Часть 3 (1/1)

На следующий день они отправились в Монтгомери. Джек Рэйвен рвался узнать о здравии Элизабет Тэтчер, старый Финн заявил, что будет сопровождать Бек к её родичам, а Орландо просто пора было возвращаться домой, где его ждали жена и дети.Их глазам представилось необычное зрелище. Сотни чернокожих толпились у небольшой церкви, рядом с которой была установлена кафедра проповедника. Орландо чуть притормозил, проезжая мимо, и Ребекка услышала звучный сильный голос большого чернокожего человека, говоривший о том, что Господь сотворил всех людей одинаковыми. И что весь род человеческий пошел от Адама и Евы, а значит, все люди братья и сестры. Ей хотелось послушать еще, так взбудоражили её эти слова, но им надо было ехать.– Кто он? – спросила Бек, глядя на проповедника. – Никогда не видела такого умного негра. Неужели такие бывают?Орландо усмехнулся, глядя на неё в зеркальце.– Еще как бывают, юная леди! А это наш пастор, его зовут отец Мартин. Мартин Лютер Кинг, если полностью. Он человек ученый, знающий. Вон, гляди, даже белые люди его слушать приходят.Бек высунулась из окна, всматриваясь в белого мужчину, протискивающегося к самой кафедре, установленной на свежем воздухе. От удивления у неё открылся рот.– Да это же дядя Сид! – выдохнула она, глядя на знакомую фигуру. – Ой, у него пистолет!А потом время растянулось. Что-то произошло, и Ребекка не сразу поняла, что Джек Рэйвен бежит, держась за перебинтованный бок, покачиваясь от боли и слабости, а потом бросается на дядю Сида, дергая его руку вверх. Пистолетный выстрел грохнул так страшно, что Ребекка втянула голову в плечи. А когда снова решилась выглянуть, эти двое боролись уже, ударяя друг друга кулаками. Негры вокруг расступились, проповедника куда-то увели. А потом дядя Сид упал, и следом упал красавчик.***Бек ехала домой, в Эдженси, да не одна. Старик Финн решил присмотреть за ней, а заодно проведать старого друга. Вез их Джек, совершенно поправившийся за прошедшие две недели. Насчет него у Ребекки был свой план.В доме судьи Тэтчера она все больше молчала, слушая разговоры и беседы взрослых. Зато узнать удалось больше, чем если просто спросить. Она не была такой уж тупицей и поняла почти все. И то, что дядя Сид проигрался по-крупному, а денег на игру занимал у преступников. После того как стало ясно, что деньги пропали, преступники взялись за дядю Сида. Он попытался занять денег сначала у дедушки Тома, именно ту их ссору и наблюдала Ребекка, а когда это не удалось, натравил преступников на любимую внучку старика. Ребекка должна была стать заложницей у негодяев. Но оказалось, что дядя Сид не складывал все яйца в одну корзину. Он натравил своих преступных дружков на судью Тэтчера и его внучку. Лишенные всякой жалости, негодяи страшно расправились с Лили Тэтчер, когда поняли, что денег им не видать. Но полицейские, начавшие расследование, выяснили, что этим дело не кончилось. Именно дружки дяди Сида приказали ему в качестве уплаты долга убить черного проповедника. Зачем им это было надо, пока никто не знал. Но каждый негр в городе буквально молился на Джека Рэйвена, спасшего преподобного Мартина от верной гибели. А судья Тэтчер хотя и ворчал, но допустил Джека проведать Лили. Ребекка была с ними, сидела в уголке, с любопытством вслушиваясь в беседу молодых людей и любуясь красивым лицом Джека. Она и так уже поняла, что эти двое влюблены. Для неё любовь была чем-то скучным, романтическим, куда менее интересным, чем приключения и путешествия.И её приключение продолжилось в доме у дядюшки Джеффа, деда Лили. Высокий, очень светлый слуга принес поднос с чаем и сладостями, поставив его на прикроватный столик. Сказал, что сэр Джефферсон прислал угощение для гостей. Голос его, шепелявящий, с негритянским акцентом, заставил Ребекку вздрогнуть. Она бросила взгляд на руки слуги и почувствовала, как по коже прошел мороз – на запястье темнел рисунок черной краской – змейка, укусившая свой хвост.Подождав, пока он выйдет, Бек бросилась к сестре и выбила чашку с чаем из её перебинтованной руки. Чашка упала на светлый ковер, по которому тут же расплылось большое темное пятно.– Не пейте, не ешьте, – прошептала Бек, – это тот человек, который меня похитил. Он в маске был, но я узнала его голос, и рисунок на руке узнала.В глазах Джека сверкнуло понимание. Ребекка подумала, что Лили очень повезло: у неё будет и умный, и красивый муж.– Останься с Лили, – тихо сказал он, вскочив с места и поморщившись от боли в боку, – запри дверь и никуда не выходи.Ребекка послушно заперла дверь на ключ, хотя больше всего ей хотелось пойти с ним и хоть чем-то помочь. Ей было не по себе, тем более что Лили дрожала от страха, цепляясь своими слабыми пальцами за её руку. Ребекка села рядом, успокаивающе погладив кузину по перебинтованной голове.– Не бойся, Джек его победит, – уверенно сказала она, – он сильный и храбрый.Словно в ответ на её слова откуда-то из глубины дома раздались удары, звуки драки и выстрелы. Лили вскрикнула от ужаса и попыталась приподняться, но упала, плача от боли. Послышался топот, крики, звуки падающих тяжелых предметов. Ребекка выглянула в окно, сама не своя от любопытства и немножко от страха, и увидела, как слуга с рисунком на руке бежит по садовой дорожке. Вот он почти поравнялся с Бек, так, что она могла видеть капли пота на его виске. Бек схватила первое, что попалось под руку. Её дедушка всегда учил её всему тому, что знал сам, в том числе и метанию разных предметов. Серебряный чайник, полный горячего чая, обжег пальцы, но бросок вышел что надо. Серебряной молнией сверкнул чайник, врезавшись прямо в лоб повернувшему было голову беглецу. Ребекка взвизгнула от ярости и восторга. Попала! Но бандит не упал, а лишь покачнулся, намереваясь продолжать свой путь. Но тут на его пути возникла коренастая тяжелая фигура Гека Финна. Могучий кулак старика врезался в челюсть беглецу, отбросив его на тропинку. Ребекка спрыгнула с подоконника и затанцевала от радости.– Отличный удар, дядюшка Финн!В дверь постучали, и она с визгом бросилась к кузине, зарывшись лицом в покрывала. И только спустя несколько минут смогла заставить себя просто повернуть ключ в замке и впустить бледного и ухмыляющегося до ушей Джека Рэйвена.