Глава 1 (1/1)

Все международные порты контролируются Наблюдателями — это Митос знал давно. Морские и железнодорожные вокзалы, аэропорты тоже были под их надзором. Ускользнуть от недреманного ока можно было, только пользуясь транспортом, отслеживать который Наблюдателям не под силу физически — автомобилем. Это Митос выложил Кедвин, обсуждая с ней предстоящее путешествие. Последнее время Наблюдатели его просто не искали, иначе бы нашли. Однако, если он открыто появится хотя бы в одном аэропорту — они тут же сядут на хвост, и избавиться от них будет сложно.Кедвин решила ехать с ним. Дело ожидалось опасное, поддержка не помешает, а возможное внимание Ордена ее не беспокоило — это же Митос дел натворил таких, что Наблюдатели сто лет не забудут. А она ничем себя не прославила.Поселиться решено было не в самом Париже, но где-нибудь поблизости. Место выбирал Митос; у него, как с уважительным смешком заметила Кедвин, запасных аэродромов было столько, что хватило бы на толпу Бессмертных...Свернув со скоростного шоссе, Митос повел машину по тихой дороге и остановился возле холма, который загораживал обзор направо от дороги. Следом за ним Кедвин вышла из машины и, захватив из бардачка небольшой бинокль, поднялась на холм.— Смотри, — сказал Митос, указывая на небольшую долину, скрытую за холмом.Долина была обитаема. Старинный трехэтажный особняк впечатлял не столько размерами, сколько исходившим от него ощущением неприступности, хотя вроде и стены вокруг двора были невысокими, и ворота не особо массивными. Все выглядело очень мирно — небольшой парк позади дома, высокие окна, пологое крыльцо... Но оно было — чувство, что подойти к этому месту незаметно не удастся. Любопытная смесь беспечности и вечной настороженности.— Милое местечко, — заметила Кедвин. — И что это?— Здесь живет объект нашего интереса, — хмыкнул Митос. — Он еще не знает, какое внимание сосредоточено на его персоне.— Внушительно. Мой дом — моя крепость?— Крепость здесь не стены, а люди. Я немного интересовался историей этой семьи. Они очень крепко держатся друг за друга и умеют заставлять служить себе других людей. Но, сама знаешь, неприступных крепостей не бывает.— Хочешь заглянуть в гости?— В гости? Нет... Не сейчас. — Митос немного помолчал, затем продолжил: — Я пока не знаю ни кто наш противник, ни чего от него ждать. Потому и решил поселиться недалеко отсюда; так удобнее выяснять обстановку, когда не только мы заинтересуемся тем, кто здесь живет... Ну что, едем дальше?— Поехали, — согласилась Кедвин. — Я-то надеялась, что история с генератором осталась в прошлом.— Я тоже на это надеялся.— Однако ты не стал отмахиваться от новостей. Значит, опасность реальна?Митос поморщился:— Уж куда реальнее. Это чертово изобретение опасно и так, и эдак. Попадет в руки смертным — плохо. Окажется у Бессмертного — как бы не еще хуже. Это же немыслимое преимущество в Игре! А если такой ?игрок? еще и Наблюдателей во все это втянет...— Бессмертные против Наблюдателей, — задумчиво проговорила Кедвин, глядя на особняк.— Хуже. Начнись конфликт — и будет раскол в обоих лагерях. Бессмертные против Бессмертных и Наблюдатели против Наблюдателей.— Очаровательная перспектива... И что думаешь делать ты?Митос коротко усмехнулся:— А я, как всегда, оцениваю шансы и прикидываю ставки. Как еще успеть присоединиться к победителю?— Или решить, кого в этот раз победителем сделать?— Ну, зачем же так прямолинейно!..Кедвин посмотрела на него, но больше ничего не сказала. Отвернулась и стала спускаться с холма назад к машине.Сумерки густели, в окнах особняка зажигался свет. Митос еще посмотрел на особняк, вздохнул про себя и пошел следом за Кедвин. Нужно было добраться до места прежде, чем окончательно стемнеет...* * *Темнеет в августе быстро и рано, и тем приятнее вечером сидеть в мягком кресле в уютной гостиной, глядя на пляшущие в камине язычки пламени, покачивая в руке бокал с вином и зная, что сегодня больше не придется никуда ехать; что за тихим вечером придет спокойная ночь, а потом — столь же спокойное утро.Дана жила по-прежнему в Париже. В юности она думала, что, накопив денег, непременно купит себе дом. Но теперь, оказавшись обладательницей приличного состояния, с покупкой не спешила. Зачем дом, если в нем пусто и тихо? Достаточно городской квартиры. Если же хотелось отдыха в семейном кругу — двери старинного особняка недалеко от города были для нее открыты всегда.А отвлечься от рабочего ритма хотелось все чаще. Может быть, она напрасно медлит, и нужно просто оставить работу, которая не приносит радости?Мягкий шорох в такт шагам.Продолжая смотреть на огонь в камине, Дана улыбнулась. Появление в комнате хозяина дома снова не получилось бесшумным. Пушистый ковер гасит шаги, но эффект начисто смазал знакомый шелест парчи.— О чем задумалась?Арман взял со столика бокал и сел в кресло рядом. На нем был длинный темно-синий халат с парчовой серебристой отделкой и широким вышитым поясом. Роскошь и блеск даже в мелочах были для него естественны, как для всех представителей фамилии Лафонтенов. Вот только драгоценностей, в противоположность отцу, он не носил.Массивный золотой перстень, украшавший сейчас безымянный палец его левой руки, не в счет.— Да так, ни о чем, — пожала плечами Дана, поняв, что молчит слишком долго.Он кивнул и, устроившись в кресле, тоже стал смотреть на огонь. Видно, и ему было о чем подумать.Дана вздохнула. Сколько же времени должно пройти, чтобы она перестала, глядя на Армана, постоянно вспоминать, каким был его отец? Хорошо хотя бы, что ни звук его голоса, ни внешность уже не вызывали у нее нервную дрожь, как в первое время. Тем более что при ближайшем знакомстве разительное сходство только внешним и оказалось. Вот Арсен, младший наследник фамилии, был действительно похож на деда: и яркой, агрессивной красотой, и стилем мышления — тоже ярким и агрессивным. И склонностью из всех способов достижения цели выбирать самый эффективный, пусть и представлявшийся временами стрельбой из пушки по воробьям.— Сегодня хороший вечер, — заметил Арман.— Да. А где твое семейство?— Кто где. Дамы еще не вернулись из города. Жанна нашла какой-то салон, прожужжала нам все уши за обедом и уговорила мать туда поехать. А Арсен дома.— Да, его машина стоит у крыльца. Но где он сам?Арман хмыкнул:— Догадайся. Приводит себя в порядок после тренировки. Дело это серьезное и долгое. Тем более что ночевать дома он не собирается.— Он уделяет много времени тренировкам.— Да... Говорит, что, постигая философию искусства боя и поединка, мы приближаемся к пониманию психологии Бессмертных. Не знаю, насколько он прав насчет психологии, но кимоно ему идет.— Черный пояс тоже… Ты рассуждаешь о пустяках, Арман.— М-гм?— Ты всегда начинаешь говорить о пустяках, когда тебя что-то тревожит. В чем дело?Он покачал головой и немного отпил из бокала:— Сам себе не могу объяснить, в чем дело. Ты читала новости из Мадрида?Дана кивнула.— А ведь были уже Китай, Индия, Эмираты, Бразилия... Теперь Испания. И во всех докладах одно и то же — ?мы подозреваем утечку информации об Ордене, мы подозреваем утечку...? Все подозревают всех. А на каждое расследование этих подозрений требуются время и люди. Мне кажется, что нас втягивают в войну с призраками. Словно кто-то намеренно отвлекает наше внимание мелкими дрязгами от чего-то масштабного.— Но в Мадриде как раз можно проследить кое-что конкретное.— Да...— Так, — заметила Дана. — Сдается мне, проблема в другом. А именно: ты не знаешь, кому поручить столь щекотливое дело.— Да.Это было ново, и Дана насторожилась:— Ты Гроссмейстер. Тебе достаточно приказать...— Я не хочу. Если честно, я боюсь. Боюсь принимать решения вслепую. А то, что есть сейчас в нашем распоряжении, — не информация, а видимость ее.— Хорошо. Я поняла. Я сама съезжу в Мадрид. Мне, надеюсь, ты доверяешь достаточно?— Если я перестану доверять тебе, кто тогда останется?.. Поезжай. Не одна, разумеется.— Отправь со мной Молери. Он обеспечит мою безопасность. Если ты, конечно, не хочешь подключать к делу Фернандеса.— Ты уже находишь его достойным доверия?— По-моему, это ты находишь его достойным доверия, — заметила Дана, старательно глядя в бокал.— Ну, если бы он меня на каждом совещании пожирал влюбленным взглядом...— Очень смешно.Дана отвернулась и к камине. Арман мягко похлопал ладонью по ее руке у локтя:— Дана, ну извини. За вами правда очень забавно наблюдать… Он стал слишком навязчивым?— Нет, все в порядке, — мотнула она головой. Покачала в руке бокал, отпила немного.Упомянутый Диего Фернандес, Региональный Координатор Юга Европы и с недавних пор — сменный заседатель в Трибунале, был ярким образчиком испанской мужской красоты и южного темперамента. Оказывать знаки внимания Дане он начал в первые же недели работы при головной штаб-квартире. Ухаживать он умел, и ничего дурного или оскорбительного в знаках его внимания не отыскал бы самый придирчивый поборник морали. Но Дана отвечать взаимностью не спешила. Чудилось ей в этой внезапной страсти что-то искусственное, как если бы ее внимания добивались из спортивного интереса. Ее же такого рода спорт не интересовал. Арман изредка по-приятельски подтрунивал над этими играми, но, намекни Дана, что Фернандес чем-то ее обидел, дальше все стало бы совсем не смешно...— Я помню, что ты была против назначения Фернандеса.— И я по-прежнему думаю, что он сукин сын. Хотя и чертовски привлекательный.Дверь в гостиную стукнула, прервав их разговор.— Добрый вечер, — сказал Арсен, подходя и усаживаясь на диван у ближайшей к камину стены. — Вы уже все вино выпили?— Не все, — отозвалась Дана. — Но тебе вино ни к чему, ты за рулем.— С чего это ты взяла?— Твоя машина у дома, а не в гараже, — хмыкнула она. — И охорашивался ты слишком долго для семейных посиделок у камина. Важная встреча?Он театрально вздохнул, потом с сожалением глянул на столик с бутылкой и бокалами.— Ла-адно. Правильно.Арсен откинулся на спинку дивана и встряхнул волосами, еще влажными после душа. Волосы, густые и длинные, ниже лопаток, были предметом его открытой гордости, а в свое время — поводом для стычек и выяснения отношений с непонятливыми сверстниками. Прямо сейчас его тоже наверняка больше всего заботило, как выглядит его грива и достаточно ли элегантно смотрится неплотно запахнутый на груди воротник халата. Знает, стервец, что красив, про себя фыркнула Дана. Вслух же заметила:— По-моему, ты страдаешь нарциссизмом.— Я им не страдаю, — невозмутимо откликнулся он, принимая небрежную позу. — Я наслаждаюсь.— Да уж, — усмехнулся Арман. — Ну, а нам приходится, пользуясь удобным случаем, наслаждаться твоим обществом... Как твоя служба? Я слышал, Молери доволен тобой.— Да, — кивнул Арсен, отбрасывая наигранный тон и согнав с лица гримаску небрежной скуки. — Хотя самостоятельных дел он мне еще не поручает.— Правильно делает. Насколько хороши твои отношения с другими Стражами?Этот вопрос заставил Арсена призадуматься. Дана не вмешивалась, догадываясь, что вопросы задаются не просто так.— Если в двух словах, — произнес Арсен, — то... друзей среди них я пока не нашел. Приятелей — да. Но не друзей.Арман кивнул.— Но прямо сейчас меня заботит не дефицит дружеских отношений, — продолжил Арсен тише и серьезнее.— Что же?— Расследование последних событий. Отец, кто-то упорно распускает слухи о том, что все эти проблемы и неурядицы — результат слабости нынешнего руководства Ордена. У наших парней работы прибавилось, и они тоже ворчат. Не знаю, кто занимается этими сплетнями и слухами, но действует он очень грамотно. Люди повторяют слышанное где-то от кого-то, даже не задумываясь, насколько абсурдно это звучит. Пока что эти слухи не выдерживают тщательного разбора. Но...— Как я и говорил — война с призраками, — вздохнул Арман. — Увы, это уже не новость. Не думал только, что эти слухи нашли лазейку и в Службу безопасности.— Молери язык оторвет любому, от кого услышит подобную чушь. В назидание остальным. Но дальше-то что?— Дальше придется разбираться с этой фабрикой слухов, — произнес Арман, задумчиво пристукивая кончиками пальцев по бокалу с вином. — Вот тогда и посмотрим, насколько слабо нынешнее руководство Ордена.Все это было сказано вполне будничным тоном, но при последней фразе Дане стало не по себе. Сталь в бархатной перчатке... Или это все-таки иллюзия, оставленная в наследство отцом этого человека, от природы деликатного и неагрессивного?Плохо, если так.— Когда это ?тогда?, отец? — подавшись вперед, требовательно спросил Арсен. — Где гарантия, что дело ограничится только ?фабрикой слухов?? Нельзя просто ждать, пока они раскроются, нужно что-то делать!— Согласен. Уже есть предложения?— Того, что уже известно, недостаточно?— Нам еще ничего не известно.Пару мгновений Арсен смотрел молча, как будто ища слова, потом снова откинулся на спинку дивана и махнул рукой:— Да, черт возьми! Действительно, война с призраками.Некоторое время в гостиной было тихо. Потом Арсен выпрямился:— Извини, отец... Мне пора.— Да, конечно. Удачи.Арсен, вставая, улыбнулся:— Спасибо. Дана, спокойной ночи.— И тебе, — ответила она с лукавой улыбкой.Арсен со вздохом завел глаза к потолку, пожал плечами и удалился.Арман, продолжая смотреть на огонь, задумчиво произнес:— Он прав. Просто чертовски прав. Думаю, начать стоит с подсчета самых разговорчивых — неэффективно, зато эффектно. А ты присмотрись в Мадриде не к официальным отчетам, а к людям. Особенно к тем, кто поднял тревогу из-за ?утечки информации? и кто раскачивает эту лодку.Дана кивнула, допила вино и отставила бокал. Помолчала, потом, не дождавшись продолжения, заметила:— Трудно быть сыном знаменитого отца?Арман глянул на нее, знакомо приподняв бровь:— Я не нуждаюсь в сочувствии, Дана.— Я не о сочувствии.— Тогда да. Извини, я немного устал.— Я тоже, — вздохнула она. — Видимо, хватит на сегодня разговоров о делах...* * *Покинув гостиную, она поднялась на второй этаж, где были ее комнаты. Уже взявшись за ручку двери, остановилась и оглянулась.Немного дальше по коридору была другая дверь, к которой она старалась не подходить. Не из страха или суеверий, нет. Просто потому, что для нее это была дверь в прошлое. В воспоминания, которые еще не успели стать только воспоминаниями и до сих пор причиняли боль.Дана тихо подошла к резной двустворчатой двери, открыла ее и осторожно переступила порог. Включила свет.Здесь все было так же, как при жизни хозяина комнат. Почти все. Успел исчезнуть только запах, помнившийся Дане — горьковато-свежий аромат духов с едва заметной примесью дорогого табака. Запах лекарств и спирта здесь не прижился, исчезнув почти сразу...Дана, ступая тихо, пошла по комнате, задерживаясь возле фотографий на стенах, касаясь рукой спинок стульев. Здесь все было полно воспоминаний.Вот на этом стуле она сидела, когда первый раз говорила с профессором Роше.?— Вы взяли на себя очень непростые обязательства, мадемуазель Ферье. Если не уверены в своих силах — лучше откажитесь сейчас, потом будет намного больнее.— Не нужно объяснять мне очевидное, доктор. Говорите, что от меня требуется...?Наверно, тогда в самом деле можно было остановиться, передумать, и всего остального просто бы не случилось…Большая фотография в рамке, стоящая на отдельной полочке.?— Ваш сын так похож на вас... И внук тоже... У вас сильные гены.— Да — те, от которых зависит внешность и долголетие. Мужская линия в нашем роду не прерывалась больше трехсот лет.— Мужская? А женщины вашей семьи ничем себя не прославили?— Отчего же... Просто, когда речь заходит о женщине, звучит фамилия ее мужа. Моя мать была заметной фигурой в Ордене, но кто вспомнит ее девичью фамилию? Внешнее же сходство передавалось только по мужской линии. Дочери, как правило, похожи на матерей, а не на отцов.— Да, я вижу — если судить по вашей внучке...?Сзади негромко стукнула дверь. Дана торопливо стерла набежавшие слезы.— Дана?.. — Арман пересек комнату и остановился рядом с ней. — Что с тобой?Она помотала головой, не поворачиваясь, все еще боясь не удержать слезы.— Да нет, это так... ничего.— Ничего? — Он осторожно взял ее за плечи, потом обнял. — Ну-ка, пойдем...Он увел ее к ней в комнату, усадил на маленький диван у окна. Налил и принес стакан воды. Сел рядом.— Ну как? Успокоилась?Она кивнула, не отпуская стакан.— Бог мой, Дана... Опять ты себе травишь душу.— ?Травишь душу?, — хмыкнула она, спрятав за смешком всхлип. — У тебя будто душа не болит…Арман улыбнулся, но улыбка получилась невеселой:— Уже не болит. Отболела… лет двадцать назад.— Что? — изумилась Дана. — Как это?— Ты знала отца очень недолго, Дана, и твои с ним отношения были очень специфическими. Он… умел любить и заботиться, но это всегда была улица с односторонним движением. Он не способен был понять, что о нем тоже тревожатся. Что эту тревогу можно развеять. Ему достаточно было объяснять свои намерения и действия, чтобы из сердец близких людей ушли беспокойство и страх. Но ему это не приходило в голову, даже после смерти матери… Ты, наверно, единственная, кому он позволил о себе заботиться и кто мог задавать вопросы и получать на них ответы... Ну да все это дела прошлые. Сейчас что тебя тревожит? Она положила руки на колени, держа в ладонях стакан с водой.— Я боюсь... за тебя.— За меня? Это что-то новое. — Он взял у нее стакан, поставил на столик. Потом придвинулся ближе и осторожно взял ее за руки. — Давай-ка выкладывай по порядку. О чем речь?— Вот об этом.Она в свою очередь взяла его за руку и повернула так, чтобы свет бликами прошелся по гравировке на перстне.— Наследство, которое ты получил, оплачено кровью. Ты это знаешь?— Знаю, — кивнул он. — Знаю все, если ты об этом. Отец написал мне, в последнем письме.— Отец не говорил тебе всей правды, потому что не хотел перекладывать на тебя ответственность за свое решение.— Да, он так и объяснил свое молчание. Но теперь ситуация изменилась. Я должен знать, как все было на самом деле — раз уж эта история вышла наружу и кто-то может ею воспользоваться. Тебя это беспокоит?Дана покивала:— Камилл Розье считал себя сыном Клода Валера и сунулся в заговор, только чтобы отомстить за его смерть. Но он ведь был не один! И тем, кто был с ним заодно или использовал его, не было дела до его поисков справедливости. А твой отец...Она осеклась, вдруг испугавшись того, что хотела сказать. Но Арман смотрел на нее спокойно и выжидающе:— Договаривай.— Мне кажется, — заговорила она неуверенно, — что он не совсем адекватно реагировал на все эти события. При других обстоятельствах он бы прихлопнул, как мух, и Розье, и всех, кто ему помогал. А что получилось?Арман коротко вздохнул. Немного подумал, потом ответил:— Дана, отец не заблуждался насчет роли Розье в этой истории с заговором. Больше того... Он сомневался в правильности своего решения, но по зрелом размышлении счел, что ошибки не было. Не стоит спешить ликвидировать проходную фигуру, если не известно точно, кто за ней стоял.Дана сдвинула брови:— Но это не официальная версия?— Нет, конечно. Никто же не знал настоящих мотивов поступка Розье. Хотя на фоне последних событий, думаю, эту информацию придется раскрыть, хотя бы постоянным членам Трибунала.— Да, наверно, — нехотя согласилась Дана. — Хотя и не хочется выставлять напоказ личные дела.— Дела уже вышли за рамки личных, — сказал Арман. И прибавил уже с улыбкой: — Ну вот, ты успокоилась. Всего и нужно было, что начать думать о деле.— А... — начала было Дана, но, смутившись, споткнулась и почувствовала, что краснеет. — Извини... Хорошенькое тебе досталось наследство — в моем лице.— Раз досталось — надо терпеть.Он привлек ее к себе, обнял и поцеловал в макушку. Потом, отстранившись, мягко взял за подбородок, заставив поднять голову, заглянул ей в лицо:— Послушай меня, Дана. Я — не мой отец. Я — только я, не больше, но и не меньше. И я не хочу, чтобы ты считала, будто обязана меня опекать и защищать. Если я сам не смогу о себе позаботиться, то тебе это и подавно не по силам. Поэтому постарайся успокоиться и не пытайся думать обо всех проблемах за двоих. Мы со всем справимся, если будем делать каждый свое дело. Договорились?Она улыбнулась и кивнула. В такие моменты спорить с Арманом было невозможно. Досталась ли ему от отца способность к внушению, или он просто умел угадывать настроение собеседника, но хотелось плюнуть на все и согласиться.— Ну вот и замечательно. И хватит пока забот и проблем. Завтра можешь в офисе не появляться, срочных дел у нас нет.— Хорошо, — снова кивнула она. — Извини...— Не за что, — улыбнулся он и встал: — Доброй ночи.Она проводила его улыбкой, но, едва дверь закрылась, снова помрачнела. Наверно, он прав, и помочь там, где он сам не справится, ей просто не по силам...* * *Следующий день начался безоблачно. Дана, занявшись своими делами, отставила мрачные мысли в сторону.Она вернулась из разъездов в особняк около четырех часов дня, ожидая увидеть в сборе всю семью Армана. Однако в гостиной с окнами на фасад дома были только он сам и Жаннет.Дана, поздоровавшись, прошла через комнату к одному из окон. — Младшее поколение, как всегда, опаздывает, — хмыкнул Арман.— Надеюсь, только по глупости, — заметила Жаннет, беспокойно поправляя браслет на левой руке.Жаннет де Лафонтен, красивая, очень молодая для своих лет, была из породы ?женщин-цветов?. Она радовалась жизни и радовала близких, но бури и заморозки были ей противопоказаны. И этим она была похожа на мать Армана.В чем только ни проявляется фамильное сходство!Арман, между тем, пояснил:— Жанна была в городе, в спортивном клубе, Арсен обещал забрать ее по пути. Он всегда аккуратен со временем... Наверно, застряли в пробке. Хотя могли бы и позвонить.Он говорил легко, но и в его словах Дане почудилась тревога.— Да вон его машина! — сказала она, глянув за окно.Арман встал с кресла:— Да... и он, похоже, очень спешит.Темно-синий внедорожник резко остановился у самого крыльца дома.— Он один? — заметила Дана.Арман молча повернулся к дверям.Арсен, бледный и растрепанный, влетел в комнату и остановился, переводя дыхание.— Арсен? — медленно поднялась с дивана Жаннет. — Что... Почему ты один?— Мама, ты... лучше сядь. — Он коротко сглотнул и перевел растерянный взгляд на отца. — Жанна... Она...— Что с ней? Да говори же! Что случилось?!— Ее похитили.