Глава 54 (1/1)

Местонахождение: неизвестно. Индекс даты и времени: неприменим.Дикая боль пронзила тело Элайи. Они исходила, казалось, от каждого участка ее испещрённой многочисленными царапинами и ссадинами кожи, от ног, зажатых между двух кусков искореженного металла, впивающихся в них рваными краями. Саднящие тупой болью рёбра, едва виднеющиеся под толстым слоем жировой ткани, обильно покрывающим грудную клетку когда-то сильного тела, взорвались целой палитрой болевых ощущений, когда поражённая происходящим Элайя попыталась сделать вдох полной грудью. И сразу же закашлялась мерзкой на вкус пылью, которой были забиты ее нос и рот. Она попыталась сосредоточиться и открыть глаза, но разрываемая на части тупой болью голова отказывалась осознавать окружающую действительность. Дочь госсекретаря попыталась сосредоточиться на ощущениях своего тела и с ужасом осознала, что зажатое в практически кромешной тьме между двумя огромными искореженными листами металла тело принадлежит не ей. Дородный мужчина в изорванных пыльных штанах, туфлях из дешёвой кожи и заляпанной его же кровью и технической жидкостью из пробитого трубопровода синей рубашкой с коротким рукавом, пришёл в себя, издав глухой стон и тут же закашлялся от попавшей в рот пыли. Он попытался повернуться, стремясь отодвинутся от толстого оголенного провода, обугленный конец которого упирался ему в висок, и Элайя беззвучно закричала от боли, пронзившей ее левый бок. Мужчина же от подобной попытки потерял сознание и обмяк в удерживающей его искусственной клетке. Ошеломлённая Элайя почувствовала, как ее сознание отделяется от застывшего в стальных объятьях тела мужчины и материализуется в виде бесплотной фигуры, одетой в походное снаряжение, в паре шагов от находящегося без сознания мужчины. Дочь госсекретаря ошеломлённо посмотрела на себя, с удивлением рассматривая хитросплетения искореженных труб, поручней, проводов и глыб армированного бетона, явственно проглядывающие сквозь ее полупрозрачную руку. Слегка насмешливый голос позади неё вывел Элайю из оцепенения:— Если бы я не знал, что ты моя Половинка, то удивился бы тому, что даже в моих воспоминаниях ты ощущаешь то же, что и я,?— задумчиво проговорил Найсмит, полупрозрачный силуэт которого завис в забитом раскуроченным бетоном пространстве в шаге позади Элайи. —?Что же, тем лучше. Реалистичнее. Лучше объясняет,?— проговорил Вечный и брезгливо поморщился, когда Элайя рванулась в его сторону. —?Угомонись. Могла бы и сама догадаться, где и —?что важнее —?когда, мы находимся.Дождавшись, когда Элайя перестанет ошеломлённо вертеть по сторонам головой, пройдя сквозь его бестелесный образ, Вечный повторил, указывая на вздрогнувшего в своём вынужденном заточении, мужчину:— Угомонись. Лучше постарайся открыть свой разум?— будет не так больно, когда я,?— Найсмит кивнул в сторону бессознательно лежащего почти впритык между двумя огромными смятыми листами железа мужчины,?— очнусь, и болевые ощущения вернутся. Рекомендую подготовиться, будет больно, несмотря на тот факт, что я… несколько снижаю силу передаваемых твоему сознанию болевых ощущений по сравнению с тем, что мне пришлось вынести в реальности. Примерно в пять раз,?— уточнил Найсмит, грустно улыбнувшись открывшей от удивления рот Элайе.Спустя мгновение она выгнулась от боли?— как раз в тот момент, когда мужчина пришёл в себя и попытался вдохнуть ещё раз.Титаническим усилием воли мужчина, лежащий в узкой щели, сформированной искореженными стенами вагона и бетонными кусками обвалившегося тоннеля метрополитена, сумел открыть глаза и, задыхаясь от пыли, падающей с обломков тоннеля, находящихся в нескольких сантиметрах от его головы, извернулся, издав приглушённый его искусственной темницей стон. Чувствующая каждый атом его разрываемого болью тела, Элайя сумела сквозь слезы, практически непрерывным потоком льющиеся по лицу мужчины, рассмотреть образовавшуюся из бетонных и железных обломков пещеру, в узкий изогнутый лаз которой проникал едва заметный и то и дело прерывающийся свет. Узник, затравленно огляделся по сторонам и панически дёрнулся вперёд, пытаясь освободить ногу, зажатую между сжатыми крушением элементами автоматических дверей. Миг —?и он вновь отключился, а задыхающаяся от испуга Элайя вновь оказалась рядом с силуэтом меланхолично спокойного Вечного.— По моим ощущением, я тогда провалялся в отключке минуты три. Но здесь,?— Найсмит широким жестом обвёл рукой окружающее их месиво из обломков того, что раньше было Зеленой веткой Киевского метрополитена,?— в моих воспоминаниях, время не имеет значения. Но я воспользуюсь паузой, чтобы кое-что тебе пояснить. Во-первых, я не буду показывать тебе то, как мы жили со своей семьей. Незачем, скоро ты сама поймёшь, почему. Во-вторых, ты наверняка удивляешься, почему тебе доступны названия вещей, которые ты в жизни никогда не видела. Это результат слияния наших сознаний?— и тебе доступна некоторая информация из моего. Не забывай,?— улыбнулся Найсмит,?— это дорога в обе стороны, завязанная на взаимной энергетике наших Сущностей. Ты чувствуешь, когда я пытаюсь тебе солгать, например… верно,?— ответил Хранитель нахмурившейся Элайе,?— первой ласточкой был тот случай в деревне Клинта, когда я почувствовал твоё удивление моей ложью Кевину. Ты чувствуешь то же, что и я, даже на уровне воспоминаний о всём, что мне пришлось пережить?— страдания, боль и страх… И чем лучше ты контролируешь своё сознание, тем больше возможностей. Например, будь я чуть менее опытным, твое реальное тело уже бы корчилось в бадье от болевого шока, ведь я не смог бы забрать на себя большую часть того, что я вынужден терпеть. И да,?— ухмыльнулся Хранитель,?— этот опыт позволяет мне рассчитывать на то, что после ужина у Кайла ты будешь не менее страстно отвечать мне в постели?— добавил Найсмит и плотоядно ухмыльнулся, даже не попытавшись уклониться от призрачного кулака Элайи. —?Довольно,?— проговорил он,?— пора обратно в ад?— грустно усмехнулся Вечный.Элайя очнулась и, превозмогая боль, попыталась медленно пошевелить ногой. Успешная попытка принесла непонятное чувство вдохновения, и она ощутила, как разум хозяина тела попытался взять под контроль свои чувства и медленно, дюйм за дюймом*, стиснув зубы от затмевающей все остальные страдания боли в ноге, вытаскивает ее из стального плена. Мужчине удалось поджать под себя раненую ногу, и он, содрогаясь от рыданий, попытался оттолкнуться относительно здоровой ногой от обломка тоннеля. Успешная попытка ещё больше воодушевила его, и он, тяжело дыша, медленно, один небольшой толчок за другим, придвинулся до выхода из пещеры, ещё больше разодрав свою и без того похожую на лохмотья одежду об острые выступы и арматуру бетонных обломков, чудом упавших так, что у человека осталось немного спасительного пространства.Мужчина подтянулся к краю своеобразной пещеры и, простонав от боли, которая лишь усилилась от новых царапин, появившихся, когда он толкал своё грузное тело к лазу из пещеры. Слезящимися от боли глазами он оглядел открывшуюся ему картину.В сверкающих время от времени вспышках коротких замыканий и тусклом свете немногочисленных, то и дело мигающих, но уцелевших ламп штатного освещения тоннеля жуткая картина сошедшего с рельс поезда чуть было не отправила чудом спасшегося человека в очередной обморок. Но он сумел взять себя в руки и, морщась от боли, осмотрел покорёженные столкновением, но тем не менее, относительно целые вагоны, словно прикорнувшие отдохнуть к стенам тоннеля. Мужчина издал громкий стон, когда он подтягивал к себе ногу для того, чтобы в очередной раз сгруппировать своё тело у узкого выхода из пещеры и, напрягшись, оттолкнулся руками и здоровой ногой, втискивая дородное тело в узкий лаз. С криком боли и торжества мужчина вывалился из узкой пещеры и упал на покрытый темно поблескивающей водой пол тоннеля, тут же вновь отключившись от пронзившей все тело боли.Элайе показалось, что она почти мгновенно очнулась от вызванного болевым шоком обморока и тут же чуть не задохнулась от тяжелой смеси запахов, ударившей по обонянию мужчины: машинного масла от лезущей в едва возвышающийся над поверхностью воды нос, дикой смеси обгоревшей электропроводки и сгоревших тормозных колодок, пытавшихся остановить поезд. В тот же миг ужасающий смрад тухлого мяса, испражнений и крови мгновенно проник в ноздри мужчины, и он машинально провёл языком по влажным после падения в воду губам. Ощутив свинцовый вкус крови, мужчина повернулся набок, и его тут же стошнило. Элайя не смогла сказать, сколько времени он дергался в приносящих новую боль его и без того многострадальному телу судорогах, но когда рвать оказалось уже нечем, он попытался повернуться, чтобы упереться в пол второй рукой, но повалился в собственные рвотные массы, смешавшиеся с кровавой массой, которой был щедро покрыт пол тоннеля. Импульс неконтролируемой ярости пронзил сознание Элайи, и мужчина с рёвом, в котором было больше звериного, чем человеческого, поднялся на руках из покрывающего пол месива и мощным рывком подтянул под себя ноги. Отдавшись на милость ярости, мужчина прорычал неизвестное Элайе ругательство и презрительно усмехнувшись пронзившей тело боли, встал на колено. Ухмыляясь безумной усмешкой обреченного, он рывком поднялся на ноги и оперся о стенку тоннеля.Мужчина торжествующе взревел, отгоняя терзающую его боль на мгновение, и осмотрелся по сторонам. Широкая труба подземного тоннеля метро освещалась мигающим светом из привалившихся к разным сторонам тоннеля, вагонов, а также то и дело вспыхивающих искр короткого замыкания, возникавшего, когда закрепленные ранее на стенках тоннеля и сорванные крушением провода касались друг друга. Медленно переставляя ноги в неизвестно откуда взявшейся воде, смешавшейся с капающей из покореженных вагонов кровавой смесью, мужчина добрался до первого вагона. Рыча сквозь стиснутые от боли зубы он умудрился подняться к свисающей на одной петле двери межвагонного перехода и толкнуть ее в сторону. Он замер на пороге на мгновение и обернулся, чтобы посмотреть на обвалившийся тоннель и, сдерживая стон, рассмеялся своей удаче. Стоило ему пропустить еще один вагон, увлекшись чтением и… Мужчина порадовался тому, что сегодня не родительский день и ему не пришлось бы везти свою пятилетнюю дочурку на работу. Мысленно он похвалил себя за предусмотрительность?— ведь он в любом случае не позволил бы своему котику топ-топу потерять два часа на дорогу к офису и еще столько же?— обратно. К ее же благу, подумал мужчина и, отвернувшись от чернеющего пятна выхода из пещеры, сделал шаг вперед. Он тут же подскользнулся на скользком от толстого слоя крови и испражнений полу и, закричав от очередной вспышки боли, повалился на пол, снова теряя сознание.Сквозь окутавшую ее сознание спасительную темноту Элайя ощутила, что она лежит на чем-то мягком. Дочь госсекретаря облегченно вздохнула?— все ужасные события предыдущих дней оказались лишь страшным сном. И сейчас она может себе позволить поваляться еще несколько минут на мягкой кровати в особняке Хранителя, дожидаясь пока Маргарет, его экономка, принесет горячий цикорий, и можно будет поваляться еще несколько минут, наслаждаясь удивительно теплым телом спящей рядом любимой жены…тяжелый запах разлагающейся плоти мгновенно вырвал ее из сладостных грез, а лежащий на полу вагона мужчина открыл глаза и уставился на труп женщины, лежащий напротив. Его взгляд задержался на голове пострадавшей, превращенной в кровавое месиво из мозга и костей и мужчину вновь вырвало. Он попытался повернуть голову, чтобы не захлебнуться собственными рвотными массами и, игнорируя боль, вспыхнувшую в каждой клетке его многострадального тела, рывком поднялся на ноги, едва не подскользнувшись вновь на трупе пожилой женщины закутанной в толстый меховой платок. Ошалелым взглядом он осмотрел залитый кровью, желчью и дерьмом вагон, по которому в беспорядке были разбросаны три десятка трупов разной степени сохранности. Стиснув волю в кулак, мужчина зашагал к противоположной межвагонной двери, придерживаясь за изогнутые столкновением поручни, чтобы обойти валяющиеся на полу и сорванных сидениях трупы.Элайя потеряла счет времени, пока мужчина переходил из одного заваленного трупами вагона в другой, двигаясь к голове поезда. Наконец, он добрался до первого вагона, и, ввалившись внутрь, опустился на залитую кровью скамью. Отдышавшись и хотя бы на минуту уменьшив истязающую его боль, он усилием воли встал на ноги и, шатаясь, побрел к двери, ведущей к кабине водителя. Он терпеливо дождался, когда постоянно гаснущий свет вспыхнет вновь и устало выругался?— дверь, ведущая к его спасению была расплющена столкновением до такой степени, что проникнуть в ведущую к спасению кабину водителя было невозможно. Вздохнув, он посмотрел на ближайшее испещренное осколками окно и опустил взгляд вниз?— на свои туфли, которые они со супругой решили отнести в ремонт потому, что подошва стерлась почти до основания. Неожиданно он ухмыльнулся и направился к ближайшему трупу. Зарычав от боли и напряжения он поднял окровавленное тело и бросил его на усеянную осколками раму окна. Того, кто когда-то был, по всей видимости, студентом?— постигла та же участь. Мужчина снял его с торчащего из спины поручня и бросил рядом с первым трупом. Затем он сбил осколки с боковых и верхней сторон окна вовремя подвернувшимся под руку зонтиком одного из погибших. Ухмыльнувшись, он схватился за раму, поморщившись от очередного приступа боли, и, перенеся вес вперед рывком поднялся на раму, опираясь ногами о наброшенные на раму трупы, а руками?— о стенку тоннеля, к которой прислонился ведущий вагон. Ругаясь сквозь стиснутые от боли и напряжения зубы он принялся спускаться вниз.Мужчина торжествующе ухмыльнулся, когда ему удалось восстановить дыхание после внушительного спуска и огляделся. То и дело пропадающего света от уцелевшего освещения поезда едва хватало, чтобы рассмотреть заднюю часть ведущего вагона. Чудом выживший и смертельно уставший мужчина бросил взгляд на то и дело вспыхивающий искрами коротких замыканий провод, прикрепленный к стене тоннеля и, повинуясь вспыхнувшей в голове безумной идее, схватился за изоляцию и заорав от пронзившей тело боли, отодрал его от стены. Дико хохоча от стремительно бегущего по венам адреналина, он раскрутил в воздухе продолжающий искрить провод и швырнул его вперед. И в отчаянии прислонился спиной к стене тоннеля, увидев груды обломков железобетона, смявшие ведущий вагон. Тоннель впереди был завален сверху до низу.Он обреченно рассмеялся и бросил безумный взгляд по сторонам, грустно усмехнувшись такой знакомой дочери госсекретаря улыбкой и опустил голову. Идея, подобная раскаленной игле, пронзила его мозг и он нагнулся вниз, пытаясь в мерзко чавкающей жиже из испражнений, желчи и крови, нащупать техническую щель под вагоном, предназначенную для того, чтобы случайно упавший с платформы человек мог укрыться там, под днищем идущего на него поезда. Ощутив под ноющими от боли пальцами лишь жутко воняющую жидкость мужчина попытался прикинуть расстояние. По всему выходило не больше десятка метров?— и либо он спасется, либо тоннель обвалился до самого выхода на поверхность у Южного моста, и тогда он труп. Ничтожное расстояние, будь он в форме, хотя бы близкой к тому, что была на момент выпускного или в университете. Смертельно далеко для его деградировавшего за годы сидячей работы, израненного и смертельно уставшего его нынешнего тела. Расхохотавшись безумием обреченного, он, пригнувшись под днищем поезда, спустился в тоннель, встав на четвереньки. Сделав несколько вдохов и выдохов мужчина глубоко вдохнул и, зажмурившись, погрузился в жуткое кровавое месиво, плещущееся под днищем вагона.Вспомнив прошлое, он разделил воздух, который получилось вдохнуть на две порции: ту что в легких, усилием взвывших от боли мышц перекрыв горло, и ту что осталась в ротовой полости. Когда в закрытых глазах начали плясать веселые чертенята, он вытянул руку вверх, пытаясь ощутить прохладу свободного пространства над поверхностью кровавой жижи, но почувствовал лишь холодный металл днища вагона. Призвав на помощь остатки стремительно тающих сил, он рванулся вперед, в отчаянии вдохнув содержащийся во рту воздух, последний шанс на его возвращение назад. Несколько судорожных толчков руками и ногами в узком пространстве технического тоннеля и последний рывок к поверхности или смерти…и его голова больно ударяется о камень. В голове набатом раздается лишь одно слово: Жить! Жить! Жить!!! И он переворачивается на спину, поднимаясь на руках над поверхностью жижи, делая несколько судорожных вдохов. Очередная, небольшая по местным меркам волна, накатывает на его приподнятое лишь на дюйм над поверхностью жидкости лицо, полностью перекрывая пространство между дном технического тоннеля и его обвалившимся потолком. Ярость и всепоглощающее желание выжить придает ему новых сил и он, игнорируя боль и зловоние делает еще один глубокий вдох и погружается обратно, поставив единственную по-настоящему ценную вещь, имеющуюся у каждого живого существа?— жизнь?— на последний рывок. Последняя ставка, отстранено думает он, мысленно усмехаясь на грани безумия. Толчок. Еще один. Воздуха в легких все меньше, но он продвигается вперед, с трудом протискиваясь между завалившими технический тоннель камнями. Вот тело судорожно дергается от критического недостатка кислорода и он на чистом упрямстве делает еще один рывок вперед и, не пытаясь прощупать пространство над собой, становится на колени. С диким ревом, пропуская в рот и гортань жуткую смесь крови и технических жидкостей, он встает на ноги. Его тело тут же скручивает в приступе рвоты, но уже через минуту он выпрямляется и смотрит назад. В льющемся из места выхода метрополитена на поверхность, свете он может рассмотреть груду камней, под которой он умудрился проплыть в узкой нише технического тоннеля. Расхохотавшись, он отплевывается от мерзкого привкуса попавшей в рот жидкости и, с трудом передвигая ноги, идет вперед, к спасительному свету.Он невольно ускоряется и почти бегом вырывается на открытое пространство того, что раньше было первым пролетом Южного моста через Днепр. Мужчина ошеломленно озирается по сторонам, отказываясь верить своим глазам. Перегруженное многочисленными испытаниями сознание благоразумно отключается, отрезая разум мужчины от неподдающегося логическому осмыслению открывшегося ему зрелища. Пораженная Элайя, словно во сне слышит наполненный грустью голос Вечного: —?Я был умным мальчиком и сразу понял, что это значит?— проговорил он, указав на поднимающуюся над уродливыми развалинами шапку термоядерного взрыва.