О мастерстве и том, чему не служить нельзя (1/1)

Коридоры мертвы. По ним пробираются неясные тени и исчезают, стоит пройти мимо живому — тёплый свет фонаря разбивает их на осколки.В Дни Тишины Ритуала, когда Любовник ещё не собрал свои звёзды, из прорех между линиями судеб проглядывает Змей. Об этом псиджики благоразумно (но мы-то понимаем, что такие решения граничат с глупостью для любопытного разума) молчат, когда уводят адептов прочь от мест силы. Великие Мастера вычёркивают себя из мира на долгие три оборота Неясного Светила, уходят медитировать, и их щиты невесомой тканью укрывают Кепору. Защита бликует — по свёрнутым в тугие жгуты каналам проходит рябь, едва заметная внимательному взгляду мистиков и чародеев. Маннимарко наблюдает: ему, как будущему Великому, разрешено следить за Иными Явлениями, пока остальные вынуждены сидеть взаперти в жилом крыле. Он отсчитывает количество волн, прошедших по доверенному участку, скрупулёзно записывает число тактов между ними, их тона, старается определить плоскость, плотность — делает наброски, пока краем глаза не замечает… Шероховатость. Механизм для счёта продолжает отбивать ритм, когда Маннимарко судорожно собирает перья, грифели, сворачивает в тубус записи. Наблюдения стоят того, чтобы поделиться ими с Мастером Сельдуром.До обеденной залы он доходит уже не спеша, аккуратно сложив копии записей в сумку и сформулировав основные вопросы. Стоит ему найти Старшего над Потоками, и идеи едва не срываются с языка лавиной переполненных образами сравнений — открытие заставляет терять терпение. Тем не менее, Маннимарко берёт себя в руки, вежливо кланяется Мастеру, а тот довольно хмыкает — младший ритуалист редко обращается за помощью. Настолько редко, что этим можно похвастаться перед коллегами — один из лучших учеников Яхезиса сам пришёл к скромному Сельдуру! Но от разговора тот, кого зовут Старшим над Потоками, резко смурнеет, внешне — скучнеет, а после и вовсе высмеивает предположения пришедшего за помощью.— Какие глупости думаешь! — своими словами Мастер умудряется оскорбить Маннимарко, который (а могло ли быть иначе — нам уже не узнать) запоминает. — Все эти трещины и неоднородность — бред, пути Предков не предполагают таких решений.Сельдур говорит уверенно и бескомпромиссно отметает любую мысль о несовершенстве чар, скрывающих башню от незримого. “Это — традиция, Марко!” — передразнивает про себя ритуалист. “Традиция священна!” Изображая лёгкое разочарование, Маннимарко соглашается с каждым словом Мастера, сквозь силу извиняется и уходит в “ясли” к Веласте — та давно обещала выделить ему территорию для наблюдения за Линиями Орбит. Мелькнувшего в глазах Сельдура страха он не замечает.Ритуалист думает о том, как оказаться вне разрешённых зон к следующим Дням.***В учебном крыле время идёт размеренно: день, ночь, положение звёзд — они почти не влияют на заполненность залы. Условным утром здесь учатся младшие, вечером — старшие, когда же лекций нет — заседают прочие, кто принося с собой подушки и расслабляющие травы, кто — книги и писчие принадлежности. Маннимарко после короткого стука в дверь входит — зал занят молодняком под присмотром пары меров. Жалкий десяток учеников шумит сильнее иной толпы, но быстро замолкает, заметив недовольный взгляд гостя.— Здравствуй, Веласте, — только этой женщине Маннимарко всегда улыбается и целует руку, со злорадством встречая испепеляющий взгляд Лейетана, её муженька: он, кажется ритуалисту, ревнует любимую даже к камням, что смешно. — Ты говорила, что выделишь под Комплекс территорию и материалы. Когда будет готово?Эльфийка кладёт руку на плечо сжавшему кулаки Лейетану и негодующе качает головой — знает о том, как сильно Маннимарко любит выводить из себя слишком вспыльчивого псиджика. Она неоднократно говорила своему мужу быть мудрее, но тот остаётся падок на подначки и рвётся в бой при малейшей возможности. Веласте отвечает со спокойной улыбкой (повторяет Яхезиса — видит ритуалист), ласково, подавая пример аудитории.— Разрешение уже на подписи. Жди.Маннимарко кривится, но кивает. И уходит, оставляя пару дальше развлекать новых учеников. Он ждал разрешения несколько лет — подождёт ещё пару недель, если понадобится. Как бы ни чесались пальцы развернуть собственные чары прямо сейчас, напитать их мощью и посмотреть на то, как они влияют на… Кого там выпросил Санион для лекарских опытов? Гуаров? Пусть будут гуары. Если повезёт — ему достанутся руины на юго-западе острова, укрытые от поисковых потоков Сельдура естественным течением сил.Когда щиты ленивыми змеями сворачиваются у подножия Кепоры, на его столе оказывается разрешение. И даже больше — пара новеньких неуверенно мнётся рядом со входом в его комнаты. Они глядят как те самые санионовы гуары и краснеют в попытках объяснить, зачем именно они нужны именно ему. Впрочем, почтения в них оказывается достаточно для того, чтобы задобрить Маннимарко, и тот отпускает их… на занятия. Нет у него времени на воспитание детей, пускай Аелиэнус с Гэльдир и оказались наслышаны о его исследованиях в области построения Схем. Хотя, может, позже пара помощников ему пригодится…А пока он готовит список ингредиентов, учебных материалов, мебели — всего того, что только может понадобиться для переезда в лаборатории на постоянной основе. Да, в нагрузку ему наверняка дадут ещё учеников, но он уже показывал себя в меру строгим воспитателем — справится. Всегда справлялся. Но как же жжёт нетерпение!***На второй День Тишины следующего цикла он наконец проводит свой собственный ритуал, впервые — действительно самостоятельно. Ощущение целостности, правильности, верности — пусть и не хватает чего-то самую малость до алаксона, но как же близко... Маннимарко чёрным жирным углём по белым стенам и полу выводит плавные линии, призванные настроить связь, создать резонанс с обрушивающейся на Кепору энергией, позволить выйти за грань, шагнуть глубже, рассмотреть больше, чем удаётся подглядеть обычно. Его ритуал — отсутствие старых строгих форм, импровизация, сложенная со всей страстью. Кривые знаки, полные несовершенства — Яхезис схватился бы за голову, увидев неравномерно распределённое безобразие. Но Маннимарко хватает, тем более — вот то, что нужно ему сейчас. Он чувствует это.Первое действительно осознанное и воплощённое желание изменения. Желание видеть. Как просто, оказывается, напитать строчки разлитой в воздухе энергией, заставить защитить от излишков — не монолит, но гибкая чешуя, лёгшая второй кожей. Он чувствует потоки — и ему их мало, невыносимо, до глупого желания выйти за круг защиты. Маннимарко слышит шорох, с которым опадает и рождается вновь его защита, чувствует острые клыки неизведанного и улыбается, широко и безумно. Он чувствует, как сила наполняет мир и его самого, впивается тысячами молний и режет острее скальпеля целителя. Ритуалист полон. Впервые — до краёв полон и, наконец, цел.И он думает — остальные знают как. Иначе бы не скрывали. Иначе бы не мешали собой, не пытались оградить от Потока — они не поймут, и что смысл им объяснять….Из пустоты между строчек кода Змей роняет капли яда в душу, жжет ладони, сжимающие мел. Тишина смывает нечистоты, оставляет сиять бесцветной тусклостью иные линии. Алое, белое, чёрное… Краски теряются. Змей их пожирает; Маннимарко не нужны цвета, мешающие видеть тонкость паутины, лежащей на поверхности. Он ощущает под пальцами хрупкость чужих щитов, покрытых обычно незаметными под бликами трещинами. Что-то внутри него жжёт, проходит холодом по сведённым судорогой рукам, болью отзывается в желудке и вырывается наружу, смывая желчью часть драгоценных линий, прерывая единение.Почему ему лгали? Так ведь проще, лучше, сильнее… Он уверен (и нет ничего страшнее после этой юношеской злой уверенности) — остальные точно знали. Иначе бы не скрывали такую силу.В этот момент Маннимарко хочет запустить когти в завесу и разорвать её на мелкие ошмётки. Впиться клыками, показать несовершенство и вывернуть наизнанку — он может сделать лучше, он видит! И ему мало лишь видеть.***Все последующие Дни Тишины он проводит в своих лабораториях. Аелиэнус и Гэльдир, ученики… Разве это так важно, когда появляется возможность забрать в своё пользование настоящую силу? Потоки под пальцами лишь с виду послушны — чем мельче они, тем большая требуется искусность, тем ярче, точнее или сильнее нужен ритуал. И подопытные. Да, нужны подопытные со старыми структурами, свежими структурами и без них вовсе. Управляющие линии пока ещё требуют подпитки из источника — души отлично подходят под эту роль.Если ритуалист под сумрачное восхищение Саниона поднимает скелет гуара, он чувствует отзвуки того дня, когда впервые взглянул действительно иначе. Мало. Как же этого мало… Когда он вырывает душу — лишь жалкие крохи от потока проходят сквозь пальцы и не несут насыщения.Его алаксон оказывается столь же неправилен, как и он сам.Не то, чтобы у него была надежда на иное.