Глава 11 (1/1)

Когда Хань открыл глаза, луна ярко освещала озеро, в воде которого он находился по пояс, а сам он грудью лежал на холодном берегу, вдыхая сырость земли и запах крови. Белый кудлатый щенок сидел рядом и облизывал парню лицо, пытаясь привести в чувства, и тяжело сопел, переживая за его состояние. Маленькое и глупое животное ещё не умело говорить, но из последних сил пыталось, вспоминая речь родителей, однако получалось только скулить.Хань дёрнул рукой, и оборотень тут же засуетился, принялся бить парня лапой по голове и тяжело дышать, обдувая дыханием своего спасителя. Среди плеска воды и шелеста камышей Лу различил тихие шаги кошек, которые прятались в кустах, наблюдая за странным созданием, но не выходили, не чувствуя в нём опасности.Когда он приложил руку к лицу, в нос ударил солоноватый запах.Грудь и руки были в крови, земля ею пропиталась, и парень принялся смывать с себя грязь, расправив крылья, чтобы с их перьев стекла вода. Он только помнил, что ему было плохо, под рёбрами всё ещё бурлил жар, но сознание держалось, хоть иногда хотелось волком выть от внутренних ожогов. Что было после того, как Хань увидел белого щенка, подсказал растерзанный труп ящера возле озера, чья кровь тонкой струёй стекала по густой траве и окрашивала прозрачную воду в тёмно-багровый цвет. Можно было забрать с него трофей и продать за хорошие деньги, но Хань в первую очередь решил побеспокоиться о своём здоровье.Когда он вылез из воды, расправил крылья и посмотрел на свои дрожащие ладони, ноги и понимал, что тело не его. Возможно, когда-то оно ему принадлежало, но не теперь. Ничтожная доля человека в нём осталась, но этого слишком мало, чтобы унять внутреннее пламя. Когда-то давно так же горело клеймо, теперь же оно словно заключено в душе, которая сгорает изнутри, истерикой выливаясь на каждом сантиметре кожи. От этого пламени кровь закипала, и казалось, что порвутся вены, лишь бы выплеснуть жар наружу.Хань взлетел, высматривая среди леса дорогу, и пытался держать равновесие, но душа камнем тянула вниз. Всё же Такара не предназначена для людей, поэтому породила вампиров, которые стали её стражами, пожирая на ней человека как вредителя. Миель считала луну своей покровительницей, но как же ошибались люди, потому что луна царствует в Такаре и решает судьбу каждого, кто ступает на её землю. Только Гиерон, сохранив в себе магические силы и тайны Древних, мог бороться с ночным Королевством, а человек слишком ничтожен для него.Хань рухнул на землю, тяжело дыша от пламени в крови, но попытался встать, взглядом ища Архилича. Ему нужен был камень морион, чтобы не было этой страшной муки, невыносимого внутреннего костра, из-за которого хотелось вонзить себе стрелу в живот и лишь надеется, что у Сехуна не получится воскресить дважды.—?Мой маленький человек! —?Голос Архилича был для Ханя лучше любой колыбельной песни матери. Он перевернулся на спину и раскинул руки, отдавая свою жизнь чернокнижнику.—?Видишь, что со мной сделали? —?задыхался Хань, едва различая очертания высокого мага. —?Теперь ты можешь меня убить?Архилич аккуратно подобрал его с земли, привычно забирая в ладонь, и приблизил к лицу, рассматривая. Хань смотрел на него с надеждой, до последнего веря, что-либо умрёт, либо получит морион.—?Разве это жизнь? —?тихо спросил Лич и направился к лесу. —?Ты не живёшь. Ты проснулся от смерти, но скоро уснёшь. Стоит только немного подождать.—?Дай мне морион.—?Он тебе не поможет, потому что ты умирал. Но есть вещи, о которых тебе стоит подумать, пока ты существуешь.Хань склонился ближе, чтобы лучше слышать, хоть голос Архилича периодически стихал из-за писка в ушах.—?Что за вещи?—?За тобой придут. Сехун поступил грубо, когда отнёс тебя к ведьмам на остров для воскрешения, но не предупредил тех, чьё клеймо у тебя на спине. Они обязательно придут.—?И что будет?Архилич предпочёл немного помолчать перед тем, как объяснить человеку его жалкое положение. Хань не мог понять, куда маг смотрит, но очень надеялся, что на него, думая над тем, как решить проблему с болью. Лич идеально вписывался в Такару. Он словно символизировал её суть: величественный, таинственный, порождает монстров, постоянно сражается, обладает великой магией и возрождён из мёртвых. Такара также создана из мёртвого Гиерона, но кто знает, возможно, когда-нибудь страна Древних пробудится, чтобы заново взять верховенство над землями.Лич неслышно ступал по земле, шурша только полами юбки, и периодически его доспехи глухо бились о твёрдые кости, напоминая Ханю, что он в руках давно сгнившего мертвеца.—?Может, заберут тебя, чтобы Сехун больше не смел своевольничать. За его плечами большой опыт в битвах, множества знаний магии, но никак не смирения. Он молчаливый, но попробуй его понять: он рискнул всем, возвращая тебя в сознание. Это клеймо на твоей спине его раздражает. —?Маг остановился возле самого входа в лес и присел, опуская Ханя к земле, но тот не желал покидать его руку, чувствуя от неё необходимый могильный холод. —?Треугольник, направленный вершиной вверх, символизирует огонь. Этим знаком постоянно пользовались алхимики. Люди ставят клейма на жертвах и отправляют в Такару, чтобы отдать дань вулкану, который, пожирая жертвоприношение, порождает химер. Взамен люди получают драгоценные камни. Но ты был совсем маленький, когда получил метку, поэтому не нужен был вулкану. Твои друзья с замиранием сердца наблюдали, как ты растёшь, а по достижению двенадцати лет полностью ограничили тебе передвижение по Такаре, чтобы химеры не забрали к себе. А теперь представь, когда ты умер, твоё тело так и не принесли к вулкану. Начнётся хаос.Хань был готов уйти к химерам, но его состояние бы не позволило долететь хотя бы до таверны, поэтому он немного приподнялся и задрал голову вверх, ища в глазницах среди зелени огня нечто тайное.—?Я полечу на вулкан, но сейчас мне что делать? Подскажи! У тебя же знаний немерено.—?Когда ты только появился в Такаре, огонь скапливался в клейме, подгоняя тебя найти химер, но морион поглощал его. В новом теле огонь не может найти путь, чтобы выплеснуться наружу, поэтому никогда не носи драгоценные камни. Каждый из них в Такаре имеет свою магию, а тебе она повредит. Ты не бессмертен и не наделён вечностью. Ты вынослив, но режущие раны тебя убьют. —?Он поставил Лу на землю и подтолкнул вперёд. —?Ступай к вампиру, попроси выпить твою кровь. Это успокоит жар на некоторое время.Хань посмотрел на землю, размышляя над его словами, и сгорал изнутри. Он бы с радостью попросил Чанёля или Минсока, чтобы они напились крови, но два шрама на шее указывали, что Сехун будет этому очень недоволен и примчится на разборки. Чтобы не подставлять вампиров, оставалось только идти непосредственно к Хуну, но тот будет не рад странной просьбе.Хань поднял взгляд, желая продолжить разговор, но Архилич исчез. Правду, которую он раскрыл, парень бы предпочёл не знать. Пираты на людях обогащались, маг, которого убил Тень, тоже хотел отдать меченого человека химерам ради драгоценностей. А ведь Хань в тот день поверил, что люди прибыли в Такару, но из-за своей наивности вынужден теперь бродить в отвратительном облике по ненавистной земле.Сознание медленно таяло от внутренней температуры. Хань дал себе установку найти Сехуна. Он разыщет его по запаху, который впечатался в память не хуже клейма. Воображение вырисовывало картинки прошлого, когда два острых клыка пронзали тело, а прохладные губы касались кожи, оставляя болезненный засос. В ушах Ханя звучало дыхание Сехуна, и он понимал, что хочет укуса. Тело требовало его, чтобы стало легче, и одна боль заглушила другую.Хань закрыл глаза и полетел в сторону цитадели. Он принюхивался, улавливая любое изменение в воздухе. Постоянного запаха у Такары нет. На юге, где Город мёртвых, она пахнет могильной землёй, на западе?— морем, обитель химер пропитана огнём, а големов?— снегом. Везде разный запах, но Сехун пах особенно. Какие бы ванны он не принимал и какими бы маслами или травами не пользовался, но запах свеч навсегда останется с ним.Маг отдыхал в цитадели ?RM?, пока ?Кай? отстраивал свои здания. Ещё много лет назад Намджун оборудовал для него комнату, чтобы Чонгук мог круглые сутки обучаться у него каллиграфии. Сколько бы раз цитадель не разрушали, а магистр всегда приказывал отстраивать её вместе с комнатой Хуна. Наконец-то она пригодилась спустя несколько десятков лет.Сехун переоделся, оставаясь в одних узких штанах, сел на кровать, упираясь крыльями в её спинку, и принялся читать книгу, которую нашёл в Башне стихий. Мыслями он изредка возвращался к Ханю, обостряя свои чувства, чтобы уловить хоть малейший намёк на то, что его человека укусили. Вместо чувств напрягались нервы. Глубоко в душе Сехун каждому встречному говорил, что Хань принадлежит только ему, но он сам не заметил, как смысл этих слов поменялся. Сначала это говорилось ради охоты на Лу, а теперь?— ради его защиты. Сехун полностью разрушил его изнутри, одержал победу, видя, как парень негодует от своего воскрешения, но должного результата от этого не получилось, потому что Хань страдал не столько душевно, сколько физически. Зато игры со смертью шли отлично. Хун ходил по острию её косы и чувствовал, что у него выходит неплохая партия, учитывая, что Хань жив и вновь выполз из рук Костлявой.Хань залетел в комнату через окно, создавая сквозняк, опустил крылья и аккуратно ступил пальчиками на мягкий ковёр. Его не волновало то, что с его тела стекает вода, пачкая комнату, а Сехун?— заядлый чистоплюй. Горячая волна, бушевавшая внутри души девятым валом, требовала выплеснуться наружу, поэтому одарила Ханя эгоизмом. Он стал лицом к стене, игнорируя наблюдения Сехуна на кровати. Чтобы вампир не думал, а дочитать книгу ему явно не удастся, потому что Лу по-хозяйски принялся снимать с себя мокрые штаны, слегка приподнимая крылья. Он научился их контролировать, пусть слабо, но получалось, в большинстве благодаря внутреннему пожару. Пламя болью отдавалось на коже, каждое касание раскалённым металлом резало нервы, и глаза блаженно подкатывались от представлений, как два клыка вампира причиняют боль. Хань глубоко вдохнул, задержал на секунду дыхание, представляя, как кровь быстро вытекает из ран, забирая с собой всё пламя души.Сехун замер, наблюдая за наглостью своего подопечного. Клеймо бесило. По иронии судьбы оно ровным треугольником вписалось между двумя белоснежными крыльями на гладкой спине, отчего хотелось выдрать крылья вместе с шрамом, лишь бы не видеть его. Оно раздражало больше, чем небрежно кинутые остатки мокрых штанов на чистый кремовый коврик. Капли воды медленно стекали по спине Ханя. Сехун наблюдал за их мокрым следом, который очерчивал каждый контур тела, опускаясь ниже к пояснице, и принюхался. Хань пах росой, а его кровь приобрела аромат дорогого красного вина, поэтому Сехун невольно сглотнул, представляя, что на вкус Лу должен быть неподражаем. Но вампир тут же отмахнулся от этой мысли и вернул своё внимание в книгу, пытаясь найти строчку, на которой остановился, но досадно понял, что вовсе забыл, о чём шла речь в главе.Хань тихо подошёл к нему, резко откинул одеяло и взобрался на ноги, обжигаясь каждой клеточкой тела о гладкую кожу, и сжал коленями его бёдра, чувствуя возбуждение от предстоящего укуса.—?Ты в порядке? —?Сехун смотрел на него, но не видел вменяемости во взгляде, словно сквозь пелену тумана Хань смотрел в никуда и, как загипнотизированный, приближался к лицу мага, бормоча что-то непонятное. —?Что с тобой? Посмотри на меня.Хань придвинулся ближе, одной рукой откинул книгу в угол, а другой?— провёл кончиками пальцев по щеке Сехуна, наблюдая за его влажными губами, затем пальцем провёл по его зубам. Словно маленький ребёнок, изучающий рот отца, он трогал каждый зуб и остановился на клыке, стараясь разрезать свою кожу его острием. Но она стала более плотной, поэтому Хань полез языком ему в рот, дико целуя и уделяя особое внимание клыкам, лишь бы ощутить боль, которая потушит внутренний жар.Хун схватил его за крыло и оторвал от себя, требуя объяснений, но Хань настойчиво лез целоваться, игнорируя натяжение кожи у основания крыльев, и, после очередного поцелуя, горячо прошептал в губы:—?Сведи меня с ума!Сехун видел его состояние, понимал, что Хань не в себе. Где-то в его теле произошла ошибка, что-то несовместимое заставляет его дрожать от желания ощутить, как вампир пьёт кровь. Но в то же время Хун злился от мысли, что Хань не видит его, движимый слепым желанием, и ему плевать, кто из вампиров с ним, лишь бы быть укушенным. То, что в данный момент он пришёл к нему?— простое совпадение, а мыслями парень мог быть с кем-то другим.Вампира это раздражало, он обнял Ханя за поясницу и прижал крепче к себе, затем провёл носом по его шее, слегка коснулся её зубами и почувствовал возбуждение Лу, у которого глубокое дыхание стало мелким и прерывистым, а пальцы напряжённо вцепились в плечи мага. Он по-прежнему мыслями был где-то далеко, погружаясь в разврат от ощущения на своём теле касаний Хуна.Сехун швырнул его на кровать, после чего Хань разочаровано простонал, так и не получив укуса. Он попытался встать, но вампир развернул его так, чтобы коленями Лу стоял на полу, его крылья он расправил и прижал к кровати, не обращая внимание на то, что сломал пару перьев. Это мешало Ханю двигать руками, тянуться к клыкам, но ожидание укуса оказались более возбуждающим, мурашки пробежались по коже от мысли, что Сехун может вцепиться в любое место и надо только ожидать, ведь вампир не может сдержаться при запахе крови человека. Лу было всё равно, лишь бы была боль, которая перекроет внутренний огонь. Он пошло выгнулся, чувствуя на своей спине изящные пальцы Сехуна, которые медленно поднимались вверх к клейму, а затем вампир склонился, заглядывая ему в глаза, но они были закрыты. Хань по-прежнему находился на границе сознания, задыхаясь от высокой температуры внутри тела. Маг догадывался, чего он хочет, но не мог просто так позволить ему залиться кровью. Слишком опасно оставлять его одного в такие моменты, потому что он попросту покончит с собой из-за желания избавиться от внутренней огненной геены.Сехун напряг пальцы, прижал короткие ногти к влажной коже и расцарапал клеймо на спине. Оно ему не нравится, потому что напоминало, что Ханя надо с кем-то делить и, возможно, мысленно он именно там, наслаждается горячим пламенем вулкана и умирает с улыбкой на губах. Кровь быстро заполнила раны и медленно потекла по коже, смешиваясь с каплями воды. Ханю это нравилось. Он вспоминал, как по его руке стекала кровь из укуса, и лёгкая щекотка капель на спине напоминала ему, что он жив. Это возбуждало и хотелось ещё, он старался выгнуться, но мешало сдавленное крыло, поэтому получилось только двинуться назад, натыкаясь ягодицами на бёдра Сехуна.Вампир опустился к спине, успевая облизывать стекающую кровь прежде, чем раны затягивались. Он медленно подбирал каждую каплю, обжигая дыханием кожу Ханя больше, чем бушевавший в душе пожар. От возбуждения Лу вцепился пальцами в простыни и протяжно застонал, но ничего не мог сделать из-за ограничений в движении. Ему было тесно находиться в одежде, слишком жарко в комнате и слишком мало Сехуна. Хотелось больше, сильнее и быстрее.Он не знал, что уготовил ему Сехун, и в этом было удовольствие процесса.—?Хань,?— раздался шепот возле его уха,?— посмотри на меня. —?Он заметил, как парень медленно открыл глаза, мутным взглядом ища вампира. —?Хань, не думай о крови. Я покажу тебе кое-что другое, если ты пообещаешь думать обо мне.Он перевернул Лу на спину, аккуратно укладывая крылья на кровати, рывком содрал с него трусы и вновь склонился к его лицу. Хань сразу же приложил ладони к его щекам, вспоминая кровавый поцелуй и требуя такой же, но Сехун отстранился.—?Хань, не думай о крови. —?Он провёл ладонью с тонким льдом по его бедру, заставляя отвлечься. —?Я не отпущу тебя, если сейчас ты будешь думать обо мне, а не о боли. Она тебе не поможет.Хань его слышал сквозь гул в ушах, разрывался между желанием разодрать себя в клочья и прислушаться к словам. От попытки сосредоточиться на вампире душа впадала в истерику, и Лу понял, что его мысли приведут его к самоубийству.Сехун поцеловал его мягко и аккуратно, дразня своими большими клыками и горячим телом, и наслаждался беспомощностью Ханя, который старался тянуться к вампиру, но не мог, потому что его руки были прижаты к постели. Хун смотрел на него с долей ликования, облизывая и покусывая его губы.Прошло двадцать пять лет. Тело Ханя стало доступным и можно ощутить его зрелость, выработанную тренировками гибкость и упругость. Сехун бесстыже его облизывал, оставлял на сосках глубокие засосы, чем заставлял возбуждаться.Его мальчик вырос.—?Ты пытаешься помочь себе только тем, что сам пробовал. —?Сехун шептал ему в шею, расстегнул свои штаны, спуская их вместе с нижним бельём к коленям, и притянул Ханя ближе к краю кровати. —?А ты пробовал секс?Ответ был очевиден, и Хань обнял ногами его бёдра. Сехун разрешил парню облизать свои клыки, затем засосал его язык и продолжил ласки, сильнее прижимаясь к телу. Лу утопал в них, погружаясь в удовольствие, и ощущал единство с Хуном до такой степени, что мог чувствовать его состояние. Он нашёл в нём ревность, эгоизм, ненависть, страсть и жажду крови. Ханю пришлось держаться за постель, чтобы не съезжать по простыням от резких движений Сехуна, который контролировал состояние Лу, наблюдая за тем, как тот не в состоянии контролировать вожделение. Но едва Хань выгнулся, чувствуя приближение быстрого оргазма, как вампир вцепился зубами ему в шею, и весь огонь скопился возле укуса, жаля кожу, словно рой диких пчёл. Приятный холод окатил всё тело до мурашек на спине, и Хань сильно сжал плечи своего любовника, отдаваясь ему полностью. Боль от укуса заглушалась возбуждением, превращая её в дурманящий экстаз, который охватывал весь ум, оставляя в нём место только для ощущений. Хань гладил широкую спину Сехуна, изучая пальцами каждый её изгиб и стараясь запомнить до каждого сантиметра, затем коснулся основания крыльев и вцепился в них, прижимая вампира к себе. Воедино смешалось удовольствие укуса, секса, ласк Сехуна на возбуждённом члене, и Хань кончил, вымазывая руку любовника в сперме. Сехун ощущал ненормальный напор горячей крови во рту, которая пьяняще действовала на животную сущность, добавляя к сексуальной страсти дикую похоть, и он отцепился от шеи, хоть Хань хотел ещё. Кровь продолжала быстро течь по бледной коже и впитывалась в светлую простынь, дразня Сехуна своим видом, и он решил баловаться, подбирая её пальцами и облизывая их. Лу своими стонами заставил замолчать всех в цитадели, а Хуна?— вернуться мыслями к сексу. Обезумев от вида крови на своих руках, он погладил влажное бедро Ханя, прижался к его ягодицам сильнее, кончая в него, и лишь услышал лёгкий звон упавшего обручального кольца на пол. Оно по крови Ханя соскользнуло с пальца, лишая мага жемчуга, брака и всех его преимуществ, затем превратилось в пепел. Сехуна это заботило меньше всего, потому что перед ним лежал Хань, чей запах преследовал его двадцать пять лет и полностью завладел умом вампира. Но лишь спустя эти годы Хун спокойно положил Лу удобнее на кровати, лёг сверху и присосался к шее, наслаждаясь тем, что может не опасаться раздавить Лу или потерять аромат его крови, что сводил вампира с ума.—?Ещё немного,?— шептал Хань, прижимая его голову к своей шее.Ему было приятно не только ощущать, как кровь уходит из его тела, но и продолжать чувствовать Сехуна на себе. После секса тело приятно отдыхало, в паху немного пульсировало, а бёдра горели огнём от полученных синяков. На коже всё ещё были воспоминания ласк, и Хань невольно провёл кончиками пальцев по плечу Сехуна, словно благодаря за нежность.После укуса он начинал приходить в себя. Становилось стыдно за своё поведение и радовало то, что Сехун ко всему отнёсся с пониманием. Хань бы ещё сказал, что и с любовью, но не был уверен, что вампир вовсе способен любить. Со стороны казалось, что он вернул к жизни Лу только для того, чтобы пить кровь, ведь при воскрешении он старался сохранить запах, не думая о последствиях.Сехун поднял голову и внимательно всмотрелся в лицо Ханя, проверяя его состояние. Сам того не замечая, он погладил его густые волосы, затем прошептал:—?Как ты себя чувствуешь?—?Намного лучше. Прости, я наговорил много лишнего. И спасибо за помощь.Сехун слез с кровати и лишь бросил на него взгляд, приобретая привычную серьёзность:—?Мне не сложно заниматься сексом. Я же тебе говорил, что шляюсь по кроватям.—?Мне кажется, ты врёшь. —?Хань сполз с постели и заметил последствия интима: разорванная подушка, мятые простыни, кровавые пятна и следы спермы. Место, где был укус, настолько пропиталось кровью, что перину явно придётся выкидывать. Такой бардак оставлять Хань не желал, но и показывать его кому-то из ?RM? стеснялся. Представляя, что возню и стоны слышали хозяева цитадели, у парня щёки взялись румянцем. Неудобно перед кланом, но уже ничего не изменить, поэтому Хань решил сбежать раньше, чем Намджун станет на порог комнаты.—?Почему ты думаешь, что я вру? —?Сехун не стал одеваться, сгребая вещи в охапку, и приготовился улетать из цитадели, отчего Хань забил тревогу. Он боялся, что приступ жара вновь появится, а Хуна рядом не будет.—?Тебя часто обсуждают в таверне,?— тихо проговорил парень, сжимая остатки штанов в руках. —?Кто-то жаловался, что ты их избил. Были те, кому ты подсказал заклинание. А некоторые просто рассказывали, где тебя видели. Большинство тебя ненавидит, а остальные?— восхищаются. Но я ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то хвастался сексом с тобой.—?И что с этого?—?Мне кажется, ты спишь с другом, который просто не рассказывает об этом никому. Возможно, с Хосоком.Сехун ничего не ответил, вылетел на улицу, оставляя Ханя погружаться в скверные чувства. Он понимал, что Хун ему ничем не обязан, поэтому не должен рассказывать про свою личную жизнь. Но Лу привык его видеть рядом с собой, а став с ним ещё ближе, вовсе не хотелось его с кем-то делить. Из-за этого парень в очередной раз пожалел о своём возвращении к жизни. Она давалась ему слишком болезненно, и жизненный опыт подсказывал, что дальше будет больнее.Он вылетел в окно, намереваясь искупаться в озере и вернуться помогать строить цитадель. Стоило забыть о произошедшем в спальне, но пульсация в виске настойчиво твердила, что скоро придётся вновь подставлять шею под клыки. Можно было бы найти смельчака, который напьётся крови вместо Сехуна, но Хань опасался, что этот кто-то будет не столь внимателен к страданиям, как маг, поэтому не мог доверить себя другому. Если бы не наставления Хуна, не его настойчивость и ласки, то Хань давно бы разодрал себя в клочья.Пролетая мимо цитадели, он заметил свой клан, который кропотливо отстраивал здания. Чонин руководил своим составом и вместе с мечниками таскал брёвна и кирпичи. Благодаря магам, работа шла очень быстро, потому что они ветром очищали местность, огнём освещали территорию и переносили землю, создавая ямы для брёвен, но их силы были не вечны, поэтому вскоре им на смену должны были прийти Юнги и Тэхён.Минсок и Тао зашли за кусты, огляделись, наблюдая, как вампиры и паладины складно работают, и Мин достал из сумки пузырь эля. Пошептавшись между собой, они принялись по очереди пить. Едва Тао в очередной раз поднёс бутылку к губам, как сверху с забора спрыгнул большой грифон, на котором сидел Рей. Лучник подавился и, взяв Мина за руку, спрятался в тени, наблюдая за происходящим из-под ветки.—?Ин! —?Рей слез с животного и указал рукой в сторону. —?Опусти мост! Химеры взбесились! Город не трогают, но идут к тебе.—?А что я?! —?Чонин кинул кирпичи на землю и отправил тестя опускать мост. —?Пусть идут к моему сыну. Я вообще самый миролюбивый вампир.—?Отдашь им Ханя?Чонин струсил с перчаток пыль и направился к генералу, пожимая плечами:—?Да ради бога! Пусть забирают, только не хочется с ним расставаться.Едва мост опустился, как уверенным шагом по нему двинулись химеры, взглядом осматривая двор ?Кая?. Они чуяли Ханя, его приближение к цитадели, поэтому близко не подходили, становясь напротив клана, готовые сражаться за своего человека.Чонин попятился назад, ощущая жар от тела животных. Под их лапами нагревалась земля, оставляя выжженные круги и дым. Чанёль вовсе ушёл дальше, опасаясь, что его узнают и будут мстить за то, что забрал ребёнка с подножия вулкана.Хань заметил в свете луны огненное тело химеры, затем потянулась вереница животных, и Лу поспешил вернуться с озера домой, чтобы защитить товарищей. С одной стороны, парень понимал, что не сможет жить нормально, требуя выкачку крови и терпя невыносимую боль. Но с другой?— не мог расстаться с кланом. Хотелось продолжить участвовать в его жизни и возобновить уроки с наставниками и Еленой. Но у него не было выбора. Если химеры пришли за своей жертвой, то добудут её любым способом, даже боем. Клан явно примет вызов, многие могут умереть, а такой судьбы им Лу не желал.Он опустился перед монстрами, ожидая реакции на необычный вид их бывшего человека. Одна из них стала на задние лапы, сделала шаг вперёд, после чего хвост-змея выдвинулся вперёд, шипя от предвкушения добычи, но за левым плечом Ханя мягко приземлился Сехун, облачённый в золотую броню, держа посох в руках. Химера грозно прорычала, и Рей отозвался со стороны.—?Думаю, не стоит говорить, что они недовольны твоим поведением.Сехун сделал небольшой шаг вперёд, но по-прежнему оставался сзади Ханя. Ему пришлось переломить свой характер, чтобы заговорить, но душа скрипела старым забором от чувства унижения.—?Я признаю, что первые хозяева Ханя вы. Я не посягаю на право им распоряжаться и впредь буду согласовывать каждое своё действие с вами.Химера оскалила острые белоснежные зубы, выпустила огонь из пасти, издавая рык, который медленно перерос в писк. Клан заткнул уши, чтобы не оглохнуть, а Хань только зажмурился, решая, что должен это вытерпеть.—?Они тебе не верят! —?крикнул Рей, когда слух к нему вернулся.Сехун предполагал, что химеры не дают второй попытки, поэтому сделал шаг назад, уступая Ханя животным. Рей опешил, не ожидая такого поступок от Сехуна, и только приоткрыл рот, не узнавая волевого бойца. Все приготовились к бою, чтобы защищать Ханя, но никто не мог напасть первым, потому что два хозяина одного человека легко договорились между собой. Минсок вышел из кустов и от ошеломления мог только размахивать руками, поражаясь тому, что сражения не будет. Чондэ оттащил его в сторону, помня, насколько муж любит клановые битвы.Хань опустил голову вниз, понимая, что его хотят убить, и приготовился к смерти, чувствуя, как сердце бешено стучит в груди от желания повернуться к Сехуну, попрощаться с кланом и сказать, что сожалеет о слишком короткой встрече. Стало обидно за свою судьбу. Словно злой рок или ошибки прошлых жизней обрушились на него с самого детства, заставляя переживать трудности, от которых душа выворачивалась наизнанку. До слёз было больно принимать законы и правила Такары, не предусмотренные для одного человека. В тёмном Королевстве нет жалости и нет снисхождения, а справедливость слишком сложна для понимания любого, кто не родился на территории двух лун.Химера сделала два шага вперёд, но резко замерла, смотря в сторону Ханя с долей опасения. Следом за ней замерли все, и только Сехун спокойно продолжал стоять, ожидая окончательного итога встречи. Справа от Ханя стоял Асаги, сжимая в руке катану, и наблюдал за животными пристальным взглядом красного глаза, одним своим видом прогоняя монстров. Он молчал, а химера опустилась на четыре лапы, опустила грудь к земле и попятилась назад, прижимая хвост-змею к рёбрам. Рыкнув в сторону Сехуна, она выбежала прочь, следом за ней послушно сбежали остальные, распугивая по дороге полуночников, медленно шедших домой.—?Кто это? И откуда взялся? —?Рей обращался ко всем, наблюдая, как Хань обнял незнакомца, утыкаясь носом ему в плечо, и принялся плакать, не веря в своё спасение.Асаги погладил его по голове и что-то тихо шептал, пытаясь успокоить. Говорил он, как всегда, кратко, отдельными предложениями, которые следовало логически сопоставлять между собой, но его речь успокаивала лучше, чем слова любого знакомого. Подходить к ним не решался даже Сехун.—?Судя по виду,?— бормотал Исин, обнимая Чунмёна,?— это и есть дядя, который летает без крыльев.Было видно, что Рей в замешательстве. Рассказы Ханя про его друга он воспринимал всерьёз, но не ожидал, что всё окажется куда опаснее, чем он себе представлял. Химеры не будут уходить от паладина и вампира, не побоятся любых монстров из пещер, зомби, големов или драконов. Но от Асаги трусливо сбежали, прорычав Сехуну, что они ещё встретятся.Рей направился к мужчине, чтобы выяснить, кто он, но Асаги отстранился от Ханя и прошептал перед тем, как исчезнуть:—?Не плачь. К тебе гость.Хань вытер слёзы и обернулся к мосту, возле которого сидел маленький щенок оборотня. Он по запаху искал Ханя, но тот постоянно менял своё направление, поэтому, пока малыш его нашёл, изрядно вымазался, устал и проголодался. Хань улыбнулся, решая утром обязательно отнести ребёнка к родителям в пещеру. На порог Зала его не пустят, но этого и не требовалось, потому что едва оборотень почует родной запах из пещер, как сам сообразит, куда ему идти.Зэма подбежала к щенку, схватила за холку и, высоко задрав голову, потащила в укромное место, чтобы взять на себя привычную роль матери. Грифона высидела, а уж за щенком явно присмотрит.