.Сонхва как обычно не заезжает домой, не предупреждает даже – Кисок, с какого чёрта ему тебя предупреждать, ты что, его жена? – и Кисока это не то что волнует, просто он вроде как хотел расслабиться. Самому это сделать не получается, квартира большая и холодная – Сонхва сейчас должен уныло сидеть в огромном кресле-мешке, куда таких, как он, можно было бы уместить ещё несколько точно, и листать свой айпэд в кожаном коричневом чехле, фу, позер –а ещё Кисоку лень вставать, поэтому он сидит в темноте, тупо пялясь в подростковую драму с холодным фильтром, какой модно делать последние лет семь. Под одним боком у него открытое пиво, под другим – луковый принглс в огромной пачке (желтая полоска ?пятнадцать процентов бесплатно!!!?), и таким одиноким, кажется, он ещё никогда себя не чувствовал.Кисок меланхолично косит на телефон, засекая час двадцать пять – столько, судя по описанию, идёт фильм. Кисок едва дышит, утопая в рефлексии и каких-то дурацких мыслях напополам с пассивным бешенством от этих мыслей. Они все крутятся так или иначе вокруг Сонхвы, и Кисоку реально хочется взять и ментально крутануть Сонхву на ментальном хую, таком же огромном, как самомнение самого Кисока. Сонхвы нет уже больше четырнадцати часов, если считать с самого утра, и Кисок чувствует себя тоскующим животным. Кто вообще сваливает без предупреждения, зная, что дома ждёт сосед? Это несправедливо и нечестно.Осеняет Кисока внезапно – чувак в фильме как раз лезет в инстаграм. Кисок прикусывает чехол своего телефона, и вдруг до него доходит. Ёбаные соцсети.Инстаграм пестрит всяким говном, Кисок даже не листает обновления – он вообще редко заходит в этот архив разнородного говнеца, ещё реже – что-то постит, но, на самом деле, это помогает отлично скоротать время. История Джункёна светится самой первой, и Кисок с каким-то неуместным злорадством листает дальше, скользя взглядом по чужим круглым аватаркам, на автомате читая про себя никнеймы, и усердно думает, что ничего не ищет. Просто фильм говно настолько, что Кисок и в шестнадцать посчитал бы его говном (ладно, это не совсем справедливое утверждение, потому что в шестнадцать Кисок вообще мало что считал не говном).Кисок глотает пиво прямо лёжа, лишь вытягивая шею.В инстаграме Сонхвы нет ничего нового, но рядом со значком ?отметки? без конца растёт цифра новых выложенных фото, и Кисок зачем-то смотрит. Не на малолеток – на Сонхву. Сонхва на фотках живой. У него потемневшие нижние веки (они всегда почему-то темнеют, когда он выпивает), очаровательные небольшие мешки под глазами и блестящая жирноватая кожа. Ну бляяять. Разве кому-то такое вообще понравится? Но Сонхва живой, и Кисоку это очень, очень нравится – настолько, что грудь на мгновение распирает, будто там стало сразу так много всего, что образовался вакуум. Кисок смотрит на его смазанные кривой рукой фотографа и парочкой коктейлей черты, на блестящие глаза, засвеченные яркой вспышкой – с горящим белоснежным пятном зрачка и тонкой тёмной радужкой – на то, как Сонхва стоит чуть позади в одной из своих бесконечных полосатых кофт, утопая в дымке светящихся прожекторов и явно стараясь без лишнего повода никого не трогать. Это так странно: вокруг Сонхвы куча народу, но Кисок видит только его. Боже, это настолько странно, что у Кисока крупные мурашки бегут по предплечьям.Как Сонхва вообще ходит в клубы, если там буквально негде протолкнуться? Очевидно же, что он не отсиживается в вип-комнате. Кисока на секунду оплетает стрёмным чувством наёба, но потом он вспоминает дрожь Сонхвы и быстрое биение его сердца, и то, как Сонхва неловко приподнимает свою руку – ?привет? – на долгую почти минуту, чтобы точно заметили, что он здоровается. И ещё его дурацкое потерянное выражение лица, когда Кисок сказал ?э-йо, васап?, пытаясь с Сонхвой за руку поздороваться. Длинные рукава, трогательно натянутые до середины пальцев. То, как компактно Сонхва садится в забитую людьми тачку или протискивается в угол диванчика в баре.Кисок обновляет инстаграм: Сонхва стоит в полосатой кофте, и вид у него – ну нихрена не неловкий. И даже не особо пьяный. Он показывает два пальца, как какой-нибудь айдол или пиздюк, улыбается своими зубами, которые ровнее, чем потолок в их квартире, и выглядит непозволительно потрясающе. Очень. До жути. Красиво.- Ну и пошёл ты на хуй.Этим вечером Кисок лежит на диване, особенно ненавидит инстаграм, запивает новые фотки Сонхвы пивом и закусывает это всё чипсами.