Искусство требует жертв (1/1)

Огоньки затанцевали в траве, закружились, ускоряясь, словно подхваченные ветром бабочки.—?Здесь захоронение,?— пояснил Галдор, отступив назад.—?Его стерегут птицы? —?изобразив невинность, спросил Эктелион.—?Не думаю, что пернатым есть дело до погребённых в земле тел, которые нельзя склевать,?— сделал вид, что не понял шутку, Синда. —?Это у вас, менестрелей, погибших оплакивает и небо, и река, и травы… Что и кто угодно, кроме близкой родни. Видимо, матери и жёны скорбят недостаточно романтично.Идущий чуть позади Глорфиндел, казалось, побледнел. Или просто дневной свет изменил цвет лица прекрасного эльфа.—?Здесь земля топкая,?— сказал золотоволосый Нолдо, останавливаясь. —?На болоте точно не растут деревья. Поворачиваем южнее.Равнодушно пожав плечами, Эктелион заиграл мелодию для переклички с собратьями и прислушался к ответам.—?Не все отозвались,?— делая вид, что не волнуется, произнёс менестрель, хотя сердце упало: вспомнилась страшная находка в трубе водоотвода в пригороде Альквалондэ. —?Но по цепочке передают, что всё в порядке. Не смотри на меня так, Лаурэфиндэ! Я просто не хочу, чтобы наша бессмысленная авантюра обернулась трагедией.Эктелион был уверен?— Галдор сейчас начнёт свою обычную песню про желание и выпавшую, наконец, возможность войти в историю, про шансы на успех, которые каким-то чудесным образом зависят от целеустремлённости, даже если цель абсолютно абсурдная, однако ничего подобного не произошло, и Синда, просто отмахнувшись, пошёл вперёд в обход болота.Ладья Майэ Ариэн соскользнула за лес, небо почернело и засияло россыпью крупных звёзд. Галдор заметно повеселел.—?Год сменяет год,?— улыбаясь, сказал единственный эльф, по-настоящему веривший в осмысленность похода,?— мои глаза давно привыкли к свету Анора, но каждый раз, когда наступает ночь, я радуюсь душой. Когда на небе впервые появились яркие светила, у меня в саду перепугались птицы, а в окрестных лесах пропала дичь. Потом стали гибнуть привычные мне цветы и деревья, и пусть на их месте поднимались над землёй новые юные растения, ощущение безвозвратно ушедшего прошлого не покидало. Да, под светом звёзд нас едва не уничтожили орки, а враг с севера пытался поработить, но в ласковом сумраке ночи были одержаны великие победы, после которых надежда возвращалась в наши сердца. А новый свет… В нём, словно в небесном костре, сгорело всё, что связывало память с тем, что я считал прошлым. Теперь, думая о своих воспоминаниях, я не могу отделаться от мысли, что всё это я придумал, и моё детство, юность, влюблённость, познание мира?— просто фантазии.Эктелион начал подыгрывать словам друга, меняя мелодию в зависимости от интонации.—?У вас тоже так? —?словно ища сочувствие, спросил Синда.—?Нет,?— печально ответил Глорфиндел, дав команду собратьям остановиться, собираясь залезть на высокое дерево и осмотреться.Оказавшись над землёй на высоте в половину крепостной стены, золотоволосый Нолдо снова заговорил:?— Мы шли из Благословенного Края, где привыкли к негасимому сиянию Древ. Потом на Валинор пала тьма, которая пугала даже уроженцев Эндорэ, потому что никто из них не хотел вспоминать опасное прошлое на берегах Куивиэнэн. Свет Телпериона и Лаурэлин был для них… —?Глорфиндел задумался. —?Те эльфы воспринимали свет, как символ безопасности. Глупо! Освещение лишь меняет цвет того, что нас окружает!Услышав, как Эктелион начал подыгрывать теперь ему, военачальник лорда Турукано сделал важный вид:—?Давай торжественную музыку! Я хочу рассказать, чем обернулся для нас восход светил! Тилион удивил нас, даже впечатлил! К тому моменту передовые строители дорог и временных лагерей в Хэлкараксэ уже добрались до Эндоре, воины и охотники прошли и того дальше, и пусть большинство тащились позади, было решено считать, что Майя Тилион приветствовал нас, вернувшихся на Родину. Но Ариэн…Эктелион безошибочно почувствовал настроение друга, и снизу донеслась тревожная мелодия. Лаурэфиндэ не выглядел взволнованным или печальным, умело скрывая ?постыдные? эмоции под маской злого веселья и цинизма, однако давнего приятеля-менестреля ему было не обмануть.—?Эта горячая женщина, получившая власть на небе,?— скривился золотоволосый Нолдо,?— растопила у нас почву под ногами! И пока вы горели вместе с лесом, мы слепли из-за отражающегося от снега света и тонули в ледяной воде, проваливаясь в трещины исчезающего с поразительной скоростью ледника! Айя Ариэн! Вечная сияющая слава!—?Неправильно ты рассказываешь,?— брезгливо поморщился Эктелион,?— ну кто же так мерзко говорит о важнейших событиях Арды?—?Любой, способный думать,?— отрезал Глорфиндел, спрыгивая с дерева.—?Это явно не про тебя,?— вдохновенно произнёс менестрель.—?Я видел лисью тропу,?— перевёл тему военачальник,?— проверю, повезёт ли мне в этот раз. Знаю, у меня не будет второго Питьо, но мне слишком понравилось дружить с рыжими хвостатыми хитрюгами.—?Прекрасно,?— нараспев сказал Эктелион,?— иди. А я пока расскажу, как на самом деле мы встретили первый восход новых светил. Ладно, это не совсем правда, зато именно мою версию будут рассказывать детям.***Галдор нагнулся к траве, поднял сухой черенок, критически осмотрел.—?Эта веточка прилетела издалека,?— задумчиво произнёс Синда,?— жаль, она не белая. Однако, я готов искать хоть сотню лет, хоть две.—?Даже совсем неопытный валинорский садовник сказал бы тебе, что за это время можно самому вырастить любой гибрид, если задаться целью,?— чуть менее нараспев, чем раньше, сказал Эктелион.—?И ты не понимаешь… —?начал было обижаться вдохновлённый искатель, однако менестрель отрицательно покачал головой:—?Нет, я понимаю сакральный смысл поиска тех самых деревьев, а не замены им. И знаю цену уникальности. А ещё, как музыкант, понимаю, для чего нужны драмы на ровном месте, трагедии из ничего и боль ради боли. Однако, друг мой, стараюсь сам в подобном не участвовать, хоть и не запрещаю это другим. Я даже готов присутствовать рядом и создавать соответствующую атмосферу, чтобы страдалось лучше.Перестав изучать траву и мох, Галдор выпрямился, посмотрел на сотоварища и вдруг громко рассмеялся.—?Я могу и смешнее рассказать,?— делая вид, что не всматривается в лес в поисках белых деревьев, загадочно произнёс Эктелион. —?Рванул, значит, гордый и независимый от Валар народ Голодрим в Средиземье через страшные ледяные земли, где никто никогда ранее не бывал. Все ведь хотят подвигов и войти в историю. А Голодрим?— гордые и независимые! Они любят врываться на страницы летописи так, чтобы в книге дыра прожглась. Что ты смеёшься? И пошли Голодрим такие все из себя на пафосе, размахивая шёлковыми знамёнами и прорубая себе путь сквозь льды мечами, сверкая глазами и доспехами, прямиком к Морготу! Долгим и трудным был пусть, особенно, если учесть, что кроме знамён и брони никто ничего с собой не взял, даже шапки и перчатки, однако гордые и независимые от Валар Голодрим…—?Хватит, прошу тебя! —?покраснел от хохота Синда.Эктелион заиграл очень фальшивую мелодию, сильно переврав прославившуюся на весь Белерианд войсковую песню Второго Дома Нолдор.—?И с первым восходом светоча Исиль,?— снова заговорил менестрель,?— великий гордый народ весь разом ступил на землю Эндорэ. Мы, представляешь, сразу поняли, что вот здесь уже Средиземье. Прямо на камнях написано было и линия прочерчена.—?Знаешь, друг из Валинора,?— глубоко вздохнув, выдавил слова Галдор,?— если ты в таком стиле будешь рассказывать о том, как мы нашли Белую Рощу, клянусь, я утоплю тебя в фонтане в моём саду.—?Будет обиднее, если это будет мой собственный сад,?— печально вздохнул Эктелион, всем видом показывая, что готов заплатить любую цену за свободное творчество.Искусство требует жертв.