Часть 2 (1/1)

Моё раннее детство прошло под крепкой охраной четырёх зорких взглядов - три внимательных и иногда немного напуганных принадлежали горничной Бланке, пожилой нянюшке и кормилице, а четвёртый - заботливый и ласковый - моей матери. Я купался в их опеке, практически ни в чём себе не отказывая, но, всё же понимая, что кое-чего для безоблачных первых шести лет моей жизни мне определённо кое-чего не хватает.Отец, как рассказывала мне мама, практически всё время занимался какими-то важными делами, и иногда я не видел его целыми днями. Мама говорила, что он - важная персона в городе, и поэтому постоянно пропадал в своём мрачном кабинете, куда, признаться, я, совсем ещё мальчишка, до одури боялся заглянуть. Я знал только то, что отец до определённого времени постоянно занимался чтением серьёзной литературы и оформлением каких-то документов, совсем не волнующих меня в тот период жизни. И я боялся, что отвлеку его от чего-то важного, помешаю ему. Боялся, что он не будет рад меня видеть. И к чему ему, занятой важной персоне, несносный пятилетний сорванец, постоянно болтающийся под ногами и отвлекающий от серьёзных дел?Не сказать, чтобы мне не хватало внимания мамы, кормилицы и няни, и что в их компании я чувствовал себя неуютно - первые шесть лет я рос благополучным ребёнком, окружённым любовью и вниманием, но, никому не говоря, втайне всё же мечтал проводить больше времени с отцом. Даже будучи со-всем маленьким, я понимал, что у всех моих знакомых мальчишек отцы тоже были достаточно важными людьми, но только они почему-то не были затворниками. Я всегда втайне завидовал, замечая полноценную счастливую семью, прогуливающуюся по пыльным улочкам, и с разочарованием смотрел, как глава семьи крепко сжимал в своей крепкой ладони маленькую ладошку своего ребёнка. Мне было завидно - но я молчал. Мне не хотелось расстраивать своими проблемами маму и докучать ей одними и теми же вопросами днём и ночью. И смирился я с такой своей судьбой окончательно в возрасте четырёх лет, после переезда, когда отца мог видеть исключительно за семейным завтраком, обедом и ужином.***В огромном саду, окружавшем фамильный особняк Сальваторе, всё будто жило своей собственной жизнью. На симпатичных клумбах подчинялись малейшему порыву лёгкого ветерка аккуратно высаженные цветы различных сортов - разноцветные тюльпаны, бледно-жёлтые лилии, только начинающие цвести, нежно-синие ирисы… Пышные розы, высаженные у порога особняка и вдоль периметра идеально белоснежной ограды, цветущие вовсю, пестрили различными цветами и оттенками - от нежно-розового до опасного кроваво-красного. Идеально подстриженные декоративные кусты окружали вымощенные дорожки и клумбы, отбрасывая мягкую тень на землю, медленно раскаляющуюся под полуденным солнцем. Высокие фруктовые деревья шелестели густой листвой, словно требуя хоть каплю дождя с неба, чтобы немного встрепенуться от летней жары.Голубоглазый мальчонка лет пяти от роду сидел в маленькой деревянной беседке возле небольшого фонтана, разбрасывающегося освежающими прохладными брызгами, немного орошающими душный летний воздух. Чёрные волосы ребёнка, ещё недавно идеально причёсанные, растрепались непослушной мягкой проволокой, и ветерок ласково трепал их, играя с озорными локонами. Мальчик с интересом рассматривал огромный альбом с начинающими желтеть плотными неаккуратными страницами - семейный, с портретами как его родителей в разные годы их жизни, так и прочих родственников, некоторых из которых уже не было в живых. Славный род Сальваторе укрепился своими корнями в солнечной Италии, и только небольшую ветвь его семьи почему-то занесло далеко за океан. Задумчиво, ребёнок медленно перелистывал одну страницу за другой, медленно водя маленьким пальчиком по бумаге, легонько царапая аккуратно состриженными ногтями старые листы и не считая времени.- Дэймон! - неожиданно прервал его занятие звонкий настойчивый голос. - Дэймон, тебя зовёт матушка!Мальчик внимательно вслушался в зов и, с силой захлопнув древний альбом, спрыгнул со скамейки в беседке, сорвался с места, в два прыжка преодолел порожек и так же вприпрыжку побежал через огромный сад навстречу громадному семейному дому. Чёрные кудри забавно подпрыгивали в движении, напрочь стирая впечатление о них, ещё недавно идеально уложенных и причёсанных. На щёчках малыша разливался лёгкий румянец, а дыхание слегка сбивалось.Не обращая внимания на вымощенные белым кирпичом дорожки, Дэймон уверенно держал свой курс прямо через аккуратные клумбы, на которых легко покачивались на тонких стебельках первые бутоны лилий, высаженные тремя строгими рядами. Он даже не задумывался о том, что они будут уничтожены, едва успев начать жить полноценной жизнью цветов. Запыхавшись, мальчик неожиданно споткнулся и, взмахнув руками и ойкнув, мягко приземлился на свежую грядку, на которой садовник только сегодня утром готовился высаживать новые цветы. Кажется, это должны были быть голубые колокольчики...- Дэймон! - загорланила Бланка, в ужасе прикрывая губы ладонями. - Маленький ты негодяй, я же просила тебя не бегать по клумбам! Ты же мало того, что растоптал любимые цветы мамы, ещё и испачкался по уши... Теперь ты определённо получишь от неё нагоняй!Мальчик, к тому моменту поднявшийся с земли и хмурящийся от неприятных ощущений, фыркнул, резко сплёвывая, а потом отряхивая от комков грязи белую рубашку и жилет, а затем брюки. Уныло повесив голову, он по-плёлся к порогу дома, на котором его уже поджидала мать, не обращая внимания на ахи и охи горничной.- Ай-ай-ай, вот негодник, - шутливо погрозила ему пальцем женщина. - Вот я тебе потом...- Синьора Сальваторе, - виновато начала горничная, - простите, это я не углядела, это из-за меня ваш сын испачкался и растоптал ваши лилии...Мать приложила палец к губам. Дэймон, поднявшись на порог, не решался поднять на неё глаза и показать заработанную только что при неудачном падении ранку на ладони, слегка кровоточащую.- Дэймон, идём в дом, дорогой, - мягко проговорила мать. - Сейчас тебя искупают и переоденут, и нам с тобой надо будет серьёзно поговорить. Попроси садовника прибраться, - обратилась она к Бланке. - И забери одежду Дэймона в прачечную через какое-то время и попроси Маргариту подготовить ему чистую.Бланка виновато кивнула и удалилась из виду. Взяв мальчика за руку, синьора Сальваторе скрылась с ним за порогом шикарного особняка.***- Дэймон, - улыбнувшись, женщина осторожно подняла сына на руки и усадила к себе на колени. - У меня к тебе есть важный разговор, но только ты должен пообещать, что никому пока не скажешь. Это секрет.Мальчик, завёрнутый в тёплую простынь после купания, недоуменно покосился на неё, хлопая глазами - такими похожими на глаза женщины, в которых можно было заметить долю неуверенности и лёгкого страха.- Это большой секрет, да, мам? - чуть наклонил голову вбок он.- Да, и кроме нас с тобой про него пока знать никто не будет, - мягко ответила синьора Сальваторе. - Мой сынок ведь сохранит наш секрет? Ему можно верить?- Хорошо! - глаза Дэймона засветились озорным нетерпением.- Значит, договорились, - улыбнулась ему мать. Крепко обняв мальчика, она осторожно поцеловала его в волосы, а затем, закрыв глаза, глубоко вдохнула, после чего медленно проговорила: - Сынок, скоро у нас в семье будет большая радость, - выдержав паузу, она осторожно взяла личико Дэймона в свои ладони и повернула к себе так, чтобы их взгляды встретились, - у тебя появится маленький братик или сестрёнка.Глаза мальчика удивлённо округлились, и он слегка приоткрыл рот, с удивлением глядя на мать. В воздухе ненадолго повисло молчание, и женщина смотрела в глаза сына с надеждой.- Братик или сестрёнка? - выговорив вопрос, мальчик тут же ненадолго умолк, опуская глаза. - А когда, мам? И почему? Зачем они нам нужны? Нам ведь и так хорошо живётся, мам? - В голосе Дэймона звучали не укор или обида, а скорее любопытство.- Ну... - женщина замялась, - мы с папой говорили о том, что было бы хорошо, если бы у тебя был братик или сестричка.- Это было бы хорошо. И я хочу, чтобы это был братик, - тут же оживлённо заговорил Дэймон. - Он ведь будет со мной играть, правда, мама? И с ним будет намного веселее - с девчонкой вряд ли поиграешь в войну или во что-то другое...- Ну и сестрёнка ведь тоже хороший вариант, но проблема в том, что я не могу знать заранее, кто это будет, - облегчённо вздохнув, улыбнулась мать, - но ты должен мне кое-что пообещать.Она пересадила сына с колен на кровать и затем, спустя несколько секунд осторожно взяла ладошку Дэймона в свою ладонь и медленно и аккуратно осторожно положила его руку на свой живот, накрывая её своей ладонью и медленно поглаживая живот круговыми движениями. А потом вновь обратила взгляд к мальчику.- Сейчас малыш сидит вот здесь, - прошептала она, внимательно всматриваясь в оживлённые голубые глаза, - и ты должен мне пообещать, что будешь ждать его, а затем - что вы обязательно подружитесь. Мне очень важно знать это сейчас, сынок.Дэймон с интересом скользил ладошкой по животу матери, ощущая тепло её ладони на своей, и молчал, будто прислушиваясь к чему-то или же пытаясь прислушаться.- А он меня услышит, мам? - недоверчиво спросил он, встречаясь взглядом с синьорой Сальваторе. Она ласково улыбнулась.- Конечно. Ты хочешь что-то ему сказать?Дэймон заговорщически улыбнулся и, слегка наклонившись к животу женщины, прошептал:- Я дождусь тебя. И мы подружимся, - и, немного подумав, добавил: - Пожалуйста, будь братиком, ладно?