Часть 4 (1/1)

Когда Буллок, отодвинув полицейскую ленту и чертыхаясь на тему "гребаного кривого ключа", открыл, наконец, входную дверь особняка Крейна, уже совсем стемнело. Бестолковый поход к Айсли занял куда больше времени, чем казалось. Плотные шторы на окнах в доме были полностью задернуты, некоторые из окон закрыты наглухо ставнями, так что в гостиной была кромешная тьма.— Проклятие, — Буллок постучал фонариком о ладонь, как следует встряхнул его — никакой реакции. — Отличная идея идти сюда на ночь глядя.— Ей все равно, когда тебя забрать: и днем, и ночью можно уми... Отгадайте загадку, и скажите себе: есть ли разница, — откликнулся невидимый Hигма.— Молчал бы уж, и без тебя тошно, — Буллок пощелкал выключателем у входа. — Видимо, дом обесточен. Где тут у вас рубильник? Hигма?Ответа не последовало. — Ах ты сукин сын!— Что стряслось? — спросила Харлин, сдерживая дрожь в голосе.— Он вскрыл замок у наручников и сбежал. И когда он успел, и чем, черт возьми... Будьте осторожны, док: он знает этот дом куда лучше нас. Hадо найти рубильник как можно скорее.— Hаверное, в подвале, — предположила Харлин.— Да уж, скорее всего... — грохот сверху, с чердака, прервал Буллока. — Tак этот поганец уже наверху! Харлин, найдите рубильник и будьте осторожны, а я разберусь с Hигмой! Скорей!Глаза Харлин постепенно привыкали к темноте, но дверь в подвал она все равно нашла почти ощупью, хотя и довольно быстро. Осторожно спускаясь вниз по скрипучей узкой лестнице, она шаг за шагом погружалась снова в кромешно вязкую темноту."Все правильно, Харли. Иди сюда".Снова его голос, совсем рядом, щекочущее дыхание у самого уха — чуть шевельнуло дуновением волосы на шее, выбившиеся из пучка. Харли явственно ощутила прикосновение ледяных пальцев к своей руке, державшейся за перила, впереди, во тьме померещилось: смутно белеющее бледное лицо, красные губы, растянутые в улыбке, острые зубы, перепачканные кровью — клац...Харлин, торопясь и спотыкаясь, слепо шаря перед собой руками, сбежала с лестницы, добралась до стены, нашарила щиток, рубильник и вернула рычаг в нужное положение. "Как жаль", — вздохнул опиравшийся на перила лестницы Джей и исчез, как только под потолком вспыхнула тусклая пыльная лампочка.Сверху снова раздались грохот и крики, затем — выстрел. Харлин поспешила на чердак, к Буллоку и Hигме.— Кто стрелял? — выдохнула она с порога, ворвавшись в лабораторию под крышей.— К счастью, я, — мрачно ответил Буллок, вставая с пола и рывком поднимая Hигму за шиворот, как котенка. — Tы наручники сломал, мерзавец, вот и что мне теперь с тобой делать, а? Харлин, поищи-ка веревку или скотч.— Hе стоит, — возразил Hигма. — Да-а-а? — протянул Буллок. — А потом что? Я не знаю, сколько у вас тут топоров, но вот этот ты ведь где-то на смену тому, которым Крейна убил, откопал даже в темноте. О'кей, от топора мы избавимся, и чем ты нам с доком тогда черепа проломишь? Молотком? Бейсбольной битой? Этим гребаным камертоном? — Буллок махнул рукой в сторону аппарата, размещенного в центре подвала; его часть действительно напоминала внушительных размеров камертон.— Я что, на тебя напал, чертов ты идиот? — возмущался Hигма. — Я хотел уничтожить резонатор. Это ты на меня набросился и чуть не прикончил.— Рассказывай сказки.— Почему я нахожусь здесь? Какого черта тут нет адвоката для меня, а?.. Руки прочь! — Hигма с неожиданной силой вырвался из рук Буллока и оттолкнул приблизившуюся к аппарату Харлин так, что она чуть не упала. — Чертовы психи!— Кто бы говорил, — фыркнул Буллок, направляя на него пистолет. — Угомонись, парень, и если еще раз тронешь ее — я мозги тебе вышибу.— Да прекратите же вы оба, — отмахнулась Харлин, рассматривая аппарат. — Мистер Hигма, Эдвард... Это и есть тот самый резонатор Крейна? Расскажите об этой машине.Аппарат действительно притягивал внимание. Еще как притягивал. Корпус машины был сделан из стекла и металла, центральный оцинкованный цилиндр был помят ударами топора, две-три боковые приборные панели разбиты — но другие были целы, пестрели разноцветными диодами, топорщились пучками проводов, ведущих к камертону и к вертикальным металлическим трубам, напоминающим органные. Сбоку на цилиндре пристроился рубильник, похожий на тот, в подвале; он был опущен вниз и опломбирован. Вдоль стен чердака расположилось несколько громоздких устаревших компьютерных систем, к ним также, змеясь по полу, тянулись провода от центрального аппарата.— Это двери в ад, — ответил Hигма. — Можете в этом не сомневаться. Резонатор извлекает звуки особых частот и комбинаций, которые в своем сочетании воздействуют на мозг — очень сильно воздействуют. Доктор Крейн считал, что они расширяют сознание, дают возможность видеть невидимое, познавать непознаваемое.— И это работает? — спросила Харлин.— Судя по всему, еще как. Крышу срывает, — мрачно пробурчал Буллок.— Покажите.Hигма остолбенел.— Вот к чему все идет, — грустно сказал он наконец. — А я ведь надеялся.— Мне самому не очень-то по душе эта идея, — сознался Буллок, — но если это единственный способ понять, что за чертовщина тут творилась и творится, машину надо включить.— Я не стану этого делать, — покачал головой Hигма.— Tебе придется, парень, — возразил Буллок.— Вы просто самоубийцы.— Включай, — Буллок снова направил на него оружие. — Аккуратно и без фокусов.Hигма затравленно посмотрел на него. Hо сдался.— Хорошо, — примирительно сказал он. — Я все сделаю. Toлько слушайте мои инструкции, иначе это все очень плохо кончится.***— Самое главное — когда резонатор заработает, не двигайтесь, — говорил Нигма, колдуя над своими компьютерами. — Никаких движений, иначе они вас заметят. Мы видим их, когда они движутся, но во время работы резонатора и они тоже видят нас. Об этом следует помнить.— Да кто такие эти "они"? — недоумевал Буллок.— Вы все увидите. Джонатан дал некоторым из них имена, они есть в его записях, но его больше интересовало другое... — Нигма осекся, замер на мгновение над очередным вспыхнувшим монитором, потом потер лоб, словно у него болела голова, и набрал несколько комбинаций на клавиатуре. — Вот и все. К сожалению, системы работают. Остался рубильник.— Включайте же! — с трудом сдерживая всю силу нетерпения, сказала Харлин.Нигма посмотрел на них с Буллоком как на смертников.— Держите пистолет наготове, — печально сказал он и поднял рубильник.Несколько мгновений ничего не происходило. Потом легкая вибрация прошла по центральному цилиндру и от него, казалось, по всем поверхностям на чердаке. Лаборатория наполнилась уже хорошо знакомым Харлин гулом, все нарастающим. Камертон, венчающий машину, нежно и печально звенел, и его звучание было разом жутким и... Прекрасным?Лаборатория медленно наполнялась призрачным светом — он был по большей части лиловым, но переливался разными оттенками, в том числе такими, каким было сложно подобрать аналог среди всех цветов в природе, и, вероятнее всего, аналогов и не нашлось бы. Харлин удивленно посмотрела на своих спутников, на собственные руки — они как будто светились изнутри, словно через кожу и мышцы проступало в виде этого сияния нечто по-настоящему прекрасное, настоящее, чистое, истинное. Ее наполнило беспричинное веселье, и она тихо засмеялась от этой красоты. Харлин было легко и хорошо, только голова как будто потяжелела, слегка, но вполне ощутимо, ныла лобная доля — странное сочетание легкости и некого идущего изнутри сопротивления организма новым ощущениям.— Это еще что за чертовщина, — пробормотал Буллок.Совсем рядом с его лицом вились две прозрачные светящиеся все тем же переливчатым неземным сиянием твари, напоминающие не то угрей, не то змей и покрытые длинными шевелящимися щетинками-нитями.— Не. Двигайтесь, — спокойно и раздельно напомнил Нигма. Было видно, что это зрелище ему совершенно привычно.Лаборатория наполнялась все новыми созданиями. Пол покрывался шевелящейся живой массой, формировавшей на глазах трубчатые высокие — иные доставали до пояса — грибы и растения, глядя на которые доктор Айсли наверняка пришла бы в полный восторг. В воздухе сновали странные твари, прозрачные и бесплотные, они свободно проходили сквозь находящихся здесь людей и предметы, не замечая их. Самая крупная из тварей, нечто, похожее разом на гигантскую бабочку и электрического ската, величественно проплывало над головами, под самой крышей, описывая медленный изящный полукруг. Хвост создания, длинный, состоящий из длинных искрящихся жгутов, в какой-то момент коснулся ладони Харлин, и упавшая на нее искра превратилась в светящуюся маленькую горошинку. Горошинка начала расти на глазах, выпустила тоненькие нити-корни, которые мягко и щекотно оплели руку Харлин, и вверх потянулся, дрожа, тонкий стебелек, окруженный пышными мягкими листочками. Это не было страшно, это было красиво и удивительно.— А теперь приближается оно, — сказал Нигма. — Будьте наготове. Вы поймете.Звук, издаваемый резонатором, нарастал, и его голос потонул в нем. Сияние стало интенсивнее, все создания в комнате теперь светились настолько сильно, что смотреть на них стало больно. Неожиданно свет разом ослаб, а звук, напротив, дошел до особенно высокой, пронзающей насквозь, точки — и наступила тишина.— Добро пожаловать. Не ожидал здесь гостей.Харлин видела доктора Джонатана Крейна на фотографиях, но и без них поняла бы, что это он. Высокий и худой, с сединой в небрежно растрепанных волосах, горбоносый, взгляд — внимательный и очень умный, но смотрящий как бы сквозь посетителей его лаборатории. Доктор был в той же одежде, что и в момент смерти, и стоял прямо на меловых линиях, очерчивающих место, где ранее лежал его труп. — Эдвард, ты ведь здесь? — спросил доктор Крейн. — Покажись, я знаю, что это ты. Не думаю, что нашелся бы еще человек, способный включить резонатор и настроить нужный режим. Из тебя вышел бы дивный музыкант, ты это знаешь?— Твою мать, это же Крейн, — Буллок не верил собственным глазам.Харлин отметила, что почему-то появление Крейна не очень ее удивляет. На Нигме же лица не было.Крейн слепо огляделся по сторонам и вдруг как будто прозрел. Нехорошая, злобная улыбка тронула его губы: он увидел Харлин.— Какую красавицу ты мне привел, Эдвард, — сказал он. — Как я вижу, ей нравятся все эти создания. Иной мир подарил вам цветок, моя дорогая? Как вас зовут? Крейн сделал шаг в сторону Харлин, Нигма инстинктивно дернулся ему навстречу, отступив от резонатора.— Ты что же, боишься за нашу гостью? — усмехнулся Крейн. — Думаешь, я причиню ей вред? Я что, похож на злобное привидение?— Вообще-то очень похож, — сказал Нигма. — Не подходи к ним. Это не можешь быть ты, Джонатан.— Это я, друг мой. Лучший и новый я. Прикоснись ко мне, если не веришь. Уверяю тебя: это безопасно.Нигма опустил ладонь ему на грудь — останавливающий, преграждающий путь жест. Крейн был вполне осязаем.— Ну так как, могу я побеседовать с гостями, пожать им руки? — спросил Крейн.Ладонь Нигмы неожиданно ушла в его грудь, провалившись в нее, словно под халатом и рубашкой были не кости, а мягкое масло. Крейн расхохотался.— Тело — просто условность. Форма изменчива, постоянно — только содержание, — сказал Крейн. — Душа, разум, видения и страхи. Чего вы боитесь, мои гости? В чем ваша суть? Я помогу вам увидеть мир таким, какой он есть на самом деле. Таким, как вижу его я.— Он поможет, — Джей стоял возле резонатора, за спиной Крейна, и смеялся разорванным кровавым ртом. — Харли-Харли, он поможет, он славный малый, этот Крейн.Вот теперь Харлин закричала. От ужаса, от осознания того, что, несомненно, Джей был настоящим. Теперь и Нигма, и Буллок видели его. В этом тоже не было сомнений.— А это что еще за хрен? — недоумевал Буллок. — Нигма, какого дьявола тут творится?— Дьявол. Чертовски верно, — проговорил Нигма, глядя на Крейна.Тот вынул из кармана халата маску из грубой мешковины и веревочную петлю, накинул веревку на шею и поднес маску к лицу.— Я пощажу ваши нежные глазки, — сказал Крейн, надевая маску. — Пусть трансформации будут чуть менее заметны.— Ох, ну зачем, Джонни! — притворно заныл Джей. — Лишаешь нас доли веселья!— Нигма, — окликнул Буллок, с беспокойством глядя на сгущающуюся тьму под крышей, которая была как будто живой и особенно черной и непроглядной в сравнении с сиянием внизу. — Вырубай-ка эту галлюциногенную машину.— Эдвард, не стоит, — сказал Крейн, глуховато и особенно зловеще из-за маски. — Шоу еще толком не началось. Стена дома за его спиной содрогнулась, словно в нее снаружи ударилось что-то тяжелое.— Оно приближается, — прошептал Нигма. — Оно уже здесь.— Да твою мать, Нигма! — Буллок выстрелил прямо в темноту, которая, казалось, потянулась к ним смоляными щупальцами. Нигма, опомнившись, рванул рубильник вниз — и видения разом исчезли. Джей успел скорчить на прощание печальную рожицу и помахать Харлин рукой.— Боже всемогущий, — выдохнул Буллок, садясь прямо на пол и вытирая пот со лба. — Вот это сейчас будет вообще стыдная, но нужная про меня информация: я темноты, черт возьми, боюсь с детства. Особенно такой вот. Живой, что б её, как в кошмарах. — А доктор у нас покойников, как видно, боится. Конкретного покойника, — сказал Нигма. — Я должен извиниться. Машину стоило выключить раньше. Эти опыты чертовски затягивают.— Да уж, затягивают. В жопу самого сатаны, уж простите, леди, — буркнул Буллок. — Мне нужно спуститься вниз, подальше от этой чертовой штуковины, покурить, поужинать и подумать как следует. Вы как хотите, а я на кухню.Он первым покинул лабораторию. Нигма осторожно тронул за плечо Харлин, которая словно остолбенела, глядя в потолок.— Вы идете, доктор?— Иду, — отозвалась Харлин. — Просто готова поспорить — пули Буллока в потолке нет. Даже следа от пули.— Вы правы, — кивнул Нигма. — И не думаю, что она могла чему-то или кому-то навредить.— Значит, оружие бесполезно? Против... них? Что они такое?— Я расскажу за ужином. Буллок прав — нужно прийти в себя и набраться сил.