Часть первая. Глава 1: "Начало и ошибки" (2/2)

Потом я услышал скрип табуретки, и через несколько секунд в комнату вошла мама. Она сначала удивилась, что я проснулся, а потом подошла к чайнику. Я присел на постель, а тем временем мама ушла с кипятком и уже там произнесла: ?Малыш проснулся?. Отец попросил гостей пройти в комнату, посмотреть на сына, постоянно извиняясь, что тут так грязно, ведь: ?Мы приехали около часа назад?. Меня уже тогда беспокоили чувства смущения. Я сидел на кровати, и, насколько это было возможно, выражал всем своим видом невозмутимость. Послышались шаги и в комнату вошёл мой отец, а с ним… Это был антропоморф, но я тогда не знал, кто это такие. Я удивился, но не испугался. Он наоборот вызвал у меня море восхищения. Жёлто- оранжевые выразительные глаза, мягкий серо-коричневый окрас шерсти. Толи пес, толи волк – я тогда и не понял. Он выглядел сильным, это было видно сразу, но и довольно худым, что говорило о его ловкости. Лицо. Оно мне запомнилось больше всего – выразительное, словно нарисованное, длинный нос со слегка взъерошенной на нём шерстью, очень красивые глаза. Лицо это ни разу не распрощалось с улыбкой, и было доброе, очень-очень доброе, даже сияющее.

- Здравствуй малыш! – несомненно, этот приятный голос я и слышал из комнаты последним. Незнакомец взял меня на руки и поднял вверх к самому потолку.- Ух, какой ты большой! Хороший мальчик, из тебя вырастет настоящий мужчина! Я уверен, ты подружишься с моей детворой, как же тебя зовут?- ***, - ответил я восхищённым голосом, а потом уверенно произнёс, выражая своим тоном умение вести себя. – А Вас как зовут?- Балто, зови меня просто Балто. Что ж, будем знакомы, а теперь тебе пора спать – ночь на дворе.Мама позвала, и отец вместе с гостем вышли из комнаты. Я пошёл, лёг на постель, но долго не мог заснуть, вспоминая того самого Балто с добрым-добрым лицом…

4.Я, наконец, пришёл домой из поликлиники, только тогда я и смог отойти от воспоминаний. Позвонил Фоксеру, сказал, что выйду послезавтра. Он мне поведал, как они весело отметили первое сентября – я был рад за него и немного расстроен собой, ибо всё это время безвылазно сидел дома. Мы ещё долго смеялись и разговаривали о всякой ерунде, пока ему не пришло время уходить. Я сперва расстроился, что не успел спросить о новенькой в классе, но в то же время говорить на эту тему не хотелось: это могло вызвать ещё большее моё любопытство, а могло просто показаться смешным Фоксеру. Ничего, приду – сам всё увижу. Вопрос всё мучил и мучил меня, почему же я так хотел узнать это? Что такое со мной? Возможно, это было банальное любопытство? Во мне могло проснуться такое, уж я себя знаю! Только вот… может, это была надежда? Встретить в ней того, кого я знаю уже много лет и так хочу повидать… Нет. Это невозможно…В течение всего оставшегося дня я помогал матери, а когда лёг спать, снова пришли воспоминания из детства, с тех самых дальних пор безмятежной жизни на великолепных просторах Аляски, в городке Ном, в котором было столько радости и счастья, сколько я не смог получить здесь – на родине. Но при всём этом я оставался патриотом. Просто детство – самая прекрасная пора нашей жизни. Там мы и заводим первых, и, возможно, самых настоящих друзей. Таким справедливым заявлением я пытался отогнать приятные воспоминания, потому что знал, что не засну от радости, или же, наоборот, расстроюсь, что ничто больше не повторится. Но… кого я обманывал – воспоминания опять победили…5.На следующий день после прибытия в Ном я вышел на улицу и удивился. Везде лежал снег. Когда мы вылетали, ещё не все листья упали с осенних деревьев, а здесь… Я поднял голову и обомлел. Мне в глаза ударил яркий свет, но потом я увидел горы. Они, укрытые белым покрывалом, находились очень близко и казались слишком уж огромными для меня, ещё маленького мальчика. Эти белые шапки… я запомнил их на всю жизнь. Этот сводящий с ума обворожительный блеск заснеженных вершин! Такой загадочный, такой искрящийся, играющий на солнце всеми цветами радуги, словно снег у меня под ногами! Я так и стоял на морозе, смотря заворожено на белые шапки, пока мама не загнала меня в дом, причитая, почему я вышел раздетым. Теперь я смог осмотреть дом, в котором мы оказались. Комната, где вчера разговаривали мои родители с Балто и с какой-то женщиной, оказалась кухней. Она выглядела совсем уж скромно. На кухне расположилось всего лишь одно широкое окно на сторону выхода из дома – к главной улице. Однако обставлена комната была довольно уютно. Напротив кухни располагалась тёмная спальня, достаточно вытянутой формы. Там стояла двуспальная кровать поперёк комнаты, покрытая белым покрывалом, большой шкаф, раскрытый настежь, до самого потолка возвышался в правом дальнем углу, а по краям от входа стояли комоды. Маленькие тумбочки расположились по обе стороны от кровати. Комната выглядела бесхозной, ибо все наши вещи вперемешку с сумками валялись на кровати и на полу. Я зашёл в большую комнату, в которой спал. В этом зале, оказывается, было два окна в стене справа от входа в дом. Они светились ярким солнечным светом. Комната казалось совсем другой, не такой большой и тёмной, как вчерашней ночью. Кроме моей кровати в правом дальнем углу расположилась такая же железная кровать, только без перины, из-за чего она смотрелась пустой, поблёскивая своим голым железным каркасом в лучах восходящего солнца. Справа под окнами стоял огромный овальный стол со стульями, за которым могло разместиться целое семейство, да ещё и с гостями. На стене, прямо напротив входа, висел ковёр, прибитый прямо к брёвнам. На нём был изображён олень с большими рогами, стоявший на опушке леса и направивший взор свой к горам, что стелились на горизонте. Красота! Слева стоял раскрытый настежь комод и тумбочка около моей кровати. Рассматривать дом внимательнее мне не позволили. Мама наспех одела меня, и я вышел на улицу. Что происходило дальше – я не помнил, помнил только, что мама показывала мне наш двор, объясняла что-то про сложившуюся ситуацию, но я её не понимал. Да и вообще, что мы тут делаем, откуда они с папой взяли этот дом и почему мы уехали из России - эти вопросы меньше всего волновали меня в тот момент.

Куда больше меня интересовала новая обстановка. Отца уже не было дома, а мать всё ещё суетилась на кухне. Я же сидел на крыльце и разглядывал соседние дома. Мы находились на самом краю городка. Он был сложен деревянными двух-трёх этажными бараками, или эти постройки просто были похожи на бараки? Память не давала вспомнить всё досконально, но я точно знал, что в Номе было довольно уютно. Левее города, с той стороны, где были горы, находилась просторная полянка. На ней стояла старая огромная лодка, немного накренившись на левый борт. Она расположилась прямо на берегу замёрзшего озера. По правде, она больше смахивала на корабль – большая, с широкой рубкой и огромной задней палубой, она контрастно смотрелась на фоне снега, выделяясь своим блёклым серым цветом. А ещё левее лодки, метрах в семидесяти от неё, ближе к морю, находился большой двухэтажный дом с широкими, ярко выраженными окнами. Дом этот был красно-белого цвета, с белыми рамами и узорами на стенах. По обе стороны от входа, возвышавшегося над тремя ступеньками, располагались белые колонны, на которых держался навес. Слева и справа от дома располагались пристройки, очень широкие и высокие. Около него самого было какое-то движение. Мать долго суетилась на кухне, а я сидел и пытался разглядеть, что же движется возле дома. Меня не меньше интересовало, куда делся папа. Его я не видел с раннего утра.

Вдруг дверь резко распахнулась – это мама вышла во двор, посмотрела на меня. Взгляд её был суров, она явно была раздражена чем-то, на ней сказывались усталость и волнение. Мама поправила мне куртку, осмотрела себя и меня, взяла мою руку и повела прочь от города – к этому большому двухэтажному дому. Я не задумывался о том, зачем мы туда идём, мне просто было интересно и любопытно.Подойдя к дому метров на пятьдесят, я увидел, кто был во дворе. Там бегали шестеро детей, и все они были антропоморфами. На скамейке у дома сидела тётя, тоже антропоморф с шёрсткой приятного рыжеватого окраса. Моя мама поздоровалась, подойдя к ней, и я поздоровался тоже. Тётя ответила. Именно она была вчера у нас на кухне – я был уверен. Этого голоса нельзя было не узнать. Я посмотрел на детвору. Они все веселились, прыгали на снег, кидались друг в друга снежками.Пятеро детей были такого же окраса, как и тётя, сразу было видно, что это её дети. Одна девочка было серого окраса, похожего на окрас моего нового знакомого дяди Балто. Я не знал, к кому подойти. Было боязно встревать в игру и начинать разговор.

Вдруг все мысли мои загустели, и я погрузился в сон, оторвавшись от воспоминаний.6.Холодное утро знобило, но я всё равно шёл. Я уже хорошенько выспался, горло перестало болеть, и поэтому в первый мой учебный день я чувствовал себя прекрасно. Было темно и мокро. Народ ещё не думал выходить на улицы, но некоторые вялые прохожие устало плелись по голым тротуарам, проклинаяработу за то, что приходится вставать в столь ранний час. Я дошёл до школы быстро, так же быстро переоделся и, не тая любопытства, отправился прямиком в назначенный кабинет. Буйство эмоций, быстрый шаг, интрига, кульминация… Восторженное: ?О-о-о!? - пролетело по классу, а за ним всевозможные приветствия со стороны моих одноклассников. К сожалению, я не увидел никого нового в классе, но зато как рад был встретить старых друзей! Всех было не узнать. С каждым хотелось пообщаться. И как только наш класс оставался таким дружным все эти годы?! И сейчас, осознавая это, становилось приятно на душе. К сожалению, оказалось, что новенькая заболела до моего выхода в школу. Это немного расстроило меня, но приятное сплочённое общество быстро тонизировало моральные и физические силы, даруя бодрость, улыбку и уверенность в завтрашнем дне.7.Меня одолевали разные чувства, казалось, что я выгляжу плохо или глупо, странно и неправильно. Это сейчас понятно, что тогда я, просто-напросто, стеснялся, и продолжал смотреть на детвору, не решаясь подойти поближе. Развернувшись, я увидел, что моя мама общается с женщиной на лавочке, не обращая на меня ровно никакого внимания. Немного подумав, я всё же подошёл к маме и тёте, ибо к детям идти было еще сложнее.

- Привет малыш, – ласково произнесла женщина, первая обратив на меня внимание. – Меня зовут Дженна. Чего ты, не стесняйся! – так же нежно говорила она.

Мама посмотрела в мою сторону, не выражая каких-либо эмоций по этому поводу, вероятно, увлечённая ещё разговором. Но долго ждать не пришлось. В ответ на моё молчание она тут же грозно взглянула меня, осуждая мою бестактность.- Здравствуйте, - поздоровался я из вежливости и представился.

Мне стало неловко, и я, чтобы не зависнуть с беседой окончательно, отошёл от скамейки, пока еще было можно. Делать было совсем нечего, и я начал смотреть за игрой. Она была в самом разгаре. Две девочки, такие же рыженькие, как и их мама, катались в сугробах, заливаясь смехом в попытке засыпать друг друга снегом. Они отскакивали от летящей в них белой ?ваты?, а иногда, когда отскочить было некуда, они просто зажмуривались и, смеясь, закрывали лицо руками.Прямо рядом с ними девочка с серой шёрсткой и трое мальчишек кидались друг в друга снежками. Все они были так увлечены, что даже не замечали меня. А я пока остановил свой взгляд на снежных войнах. Девочка забаррикадировалась в ледяной крепости, а мальчики штурмовали её, но тщетно. Плутовка с серой шёрсткой не отзывалась на ледяной шквал, который бил по надежным белым стенам. Снежки неслись, не переставая, один за другим. Но вдруг осаждённая совершенно неожиданно выбежала из своего замка и обстреляла мальчишек. Все они оказались под прицельным снежным огнём, и один из них сразу же был сражён и упал замертво от попадания в живот, бурно заливаясь смехом. Другой мальчик резко увернулся от снежка. Он просто не мог устоять на ногах и, радостно смеясь, рухнул на примятый снег прямо мне под ноги. Так он и смеялся, пока не открыл глаза. Потом его голос затих, и мальчик устремил свой восторженный и удивлённый взгляд на меня, высказывая им своё недоумение и извинение за то, что не заметил меня раньше. Столько эмоций сразу было на его лице – уму непостижимо!- О, привет! – радостно поздоровался он, и все эмоции его переродились, улыбка вновь стала прежней, а глаза по-другому заблестели. – Я Динго, сын Балто и Дженны. Это ты приехал к нам из России? Это правда? Мы с тобой теперь соседи! Не стесняйся! Давай знакомиться! Пойдём! – и он, продолжая очень-очень быстро говорить, повёл меня знакомить с братьями и сёстрами, которые теперь тоже устремили свои взгляды на меня.

- Это Дакота! – у него были выразительные красивые глаза, сильные лапы. Он был выше остальных детей.- Это Киона! – Динго подвёл меня к девочке, у которой нос имел не бело-бурый окрас, как у остальных, а был полностью бурым.- Это Алу! – Динго подвёл меня к девочке с серой шёрсткой и завораживающе красивыми глазами.- Это Коди, это Саба! – повёл он меня дальше…8.Прошла неделя. Упорные труды в школе не давали времени на жизнь вне неё. И как не приходилось избавляться от лишних на данный момент предметов – нагрузка оставалась сильной.

Это утро было достаточно холодным. Тусклый свет фонарей не мог пробить тяжёлую завесу тумана, и от него становилось ещё более зябко. Я не выспался, поэтому шёл медленно, лениво и постепенно замерзал. И только воспоминания согревали меня.

Однако уже очень скоро я зашёл в школу, и, узнав, что мне придётся сегодня отрабатывать контрольную, был взбешён. Я был совершенно не готов! Теперь каждую перемену придётся учить! Да и, засыпая на первых трёх уроках, я постоянно уходил в свои мысли, которые не давали улавливать новый материал. В общем - утро начиналось хуже некуда.

К концу учебного дня мой моральный дух упал, и поход на контрольную мог обернуться провалом в пух и прах. Только вот выхода у меня не было.Я подошёл к двери и, постучав, легко, но уверенно, дёрнул ручку. В нос ударило резким запахом кабинета химии. Он был специфическим, с кисло-сладким привкусом.

- Проходи, – тихо ответил учитель, погруженный в свои заботы.

Класс был заполнен множеством учеников, которые, как и я, на большой перемене пришли пересдавать, но сейчас я не отвлекался на них, а подошёл к учительскому столу и взял своё задание.

После долгих и упорных стараний я сдал работу как раз по звонку. Пришло время всем покинуть кабинет, и на выходе, как всегда, собралась целая толпа. Я же не спешил присоединиться к ней и медленно собирал вещи. Глаза закрывались, но я с облегчением улыбался, понимая, что учёба на сегодня закончена. Как вдруг!...Теперь уже я не мог закрыть глаза. Да какой там закрыть, я даже моргнуть был не в силах! По телу пробежал холодок, рот сам начал открываться. Я стоял на месте и не мог пошевелиться, смотря в эти до боли знакомые глаза… Сначала я думал, что обознался, но, наблюдая за тем, как она так же ошарашено стоит и смотрит на меня, я понял, что ошибки быть не могло. Буйство мыслей и эмоций захлестнуло меня лишь на пару секунд, но время тянулось слишком медленно, будто поглощенное тягучим и клейким вакуумом. Я снова видел её и не мог поверить себе: видел это лицо – милое и улыбчивое, видел эту шёрстку с таким же знакомым оттенком и видел те глаза, которые постоянно всплывали в памяти и были такими загадочными и выразительными.Я не знал, о чём думает она, и мой разум лишь строил догадки, заставляя терпение моё страдать. Обстановка разрядилась только тогда, когда она улыбнулась. Я решился сделать шаг навстречу. По спине снова пробежал холодок радости. Она тоже сдвинулась с места и побежала ко мне.

- Алу! – произнёс я, едва дыша, и расплылся в широченной безудержной улыбке.

Мы встретились. Алу прыгнула ко мне на шею, и мы обнялись, покачиваясь и смеясь от всей души, улыбаясь и плача от радости. И пусть сердце моё колотилось как бешеное, но я не пугался, я знал, что это за болезнь. Это искреннее счастье.*** Её голос был очень похож на голос матери, хотя и не такой ласкающий, зато весёлый, добрый и чуточку дерзкий. И пускай его давно покинули детские нотки, но я снова его слышал.

Встреча старых друзей. Лучших друзей. Я не знал, как мог бы её представить, но она получилась прекрасной. Мы с Алу присели в кафе и завели чудесный разговор. Я узнал очень и очень многое, что не только заинтересовало меня, но и потрясло, заставляя поверить в судьбу. Возможно, этот момент и определил всю мою дальнейшую жизнь…9.- Как ты сама, как родители, братья, сёстры? – вопросов было так много, что я просто не мог сдерживать себя и говорить спокойно. Всё взбудоражилось внутри от радости и счастья.- Отлично! Все живы - здоровы. Всё изменилось с тех пор, как вы уехали, но радует, что не в худшую сторону. А как вы поживаете?- Да тоже потихоньку, – я улыбался, и моя собеседница тоже, из-за чего разговор давался сложно. Хотелось смеяться и прыгать от счастья, всё выглядело столь несерьёзно! Мысли путались, а я был очень-очень смущён, и разговор почти не вязался. Всегда так бывает, но молчать тоже глупо. – Живём, как и прежде, у нас всё стабильно. А как твои дела? Как ты попала в Россию?Алу задумалась. На секунды выражение её лица приняло серьёзный вид, голова чуть опустилась, и взгляд подруги устремился куда-то в окно. Когда она принимала такой задумчивый образ, её глаза становились немного грустными. Это отражалось на всём её лике, и каждый взгляд на неё вызывал в душе чувства умиления и даже сострадания. Как будто Алу несёт в себе тяжёлый груз, балласт, который никто не поможет скинуть.- В общем, это длинная история… Я приехала учиться в Россию, и в то же время так было надо. Просто мне нужно помочь папе… Но на самом деле это долгая и скучная тема для разговора, давай и не будем об этом! Я решила поехать именно сюда, чтобы найти вашу семью. Меня определили в школу, я пошла туда, разобралась с бумагами, меня назначали в класс, но подумать о том, что я буду учиться вместе с тобой… Это просто замечательное совпадение! Я так рада!- А я-то как рад! – улыбнулся я в ответ. – Уж не каждый день ты к нам приезжаешь! Точнее, ты впервые тут у нас, – продолжал я смущаться и запинаться, впрочем, как и моя собеседница.- Что ж, я уверен, что родители обязательно захотят тебя увидеть. Сюрприз получится прекрасный! – решил я сразу сказать самое важное, пока не начал молоть всякую ересь от смущения и волнения.Алу улыбнулась. Потом она спрашивала обо мне, обо всей нашей семье, о том, что случилось с нами после возвращения в Россию. Постепенно разговор становился интереснее, чувство стеснения пропало, и мы просто говорили обо всём, чего только требовали наши души. Мы успели узнать многое о произошедшем за это время. Каждый вопрос друг другу даровал нам всё новые и новые эмоции, которые переполняли не только наши души, но и сердца, заставляя их трепетать и смеяться. И пускай наши семьи долгие годы поддерживали связь, но такой сюрприз не сравнить со звонками и сообщениями.Так просидели мы ещё долго, то смеясь искренним хохотом, то затихая и пристально слушая собеседника. Но время бежало, и вскоре оно заставило нас выйти из кафе. Свежий воздух, встретивший нас на выходе, придал ещё больше сил, и мы медленно пошли в сторону моего дома, обсуждая всё новые и новые истории последних лет.

Сейчас, ближе к вечеру, туман немного спал, и стало прохладнее. Но нас с подругой это не расстраивало. Создалось ощущение, что сейчас не осень, а уже бурный и морозный февраль вместе с тающим снегом отдавал свои права весне с её звучными капелями, ярким солнцем, пением прилетевших из далёких краёв птичек и новой жизнью, которая только начинала зарождаться вокруг и в сердцах каждого.10.Мама не предполагала увидеть такую гостью сегодня, но ужин как раз кстати был почти что праздничным. Когда Алу вошла, маминому счастью не было предела. Они обнимались, целовались, смеялись. Сколько искренней радости я видел в их глазах! И мамины будни растаяли в них с такой же искренней радостью. Папа тоже весело улыбался, обнял гостью, а потом мы прошли в гостиную. Просидели мы там не долго(родители всё спрашивали и спрашивали Алу о том, как она попала сюда, как у всех дела и что вообще случилось за это время, впрочем, как всегда это бывает), а потом мама, уже успевшая параллельно накрыть на стол, позвала ужинать. Я слушал всё заново, но мне не было скучно. Я всё так же вслушивался в каждое слово и удивлялся вновь всем приключениям подруги. За разговором я также узнал много нового. Алу толком не успела мне рассказать о братьях и сёстрах, поэтому я, навострив уши, впитывал эту информацию с завидной жадностью, с какой только может слушать утиные вскрики заядлый охотник, или знакомую композицию Шопена талантливый музыкант.

Алу рассказала, что Коди нашёл себе работу, к которой стремился с самого детства. Он ведь всегда хотел быть похожим на отца, спасать жизни и помогать людям. Правда, в его случае, коммуникации сыграли не такую значимую роль, как во времена старины Балто, поэтому спасать людей и доставлять важнейшие грузы Кодиаку не приходится, но он не расстраивается. Дакота и Динго – оставались такими же позитивными и отзывчивыми, Киона – чувственная и спокойная, смогла многого достичь своим умом и терпением, Саба, с детства красивая, потрясала всех в Номе своей привлекательностью. Весь этот рассказ взбудоражил мою фантазию, и я вспоминал всех и представлял, какие теперь мои друзья.За ужином мы провели очень много времени и легли спать далеко за полночь. Мама всё же уговорила Алу остаться на ночь и переехать к нам, и завтра мы уже были готовы забрать её вещи сюда. Эту ночь я спал спокойно, только вот заснуть было сложно. Не удивительно – мысли крутились в голове, возбуждали во мне всё новые и новые эмоции.

Хм, а Фоксера всё-таки не обманешь, в Алу ведь действительно течёт волчья кровь! Её бабушка, мать Балто, была не простым антропоморфом, а антропоморфом-волчицей, и внучка, в отличие от своих братьев и сестёр, очень многое унаследовала от своей бабушки. Конечно, бабушку Алу я не видел, но то, сколь сильно её внучка похожа на волка поражало меня. Да уж, ну и подруга! Расскажешь – не поверят! Впрочем, на кого она стала похожа – не так важно. Важно – кем Алу осталась, и в этом у меня не было к подруге претензий.

Я ещё долго думал о ней и о её родных, пока глаза уже не слиплись окончательно и я не погрузился в здоровый дивный сон с широкой улыбкой на лице. [1] Антропоморфизм – одна из форм анимизма, присвоение психических качеств, присущих человеку, другим созданиям (животным, предметам и т.д.) (Анимизм – свойственен первобытным народам представление о существовании духа, души у каждой вещи.)(Толковый Словарь Русского Языка С.И.Ожегова) В данном произведении ?антропоморфами?называются персонажи-зверелюди, наделенные разумом, прямохождением, речью, душой, не отличной от человеческой. В восприятии антропоморфов следует приравнивать к человеку, а не к животным, ибо физиология их – не более, чем признак расы у человека, и никакими душевными и умственными качествами антропоморфы не обделены.