Первые шаги (1/1)

Уснуть у Антона так и не получилось. Волновался так же, как и в прошлый раз перед полётом. В голове всю ночь копошились мысли и воспоминания. В основном о том, что было после прилёта на Землю, после госпиталя и доклада у Краюхина.Шастун тогда, как и сейчас, мучился бессонницей?— последствием столь насыщенного дня. Он думал о Венере, думал о будущем, о том, как поступит в Институт космогации, станет штурманом, как они снова соберутся командой и будут летать на другие планеты. Вместе, как и прежде?— он, Крутиков, Дауге и, конечно же, Попов.Настолько он привык уже к их присутствию, что сейчас чувствовал себя потерянным, словно бы оторвался от группы. Особенно странно было без Попова, с которым они провели всё время с момента, когда Мальчик, их транспортёр, вплавился в пески, и до момента, когда их израненных и измученных, встретили на Циолковском. Антон Андреевич даже, бывало, пару раз порывался что-то сказать Попову, но вовремя себя одёргивал, осознавая, что того рядом нет.Тогда то, лёжа в темноте комнаты, выделенной ему как будущему ученику Института, Антон вдруг вспомнил про Ашхабад, про милую учительницу, наверняка ждущую его возвращения. А Шастун ведь даже письма ей не отправил! Она даже не знает, что он летал на Венеру!Антон подскочил на кровати, собираясь тотчас же написать письмо, чтобы завтра утром его отправить. Писал он долго и обстоятельно, упуская только самые опасные моменты, чтобы не волновать девушку.Когда Шастун закончил, перед ним на столе лежало пять исписанных убористым почерком листов. По мере того, как мужчина перечитывал их, лицо его становилось всё задумчивее, а мысли всё мрачнее. Он осознал, что время, проведённое рядом с этой замечательной женщиной, вызывает только тёплые воспоминания, но также Антон Андреевич понял и то, что у него больше не было таких чувств к ней, как это было до экспедиции. Не разгорался в груди пожар от одних только мыслей, вместо этого лишь теплились остывающие угли, как сказал бы, вероятно, Попов.Промучившись тогда всю ночь не только от бессонницы, но теперь и от мук совести, наутро Шастун отнёс на почту совсем другое письмо.Сейчас же Антон Андреевич не хочет писать писем, да и Дауге нет рядом, чтобы скоротать время за разговорами. Шастун бы сейчас покурил?— достал бы с самого дна сумки припасённую пачку сигарет и выкурил бы одну-две на балконе?— но во время полёта он бросил и начинать уже не хотелось.Поэтому он свесил ноги с кровати и решил, что в самый раз было бы немного проветриться. Эх, жалко, что он с Арсением Сергеевичем вечером так расстался, сейчас как-то неловко от этого становится. Извиняться, по его мнению, было уже поздно, да и спит он, наверное.Выйдя на балкон, Антон Андреевич вдохнул полной грудью свежий, чуть прохладный воздух Востока. Его комната в гостинице выходила окнами как раз на порт, даже сейчас живущий своей жизнью. Антон залюбовался на огромный маяк, указывающий всем кораблям направление в ночной тьме. Он представлял маяки, какие они были раньше: огонь взмывает в небо, потрескивая, распространяясь на всю верхнюю площадку. Сейчас то, конечно, куда лучше: смотритель маяка зажигает огромную лампу с пульта управления, находящегося в его кабинете.За своими мыслями Шастун не сразу замечает раздающийся с соседнего балкона приглушённый голос. Он прислушивается и различает что кто-то…сочиняет стихи? ?А вот Попов сейчас сидит и стихи пишет?,?— сказал ему когда-то давно Дауге. —??Плохие стихи, на Земле в любой редакции таких стихов?— килограммы, и он это прекрасно знает. И все-таки пишет?.Это воспоминание и едва различимый голос заставляет Шастуна улыбаться, стоя на балконе в пижаме и накинутом поверх халате.Чёрное солнце ласковоСветит в пустынную ночь.Антон Андреевич ещё какое-то время стоит, слушая обрывки фраз и шорох бумаги, а затем приносит напольную подушку, традиционную для всех арабских стран, и садится на неё, спиной привалившись к балконным перилам.И рыжим золотом под этим бледным небомПлывёт верблюжья шерсть на согнутых плечах,Там, где Фавор прилёг окаменелым хлебом.Шастун прикрывает глаза, всё ещё продолжая улыбаться, и вслушивается в бормотание Арсения, чтобы не пропустить ни строчки. Так и просидел Антон почти всю ночь на балконе, подслушивая тайком и ощущая незримое присутствие близкого человека.Утром Шастун был на удивление бодр, чего нельзя было сказать о Попове, у которого от бессонной ночи под глазами появились тени. Они встретились уже у Штаба, так как с утра Антон не успел застать Арсения Сергеевича в гостинице.?Это ничего,?— думал Антон,?— у нас ещё много времени впереди, успею и извиниться и расспросить о жизни?.Из штаба их на машинах отвезли на полигон, расположенный за чертой города. Шастун попал в одну машину с их археологом, товарищем Самоедовым, который оказался вполне интересным собеседником.—?Артемий Григорьевич, а можете ли вы рассказать что-нибудь о Ливийской пустыне? —?спросил Шастун, пока они ехали.—?Думаю, что о самих пустынях вы, Антон Андреевич, знаете побольше моего,?— задумчиво пробасил историк,?— но вот есть кое-что интересное. Слышали ли вы когда-нибудь про Гарамантиду?—?Нет,?— покачал головой Антон. —?Признаться, я даже не могу представить что это.—?Существует легенда,?— начал свой рассказ Самоедов, очевидно, довольный, что может блеснуть своими знаниями,?— что в доисторические времена?— ещё даже до основания Римской империи?— в самом центре пустыни существовало государство, именуемое Гарамантидой.Шастун придвинулся чуть ближе, чтобы не пропустить ни слова из-за шума движущейся машины.—?Сердцем Гарамантиды было вади?— так арабы называют сухие долины в пустынях?— Аль-Аджьяль,?— продолжал Артемий Григорьевич. —?Жители Гарамантиды были высокие, длинноногие люди в белых одеждах и красных плащах. Они занимались земледелием и скотоводством. Однако более всего они запомнились тем, что первыми начали водить караваны через пустыню. Представьте, Антон Андреевич, человек без современных технологий, без подробных карт, ориентируясь, должно быть, только по звёздам, проложил торговый путь. Ведь тогда ещё даже на африканском континенте не было верблюдов?— они использовались только в Азии! Этот подвиг сравним с тем, что сделали вы тогда на Венере, вместе со всей командой Хиуса. Так же, как и вы, они первыми проложили путь.—?До нас тоже были попытки высадки на Венеру,?— смущённо пробормотал Шастун.—?Не спорю, но всё же это немного другое.—?Так что же стало с этим государством? Что стало с Гарамантидой? —?поинтересовался Антон, снедаемый любопытством.—?Сначала к границам Гарамантиды пришли персы, но сколько бы они не пытались завоевать это государство, у них не получилось это сделать. Однако же, появился противник, который мощью и упрямством сумел переплюнуть гарамантов. Во втором веке до нашей эры в пустыню пришли римляне, но даже им потребовалось около сотни лет, чтобы достичь своей цели. В конце концов Гарамантида пала и вынуждена была признать себя вассалом Рима.—?Но ведь не разрушилась? —?спросил Антон.—?Нет, не разрушилась,?— подтвердил историк. —?В течение всего времени правления Рима, в Гараме?— главном городе государства?— вспыхивали восстания. Во времена, когда Римская Империя начала катиться к упадку, Гарамантиду захватили донатисты, а в 395-м году окончательно разрушили берберы.—?Пустынный народ?—?Да, они самые. Так проходило время, Гарамантида погружалась всё глубже в прошлое и в поглощающие всё пески и память о ней стиралась. Но сохранились легенды о находившемся в центре пустыни государстве и о существовавшей там загадочной цивилизации. Кто знает, может статься, что гараманты как раз и вырыли эти загадочные пещеры, из-за которых, возможно, и произошёл обвал.—?Очень грустная история,?— произнёс Шастун, откидываясь обратно на спинку сидения и оглядываясь по сторонам.Судя по мелькающему за окном пейзажу, они уже успели выехать из города и, вероятно, скоро будут на месте.—?Такова жизнь, Антон Андреевич,?— наставительно произнёс Самоедов. —?Что-то должно погибнуть для того, чтобы на этом же месте появилось нечто новое.Когда они прибыли на место их уже встречали Шахтин и Апронов, прибыв, судя по всему, задолго до них. Оставив остальную часть команды разбираться с выделенным им оборудованием, Шахтин позвал Антона Андреевича за собой, уводя его в сторону огромных ангаров.—?Транспортёр, предназначенный для экспедиции, по модели управления похож на тот, который вы брали с собой на Голконду,?— сказал Шахтин. —?Поэтому проблем с его эксплуатацией возникнуть не должно.—?Гусеничный? —?уточнил Шастун. —?Не такой же, что используются в азиатских пустынях?—?Не совсем,?— покачал головой Леонид Артёмович. —?Этот?— последняя разработка. Лучше выдерживает бури и быстрее передвигается по барханам.Шастуну уже хотелось попробовать этот транспортёр в действии. Хотелось проехаться по пескам, развить предельную скорость, выяснить все границы возможностей вверенной ему техники. Антон Андреевич был профессионалом своего дела и, как и все профессионалы, получал удовольствие от того, что делает.Транспортёр действительно оказался очень похож на Мальчика, почти точная копия. Антон Андреевич грустно улыбнулся, проводя рукой по металлической пластине корпуса и пообещал, что сделает все, чтобы этот транспортёр не постигла судьба предыдущего.Попов, увлёкшись спором с другим геологом, товарищем Авеяном, относительно возможности образования в пустыне пещер, не определяемых эхолокаторами, совсем не заметил пропажи их главного специалиста по пустыням. Когда же Басыр Левонович отошёл переговорить с командиром экспедиции, он заозирался по сторонам, пытаясь разглядеть высокую фигуру Шастуна. Так и не обнаружив его поблизости, Арсений Сергеевич досадливо поморщился. Его волновало то, чем вчера закончился их разговор. Он знал, что не должен был спрашивать, что незачем лезть в чужую жизнь, но Арсений не мог иначе.Геолог грустно усмехнулся своим мыслям. Раньше он не понимал, как Гриша мог бегать за его сестрой столь долгое время, особенно беря в расчёт то, что она никак не хотела ответить ему взаимностью.Арсений не считал чем-то ужасным свой интерес к Шастуну, но знал, что этот интерес, как и сам Арсений, изначально обречены остаться наедине друг с другом. Общество не понимало и не принимало этих чувств. Их обществу был скорее свойственен сухой прагматизм, а не эмоции. Арсению не было страшно за то, что он останется один, у него ведь ещё был космос. Столько всего ещё предстоит открыть, сколько проложить путей! И если повезёт, то они всё-таки сделают это вместе с Антоном.Тем временем, пока Попов пребывал в своих мыслях, по полигону пронёсся низкий раскатистый звук, словно кто-то только что завёл мотор. Этот звук Арсению Сергеевичу напомнил Мальчика, в котором они перемещались по Голконде. Подняв глаза, он увидел транспортёр точь-в-точь напоминающий прежний.Голова вдруг закружилась, дыхание сбилось, весь пейзаж вокруг словно окрасился красным, а в ушах нарастающим ?Бу-бу-бу-бу? запела Урановая Голконда.Попов вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его. Он вздрогнул и видение, так внезапно навалившееся на него, исчезло, оставив только сбитое дыхание и холодный пот.—?Товарищ Попов,?— тихо произнёс Басыр Левонович, придерживая его за плечо,?— с вами всё хорошо?—?Да, я в порядке,?— отозвался Арсений. —?Просто привиделось.Авеян, ободряюще сжав пальцы, отправился помогать с загрузкой оборудования на транспортёр. Попов постоял ещё немного, наблюдая за тем, как Шастун выпрыгивает из люка машины, докладывая что-то Льву Николаевичу.Погрузив всё, проверив припасы и технику, участники экспедиции простились с товарищем Шахтиным, который каждому на прощание пожал руку и произнёс напутственные слова.—?Чуть не забыл,?— произнёс Леонид Артёмович, прощаясь с Поповым. —?Арсений Сергеевич, хотел поблагодарить вас за то, что порекомендовали дельного специалиста для этой экспедиции. Очень вам признателен. Если бы не вы, сейчас бы прислали на место водителя какого-нибудь олуха с первого курса института.—?Совсем не за что, Леонид Артёмович,?— улыбается Попов. —?Так и мне спокойнее будет. Товарищ Шастун не раз уже спасал мою жизнь и я готов на него положиться.—?Вот и хорошо. Доверие в команде?— это самое важное.Когда все наконец забрались в транспортёр и расселись по местам, Лев Николаевич отдал Шастуну приказ трогаться, с которого и было положено начало их экспедиции.Попов устроился в одном из кресел, так, чтобы ему открывался вид на обзорные экраны и на кресла водителя и штурмана. Шастун действовал уверенно, видно было, что он находился на своём месте. Транспортёр жужжал, рычал тихонько, где-то чуть позвякивал, видимо, неплотно закрученный болт. Попов дышал размеренно, пытаясь сконцентрироваться на дыхании и не дать воспоминаниям полностью захватить его, как это произошло совсем недавно на полигоне.Арсений смотрит на спину Антона и чувствует себя так, словно кто-то отмотал время и он снова оказался на Венере. Ему кажется, что рядом с водителем сейчас сидит не Лев Николаевич, а их погибший на Венере командир.—?Солнце прямо в глаза светит,?— раздалось негромко со стороны Артемия Григорьевича. —?А солнечные очки то я и не взял.Светить всегда,светить везде,до дней последних донца,светить?—и никаких гвоздей!Вот лозунг мойи солнца!Припомнил Арсений строчки своего любимого поэта, зачитав их с выражением. Басыр Левонович от этого улыбнулся, доставая из нагрудного кармана солнцезащитные очки и протягивая их историку. Очевидно, что товарищ Авеян лучше подготовился к этой экспедиции, чем редко выходящий на солнце, северянин.Арсений поймал взгляд Шастуна, брошенный на них украдкой из-за плеча и улыбнулся, пытаясь сделать так, чтобы эта улыбка не вышла слишком грустной. Географ поудобнее устроился в кресле, прикрывая глаза, надеясь урвать пару часов сна. Первые шаги сделаны.