XXXIV: Бронза и бирюза (Верилий и Автор) (1/1)

Чай — травяной сбор — из пробочника и корня трамы немного горчит на языке, однако мёд из расписной глиняной плошки эту горечь отлично уравновешивает. Впрочем, мастер-картограф Верилий Страбон пьёт его “в чистом виде” и на моё жидкое золото не покушается — этот человек вообще не любит подслащивать.Нам с ним намного комфортнее общаться через переписку, чем лицом к лицу — стена из искусно сплетённых в послание слов отлично защищает от бегущего впереди головы языка и змеящейся по груди неуверенности, — но некоторые решения нужно принимать, глядя друг другу в глаза — и никак иначе.– Что же, собираем вещи и заканчиваем экспедицию? – интересуюсь я, рассеянно обводя обод кружки; тягучая медовая сладость заполняет и рот, и мысли.Мессер Страбон немного смущённо мне улыбается и, отведя глаза, коротко кивает.– Вы не жалеете, что отправились в этот путь вместе со мной?– Не говорите глупостей, миледи, – заявляет Верилий со столь неожиданной для него горячностью. – Несмотря на все тяготы нашего пути, это было прекрасное время — и продуктивное время. Мы с вами оба выросли, встретили замечательных друзей, но явно засиделись в гостях. В конце концов, дом там, где сердце… А моё сердце давно не здесь — равно как и ваше.Я соглашаюсь и салютую ему своей чашкой; мы с Верилием молча чокаемся и пьём, погружённые в размышления.Я привела его в аск в качестве эксперимента и не могу сказать, что эксперимент был неудачным. Мы с Верилием работали долго и плодотворно и искренне гордимся тем, чего достигли.Он так и остался единственным “чистым” оригинальным персонажем в аске: только мы оказались достаточно наглыми и самонадеянными, чтобы вступить на эту дорогу...Мы допиваем трамовый чай в уютном молчании и на прощание с теплотой пожимаем друг другу руки.Это, конечно, далеко не последняя наша встреча, но новые будут не здесь — и не сейчас.