Часть 4 (1/1)

Темнота. Казалось, она проникала даже в само сознание, усугубляя и без того гнетущее состояние беспомощности и страха, к которому со временем прибавился еще и озноб. Фингон чувствовал, как вначале легкий, а потом и бьющий крупной дрожью озноб пробирался вглубь до самых костей, а потом и вовсе стало так холодно, что зубы непроизвольно стали отбивать чечетку. Орки заходили еще несколько раз, чтобы облить его холодной водой и подбросить льда на стол, и каждый раз они глумились над пленником, напоминая ему о его безвыходном положении и о мучениях висящего на скале Маэдроса.Когда он шел спасать сына Феанора, в душе темноволосого нолдо были не только теплые воспоминания о счастливом детстве и крепкой дружбе. Установить мир меж двух враждующих лагерей. Кто мог совершить такое? Чтобы сказали сыновья Пламенного Духа, а заодно и весь народ, если бы сын Фингольфина спас из лап Моргота первенца того, кто некогда решил, будто может вести за собой толпу, кто смеет повелевать и властвовать, кто имеет право угрожать своему родичу и поднять меч на брата? Он вернулся бы в лучах славы, Отважный и несокрушимый, однако честолюбивым планам не суждено было сбыться.Фингон чувствует недомогание и вялость, а в душе его сочится тонкой струйкой яд ненависти, начиная от ненавистного всем эльдар врага, заканчивая не менее нелюбимым дядей, по подначке которого они вообще оказались в Средиземье.?Не стоит валить все со здоровой головы на больную. Вас на аркане никто сюда не тащил?Голос в голове словно удар кинжалом, и Фингон опасливо косится по сторонам, вглядываясь в беспросветный мрак.?Вам предложили уйти, покинуть эти земли, но вы, уверенные в чужом злом умысле, не только сами пошли на ложь, но и упираетесь как быки, которых так или иначе клеймят на скотном дворе?—?Бауглир…?У тебя есть шанс на спасение. И не только свое. Сделай правильный выбор, не будь глупцом?—?Никогда!Голос в голове хмыкает, а потом и вовсе исчезает. В замке двери шевелится ключ и в комнату заходят двое орков, которые пытали его в первый день.—?Вставай, цыпа. —?Щерится тот, которого зовут Дрейк. —?Пора погреть зад.***?Когда вместо набившего оскомину нагорья перед Маэдросом возникает огромный зал для пиршеств, ему кажется, что он лишился рассудка. Десять лет, прикованный к скале?— немудрено потеряться в пространстве и времени. Его приволокли вновь в бессознательном состоянии, крепко ударив рукоятью меча по голове, и он открывает глаза уже в теплом помещении, осознав, что его освободили от оков. Привычное нарушение чувствительности, онемение и ощущение покалывания в конечности, возникающие в разное время с разной силой, фактически исчезли, словно и не было этих мучений, а в нос резко ударил запах специй и жареного мяса.—?Говорят, куриная грудка?— мясо сухое и требующее специальной обработки. Я же склонен полагать, что все дело в мастерстве повара.За длинным столом сидят двое. Один из них?— сам Моргот, вертящий вилку меж большим и указательным пальцами, смотрящий на кусок филе на острых зубцах так, словно то была некая диковинка. Рядом с ним по правую руку сидел такой же темноволосый мужчина с безупречными манерами, аккуратно работающий вилкой и ножом в тарелке и испытывающий куда меньший интерес к блюду, что выражала маска неудовольствия на красивом лице. То был Саурон?— Повелитель волколаков, правая рука Черного Врага Мира.—?Любая курица лучше свинины. Мясо плебеев. —?Брюнет морщится, когда подносит филе ко рту, но все же начинает жевать, всем своим видом демонстрируя свое отношение к блюду. —?Одна соль! Дрейк, передай повару, что я лично отрублю ему руки, если он снова испортит ужин.Моргот смеется и это звучит очень красиво. Оба мужчины даже не обращают внимания на Маэдроса, во рту которого уже скопилась слюна от всех этих причудливых ароматов специй и еды.—?Не кипятись, Майрон. Соль хороша от цинги.—?Боишься за свои зубы?В ответ Бауглир лишь широко улыбается, блеснув безупречно ровными и белыми жемчужинами, куда более острыми, нежели у эльдар.—?Смотри, он сейчас щеку сжует.Они наконец обращают внимание на Маэдроса, который чувствовал себя в высшей степени странно. Он не желал демонстрировать страх, который невольно пробудился в нем с момента пленения, но сейчас общая атмосфера вызывала скорее удивление и интерес, несколько обескураживая и сбивая с толку. Враги замолкли, рассматривая сына Феанора с одинаковой степенью безразличия, после чего первым заговорил Моргот, скрестив крепкие руки на широкой груди.—?Помнишь ли ты, Майрон, как мы сняли его года полтора назад? Привели в покои, хотели услужить, как царственной особе.—?Я тогда был в отлучке, мой господин.—?Ах, точно. А я и запамятовал. —?Моргот снова улыбается и чуть разворачивается корпусом к Маэдросу, склонив голову к плечу. —?Истинный сыночек Феанора. Никакой благодарности, как, собственно, и благородства. Из-за него погибло более десяти орков, прежде чем нам удалось его скрутить. Думаю, на его теле все еще свежи шрамы от зубов варгов и хлыста.В голосе врага столько желчи и столько насмешки, что хватило бы заполнить до краев озеро Куивиэнен. Саурон лишь хмыкает и кривая улыбка появляется на его красивом, но злом лице.—?Ты голоден, дорогой гость? Может, желаешь отведать немного филе? Или вина? Нет? Ну, воля твоя.Маэдрос молчит, не говорит ни слова, в то время как Моргот встает из-за стола и неспеша подходит к сыну Феанора, сцепив руки за спиной.—?Ты нарушил условия переговоров, явившись с отрядом, наивно полагая, будто я не предвижу такого поворота событий и явлюсь один, как твой папочка к моим воротам. Видимо, умереть без смысла, но зато претенциозно, это ваша фамильная черта, ибо ты почти повторил подвиг первенца Финвэ. Почти.Саурон смотрит на происходящее чуть ли не с полным отсутствием интереса, облокотившись локтями о стол и постукивая длинными ногтями по его гладкой поверхности. Маэдрос держится гордо, высоко задрав голову и выпрямив спину, но прекрасно понимает, что бахвальство собственной отвагой не произведет никакого впечатления на его врагов.—?Твои братья так стремятся тебя спасти, что даже и не думают принимать мое предложение. А ведь они знают, в каком ты положении, ведь не всех их разведчиков наши патрули лишают голов, коими они пользуются на редкость неудачно.—?Пытаешься меня сломить? —?Цедит Маэдрос, скривив губы. —?Ну, попробуй. Испытай удачу.—?Может ему сломать хребет? —?Саурон развлекает себя тем, что смотрит на пламя в камине через стенки фужера и ловит взглядом огненные блики, что играют в тонком стекле. —?Или отрезать…что-нибудь.Бауглир смеется, глубоким красивым смехом, и задирает указательным пальцем подбородок пленника еще выше так, что он может видеть только его черные, подобно бездне, глаза.—?Есть огромное количество способов, как можно сломать чью-то волю, сокрушить дух или тело. Я предпочитаю более приятное времяпровождение, но если тебе так хочется испытать боль, то кто я такой, чтобы идти вопреки вашей воле, Ваше Высочество.Моргот хлопает в ладоши и в зал входят орки.—?Развлеките нашего гостя, а потом вновь отправьте на скалу. Майрон, проследи, чтобы все прошло должным образом и нашего принца не развлекли до смерти.Прислужник Моргота кивает и дает знак оркам. И залу наполняют крики и кровь?.***Фингон сидит прикованный к большому металлическому стулу, под которым орки сложили хворост. Он не может даже пошевелить рукой, а босые ступни упираются в пластину средних размеров, загнутые края которой словно были предназначены для того, чтобы не давать жидкости или иному содержимому выпасть или вытечь за ее пределы.—?Наверное, ты желаешь знать, зачем мы все сегодня здесь собрались. Наверное, ты думаешь, что нам просто так нравится кого-то пытать. —?Саурон стоит напротив, взирая на нагого нолдо с привычным для него равнодушием. Он видит как пленник дергается, пытаясь освободиться из ремешков, что крепко держали его руки и ноги, и эти жалкие потуги вызывают на лице майи лишь легкую улыбку. —?Не стоит зря растрачивать энергию.Фингон краем глаза замечает движение. Один орк несет в небольшой склянке нечто, похожее на масло, которое выливает на металлическую пластину, а другой держит в руках факел.—?Ты пришел сюда, чтобы спасти друга. Интересно, на что пойдет он, чтобы спасти тебя?Орки поджигают хворост под стулом, и языки пламени начинают облизывать металлические ножки и сидение, в том числе нагревая и пластину, по поверхности которой скользили ноги храброго нолдо.Становится жарко. Постепенно стул раскаляется до невыносимой температуры и Фингон, будучи уже не в силах сдерживаться, издает душераздирающий вопль. Его кожа плавится, горит и обугливается, буквально прикипает к металлу, и он кричит. Сын Фингольфина кричит так, что кажется дрожат даже стены, он мечется в своих путах, стараясь хотя бы на дюйм избежать касания с раскаленной поверхностью, но не может сделать абсолютно ничего.—?Еще минуту и снимайте. Нам он еще нужен живым.Орки кивают Саурону, и тот уходит, слабо веря в то, что план Повелителя сработает. Но потом он слышит, как кричит на скале и Маэдрос, как рвется в своих оковах, и понимает, что игра на струнах души всегда удачнее игры с острым клинком.