О новой жизни (1/1)

Она позволяла прижаться к себе, обхватить руками, не двигалась, чтобы не разорвать объятия, не отстранялась от поцелуев, но была слишком далека и холодна, словно неживая скульптура из редчайшего мрамора, прекрасная и холодная.Голова эльфа кружилась, словно после слишком большого количества вина, перед глазами расплывался любимый силуэт, мерцал и дрожал, как будто Даэрон смотрел на Лутиэн сквозь пелену слёз.Розовое закатное свечение неба окрашивало размытое прекрасное лицо в дивные нежные цвета, и менестрель, боясь, что рядом не любимая, а фантом, осыпал поцелуями щёки, лоб, губы, шею, убеждаясь с каждым прикосновением, что Лутиэн здесь, её можно ощущать, обожать и согреваться теплом безучастного бархатистого тела.Желание стать единым целым с любимой давило на грудь, убивая все другие чувства и мысли, заглушая музыку, рождающуюся в сердце менестреля, обрывая лишь начатую мелодию. Ничто не имело значения, всё рухнуло в бездну и исчезло, осталась только Лутиэн и позволение целовать её прекрасное подсвеченное закатом лицо. Нарастало чувство страха, что любимая вот-вот исчезнет, и…Конец.Сияющие звёздами глаза вдруг сфокусировались на Даэроне, эльф вздрогнул от неожиданности, чуть отстранился и увидел, как призрачный силуэт обретает чёткие формы. Голова сначала закружилась сильнее, но ощущение падения резко прекратилось, и, снова чувствуя реальность и твёрдую опору, Даэрон понял, что внутри него образовалась пустота, спасение от которой совсем рядом, надо лишь не отпускать любимую из объятий, тогда есть шанс выжить…—?Ты должен поговорить с моим отцом,?— холодно сказала Лутиэн, наматывая на палец прядь волос менестреля, критически рассматривая её,?— спеть ему, насколько важна для Арды новая жизнь. Пойми, мы не должны подарить её только одному из Айнур, Эру не так замыслил. —?Посмотрев на Даэрона внимательнее, принцесса вдруг заливисто рассмеялась. —?Хотя, забудь всё, что я сказала. Мой отец не станет тебя слушать.Менестрелю захотелось сказать, насколько обидно ранят его подобные слова, что он не заслужил насмешек и готов быть лучше и полезнее, достаточно лишь намекнуть, и он всё сделает, но вдруг эльф увидел в глазах любимой войну и словно провалился в бездну дыма, огня и удушающей вони, исходящей от горящей плоти и чёрной маслянистой жидкости, растёкшейся по окровавленным стенам. Даэрон увидел орков и… кого-то ещё?— существ, очень отдалённо напоминавших эльфов, грязных, обросших, в язвах и волдырях, с жёлтыми и чёрными редкими зубами, кричащих что-то гадкое, хохочущих над умирающими…Видение растаяло, Даэрон в ужасе затряс головой.—?Нельзя,?— сказала Лутиэн, вставая с шелковистой травы,?— чтобы новая жизнь была в одних руках.?Новая жизнь,?— подумал менестрель,?— почему ты говоришь не о наших совместных детях? Почему не видишь меня своим мужем, любимая??Принцесса, закружившись, словно под одной ей слышимую музыку, прислонилась спиной к дереву, погладила ствол, подняла глаза к темнеющему небу.—?На следующем пиру,?— мечтательно произнесла дочь Майэ Мелиан,?— я хочу танцевать только с тобой, под твою арфу, под твой голос. Но для этого тебе придётся придумать что-то, гармонирующее с мелодией моей души. Думай обо мне, когда обнимаешь гриф, когда ласкаешь струны.Даэрон почувствовал рвущийся из груди беззвучный крик отчаяния: ?Как же так?! Ты не понимаешь, что я всегда, всегда думаю только о тебе?! И на совете, и во время пиров, и когда просто иду по коридорам Менегрота… Каждый вдох и выдох?— это ты! Только ты!?С мыслью, что всё бесполезно, менестрель опустил голову. Ему уже ничего не хотелось, навалилась убивающая волю усталость. Лутиэн подошла, тронула за подбородок, потянула вверх, посмотрела в глаза.—?Вставай, певец,?— прощебетала принцесса,?— пора браться за работу.И Даэрон снова покорно подчинился.