Крем // Джун/Донхун (1/1)

Теплая размеренность в шуршании целлофанового пакета, похрустывании искусственного снега, рассыпанного под ногами?— о боже, Донхун, неужели так сложно убрать? —?и пряный запах печенья. А разбирая на составляющие парфюм зимнего дня, можно уловить: пачули, терпкая острая хвоя, нежно-сладковатый крем, до сих пор не остывший бисквит; Джунхи слизывает с пальцев глазурь; губы липкие, ладони тоже, и даже стол липкий. Почему это так смешно?Закрывшись от Донхуна ладонями, Джунхи тихо смеется; искусственный снег все еще хрустит под ногами, когда Джун перекатываетсяс пятки на носок и пытается немного успокоиться; его трясет и распирает откуда-то изнутри, но?— совершенно без боли. Ему тепло. Тепло и уютно, и бесконечно волшебно стоять на этой тесной кухне, мазаться в сладковатой розовой глазури. Обесцвеченные волосы спадают на глаза; Джунхи ничего не видит, и такая слепота?— почему настолько в радость? Обостряются чувства, все вокруг: таинство сочельника, размеренное предчувствие праздника, немного?— сказка, немного все же реальность.Донхун промазывает кремом бисквитные коржи и покачивает головой, мол, ты совершенно с ума сошедший; что я вообще делаю на этой кухне с тобой; почему ты поручил торт мне, я паникую и не справляюсь; ты иногда такой невыносимый.—?Но ты все равно любишь меня,?— вслух отвечает Джунхи и пожимает плечами, так что фартук немного сползает с плечей; глазурью мажется рубашка при попытке поправить его.Липкий-липкий-липкий мир с привкусом молочной карамели.У Донхуна опять: грустный взгляд котенка, чуть покрасневшие веки, обласканные солнцем и морем щеки, закатом разрисованные губы?— вишневые. Немного на вкус.Уголками?— улыбка; смешливые морщинки; неудачная попытка выразить равнодушие и отчужденность, и немного неодобрение детским поведением Джуна, его падением из крайности в крайность, его мечтой о празднике. О таком, чтобы вот не только в душе, в сердце гирляндами, но и вокруг: елочные игрушки, печенье с корицей, кофейный торт, морозная живопись на окнах и по полу рассыпанный пластиковый блестящий снег. Ладно, снег все же инициатива Донхуна, который ?ты правда думаешь, что я выйду на улицу в такой холод?? и ?окей, это ведь выглядит правдоподно?. Джун твердо убежден, что?— ни капли не; но не спорит.Потому что в голове приятная тягучая пустота; искрящиеся бенгальскими огнями чувства; что-то щекочущее в животе; послевкусие шампанского на языке; ощущение рук Донхуна в своих ладонях. Первое вместе рождество и первая вместе кухня, и первый вместе торт; ?Донхун, пожалуйста, постарайся промазывать коржи, а не стол?.—?Вот сам и делай,?— демонстративно дуется, мажется в маслянистом креме.С окна солнечные лучи стекают в его волосы, бликами и блестками покрывают медные прядки. Нежные ореховые тени ложатся на лоб и немного?— скулы, и еще прячутся в уголках губ. Подсвеченные бледные ресницы, созвездие родинок близ шеи и за ухом?— сейчас не видно, но имеет место быть,?— и Джунхи забывается. Не то чтобы незнакомый портрет, не то чтобы он не видел это примерно две сотни тридцать пять раз… Хорошо, каждый раз как в первый.?Ласт кристмас? из проигрывателя раздается едва слышно и задним фоном, чем-то незначительным, но меж тем?— необходимым. Прозрачные мазки накладываются друг на друга, обращаясь картиной. В главный ролях?— какие-то карикатурно безумно влюбленные Пак Джунхи и Ли Донхун, и кофейный торт, и аляповатые открытки на столе для Ючана, Бенквана и Сэюна; если приглядываться к деталям, то: ретроперспективный морской пейзаж из две тысячи семнадцатого года, когда Джунхи еще нелепый и глупенький, а Донхун как недостижимая звезда; самый красивый в офисе и всем мире; его парфюм сводил с ума.А возвращаясь в настоящее и признаваясь самому себе?— сводит до сих пор.Мерцание красных-зеленых-голубых-желтых-снова-красных огоньков гирлянды Джунхи находит отражением в глазах Донхуна; примерно в ту же секунду губы Донхуна находят его. Сначала теплое дыхание и едва различимый запах кофе от кожи; потом легкое касание. И поцелуй.Три ноты в ?ласт кристмас?, кончиком языка Джун ведет: край губы, десны, снова губы. Еще три ноты, Донхун притягивает его к себе и что-то выдыхает?— не различить; возможно, сейчас и маловажное; у Джуна губы все еще от глазури липкие, не оторваться.Поэтому Донхун задерживается; секунда, другая, минута; его ресницы щекочут Джуна; глаза прикрыты, но под веками: эфирный образ, пастельные тона, редкие яркие вспышки фейерверков. Ласт кристмас сменяется чем-то незнакомым, когда Донхун улыбкой разрывает поцелуй и ?слишком много глазури на одного человека, Пак Джунхи?.?Слишком много кофе и вишни на одного человека, Ли Донхун??— в тон ему; и они смеются.Возвращение к крему и украшению печенья, к ленивым колкостям; у Донхуна кожа нежная, почти зефирная, Джун пальцем чертит ?люблю?, вслух добавляя ?тебя?.Доносится запах чего-то резкого и сладковатого, знакомого и:—?О боже, Джун, только не говори мне, что ты забыл следить за печеньем!—?Только не говори мне, что это не ты отвлек меня!Счастливого рождества.