Теперь мне хорошо (1/1)

Когда Фролло, еле размыкающий от горя веки и словно бы придавленный к земле соборной плитой, медленно вышел на паперть собора, первым, кого он увидел, был Гренгуар, выглядевший мрачнее грозовой тучи. Хотя… Мрачнее ли?—?Поэт! —?коротко?окликнул его священник. Философ тяжело поднял голову, встретился взглядом с учителем и безвольно пошёл ему навстречу:—?В добрый час.—?В добрый… Что с вами? Вам нехорошо?—?А вам хорошо? —?поэт исподлобья взглянул на архидьякона, и тот отвёл глаза, не выдержав этот полный ненависти, бессилия и боли взгляд.—?Н-нет. Это может показаться вам странным, но мне… Одиноко.—?Вам? —?мрачно усмехнулся Гренгуар, едва не фыркнув презрительно. —?Неужели. Значит, вы не знаете, где ваш приёмный сын.—?Верно, не знаю,?— взволнованно согласился падре и подался вперёд. —?Вы знаете?—?Знаю,?— в голосе молодого человека засквозили горечь и издёвка. —?Он лежит в склепе Монфокона, рядом с моей женой.Клод поражённо замер с открытым ртом, а поэт, запустив руки в карманы, медленно изрёк:—?Знаете, чего я не могу понять?—?Ч-чего?—?Почему вас не было на балюстраде, когда мою жену вешали? Зато там был Квазимодо, и я бы предпочёл, чтобы он сбросил вас с колокольни.Мужчина задохнулся, широко распахнув глаза, и оттянул ворот колоратки, ставший его душить:—?Значит, так?—?Как ещё? Я сам отдал Эсмеральду,?— Гренгуар на мгновение замолк и болезненно поморщился, как будто не мог больше произносить этого имени. —?В ваши руки, в руки палача. Я не смог спасти её, как и затворница Роландовой башни, Гудула. Мою жену повесили из-за того, что я был слишком доверчив.—?Вы ненавидите меня? —?дрожащим голосом спросил Фролло, ненавидя уже самого себя. Пьер пристально посмотрел в его глаза с теми же чувствами, простоял так с минуту и чётко проговорил:—?Да. Я вас ненавижу. Из-за вашей ревности моя жена мертва. Слышали?— я или виселица? Любовь или смерть?—?Отк-куда вы…—?Знаю? Я вместе с толпой искал свою жену, надеясь спасти её. Я даже обдумал, как я это проверну. Я слышал всё.—?Почему вы так жестоки? Это не тот мэтр Пьер Гренгуар, которого я обучал когда-то грамоте, греческому языку и латыни.—?В самом деле? Я остался тем же, просто усвоил, что не стоит доверять тем, кого знаешь пять лет жизни своей,?— выплюнул философ и едко, тихо произнёс, не отрывая взгляда от священника,?— я ненавижу вас.Архидьякон в порыве отчаяния схватил ученика за ворот плаща и больно встряхнул:—?И это плата!..Философ напрягся, вцепился в колоратку падре и ровным ледяным тоном произнёс:—?Да, именно это и есть плата. Теперь ударьте меня, не страшитесь. Это желание горит в ваших глазах, я его вижу. Даже не надейтесь на то, что я когда-нибудь прощу вас.Клод бессильно разжал пальцы. Поэт, пошатнувшись, оказался перед ним на прежнем месте. Мужчина взглянул на свои дрожащие руки и внезапно наотмашь ударил молодого человека по щеке. Тот от удара отступил на полшага, тыльной стороной ладони коснулся скулы и кивнул, снова поднимая глаза:—?Вот так, хорошо. Теперь, учитель, мне хорошо.