6. (1/1)

Джек загорелся спонтанной и сумасбродной идеей снять собственный фильм после полутора месяцев вынужденных безделицы и безработицы. К тому времени рекламу линз уже давно не крутили; акции Атласа еще появлялись время от времени на экране, но это больше не удовлетворяло Джека как прежде. Как и всегда, как и во всем, ему требовалось больше.Здравый смысл сформулировал на эту инициативу четкий ответ: безумие, из которого не выйдет ничего путного с вероятностью 99,9%. К сожалению или к счастью, силы убеждения Джека всегда было достаточно, чтобы заставить окружающих поверить даже в эти мистические 0,01% успеха. Джек объявил о своей идее за ужином и тем же вечером сел строчить сценарий. В подробности сюжета Риса он посвящать отказался — чтобы не портить сюрприз. Все, что Рис знал об умении Джека придумывать, это — его безумные импровизации в кружке актерского мастерства. Если бы он был до конца честен с самим собой, то признался бы, что перспектива вырисовывалась пугающая. К счастью, за прошедшее месяцы Рис здорово научился глушить саморефлексию.Джек не выходил из дома две недели. До этого момента Рис даже не подозревал, что ему вообще присуща такая черта характера, как трудоголичность — тот самый Джек, который стабильно проводил вечера на диване в обществе пиццы и приставки или в барах, завоевывая титул души компании, теперь практически не вылезал из своего кабинета и стучал-стучал-стучал по клавиатуре, словно какой-то неутомимый пианист за синтезатором. Если бы Рис не приносил ему тарелки с разогретыми полуфабрикатами, вполне возможно, он бы и поесть забывал.Все начинания, которым Джек себя просвящал, делились на два вида: те, что овладев его воображением, ярко горели пару дней, а затем, наскучив ему, отправлялись на свалку нереализованных планов, пылиться в компании сотен своих собратьев по несчастью; и те, что Джек с мрачным упорством доводил до конца, даже если для этого ему приходилось из кожи вон лезть и совершать невозможное. К концу первой недели Рису пришлось смириться с мыслью, что сценарию быть. И тогда он начал ждать.Джек закончил свою работу в вечер субботы, когда Рис уже подумывал отправиться спать. С горящим взглядом и перекошенным торжествующей ухмылкой лицом он ворвался в гостиную, держа в руках стопку распечатанных и криво скрепленных листов бумаги.Вспыхнувшее любопытство отбросило подкравшуюся сонливость: и что же в итоге Джек смог родить?— Оно готово? — на всякий случай уточнил Рис очевидное, подлив в тон благоговения.— Готовее быстрой лапши, оставленной в кипятке на десять минут, — подтвердил Джек триумфально. — Не хочу хвастаться, но хочу хвастаться: это шедевр, и с кассовых сборов мы сможем позволить себе не то, что путешествие на Луну, а постройку там целого бара с какими-нибудь сраными коктейльчиками и игровыми автоматами. Запомни эту идею на случай, если нам нечем будет заняться.Рис уже с неподдельным интересом уставился на готовый сценарий.— Ты хочешь, чтобы я сейчас прочитал?Джек широко ухмыльнулся.— Я не разрешаю тебе спать, пока ты не прочитаешь.И Рис принялся за чтение.Сюжет крутился вокруг молодого энтузиаста по имени Джон, который целеустремленно выбивался из рядового программиста, винтика в механизме мегакорпорации, в человека, способного влиять на ход истории. В этом ему мешали некомпетентное начальство, безалаберные подчиненные и совершенно безбашенные союзники, вреда от которых зачастую было больше, чем пользы. Повисших сюжетных линий к концу оставалось прилично, но Джек заверил, что так и нужно: это крючки для сиквелов, приквелов и вбоквелов, которыми можно будет заняться, когда дело пойдет. В остальном Рис обнаружил, что все далеко не так плохо, как он опасался: да, некоторые сцены и персонажи выглядели слишком уж сюрреалистично, а многие моменты стоило бы подкорректировать, чтобы не начались проблемы с цензурой, но в целом история цепляла. И этот Джон ("авантюрист, молодой, харизматичный, симпатичный") скорее всего действительно понравится зрителям. К середине сценария уже не оставалось сомнений, что Джек писал главного героя, держа в голове, что играть его будет Рис. Кто же еще мог сыграть такого обаятельного и талантливого красавчика?— Твои впечатления? — потребовал Джек, как только Рис перевернул последнюю страницу. Он развалился на диване и теперь выжидательно смотрел на него, изучая реакцию.— Это... классно, — честно сказал Рис. — Может выйти что-то дельное, если хорошо подать. Только где мы возьмем деньги на...— Забей на деньги, я мог бы купить себе миллион алмазных пони, если бы захотел, — нетерпеливо перебил Джек. Рис в очередной раз задался вопросом об источниках этого мифического баснословного богатства. — Важнее — это найти актеров, которые соответствовали бы размаху моего гениального замысла. Вообще-то, у меня есть на примете пара человек, которым можно предложить роли... Они не профессионалы, но это ерунда, все равно дадут десять очков форы тем бездарям, что сейчас оккупировали съемочные площадки.Звучало сомнительно, но допустим.— А кого собираешься играть ты? — сложно представить, чтобы Джек ограничился ролью сценариста, с его-то талантом. — Злобного босса?Последний раз Джек награждал его таким полным недоумения и жалости взглядом, когда Рис признался, что никогда не занюхивал некий Boletus Fabaceae и даже не слышал о нем, пока не залез в поисковик.— Не очень мозги соображают в пять утра? Понимаю, прощаю. Но даже после бессонной ночи ты должен сообразить, что я никогда не написал бы сценарий, главная роль в котором принадлежала бы не мне.Рис не так уж и хотел спать — энтузиазм Джека как всегда был жутко заразительным, — но это заявление стряхнуло с него и те немногие намеки на сонливость, что он чувствовал.— Что? Серьезно? — Рис быстро перелистнул к странице с описанием персонажей. — Слушай, ничего не хочу сказать, но ты сам его портрет читал? Ты, как бы, не очень под него подходишь. Да и тебе еще у нас говорили, что тебе лучше играть...Он заметил выражение лица Джека и успел вовремя заткнуться. Внутри все похолодело: он ненавидел, когда у Джека был вот такой взгляд. Ненавидел и боялся сопутствующих ему вспышек ледяной ярости.Рис успел про это забыть, но Джек ненавидел, когда ему говорили, что лучше всего ему подходят роли отрицательных персонажей. Странный заскок, но у всех свои тараканы.— ...более умудренных жизнью и опытом персонажей, — исправленное окончание прикрепилось к оборванной фразе криво, но сойдет. Лютое выражение перестало сковывать лицо Джека, хотя холод еще плескался во взгляде. — И... кого тогда буду играть я?— А, ты, — лицо Джека поскучнело. Они отошли от опасной темы а заодно, видимо, и от того, что представляло для Джека какой-то интерес. После затянувшейся паузы (скрип шестеренок) он выдал: — Ты забавно изображал андроида в тот раз, в клубе, так что я подумал дать тебе озвучить...— Озвучить?! — перебил Рис, плюнув на то, что Джек терпеть не мог, когда его перебивают. — Я серьезно.— Или в сиквеле...— Джек!Джек закатил глаза, от чего рассинхрон вставного глаза с настоящим стал особенно заметным. Выглядело жутковато.— Я не думал над этим, окей? Давай без истерик, принцесса. Так уж и быть, придумаем тебе роль, на худой конец. Можем ввести линию с безумным поклонником. Или пересмотреть концепт робота-уборщика.В кои-то веки у Риса получилось скопировать фирменный убийственный взгляд. Джек сдался и полез перелистывать сценарий.— Ну, сыграй Вильгельма, если тебе так хочется. Я задумывал его крутым громилой, но если тебя нарядить в какую-нибудь автоброню, и так прокатит. Все, доволен?— Около того, — процедил Рис, не отойдя до конца от своего праведного гнева. И почему Джеку постоянно нужно напоминать, что он думает только о себе, именно в такие важные для них обоих моменты?— Ну-ка не дуйся, — Джек шутливо погрозил ему пальцем. Его лицо просветлело. — Ты же понимаешь, что я просто прикалываюсь над тобой. У нас впереди долгий путь, и мы пройдем его бок о бок, кексик.Джек говорил проникновенно. Рис ненавидел, когда Джек говорил проникновенно. Ему просто невозможно было не верить в такие моменты. Не верить, не восхищаться, не надуваться от гордости благодаря чувству сопричастности. "Мы" — если бы только Джек почаще говорил это слово...Рис обессиленно повалился на диван, устроив голову у Джека на коленях. Вот теперь он почувствовал усталость. А еще — как часто бьется сердце.— Когда мы начнем?— Завтра, — пообещал Джек. — Когда отдохнем, а я соображу, кому можно поручить скучные формальности, которыми мне лень заниматься самому.Рис кивнул. Он думал, что заснет сразу, не обращая внимания на солнечный свет, уже вливающийся в комнату, но еще какое-то время просто смотрел вверх, на Джека. Тот размышлял о чем-то своем, беззвучно шевеля губами. Рис успел заметить, что Джек выглядел изможденным после стольких дней непрерывной усердной работы, но откуда смотрел он, не было заметно ни синяков под глазами, ни углубившихся морщин. С этого ракурса лицо Джека вообще не выглядело человеческим — это была скульптура: монументальная, вечная, нерушимая. Может, у него и выйдет сыграть героя. Рис попытался понять, в какой момент это лицо превратилось в краеугольный камень его жизни, но заснул, так и не вспомнив.