Серджо Советник (1/1)

Аландро привык к тяготам походной и попросту бедной жизни и давно приучил себя довольствоваться малым — сухим клочком земли и краткими часами сонного забытья… но постель, теплая и удобная, была для него нова. Горячая мягкость подушек и толстых, пахнущих благовониями шкур, пленительный жар лежащего рядом мера — и усталость, незаметно накопившаяся за годы, вдруг навалилась всем весом, придавила, точно гигантский краб. Аландро проснулся с рассветом по давней привычке, но внезапно понял, что все еще очень хочет спать.Подниматься никуда не нужно, но он и неспособен не то что подняться — пошевелиться… чужая рука — рука Векха — касается вдруг сначала груди, живота, а после ведет еще ниже, мягко сжимает, лениво гладит…Воздуха не хватает.Голова, ватная и тяжелая, не хочет думать, мысли ворочаются медленно и будто царапают глаза изнутри. Неизмеримо хочется спать, и веки слипаются — силами всех богов не разлепишь. Понять, что происходит во сне, а что наяву — практически невозможно, потому что весь мозг враз становится жирным, уставшим слизнем, выжирающим голову изнутри……Чужая рука ласкает сильно и хорошо, но сон держит слишком крепко: сыпет песок под веки, замораживает мысли, не отпускает из горячего кокона дремы… но и ласки приятны, настойчиво-неторопливы, и невыразимо уставшее тело, не привычное ни к теплу и мягкости постели, ни к возможности отдыхать, все же отзывается. И член поднимается, бедра дрожат, вскидываются, толкаясь в руку… Одна часть Аландро хочет извиваться и просить о продолжении пытки — другая же требует все это прекратить, снова уткнуться лицом в подушки и не вставать до самого конца-и-начала кальпы.Ладонь Вивека кажется горячее женского лона, и хоть веки неумолимо смыкаются, а мысли ползут тяжело и неторопливо, Аландро достает сил и честности, чтобы повернуться, посмотреть в чужие глаза, коснуться щеки в жесте, исполненном благодарности… и одобрения.Вивек бодр, ухмыляется и вовсе не хочет спать.И рука уже чешется съездить по самодовольной и выспавшейся роже, чтобы не травил душу, да только лениво… и как-то не-так. Аландро душит росток зависти и недовольства, потому что Велот не учил отвечать злобой и грубостью на нежность и ласку.Но внезапно приподняться, схватить за плечи и уронить на себя, а после попытаться подмять — никто не запрещал и не запретит. Векх смеется и падает, но подминаться не спешит, крепко держится сверху и влажно целует, медленно и тягуче… даже сонные, посыпанные песком мысли Аландро ползут быстрее — и сам он отвечает со всей страстью и пылом, которые смог наскрести в разленившемся теле. Векх кусает играючи и играючи же пытается отстраниться, но он теплый и мягкий после недавнего сна, его приятно сжимать в руках, гладить по пояснице и сильным бедрам… Его не хочется никуда отпускать. Пусть сверху лежит вторым одеялом и продолжает начатое — раз уж решил разбудить окончательно. Сам виноват.Вивек кусается и царапается, игриво, совсем беззлобно, — и обхватывает ладонями уже оба члена, сильно их трет и сжимает…Под веками все еще колется песок, и жирный ленивый слизняк в голове продолжает выкручивать жилы, — Аландро зевает, жмурится и с наслаждением хрустит шеей, — но сон отступает под жарким напором Векха. Как можно бесхитростно наслаждаться приятным ленивым утром, когда Вивек дышит так жарко и тяжело? Его член нестерпимо жжет раскаленной лавой, подрагивает, истекает предсеменем… но и сам Аландро сейчас едва ли чем отличается. Он не может себя контролировать, не может собрать в кучу мысли — даже не может окончательно прогнать сонливость. Песка под веками стало меньше, но на смену ему пришли слепящие, выжигающие дотла искры.Вивек ерзает, его бьет крупной дрожью, и руку он уже не может контролировать, ритм сбивается — Аландро кладет свою руку сверху, нежно и крепко сжимает на кисти пальцы, помогает не сбиться с ритма… Веки дрожат совсем против воли, и кажется будто под ними виднеется пик Багряной Башни. Пальцы на ногах подгибаются, тело напрягается, сжимается готовой к прыжку никс-гончей…— Что, неужели все? — Дыхание Векха хриплое, сбитое, а в глазах его пляшут ауридонские бесы. — Неужто щитоносец Хортатора настолько слаб, что выдыхается почти сразу?Электрический песок скрипит под веками и в мыслях, но не увидеть провокацию невозможно… И невозможно на нее не поддаться. Телу приятно и лениво, но в нем достанет сил, чтоб совсем измотать Вивека, — он все равно так просто не отстанет, не даст поддаться сладкой и пряной истоме и вновь уснуть.Аландро ухмыляется, легко и дразняще целует шею, а после привычно и недвусмысленно кладет руку на ягодицу Вивека…— Иди нахуй, серджо Советник.Вивек смеется — и в самом деле идет.