Глава 10 (2/2)

Чтобы не умереть от остановки сердца, Кисэ оттолкнул Аомине от себя, тяжело дыша.

- Надо запереть дверь, - после некоторой паузы произнес он.С неохотой оторвавшись от Реты, Дайки покрутил задвижку замка, а Кисэ, который держался за стену, чтобы не упасть от навалившейся на него слабости, еле опомнившись от первого впечатления такой близости Аомине, подошел к нему и, коснувшись обеими руками шеи парня, робко приблизился к нему лицом и лизнул подбородок снизу.Дайки сжал губы и приподнял голову, обездвиженный действием Кисэ. Игривые пальцы забирались под одежду и скользили по теплым и влажным ключицам, узел завязанного пояса ослаблялся, оголяя смуглые плечи. Большой палец блондина оказался на пульсирующей венке между шеей и челюстью, когда избегая поцелуев в губы, Кисэ касался щек и подбородка Аомине, наблюдая за его реакцией.

Дайки казалось, что Рета считает его пульс, и от этого становилось страшно. Будто его жизнь сейчас находится в этих теплых и ловких руках на его шее. Улыбка светилась на лице Кисэ – ему нравилось, как Дайки волнуют его легкие движения, и то, как гордое лицо потихоньку начинает смягчаться. Потянув Аомине за рукав, Рета без слов предложил ему идти за собой, внутрь комнаты, где был расправлен широкий футон.

Сев напротив Кисэ, он вновь припал кего губам, наслаждаясь долгим глубоким поцелуем. Это было похоже на приятную пытку, на которую соглашались оба и добровольно, чтобы не растратить сразу всю свою страсть за короткое время. Чтобы быть еще ближе, Кисэ перекинул одну ногу Аомине между своими двумя, возвращая удивленный вздох, который вырвался из него в коридоре, теперь же изданный Дайки. Он смотрел на него снизу со смешанным удивлением и раздражением в глазах, но в своем положении Рета мог просто сделать вид, будто не замечает этого, подбивая Дайки на новые ласки. Долго ждать не пришлось: приняв устойчивое положение, Аомине потянулся к нему, одной рукой впиваясь в светлые волосы, а другой стаскивая с Кисэ одежду. В ответ на это Рета скользнул рукой под юкату Дайки, поглаживая его за ногу, отлично зная, что ничего хорошего в ответ ждать не стоит. Когда Кисэ как бы невзначай провел указательным и средним пальцем по нежной коже между животом и пахом, Дайки зарычал.

- Ты чего делаешь? – с силой натягивая ухоженные пряди, спросил он.- Я тебе не уступлю, - на удивление твердым и даже наглым тоном ответил Рета.Аомине только фыркнул на это, и на губах заиграла привычная надменная усмешка. ?Ну что ж, попробуй?, говорило его лицо.Кисэ был хитер и изворотлив, он отлично знал сильные черты своего характера. Он был готов к этому, совсем не как в прошлый раз, еще в городе, когда Аомине чуть не овладел им на кухонном столе. Не уступать Дайки ни в чем – такую цель он преследовал давно. Поэтому и не хотелтак просто соглашаться на роль принимающего, проявляя равную с Аомине активность.

Дайки приподнимался, чтобы поцеловать Кисэ, но тот уворачивался, веселясь от того, как злится Аомине, вслепую попадая то в шею, то в ухо, а то и вовсе в пустоту.Эта игра нравилась ему именно тем, что она дразнит Дайки, распаляет его только сильнее, выравнивая соотношение их сил. Позволив, наконец, схватить себя и притянуть, Кисэ встретил губы Аомине, с трудом сдерживая смех. Азарт вскружил ему голову, за что он и поплатился – воспользовавшись тем, что Рета ослабил бдительность, Дайки укусил его в еще незажившую рану в уголке губ, что заставило Кисэ отпрянуть, как от огня.

- Нехорошо, Аомине-чи, - вытирая кровь, протянул Рета.- Ты слишком увлекся, идиот, - буркнул Аомине, пытаясь выдернуть ногу из плена Кисэ.Покрепче прижав Дайки, не давая ему вырваться, Рета опустился на него, ложась вместе с ним, и захватил губами острый подбородок. Аомине вздохнул, почувствовав язык на своей коже, и вжался затылком в подушку, сосредотачиваясь на блуждающих по его телу чужих руках. Это было слишком приятно, чтобы этому противиться.И это стало его ошибкой.Спустившись до самого низа, Кисэ подхватил Аомине за пояс и перевернул его на живот.Он быстро вытащил руки Дайки из рукавов, и соединил за спиной, а парень под ним не смог повернуться или хотя бы защититься, потеряв баланс. Возмущенный возглас, раздавшийся снизу, он заглушил, резко, даже грубовато толкнув Аомине лицом в подушку. Стиснув коленями его тело по бокам, Рета нагнулся, и до боли укусил Дайки под лопаткой, чем вызвал новый крик, еще более громкий и негодующий. Тщательно вылизав розовеющий след от зубов, Кисэ легонько подул на него, от чего Аомине задрожал всем телом. Перестав вжимать голову парня, Рета убрал руку из его коротких колючих волос и покрепче перехватил его руки.

- Что ты творишь, ублюдок!!! – лавиной раздражения тут же обрушилось на него.

- Я же сказал, что не уступлю тебе, - с довольной улыбкой мурлыкнул Кисэ.- Слезь с меня, быстро! – продолжал беситься Аомине.- Не-а, - просто отказался Рета.

- Может я и слепой, но не такой немощный, чтобы позволить тебе… ох!Его фраза прервалась на середине. Просунув руку под смуглый живот, Кисэ сжал в ладони его напряженный член, и сколько бы злости ни испытывал в эту секунду Дайки,чувство от движения Реты заглушило желание прибить обнаглевшего в край манекенщика. Так, что пропало всякое желание сопротивляться.Все-таки Кисэ был слишком хорош, чтобы отвергать его опытные ласки, и Аомине подумал, что в том, что он оказался в таком положении его счастье, потому что так этот придурок не видит его растерянного лица, и он имеет возможность хотя бы спрятать эти эмоции, которые выдают его со всеми потрохами.

- Св… волочь… - прохрипел Дайки, но Кисэ не услышал этого. Все его внимание было занято тем, чтобы отследить тот момент, когда Аомине будет близок к разрядке и не допустить, чтобы Дайки кончил раньше времени. Он все еще пытался вырвать руки, но с каждой разом все слабее. И только тогда, когда его попытки окончательно сошли на нет,Рета отпустил его, с выдохом опираясь на пол освободившейся рукой.

Аомине всеми силами старался не застонать. Вначале он испытывал сильное желание оторвать эту руку, которая беспрестанно двигалась всё это время на его члене, но теперь ему хотелось схватить её за запястье и ускорить темп самому, чтобы усилить это унизительное наслаждение еще больше. Голова кружилась и соображала плохо, сердце билось у горла, и, казалось, сейчас выпрыгнет наружу, а способность адекватно мыслить сделала ручкой и исчезла в неизвестном направлении. Кошмарное осознание казалось глупым и бессмысленным сейчас, когда хотелось только забыть о том, что Кисэ полностью лишил его воли, подчинил себе как дрессировщик непослушного зверя, и выбросить эти мысли на помойку и испытать уже этот чертов оргазм.Неожиданно Рета убрал руку, и Аомине не сдержался. Оторвав лицо от подушки, он обернулся назад, и откуда-то из самой груди у него вырвался разочарованный стон.

- Я тебя просто прикончу, Кисэ, - угрожающе произнес он, и очень мрачно сдвинул брови к переносице.

- Придется еще немного тебя помучить, - нетвердым от возбуждения голосом сказал Рета, и положил руки на талию Дайки, приподнимая его таз. Обильно облизав пальцы, он ввел один и, не обращая внимание на зашипевшего Аомине, принялся за дело.

- Я тебя точно убью после всего этого, - придерживаемый другой рукой Кисэ, Дайки не мог отползти подальше от сексуального маньяка, на несколько минут отключившегося от реальности, чтобы сохранить спокойствие и не поддаться на провокации парня, который все еще надеялся спастись.

- Прости меня, Аомине-чи, - прошептал Рета прямо ему на ухо и добавил еще один палец, - но эту часть пропустить никак нельзя.

- Просто отойди от меня, - прохрипел Дайки, - если хочешь жить – отойди. Иначе ты не доживешь до утра, ей-богу. Серьезно тебе говорю.- Пожалуйста, не злись, - ласково целуя и покусывая мочки ушей, сказал Кисэ, - скоро будет лучше.В слова Реты хотелось бы верить, но гордость и самолюбие Дайки не хотели униматься и приказывали ему делать все что угодно, только не расслабляться. Это играло против него же самого и, поняв вскоре, что своим сопротивлением он только вредит себе, Аомине опустился на подушку и постарался отключить мозг. В конце концов, Кисэ старался доставить ему как можно меньше неприятных ощущений, делая все, что было в его силах. И это было самым ужасным.Рета смотрел, как лопатки проступают сквозь кожу при каждом вдохе, и как напрягается каждая мышца тела Дайки, пытающегося сдержаться, не показать ничего из того, что он чувствует.Он не бился, не устраивал истерики, не просил остановиться. Возможность такой реакции Кисэ допускал только на несколько процентов, слишком уж уверен он был в твердости характера Аомине, и, в общем-то, не просчитался. Ужас, что приходилось испытывать Дайки, но все это он переносил молча, и никак не показывал, что ему неприятно или больно.

И только когда Рета своими глазами увидел, как Аомине, скрывая лицо в простыне, отчаянно сминает её же руками, делая над собой огромное усилие, лишь бы не выгнуться и не начать покачивать бедрами, добровольно насаживаясь на пальцы… только тогда Кисэ прекратил и замер, нависнув над ним. Он поднял Аомине за голову и заглянул в глаза, что смотрели в пространство, но в то же время были обращены куда-то внутрь себя. Его искусанные губы были приоткрыты, и что-то шептали.Проиграл. Я проиграл…

- Ты ведь не станешь меня ненавидеть за это? – как-то испуганно спросил Рета, поглаживая ладонью напрягшийся пресс.Черные зрачки метнулись в сторону и остановились. Кисэ посетило странное чувство. Он мог поклясться,что Дайки смотрел так, будто бы зрение вернулось к нему, но это прошло, как только облизнув ссохшиеся губы, Аомине закрыл глаза с застывшим выражением на лице, и тихо произнес:- Давай уже.

Поддерживая Дайки под животом, Кисэ осторожно вошел в него, остановившись на середине. Перед глазами потемнело, в ушах стало звенеть, будто по голове ударили каким-то тяжелым предметом, и Рета сжал рукой руку Аомине, переплетая с ним пальцы. В горле пересохло. Дайки дышал медленно и глубоко, и Кисэ наклонился к нему, касаясь губами спины, плеч, шеи и слабо дрожащей головы. Немного привыкнув к ощущениям, он сделал первый толчок, и ощутил, как сжалась рука Аомине под его ладонью. Он мягко тронул его сильную грудь, скользнул по плечу, прошелся по бокам, пересчитав каждое ребро, и вернул руку на живот. Словно во сне он смотрел, как качается Дайки от каждого его толчка, и все еще не верил до конца, что он действительно им обладает.Стоять на поджатых к груди коленях было не очень-то удобно, поэтому, немного выбравшись из-под Кисэ, Аомине оперся на руки и предплечья, принимая в себя Рету так глубоко, насколько позволяло его тело на данный момент. За все время от начала акта он не издал ни звука, продолжая с силой тереться лицом о ткань наволочки, чтобы невзначай не выдать что-нибудь развратное, что послужило бы окончательным признанием власти над ним. Было чертовски хорошо, даже слишком, и все это, конечно, было последствием довольно долгой прелюдии, во время которой он практически кончил из-за одних этих ласк. Вероятно, Рете доставляло особенное удовольствие – подталкивать его к самой грани и оставлять так, у самого края. Все эти мысли мешались в ноющей голове, и немного погодя улетели куда-то прочь, чтобы освободить разум для чувств. Странная боль, с которой врывался в него Кисэ, от чего-то не казалась Дайки той разновидностью боли, которой обычно стараются избегать. Испытывать её хотелось. Бесконечно долго и непрерывно. До потери разума. Аомине закусил складку простыни, сгреб свободной рукой ткань в кулак и закрыл глаза.

Рёта с трудом понимал, что происходит с Дайки.Внутри него было так приятно, что только сенсорная память сдерживала его, напоминая о том, что он обязан думать о них обоих, раз уж взял верх. Со стороны Аомине не было слышно ничего: ни возмущенных криков, ни тем более, страдальческих возгласов. Но и стонов удовольствия слышно так же не было. Это настораживало, мешало Кисэ ускорить темп, боясь сделать что-то не так. Конечно, испытывать такое было обоим внове, и никто не знал толком, как нужно реагировать. Двигаясь медленно, Рета внимательно прислушался к звукам и ощущениям.

Его рука с живота переместилась на спину Аомине и очертила контур его позвоночника. Обогнув ладонью изящный изгиб, Кисэ услышал, как воздух со свистом выходит из легких, как хрипит что-то в груди у Дайки, и как дрожат его связки, выпуская на волю его притихший голос. Весь звук уходил в ткань наволочки, которую он отчаянно сжимал в зубах, и слабая рябь не доходила до слуха опьяненного Реты. Обратив на это внимание, Кисэ понял, насколько Аомине разгорячён: по краснеющим щекам и кончикам красивых ушей, по болезненно сдвинутым тонким бровям он догадался, что все, что он делает, вызывает у Дайки небывалые ощущения.

Решение сменить тактику пришло мгновенно. Навалившись на Аомине всем телом, Кисэ толкнулся в него сильно, до самого основания, и здесь Дайки не выдержал.

- Рё… та! – Выпустив изо рта ткань, Аомине часто задышал, приподнявшись на локтях. Кисэ чувствовал, в каком бешеном ритме бьется его сердце, и поспешил, услышав, как задыхаясь, он произнес его имя. Резкое и глубокое вторжение сводило Дайки с ума, и Рета закрыл его глаза руками, хоть знал, что это мало что изменит, он был уверен, что сделать это нужно, просто необходимо…- А-а-а!Аомине упал на грудь, тяжело дыша. Его лицо всё еще было прикрыто ладонями Кисэ, зарывавшегося в его жесткие волосы носом.

- Какой же ты все-таки эгоист, Аомине-чи, - улыбнулся Рета, слушая, как постанывая, Дайки восстанавливает дыхание. Мягко убрав руки с его лица, попутно огладив его горящие щеки, Кисэ слез с него и помог перевернуться на спину. Поскольку спрятать лицо он уже не мог, Аомине закрылся правой рукой, мучительно сверля глазами что-то перед собой.

- Извини.Встрепенувшись, Рета встряхнул головой, не веря в то, что впервые жизни услышал, как Дайки просит прощения. Тем более, что в данной ситуации его вины перед ним не существовало. Он ничего не видел, а значит, чувствовал всё в разы острее, чем любой другой человек, который мог оказаться на его месте. Вполне нормально было, что он вообще смог продержаться достаточно долго, пока сил дожидаться Кисэ совсем не осталось. Даже если для Аомине всё уже было кончено, Рета с таким исходом событий мириться не хотел. Слизывая капли спермы с теплого живота, он наблюдал за сменой выражений у Дайки на лице. Тот устало и грустно вздохнул, вытягиваясь на постели: ему уже было все равно на свой промах с потерей инициативы.

Кисэ был все еще возбужден, потому подобравшись к телу Дайки, он приблизился к его лицу и мягко вытер испаринки со смуглого лба. Контраст цвета их кожи был заметен невооруженным взглядом, молочный белый и темный шоколадный – как причудливое сочетание в чьей-то палитре.Голые колени коснулись его боков, а по плечам заскользили руки. Читать Дайки сейчас было легко – Кисэ словно перенял у него способность видеть больше. Нельзя бездействовать. Иначе он перестанет чувствовать присутствие Кисэ рядом. Для этого он и касался его, хотел ответа, не зная о том, что Рета заворожено рассматривает контуры любимого лица.

?Только я могу видеть такого тебя?Чувство нового проникновения отдалось в теле болезненной дрожью. Аомине сдвинул рот набок и откинулся на подушку, закрывая глаза. Кисэ целовал его шею, касаясь кожи руками, обследовал губами каждый сантиметр, вкладывая в свои движения всю теплоту и любовь, что копились в нем долгое время. У головы Дайки он нашел его руку и сжал её, припадая губами к губам Аомине. Терпения не хватало, он целовал его требовательно и жадно, врываясь языком в податливый рот, и это нехило возбуждало, так что спустя некоторое время Дайки почувствовал, что снова разгорячен. Онвсе больнее стискивал пальцами плечо Кисэ, и когда непроизвольный стон вылетел из горла блондина, Рета отстранился и подался корпусом вперед, придерживая Аомине за бедра.

Он чувствовал их, эти красивые, сильные голени, скрестившиеся на его спине. Ноги Дайки были особым пунктиком для Кисэ, ему безумно нравилось, как они двигаются на нём при каждом толчке. Ровные и изящные, даже слишком идеальные для парня ноги, которые было позволено гладить ему одному. Подхватив одну у икры, Рета поцеловал нежную кожу у сгиба колена, не прекращая движения. Это было слишком для Аомине,оттолкнув голову Кисэ, он вернул ногу на место. Его руки потянулись к нему.Еще ближе, плотнее. Обхватить и прижать его к себе согнутыми пальцами, чтобы слышать его дыхание и голос, слушать, как бьется его сердце. Как он сейчас выглядит? Отдал бы всё, лишь бы знать это. О чем он думает и что чувствует, когда смотрит на меня? Что он хочет сказать мне, но не может? Как душно в этой комнате, как жарко в этом теле! Еще немного, и я просто не выдержу…- А… Аомине… чи… - звучание родного, ласкового голоса преодолело тьму, дойдя до самого сознания. Как же хочется услышать своё имя. То ли привычка, то ли что-то другое не дает ему произнести его.

Кисэ словно слышит его мысли, он обвивает его шею руками, прижимает темноволосую голову к своей груди.

- Я… Дайки, я люблю тебя…Темноту пробивает светлый луч. Он озаряет все вокруг, мучительно режет по непривыкшим зрачкам, заставляет жмуриться, не от боли даже, а от чего-то, что охватывает всё существо, заставляя резко, судорожно выгибаться, и кричать в голос в невозможности перенести этого дикого, изумительного ощущения.

Аомине смотрел, раскрыв глаза. Вот он, закусывая губы изнутри, щурится, а глаза с янтарным отблеском сверкают сквозь упавшие на лицо непослушные светлые пряди, и столько забытого чувства в каждой черте, что перехватывает дыхание. Этот образ поселился в нем, и до того он врезался в память, будто слился с самой его сущностью, став его неотделимой частью.Вопреки всему Кисэ предстал перед ним как никогда ярко и четко, каждая деталь, каждая подробность его облика была доступна Аомине, и, ловя этот краткий миг, он запечатлел его как фотографию и запер в сокровищнице своей души.

Даже не касаясь руками.Он видел его.Изливаясь с хриплым стоном, Кисэ вцепился в короткие волосы Аомине, вбирая в легкие их аромат. Восхитительно долго он не мог открыть глаза и пошевелиться, чтобы выпустить подрагивающего Дайки и обмякнуть на нем, придавив собой. После десятка секунд он, наконец, нашел в себе силы подняться и лечь рядом, обнимая его со всей нежностью, на которую только был способен. Дайки тяжело дышал и гладил его голову, проскальзывая ладонью по щеке, перебирал светлые растрепанные волосы между пальцами.

Он улыбался.- Рета, знаешь, я… на секунду… всего лишь на одну секунду, но… я тебя увидел…