Глава 5. (1/1)

Шаг за шагом, не опуская оружия, отряд продвигался вглубь здания. Они как будто перешли некую границу, после которой человек начинает чувствовать себя совершенной боевой машиной, и отражали атаки вампиров с какой-то необыкновенной легкостью. Они были как бы воплощением гнева, подспудно накопленного человечеством против вампиров, и их движение было подобно лавине. Незаметно для себя они обошли все здание от самых глубоких подвалов, наполненных древними непонятными механизмами, до пыльного чердака, инстинктивно сторонясь лишь высоких дверей в стрельчатой арке, за которыми, очевидно, скрывался главный зал. Бойцы расступились, давая дорогу Эсберну и признавая за ним право войти туда первым. Он же, переведя дух, крепко взялся за массивные медные ручки и рывком распахнул двери. Огромный зал не показался бы слишком скромным даже королям древности. Солнечные лучи, пробиваясь через удивительной красоты оконные витражи, освещали его причудливой игрой чистых, ярких цветов. Поднятая шагами воинов пыль танцевала в радуге световых потоков. В дальних от входа углах возвышались две исполинские нефритовые статуи, изображавшие вооруженных тяжелыми топорами воинов. Свет пронизывал их, и слоистый зеленый камень казался невесомым. Статуи будто склонялись над массивным, богато украшенным троном. Эсберн с мечом наготове приблизился к нему, осторожно ступая по полуистлевшей ковровой дорожке, некогда стоившей целое состояние. Трон был пуст, и воины не смогли сдержать вздоха разочарования. - Это что же, все зря? - пробормотал кто-то за спиной Эсберна, который и сам не был рад тому, что видел. - Не затем же мы сюда шли, чтобы увидеть пустой трон? Солдаты обступили своего командира, не произнося больше ни слова, но в их взглядах светился один и тот же вопрос: "Что делать дальше?" Эсберн тяжело вздохнул и как-то внезапно почувствовал, как тяжелы его доспехи, а каждый мускул буквально стонет от усталости. - Мы должны продолжать искать. Наверняка у них где-то есть потайное логово. Надо еще раз обшарить все здание от крыши до подвалов, но найти его. Давайте осмотрим этот зал, а потом разделимся на группы и еще раз обыщем здесь все, - устало выговорил он, опершись рукой на подлокотник трона. Внезапно послышался резкий скрежет, и все с изумлением увидели, как одна из плит пола позади трона пошла куда-то вниз и вбок, открывая темное отверстие в полу. Из подземелья тянуло стылым, затхлым воздухом. Эсберн невольно поежился, но взял себя в руки и начал спускаться по истертым, неудобным каменным ступеням. Некоторые из солдат последовали было за ним, но застыли на первой ступеньке в странной нерешительности, как будто не смея переступить через запретную черту. Только через несколько секунд ветеран многих битв, суровый воин по имени Арратид как будто очнулся, зажег факел и последовал за своим командиром. Спуск длиной в двадцать пять ступеней привел в широкое и низкое помещение, посередине которого возвышался очень большой, как будто на несколько тел, массивный каменный саркофаг, крышка которого была прислонена к дальней стене. С замиранием сердца Эсберн перегнулся через его край и увидел неподвижно лежащую в нем фигуру. Без сомнения, это и был предводитель вампиров - на его плечах был виден фиолетовый плащ с вышитым гербом. Эсберн поежился: вампир был огромного роста, раза в полтора выше его самого и во столько же раз шире в плечах. Он, похоже, был во власти непреодолимого сна, свойственного вампирам. Эсберн затаил дыхание. С таким противником ему еще не приходилось иметь дела, и он испытывал мучительные сомнения: с одной стороны, справиться с ним в честном бою у человека не было бы ни единого шанса, а с другой - до глубин души рыцарская натура Эсберна восставала против убийства беспомощного врага. Не в силах принять никакого решения, он отступил назад. - Ну, что же ты, командир? Покончи с ним, и идем отсюда, - произнес Арратид, перехвативший растерянный взгляд Эсберна. - Я не уверен, что смогу убить его мечом, - ответил Эсберн, чтобы только что-то ответить. - Так в чем же дело? У нас найдутся осиновые колья. Эй, колья сюда! - скомандовал Арратид, и ему передали три гладко оструганных, заостренных кола. Теперь Эсберн не мог отступить. Взяв это смертельное для вампиров оружие, он снова подошел к неподвижному врагу, примерился, размахнулся и вонзил первый кол в его мускулистый живот. Странно, но этот удар не убил вампира, а лишь разбудил его. Он открыл глаза и попытался подняться, но острие кола, пронзившее его насквозь и вставшее враспор между узорчатыми краями саркофага, мешало ему. - Серафан, святые борцы с мировым злом!- прошипел вампир, давясь презрением. - Явились... и как всегда, напали исподтишка! Вы еще худшие мясники, чем мы. Мы убиваем, чтобы выжить, а вы - чтобы утолить свою ненависть и утаить правду. - Что? Что ты несешь, монстр? - проговорил Эсберн, занося руку для второго удара. - Как, тебе не рассказали? Ты так же слеп, как был и я когда-то? - ухмыльнулся вампир. Темная кровь медленно, как бы неохотно показалась там, где его пронзил кол, но он будто не чувствовал боли, только голос его упал до шепота. - Узнаю Орден. Как всегда, тенета лжи и обмана, интриги и жертвы. А знаешь ли ты, несчастный праведник, кем были мы – я и мои братья - прежде? Знаешь? Нет? Так вот: мы были вами. Мы совершили самое великое деяние Ордена, и за это именно мы были избраны императором. Шестеро лучших воинов Малека, шестеро легендарных героев... тебе это говорит о чем-нибудь? Шестеро убийц, превращенных в праведников, возведенных в ранг святых - и получивших справедливое наказание! Думаешь, Орден не знал о том, почему император выбрал нас? Это мы убили последнего древнего вампира, последнего Крылатого, мы заколотили этот гвоздь в гроб нашего мира. - Заткнись, - холодея, произнес Эсберн, и нанес второй удар. Вампир хрипло рассмеялся; на этот раз кровь струйками потекла из его ран. - Мы были воплощенной ненавистью, и нам было безразлично, кого убивать, - продолжал вампир. - Мы готовы были, не рассуждая, следовать любому приказу. И знаешь, это именно Орден научил нас быть такими. А после смерти мы просто оказались на другой стороне. Забавно, верно? Подумай, святой воин, когда мы были худшими чудовищами - когда были людьми или когда стали вампирами? Ты не знаешь ответа? Или ты молчишь, потому что слишком хорошо знаешь? Давай, же, не медли, наноси свой последний удар! Злость и в самом деле наполнила Эсберна, он поднял последний кол и с размаху ударил вампира в грудь, туда, где должно помещаться сердце. - Ты не сможешь убить меня, - снова рассмеялся вампир. - Я и не стану добивать тебя. Пусть холод и солнце закончат это, - сквозь зубы произнес Эсберн, отходя от распятого на кольях вампира и возвращаясь к солдатам. - Вытащите его наверх и прикуйте к трону, чтобы он не мог пошевелить и пальцем. Он не заслуживает легкой смерти. Пусть он вспомнит страдания всех своих жертв прежде, чем смерть заберет его проклятую душу! Воины трусцой побежали выполнять приказ своего командира. Пока они делали свою работу, вампир кричал во весь голос: - Будь проклят Орден Серафан! Вы называете нас зверями, но вы сами - звери еще худшие, чем мы. Вы зовете себя праведниками, но ваши души черны от пролитой вами крови и творимых вами беззаконий. Вы ничтожные слепцы, которые сами не ведают, что творят, и давно забыли разницу между добром и злом. Вы лишь куклы, жалкие марионетки в руках ваших правителей, пустые оболочки, наполненные демонами! Вы уродуете души людей, превращая их в орудия убийства, неспособные думать и рассуждать, совершаете злодеяния, которые нам даже не снились, и отрекаетесь от своих собственных инструментов, когда они перестают служить вам. Скажи своим солдатам правду, святой воин! Скажи, почему Орден так люто ненавидит вампиров! Эсберн молчал, потрясенный этими словами, а вампир, истекающий кровью, продолжал кричать: - Молчишь? А я скажу вам. Потому что мы - не более, чем ваше собственное отражение. И вот еще что. Скажи своим воинам, чем были раньше сыновья Каина. Скажи, они имеют право это знать! Ну, что же ты медлишь, фальшивый праведник? Скажи им – или убирайся, закройся в храме и молись своим идолам, поминай нас в своих молитвах! Но тебе это все равно не поможет!- О чем это он? – еле слышно пробормотал Кунц, стоявший рядом с Эсберном. Вампир как будто услышал его и закричал:- Знаете, как меня зовут? Дума! Меня зовут Дума! И я был там! Рассказать, как мы убивали последнего Крылатого? Мы связали его магией с помощью посоха гнусного старикашки Мебиуса, чтобы он и пальцем не мог шевельнуть, а потом закололи, как барана! Как барана, слышите вы? Не было никакого боя! Он пытался предостеречь нас, остановить, а мы хотели только, чтобы он заткнулся и издох поскорее! Мы оказались глупее баранов, мы убили последнего Хранителя, мы превратили Нозгот в ад! Мы жаждали славы, жаждали одобрения Круга, жаждали награды – и мы получили ее… Столетия не-жизни, целые столетия – вот какова была награда, и никто не пришел избавить нас от нее, никто, слышите? Все эти алтари, храмы, молитвы… О нас забыли, нас оставили во власти проклятия, мертвые идолы, которых из нас сотворили, нужнее стаду истинно верующих, чем спасение наших душ! А вы - вы еще худшие бараны, чем мы! Вы воюете сами с собой и верите во всю эту ложь! Посмотрите, кому вы поклоняетесь в ваших разукрашенных храмах, несчастные глупцы! Посмотрите, куда ведет путь праведного воина Ордена Серафан!..Эсберну очень хотелось, чтобы этот пронзительный крик смолк, чтобы этот голос перестал изрыгать чудовищные слова, тем более что инстинктивно он уже знал: все сказанное этим вампиром - правда. "Но... тогда во что же нам верить, Боже?" - мысленно произнес Эсберн. Вся радость победы в нем вдруг угасла, он чувствовал себя смертельно усталым и опустошенным. Слова вампира разъедали его изнутри, причиняли боль. "Значит, мы и правда все это время воевали сами с собой..." - ледяной иглой прошла сквозь сердце мысль. Не дожидаясь, пока солдаты закончат, и слегка пошатываясь, Эсберн медленно вышел из зала, чтобы ничего не видеть, не слышать, не чувствовать.