Глава 6. Предсказание (1/1)

У Кассандры были дела в Глазго, и МакЛауд решил составить ей компанию в поездке. Сопровождать ее всюду он не собирался, потому отправился на прогулку в одиночестве. Так вышло, что праздные блуждания привели его в небольшое кафе в старой части города. Здесь он решил немного посидеть. И подумать.В последнее время он в основном этим и занимался. Думал. Вспоминал. Пытался что-то анализировать... Увы, без большого успеха. Все это напоминало бесконечное хождение по замкнутому кругу.После того разговора к теме его отношений с Митосом Кассандра больше не возвращалась. Видимо, считала, что сказала достаточно, а остальное он сможет додумать и сам. И он додумывал.Чем дальше, тем больше на него наваливался страх. Если он все время ошибался, если Митос именно таков, каким его описала Кассандра... При всем разнообразии своего опыта, с подобными личностями Горец дела еще не имел и не знал, как подступиться к этой проблеме. Просто оставить все как есть он не мог — мысль о том, что кто-то из его друзей сейчас в такой же опасности, не давала ему покоя. Ведь и Джо, и Аманда считают Митоса другом! Как знать, чем это грозит им? Возможно, ничем. А если не так?Чем больше МакЛауд вспоминал и пытался собрать воедино то, что знал о Митосе, тем меньше это у него получалось. Человек с тысячью лиц, говорили о нем легенды. Нет, все было страшнее. Не лицо — маска. Зеркальная маска, в которой каждый взглянувший видит отражение самого себя. Надежный, мудрый и внимательный друг с Джо; хладнокровный интриган и убийца с Кроносом; пресыщенный искатель удовольствий с Байроном; застенчивый и незаметный историк-исследователь со своим коллегой-Наблюдателем Доном Зальцером. А с самим МакЛаудом — кто? Сколько еще их было, не лиц, но отражений? И если все это не более чем маски, то что под ними? Он сидел в кафе за самым дальним от входа столиком и смотрел в окно. С его места была видна часть улицы, и довольно долго он просто глядел на проходящих мимо людей и проезжающие автомобили. В какой-то момент ему показалось, что на улице мелькнула знакомая фигура. И почти сразу он почувствовал Зов.* * *МакЛауд выпрямился и повернулся лицом к дверям. Немного погодя вошли двое. Мужчина, на вид не старше лет тридцати пяти, высокий, темноволосый, в длинном темно-зеленом плаще. И совсем юная девушка тоже в длинном пальто — миниатюрная, стройная, с гривой роскошных темно-каштановых волос, небрежно собранных на затылке. По тому, как напряженно они осматривали зал, легко было понять, что Бессмертные — оба. Приглядевшись, МакЛауд понял, что не ошибся.Девушка была ни кто иная, как Мишель Уэбстер. Спутника ее МакЛауд не знал. То, как она придвинулась к нему, ища глазами неведомого врага, яснее слов говорило — это не случайный попутчик.Мишель еще раз прошлась взглядом по небольшому залу — и заметила МакЛауда. Тревога на ее лице мгновенно сменилась радостью, она что-то сказала спутнику и почти бегом кинулась через зал. МакЛауд успел только встать из-за столика, когда она со счастливым возгласом: ?Дункан!?, схватила его за руки и приподнялась на цыпочки поцеловать в щеку. Он несколько смущенно ответил на полное энтузиазма приветствие, пожав ей руку, и посмотрел поверх ее головы на подошедшего мужчину. Тот неодобрения поведению своей дамы не выказал.— Добрый день, — сказал он. — Если я все правильно понял, передо мной Дункан МакЛауд. Я много слышал о тебе от Мишель. И не только от нее... Я Ричард Бертон. Наше появление ничему не помешало?— Я тоже слышал о тебе, — сказал МакЛауд. — Вы ничему не помешаете... Садитесь. Позавтракаем вместе?Ему показалось, что Бертон заколебался. Мишель смотрела почти умоляюще. Оба выглядели так, будто проделали трудный путь, да еще и впроголодь.— Будьте моими гостями, — сказал МакЛауд, делая приглашающий жест. — Позавтракаем, а заодно вы расскажете, что с вами случилось. Если, конечно, это не тайна.— Не тайна, — ответил Бертон, отодвигая стул для Мишель. Она уселась и принялась изучать меню. Хозяин кафе заметил новых посетителей и махнул рукой официанту. Мишель, прежде чем сделать заказ, вопросительно глянула на МакЛауда. Тот улыбнулся:— Не стесняйся.Приняв заказ у всех троих, официант удалился. МакЛауд оценил список того, что попало в заказ Мишель, и решил, что его гости проделали очень трудный и долгий путь.Мишель, извинившись, убежала в дамскую комнату. Воспользовавшись ее отсутствием, Бертон заговорил напрямик:— Не вижу смысла скрывать, МакЛауд. Мы не можем сейчас позволить себе шикарные обеды. Мне не хотелось бы чувствовать себя должником, но...— Никаких долгов, — прервал его МакЛауд. — Я вижу, что у вас что-то стряслось. Мишель мне не совсем посторонняя. Так что порадуй свою подругу.— Жену, — тихо поправил Бертон.— Тогда тем более. Что у вас за проблема? Скрываетесь?— Это долгая история. Нам нужно как можно скорее покинуть эту страну. Вечером наш самолет, и хорошо бы до вечера где-нибудь спокойно отдохнуть. Но нам нельзя нигде называть своих имен.— Не беда. Отправимся в какой-нибудь тихий отель, я сниму номер на свое имя. Но услышать, что с вами такое произошло, я все-таки хочу.— Услышишь. Это не тайна, просто долго рассказывать. Ты, наверно, догадался, мы не слишком комфортно путешествовали.— Догадался. А вот и ваш заказ!— Спасибо. И еще... мне не хотелось бы ничего обсуждать при Мишель. — Как пожелаешь.* * *После завтрака, размерами больше походившего на обед, МакЛауд отвез своих гостей в небольшой отель. По дороге Мишель, которая съела и выпила за троих, задремала. У гостиницы ее пришлось будить и вести в номер едва ли не под руки. Там она, увидев туалетную комнату с душем, проснулась окончательно, но, едва вымывшись, повалилась на кровать и заснула как убитая. Бертон тоже привел себя в порядок, но спать не собирался. Они с МакЛаудом расположились в другой половине номера, где было устроено нечто вроде маленькой гостиной — мягкая мебель и журнальный столик.— Она нисколько не изменилась, — произнес МакЛауд, откупоривая бутылку виски и наливая по нескольку глотков в два пузатых бокала.— Не знаю, — отозвался Бертон, усаживаясь в кресло напротив. — Удивительно, она такая... невинная. Хотя при нашей жизни это, наверно, признак слабости.— Слабости? — нахмурился МакЛауд. — Ты что, не учил ее драться?— Видишь во мне второго Акселя Виттаккера? — хмыкнул Бертон. — Не волнуйся. Она училась — и у Аманды, и у меня, и у других мастеров. Для своего возраста и опыта она очень хорошо владеет оружием. Но ей еще не приходилось убивать... Возможно, это недостаток, но чем дольше ей не придется этого делать, тем лучше.— Понимаю. МакЛауд не смог бы объяснить, почему так доверительно беседует с Бессмертным, которого впервые видит. Хотя ничего плохого о Ричарде Бертоне он не слышал. И с ним была Мишель. Жена... надо же!.. Но надо заметить, Бертон тоже чересчур легко ударился в задушевные разговоры. Возможно, у него есть какая-то цель.— Она всегда так себя ведет?— Как?.. Ты имеешь в виду кафе? — Бертон улыбнулся. — Нет. Только когда чувствует себя в безопасности. А сегодня сам Бог велел расслабиться.— А почему ты не хотел обсуждать дела при ней? Ей не все известно?— Ей известно все. Почти все. Но ты сам поймешь, когда узнаешь, в чем дело. Он помолчал, взял со столика бокал и немного отпил; потом заговорил, покачивая бокал в руке и следя, как стекает по стенкам темная жидкость: — Позволь, я сначала расскажу немного о себе. Сейчас мне почти восемьсот пятьдесят лет. Подробности моей биографии нам ни к чему. Кроме одной. Около четырехсот лет назад мне пришлось столкнуться с одной ясновидящей. Она была смертной и ничего не знала о нас. Но ее предсказание, сделанное в провидческом трансе, меня ошеломило и слегка напугало. Суть его сводилась к тому, что жизнь моя — это лестница длиной в десять раз по восемьдесят пять ступеней. Лестница эта ведет в никуда, но путь откроется, если последние четыре ступени со мной пройдет женщина, которой еще только предстоит родиться. В предсказании было еще кое-что, но главное я изложил. Как ты понимаешь, восемьсот пятьдесят ступеней — это восемьсот пятьдесят лет. Я не слишком ломал голову над этими загадками. Но, когда мой возраст стал приближаться к этой цифре, предсказание стало занимать мои мысли все чаще. Мне не давали покоя слова о том, что путь ведет в никуда. Если это предсказание смерти, то разве не всякая жизнь — путь в никуда? Или дело в чем-то другом? Мало-помалу я привык к мысли, что восемьсот пятьдесят первый день рождения мне встретить не придется. Это не очень меня пугало — один раз умирать приходится всем. Но кое-что беспокоило меня в предсказании, особенно насчет женщины. Сначала я решил на этом деле не зацикливаться. И вот чуть больше четырех лет назад я встретил Мишель... Она тогда была ученицей Аманды. Кстати, если хочешь, можешь расспросить Аманду — мы с ней старые знакомые... Чем-то она привлекла мое внимание сразу. Потом мы познакомились получше, я узнал ее историю... Нет большого смысла описывать наш роман во всех подробностях. Я любил ее, она любила меня. Мы решили вступить в официальный брак. День венчания был назначен, но из-за обстоятельств его пришлось перенести. Я испугался по-настоящему, когда понял, на какой день перенесена наша свадьба. Это был мой день рождения. Восемьсот сорок шестой. До даты, названной для меня роковой, оставалось ровно четыре года. Я не очень суеверен, но такое совпадение произвело на меня сильное впечатление. Мишель я ничего говорить не стал. Если мне суждено умереть, пусть это будет неожиданностью, как всегда бывает у нас…Бертон вздохнул и замолчал. МакЛауд, которого рассказ тоже впечатлил (главным образом из-за собственного знакомства с мрачными пророчествами), молча ждал продолжения.— Теперь о событиях недавних, — более легким тоном заговорил Бертон. — Последние два с половиной года мы жили в Лондоне. Мишель нужно было учиться. Ты знаешь, она очень способная, но в своей прежней жизни пренебрегала учебой... А теперь, особенно при том, что память Бессмертных намного лучше, чем у людей, она показала на что способна. Боевые искусства — вещь для нас необходимая, но ограничиваться только этим было бы неразумно. Последнее время она занималась с одним профессором, он мой давний знакомый. Изучала японский язык и культуру. Азиатские языки давались ей труднее, чем европейские... Тогда ее и заметил этот мерзавец...— Кто? — напрягшись, спросил МакЛауд.— Его зовут Берт Робинсон. Не знаю, американец он или англичанин. Живет в Лондоне, служит в полиции.— Никогда о таком не слышал.— Не мудрено, — усмехнулся Бертон. — Этот червяк старается не попадаться на глаза сильным. Промышляет охотой на таких, как Мишель. Он к ней и прицепился... Счел, очевидно, легкой добычей. Я попытался его отогнать, но оказалось, что сукин сын не зря служит в полиции. Он начал угрожать мне тем, что вытащит наружу старые факты...— А такие есть?— Факты всегда найдутся. Он придумал способ повесить на меня несколько нераскрытых убийств. Из которых действительно мной совершено только одно. Беда в том, что все перечисленные им убийства идентичны по характеру и вполне сойдут за подвиги серийного маньяка. Ты ведь понял, о чем идет речь...МакЛауд, нахмурившись, кивнул. — Меня бы эта угроза не остановила, но Мишель, случайно подслушав наш разговор, испугалась. Она решила, что из-за нее у меня неприятности. И заявила, что должна сама справиться с этой проблемой.— И решила принять вызов?— Да. И ушла. Оставила мне записку, с извинениями за доставленные проблемы и прощанием.МакЛауд молча смотрел в свой бокал с остатками виски. Ему ясно припомнилось, как сбежал на свой первый поединок Ричи...— В первый момент я растерялся, — продолжал Бертон. — Куда идти, где ее искать... Я не думал, что Робинсон ее легко одолеет. Но где гарантия, что он будет драться честно? И действительно ли он планирует именно убить ее? Если бы я там присутствовал, мог бы за этим проследить... Я пытался звонить ей, но она отключила телефон. В полицию заявить тоже было нельзя, сам понимаешь, почему. Она ушла в шестом часу вечера. Я просидел как на иголках до полуночи. Потом она вернулась... К тому времени я уже не знал, чего хочу больше — обнять ее и успокоить или придушить собственными руками. Она бросилась мне на грудь и зарыдала. Я ни разу не видел ее в таком состоянии. Потом мне удалось успокоить ее и расспросить, что произошло. Она действительно сразилась с этим типом. Возможно, ей просто повезло, но он сделал ошибку, и она сумела взять верх. Но она не смогла сделать главного — убить его. Бертон замолчал. МакЛауд решил, что понимает, к чему идет рассказ, и не ошибся.— Спустя всего час к нам заявились полицейские, — сказал Бертон. — Мне предъявили обвинение в десяти убийствах. В другое время я не стал бы усложнять ситуацию и устраивать конфликт с властями, но сейчас даже речи не шло о том, чтобы сдаться. Пришлось бежать... Он помолчал, потом добавил негромко:— Я действительно не знаю, как этому негодяю удалось так много узнать обо мне. Я не мог ничего. Мои кредитные карты взяли на контроль. Все пять моих запасных личностей, для которых я имел документы и деньги, раскрыли... Мы понадеялись на то, что я припрятал на черный день — паспорта и немного наличных. Этого должно было хватить, чтобы покинуть страну, но нам пришлось скрываться дольше, чем планировалось.— Понятно, — произнес МакЛауд. — Но почему ты не хотел говорить об этом при Мишель?— А ты не догадываешься? Она же считает виноватой во всем себя.— Куда вы направитесь теперь?— В Париж, — не задумываясь ответил Бертон. — Там у меня есть и деньги, и документы, и связи... Только бы выбраться отсюда.МакЛауд аккуратно поставил пустой бокал на стол. Что ж, история была вполне обыкновенной и правдоподобной.— Извини, — сказал он осторожно. — Я не хочу говорить, что не верю тебе. Но почему ты мне все это рассказываешь?— Что тебя удивляет? — усмехнулся Бертон. — Тебе кажется, что я распахиваю душу перед первым встречным? Поверь, я достаточно знаю о тебе. Я не зря рассказал о пророчестве. Меньше чем через две недели мне исполнится восемьсот пятьдесят лет. А тут все эти дела... Мне будет легче, если я буду знать, что есть кто-то, кому все известно, и кто, в случае чего, сможет позаботиться о Мишель.— Об этом не беспокойся, — сказал МакЛауд, вставая. — Но мне не нравится твое настроение. Ты сам так можешь накликать свою беду.* * *Они проговорили еще долго, в основном о Мишель. МакЛауду было приятно узнать, что непутевая девчонка, к которой он не знал как подступиться, сумела столь многого добиться всего за несколько лет. Она была очень талантлива. Нужно было только пробудить в ней интерес к чему-то, кроме пустого прожигания жизни. Бертон тоже был ему симпатичен. Только его фатализм производил дурное впечатление. МакЛауд никак не мог привыкнуть к тому, что этот человек постоянно говорит о себе, будто жизнь его уже закончена. Но что поделаешь, пророчества — вещь упрямая. Ближе к вечеру МакЛауд отвез обоих в аэропорт. Мишель грустно притихла. Прощаясь с МакЛаудом, она посмотрела ему в глаза долгим печальным взглядом, как будто тоже ожидала беды. * * *Вернувшись под вечер в свой номер в гостинице, МакЛауд застал там Кассандру.— Дункан? Где ты был? — вскинулась она ему навстречу. — Что-то случилось?Он почувствовал себя очень усталым: — Нет... нет, ничего. Встретил старого друга. Даже двоих...— Друга? — недоверчиво переспросила Кассандра. — С которым назначил встречу вечером?— Нет, — улыбнулся он. — Никаких вечерних встреч. Я пообедал с ними и проводил до аэропорта.Кассандра вроде бы успокоилась. Но потом обратила внимание на его задумчивость.— Дункан, с тобой точно ничего не случилось?— Нет, — вздохнул он, садясь на низкий диван. — Кассандра, скажи, пророчества всегда сбываются?— Ну, смотря какое пророчество. Почему ты спрашиваешь?— Этот друг, с которым я встречался... Понимаешь, ему когда-то предсказали, что он проживет восемьсот пятьдесят лет. Сейчас ему почти столько. Вот он и решил заранее смириться с неизбежным. Как по-твоему, у него есть основания?Кассандра задумалась. Опустилась на диван рядом с ним. — Сложно сказать. Как звучало пророчество? Полностью.— Я не все знаю. Там говорилось о лестнице в восемьсот пятьдесят ступеней, ведущей в никуда...— В никуда? Именно так?— Да, а что?Кассандра еще подумала, потом тихо сказала:— Дункан, путь в никуда — это смерть без возможности передать себе подобному свою силу... Это означает, что он погибнет от рук простых смертных. — Ты думаешь, это сбудется?— Как знать... Видишь ли, пророчества держатся в секрете по одной простой причине — часто исполнение пророчества становится прямым следствием попытки предотвратить предсказанные события. Увы, очень может быть, что твой друг и прав, принимая все. От судьбы не уйдешь.МакЛауд встал, подошел к окну и долго глядел на улицу.Самолет уже нес Ричарда Бертона и Мишель Уэбстер к Парижу... Может ли опасность исходить оттуда?