ГЛАВА 9 (1/1)

—?Не годится. Перепевай.—?Что, опять?! Чего тебе сейчас-то не понравилось?!—?Ты можешь лучше. Перепевай.Мелькор скорчил жуткую рожу и глухо прорычал что-то непереводимое на человеческий, стискивая пальцами воздух. Саурон невозмутимо ждал, приподняв бровь и изящно подперев пальцем одной руки висок. Палец другой руки был выразительно занесен над ?пробелом?. Вся поза Гортхаура была воплощением вежливо-деспотического ?Ну и чего мы ждем??.—?Ты?— тиран! —?заявил Бауглир, тыкнув в компаньона пальцем. —?Если бы ты правил какой-нибудь страной, то стал бы ужаснейшим диктатором, под гнетом которого стонали бы целые народы!—?Все потому что мне не лень переписать несколько не самых удачных дублей?—?Ты насквозь пропитан идеализмом, ужаснейшим пороком всех творческих людей!—?Ну хоть кто-то из нас должен быть им пропитан,?— Саурон по-кошачьи прогнулся в спине, уперевшись затылком в спинку кресла, и потянулся. —?Это моя работа, между прочим. Ну что, ты сегодня возьмешь эту высоту?—?Ты это метафорически, или про ту чего-то там бемоль самой далекой от планеты октавы? Нет, не возьму, я сейчас связки выплюну.—?Еще один дубль,?— глаза Саурона сверкнули лихорадочным блеском и Мелькор немедленно вспомнил во что превращаются ?полчаса? в контексте его рабочего времени.—?Сау, мы тут с обеда батрачим. —?Мелькор страдальчески изломил брови и примирительно улыбнулся. —?Пощады!—?Ладно, дозволяется перекур и стакан вина. Только, пожалуйста, не трогай пиво, пока не закончишь петь! Я не отстану от тебя сегодня, пока не зафиналим этот трек.—?Никаких пузырьков,?— весело пообещал Бауглир. —?И это будет очень большой стакан вина!Саурон улыбнулся, снисходительно качая головой.—?Вперед, творческий человек.—?Я вернусь с победой,?— пообещал Мелькор, и, легонько хлопнув по подлокотнику звукорежиссерского кресла, направился на кухню. Его ладонь на долю секунды задержалась и на предплечье Саурона и, устремляясь прочь из домашней студии, он с внутренним ликованием отметил, что тот не отдернул руку.Последнее время?— то есть неделю с памятного посещения клуба, за время которой он, кажется, не видел не то что света белого, а вообще чего-либо, кроме четырех стен и микрофона, Мелькор все чаще ловил себя на том, что так или иначе пытается коснуться напарника. Сперва он списывал все на любопытство?— уж очень хотелось выяснить, изменился ли радиус его личного пространства после того, как ледяные стены оттаяли и замерзли вновь после бауглировской врачевательной интервенции. Оказалось, что изменился, но, протянув руку в эту тьму и пытаясь нащупать твердую поверхность, Мелькор неожиданно и сам провалился с головой. Саурон переносил все ?случайные? касания напряженно, но без былых срывов. В конце концов Мелькор пошел ва-банк, позволив себе пару открытых провокаций?— ладонь на плече, дружеский тычок под ребра. Ничего. То ли Саурон стоически терпел, записывая все до поры до времени на кредитный счет доверия М. Бауглира, то ли решил снять передовые укрепления.Мелькор так увлекся исследованием, что впал в некоторый ступор, когда наконец задал себе очевидный вопрос?— а какого черта он вообще это делает?Ну то есть?— зачем ему вообще понадобилось лапать этого парня?Бауглир открыл холодильник и извлек бутылку красного вина?— одно из многих свидетельств его постепенного обживания в квартире. Свидетельства появились достаточно скоро, и первым делом была захвачена гостиная. Очагом распространения мелькоровского вторжения послужил диван, первое сданное захватчику укрепление; впоследствии интервент шаг за шагом присоединял к своим владениям отдельные участки комнаты, помечая территорию то развешанной по мебели одеждой, то примостившейся корешком вверх раскрытой книгой. В углу комнаты блестел обсидиановым боком ?Гронд?, на подоконнике лежала пачка сигарет. Нет, Мелькор честно старался уважить хозяйские привычки и?— в контексте собственных, годами сложившихся,?— превзошел сам себя. Но сохранить гостиную в той самой непревзойденной чистоте ему все равно не удалось.На самом деле, комната стала выглядеть так, будто с нее, как с залежалой вещи, смахнули многолетнюю пыль (хотя на деле пыли прибавилось). По крайней мере, было понятно, что здесь кто-то живет. Саурон же, если и оценил самопожертвенные попытки, виду не показал. Но тот факт, что в гостиную он заглядывал редко, свидетельствовал о провале операции.Подобно гостиной, ставшей логовом Бауглира (последний был уверен, что в воображении Саурона углы уже покрылись мохнатой плесенью, с потолка свисают пауки, а микробы на пульте от дивиди-плеера запускают космические корабли в космос) спальня Саурона так же являлась неприкосновенной территорией. Только дверь некоторое время постанывала напоминанием о том насыщенном вечере?— пока Мелькор в красноречивом молчании не смазал ее купленным в строймаге WD-40.После чего портал был закрыт.Нейтральной территорией стала кухня, а так же студия, которую спустя некоторое время Мелькор видеть уже не мог. Ему отчаянно не хватало набора привычных релаксантов?— хорошего кальяна, привычной студийной тусовки, где всегда можно перекинуться парой слов со знакомыми. В конце концов, посиделок в баре и женщин. Он привык работать яростными наскоками, чередующимися с не менее яростными периодами отдыха. Однако Саурон каким-то волшебным образом сумел устроить все по-своему и, сверкнув сталью в глазах, заявил, что сингл должен быть записан за неделю, состав найден до конца осени, а релиз и первый концерт должны состояться до Нового года. И точка. Мелькор, который всегда относился к людям с ежедневниками одновременно восхищенно и настороженно, опрометчиво согласился. Теперь?— расхлебывал.Удивительная трансформация, происходящая с Сауроном, стоило тому усесться в звукорежиссерское кресло, Бауглира изумлять не перестала даже спустя неделю плотной работы. Оказалось, что его новоявленный компаньон может оборачиваться не только безжалостным хищником, сминающим пальцы недоброжелателей, но и хладнокровным тираном, запрещающим перекуры до тех пор, пока не получится дубль. Ну и не ныть же тут, в конце-то концов.Отрадой служили сигареты и перерывы на кота. Еще?— глинтвейн, который Бауглир готовил с наслаждением, виртуозностью и разнообразием, жалея только о том, что Саурон никак не поддавался на провокации и ни разу не попробовал его варева.То, что между ними установились отношения своего рода уникальные и дружеские, радовало. Во всяком случае, Мелькор не мог припомнить ни одного человека в своей жизни, с которым бы находился в такой же степени зависимости друг от друга.Подумав об этом, Бауглир невольно оглянулся на распахнутую дверь студии и быстро очертил взглядом сауронов профиль, темнеющий точеным абрисом на фоне компьютерных мониторов. Длиннопалая кисть, подпирающая подбородок в неосознанно-изящном жесте, скользнула к затылку, потерла красиво изогнувшуюся шею. Мелькор поймал себя на непрошенном желании подойти и повторить это самостоятельно. Он еще помнил, каковы на ощупь эти рыжеватые волосы?— мягкие, тонкие, как здорово было бы сейчас запустить в них пальцы, скользнуть мимо уха к затылку…Мелькор почувствовал знакомое покалывание в области паха.?Так, мужик. Стоп. Может быть, ты хочешь поговорить об этом??Он, может быть, и хотел, но тут Саурон обернулся; Бауглир, будто его застукали на чем-то недозволенном, быстро отвел взгляд.?Гооооосподи, ну ты еще покрасней теперь. Совсем сбрендил.??Бабу мне надо. Срочно. Я вскроюсь с такими темпами работы. Ба-бу. Еще неделька в этом духе, я и на Тэвильдо начну бросаться.??Бабу, да. Рыжую???Аххх, заткнись. Не путай меня.??Ну, а что тут путать? Ты помнишь?..?Мелькор ухмыльнулся и, вкручивая штопор в пробку, стал вспоминать.