2 (1/1)

Если медленно расстёгивать маленькие пуговки на её чёрной блузке…

Я зажмурилась, закусив губу, представив, как обнажается тонкая длинная шея и обрисовываются линии ключиц …Должно быть у неё немного угловатые плечи, гладкая, чуть загоревшая кожа, плоский живот… Мысленно пожелав сдохнуть своей совести, которая противно пищала ?Опомнись, ей же всего пятнадцать! Ты же не педофилка какая-нибудь?, я ухмыльнулась и медленно выдохнула застоявшийся в лёгких воздух.

Нет, я не хотела сорвать с неё одежду, прижать к стене и, прикусывая кожу за ухом, сделать всё, что подкидывала мне извращённая фантазия. Почему-то не хотела…Хотя, поделись я сейчас с Яриком своими мыслями по поводу маленьких пуговичек, он бы тут же безапелляционно заявил, что я извращенка, но без издевки и отвращения, намекая что слово ?хочу? здесь будет гораздо уместнее смотреться, чем ?люблю?. Но то, что ощущала я, не шло ни в какое сравнение с этими двумя затёртыми словами. Наверно так скульпторы смотрят на Венеру Милосскую, видя не обнажённую девушку, а произведение искусства.

Как мне вести себя с тобой, идеал неприступности? Больная фантазия ополоумевшего художника, прорисовала каждую деталь твоего Я. Чёткие линии – чёрный, серый и немного белого. Мне не понять…Чёткий профиль. Столько непоколебимого молчания, тонкие, изящно очерченные губы, всегда плотно сжаты. Чёткие движения.Кто ты? Мой палач, решавший потянуть время казни?..Он позвонил за полчаса до наступления полночи, когда я бесцельно шарахалась по тёмным улицам замершего города, пережёвывая воспоминания о ней и путаясь в лабиринтах своего подсознания. Наверно именно поэтому, с десяток маньяков, ожидавших сегодня свою жертву в переулках, лишились шанса прирезать меня.

Всё бы ничего, но по голосу, хрипевшему из трубки, сразу стало понятно, что заставило Ярика набрать мой номер.

-Приезжай, - как-то жалобно выдохнул он, даже не подумав спросить о моих планах на вечер – есть разговор.Я как-то сама себе пожала плечом. Апатия торжественно вышагивала в белоснежной мантии, всем своим видом показывая, что ей фиолетово куда идти и где ночевать.

-Купи апельсинов, - дружелюбно попросил страдалец, чем окончательно убедил меня в предстоящей попойке. Странная любовь Ярика к сочетанию красного вина и цитрусовых, служила неким ориентиром в проведении ?разговора?.Тогда я ещё не знала, чем всё это закончится, поэтому решила пойти на поводу у шептавшего в голове противного голосочка: ?Ей-то пофиг, где ты и что делаешь. Давай, иди, восстанавливай нервы?, и, бросив пару дежурных фраз небесному другу, зашагала в сторону ближайшего круглосуточного супермаркета.

Дверь мне открыл слегка потрепанный Ярик с фингалом под глазом.

Несколько секунд я таращилась на фиолетовый синяк и пару царапин на щеке, недоумевая кто смог оставить такое на память парню с чёрным поясом по карете.-Ну что смотришь, заходи, - не смутившись, произнёс он и отодвинулся от косяка, пропуская меня в квартиру.

-Это кто так тебя? – положив пакет с апельсинами на кухонный стол, поинтересовалась я.Тот усмехнулся, потёр переносицу и коротко бросил.-Влад.Наверно все грандиозные пьянки начинаются со слов ?Наливай!?, наша же началась с этого имени.

Ярик был не из тех людей, которые разыгрывают слезливые трагедии из-за расставаний. Он поступал проще. Ударялся в весёлый алкогольный марафон, который, впрочем, никогда не переходил в те самые слезливые драмы и длился ровно ночь, не больше. Я как-то пыталась понять, почему всё происходит именно так, с апельсинами и вином; почему он никогда не рассказывает причину расставания, хотя зовёт именно поговорить… и только спустя несколько дней, в каком-нибудь случайном разговоре мелькают детали произошедшего. Пыталась, но так и не смогла, списав всё на характер.Пик безумия начался спустя час, когда изрядно окосевший Ярик нацепил на подбитый глаз чёрную повязку и напялил пиратскую шляпу, неизвестно как оказавшуюся у него в руках. Вооружившись веником, он распахнул окно, и, воинственно выставив оружие перед собой, заорал в темноту:-Эхехэээй, свистать всех наверх! Заместитель, доложите обстановку!-Эээ, - промычала я, но внезапно для себя выдала – за бортом всё спокойно, жертв нет!-Тысяча чертей, так надо за это выпить! – ещё громче заголосил мой собутыльник, стараясь копировать голос видавшего виды, пирата – Тащите сюда ром!

Я моргнула, поражаясь воображению Ярика. Какой ещё ром, разве что красный полусладкий, но в эту минуту раздалась трель дверного звонка. Мы переглянулись и скорее всего, подумали об одном – соседям надоело представление, и они вызвали ментов. К счастью мы ошиблись, и, когда в комнату со скептическим лицом вошла соседка Ярика, двадцати двухлетняя Настя, синхронно выдохнули.-Что здесь происходит? – осматривая парочку пустых бутылок из под вина, поинтересовалась она -

Вы так орёте, что у меня попугай скоро начнёт петлю себе из шнурка на колокольчике вязать.

-А у нас праздник! – закинув мне руку на плечо так, что я покачнулась под весом парня, провозгласил Ярик – Свободных людей!-О как, - казалось, Настя совсем не удивилась, видно тоже не раз бывала на подобных ?праздниках? соседа.-Да лааадно тебе, Наська, давай к нам! Я же знаю, повод имеется!-И какой же? – скептически глядя на излучающего добродушия, Ярика, спросила девушка.-Ну…как…а, у тебя же кошка окотилась! – нашёлся он.-У меня кот, - пытаясь сдерживать, уже начавшую пробиваться через серьёзную мину, улыбку, отчеканила Настя - Это у Машки из 15-ой кошка. Совсем упился?-Ой, блять, кошка, кот, какая разница! – махнул рукой парень – нам нужен штурман! Так что выбора у тебя нет.Откуда-то появилось ещё две бутылки вина, затем Настя принесла шампанское… Дальше всё как в глупом анекдоте. Провал в памяти.Ночной бред. Я хватаю её за запястья и притягиваю к себе, ощущая, какая горячая кожа под рубашкой. Крепко сжимаю хрупкое тело, целую в шею, немного прикусываю нежную кожу, тут же зализываю следы от зубов, оставляя небольшое красное пятнышко. Знаю, потом она будет прятать его под распущенными волосами, а родители удивятся, с чего их дочь решила изменить своим привычкам и распустить хвост.

Она не сопротивляется, только дышит чаще, чем обычно, приоткрыв губы. Смотрит куда-то в сторону, не на меня. Так неожиданно краснеет.Всё это вызывает такой прилив нежности вперемешку с внезапно нахлынувшей жалостью, что я отпускаю её на мгновение, захлебнувшись в своём сбившемся дыхании, чувствуя, как в горле застревает ком. Я не могу насмотреться, не могу выдохнуть забившийся в лёгких воздух, не сказать ни слова.

Протягиваю ей руку, пытаясь определить насколько наивно моё желание, насколько я глупа в своих действиях, но в этот раз, еёпрохладные кончики пальцев ложатся мне на ладонь.

Падаю на колени, сражённая этой милостью палача. Я и Судья и Подсудимый, и Убийца и Жертва, в одном лице, а она… она просто смотрит на это, спокойным взглядом.Преклоняюсь.-Теперь понимаю. Теперь я понимаю, Алёна, что чувствуют фанатики божков, молясь перед каменными изваяниями – то ли шепчу, то ли про себя говорю я,- почему они готовы выколоть себе глаза и перерезать глотку!По щекам текут слёзы, еле сдерживаю рыдания.-Понимаю! Ведь я такая же, как и они, только идол мой – ТЫ!Это больше чем любовь. Это не имеет названия, но я готова рассыпаться на атомы, если она захочет этого.Тяну её на себя, обнимаю, пропуская волосы через пальцы, целую щёки, висок, скулы.Мои миры рушатся и возрождаются за пару секунд, взрываются планеты и сгорают звёзды, рассыпается время в ладонях.-Посмотри на меня… - и она медленно переводит спокойный взгляд зелёно-ореховых глаз – видишь, во что я превращаюсь рядом с тобой…Касаюсь её кончика носа своим, замираю на пару секунд перед страхом, закрываю глаза и вслушиваюсь в тишину.Дрожат губы, а дыхание уже давно не слушается, подчиняясь сердцу, выстукивающему бешеный ритм в грудной клетке, разгоняя кровь по венам со скоростью света.Всего пара сантиметров, но их преодолеть, будто перепрыгнуть пропасть. Готова к падению, готова к тому, что оттолкнёшь, к словам, которые когда-то уже слышала – ?Это недопустимо!?, но всё же… всё же…Твои губы мягкие и горячие. Я лишь осторожно прикасаюсь, даже не пытаясь углубить поцелуй. Ладони, мягко ложащиеся мне на талию, заставляют вздрогнуть.

Ты ли это?Но объяснение находится почти сразу – это всё сон. Поэтому и ты не настоящая.От осознание этого становится ещё больнее, ещё слаще.-Люб…лю – с трудом выдыхаю я и целую уже смелее.К моему удивлению, она отвечает на поцелуй, скользнув влажным кончиком языка по нижней губе. Меня будто обжигает изнутри, кровь приливает к щекам и здравый рассудок уходит на задний план.

Забываю дышать.Тонкая длинная шея, ямочка над выступающими ключицами, серебряная цепочка, исчезающая под бело-голубой клетчатой рубашкой. Застёжки.Отчётливо слышно, в этой гулкой тишине, как щёлкают металлические кнопочки, когда я тяну их в разные стороны, непослушными пальцами. Обнажённая грудная клетка с крестиком, которым заканчивается цепочка; ещё щелчок и уже видны края чёрного лифчика, тонкие лямочки на угловатых плечах, маленькая грудь.Веду по обнажённой спине, ощущая под пальцами все изгибы и позвонки. Рубашка, будто ненужный элемент, падает на пол.Какой-то жалкий клочок ткани с машинными строчками…Она вздрагивает, но не отстраняется.-Знаешь… - зачем-то шепчу я, утыкаясь носом ей в шею и едва уловимо проводя по спине и лопаткам, заставляя покрываться мурашками тонкую кожу, - ведь наяву такого никогда не произошло бы. Этон а с к о л ь к оты должна довериться человеку, чтобы позволить такое… Мне не дотянуть до такого идеала…