Глава 5 (1/2)

Кисэ грохнулся на постель в полном изнеможении. Он ушел со студии последним и теперь не мог найти в себе силы даже на то, чтобы переодеться и хотя бы умыться перед сном, не говоря уже об ужине и ванне. Всё тело ныло, голова гудела, радовало только одно – завтра у Реты был выходной. Собрав последние силы, он скинул с себя футболку и штаны и завернулся в одеяло, нежась в мягкой, но никем не согретой перине. Скорей всего сегодня он опять не сможет заснуть: слишком сильно болят ноги, и желудок время от времени будто пронзает тонкая игла, да еще и мыслительная деятельность вошла в свой пик, когда она, в общем-то, должна уже притупиться. Он вспомнил свой недавний сон, про то, как Аомине мягко разминал ему затекшие плечи и шею, рассказывая что-то о себе. От его движений и голоса тепло разливалось по венам, даря умиротворение. Было хорошо. Правда, время Абсолютного Счастья ограничено, и вскоре парень встрепенулся, пытаясь поймать остатки своего видения. Все, что от него осталось, это присутствие Аомине в комнате, терпеливо дожидающегося его пробуждения.

Момои предупреждала его насчет особенностей поведения Дайки, которое на первый взгляд могло показаться странным. Из-за утери главного из пяти чувств, мировосприятие их общего друга стало другим, вынуждая его полагаться на оставшиеся четыре. Отсюда его намеренное желание ощутить, особая внимательность к запахам и звукам, чуткость к изменениям в поведении людей, окружающих его. По просьбе Сацуки, Кисэ взаимодействовал с Аомине, подавляя в себе то, что мешало ему в общении с ним. Благодаря обостренному вниманию к тем явлениям, на которые Рета внимания не обращал, складывалось впечатление, что он знает больше, чем кто-либо другой. Иногда Кисэ начинал думать, что Аомине буквально видит его насквозь: он знал, когда Рета лукавил, когда расстраивался, когда был искренен. И это пугало его сильнее всего. Он боялся, что рано или поздно Дайки догадается.Он был вынужден признавать, что из-за существующей невидимой преграды, он не может создать условия для стопроцентного доверия. Некий барьер не позволял им пробиться друг другу. Слишком много пришлось им пережить и перетерпеть в отрыве, слишком много они друг о друге не знали.Мешал взрывной характер Аомине, и Кисэ боялся подступиться к нему ближе. К тому же находиться рядом с ним иногда было попросту невозможно. Только благодаря Дайки Рета узнал, что такое баскетбол. Два года, отыгранные в одной команде, а потом еще три в попытках доказать свою силу, не могли пройти бесследно для Кисэ, не имевшего до этого никаких увлечений.

Промаявшись в кровати без сна почти до самого утра, измученный Кисэ вышел на кухню и выпил единственное, найденное в доме успокоительное, и вернулся в постель. Через десять минут до него наконец снизошел сон, легкой дымкой прилегший на ресницы. Ему снилось, будто бы он бежит куда-то и боится опоздать. Он видел впереди спину Аомине, который стремительно отдалялся от него, убегая прочь, и он бежал за ним со всех ног, хотел окликнуть, но, сколько бы он не напрягал голосовые связки, ни одного звука не вырывалось из его горла. Погоня за Дайки была бесконечной: ноги в стоптанной обуви кровоточили, каждое касание земли отдавалось болью; в дыхании стала слышаться свистящая одышка. Даже если Кисэ казалось, что он почти догнал Аомине, стоило ему только подумать об этом, как его словно отбрасывало назад, и беглец снова оказывался очень далеко. Когда он уже отступился, ослабел и перешел на шаг, исступленно глядя вслед, кое-что произошло. Аомине споткнулся. Причем произошло это так, что парень не удержался на ногах и упал. Рета поморщился во сне – наверняка это было очень неприятно, но он не спешил помогать. Его почему-то тревожило ощущение, что если сейчас он подойдет к Аомине, то что-то непременно случится. Что-то плохое, что навсегда разделит его с ним и оставит по разные стороны баррикад навечно.

?Что же делать? Подать руку и помочь ему встать? Или дать ему оправиться самому??Нужно сделать выбор.Он не хочет ни от кого зависеть, но от этого ему становится только хуже.

?Аомине сильный. Он не захочет принимать мою помощь. Ему это попросту не нужно?Кисэ продолжал стоять, не двигаясь с места, пока до его спящего сознания не дошел звук звенящего будильника. Моментально проснувшись, Кисэ, со словами, ?какого черта? выключил будильник, выбросил его куда подальше и попытался снова заснуть, но ничего не получилось. Капризное сновидение унеслось, уйдя в небытие. Выспаться не удалось и сегодня.Рета не стал размышлять насчет значения сна, чтобы не забивать себе голову лишней ерундой, и распланировал свой день. Он хотел сходить в торговый центр и прогуляться там, после того, как с мелкими рутинными делами типа уборки и стирки было покончено. Прогулка по магазинам была основным развлечением Кисэ, начиная со старшей школы, когда покупку различных безделушек он чередовал с групповыми свиданиями, устраиваемыми ребятами из Кайджо, а именно Мориямой, прослывшим известным ловеласом команды. Рета соглашался на это не по доброте душевной, просто иногда по выходным ему было абсолютно нечем заняться. На таких мероприятиях он служилвсего лишь приманкой для женского пола, и поэтому особого удовольствия от групп восторженных девчонок, взирающих на него большими влюбленными глазами, Кисэ не получал. После выпуска Кайджо разошлись кто куда, но поддерживали связь с Ретой, все так приглашая его на встречи, но блондин систематически отказывался от них, объясняя свой отказ отсутствием подходящего настроения. В то время ему было просто не до этого. Об этом периоде жизни он старался не вспоминать.Вгородском центре первым делом Кисэ посетил лавочку, в которой торговали сладостями. Он купил там воздушный, белоснежный зефир, несколько плиток шоколада и пачкусахарных палочек. Одну шоколадку он съел тут же, выйдя за дверь магазина, с большим удовольствием сжевав ее за пару минут. Все равно, если завтра на лице выскочит парочка прыщей, их загримируют - истощенный организм просто требовал дозы эндорфинов. В такие минуты Кисэ прекрасно понимал Мурасакибару, патологически зависимого от сладкого. Такое уж существо, человек, что от вкусностей он может почувствовать себя чуточку лучше, чем от чего-либо.

Кисэ глазел на витрины с выставленной на них одеждой и аксессуарами, и не видел на них ничего нового. Некоторые из представленных моделей он примерял для фотосъемок, и представители брендов часто дарили ему свою продукцию, так что чего-чего, а подобного добра у Кисэ хватало. Однако парень остановился у одного из стекол, за которым стоял мужской манекен, с надетой на него черной рубашкой без рукавов с белыми пуговицами в сочетании зауженными джинсами. Такой мрачный цвет Рета не носил, но комплект неожиданно привлек его внимание.Это пошло бы Аомине. Темная кожа, волосы, глаза, были бы подчеркнуты такой одеждой. Сильные руки и плечи, кисти красивой формы, открытые, благодаря рубашке, были бы на виду, не скрытые под рукавами. Белоснежные пуговицы сияли на фоне черной ткани, и это было изюминкой рубашки. Представив Аомине в джинсах, Рета обомлел. Конечно, Дайки не был худосочным богемным юношей с тонкими ногами, его мышцы голеней и бедер проглядывались даже через одежду, но брюки, безусловно, были бы ему к лицу. Замечтавшись, Кисэ не заметил, как пролетело время, и как он оказался снаружи с двумя пакетами в руках. В голове крутилась только одна мысль: ?Зачем я это купил??, но возвращать товар спустя минуту после покупки было глупо, и Рета двинулся к выходу из торгового центра, чтобы не собирать заинтересованные взгляды проходящих мимо людей.

Решив, что в магазинах больше ловить нечего, Кисэ отправился в обратный путь. По дороге он зашел в супермаркет, чтобы восполнить запасы закончившихся дома продуктов. После того, как с особой придирчивостью выбрал сыр по акции, он подошел к стеллажу с хлебобулочными изделиями и начал задумчиво тыкать пальцем в батоны, проверяя их на свежесть. По спине прошел холодок, когда позади, откуда-то снизу прозвучал чей-то пугающе спокойный голос:- Кисэ-кун?Парень подпрыгнул, и чуть не упал прямо на теплый, вкусно пахнущий хлеб, разрушив целую полку, но успел опереться рукой о стену напротив и миновать участи мелкого хулигана. Развернувшись лицом к существу, окликнувшему его, он вытаращился на него, глядя огромными, раскрытыми от удивления и неожиданности глазами. Первое, что он увидел перед собой – голубую растрепанную макушку, и лишь потом понял, что проходя мимо полок с газетами он не заметил Куроко, мирно листающего какой-то литературный журнал.

- Куроко-чи!!! – Кисэ расплылся лучами умиления и накинулся на старого знакомца, повиснув на нем. Журнал упал на пол, а корзина, полная продуктов, которая висела у Тецуи на руке, воткнулась Рете в живот. Парень не сопротивлялся, он только иногда пыхтел, когда Кисэ в порыве чувств захватывал его до такой степени, что блокировал доступ кислорода.

- Мне нечем дышать… - с трудом прохрипел Куроко, и уронил продуктовую корзину. Она шмякнулась о кафель и перевернулась, а все содержимое рассыпалось, выкатилось и вылетело наружу, оказавшись в разных местах отдела. Отстав от ?призрачного игрока?, Кисэ бросился подбирать вещи, и пару раз ему в руки попались предметы, не совсем характерные для Тецуи, которого он знал. Например, на его памяти не осталось ни одного случая, когда Куроко ел гамбургеры, глушил ядерную газировку, или поглощал громадные, истекающие соком куски жареного бифштекса. Среди продуктов также было несколько видов овощей, круп и приправ, назначение которых Кисэ не знал. Что и как можно из этого всего приготовить, можно было только догадываться, и насчет того, что в один прекрасный день Тецуя стал великим поваром, смело импровизирующим со вкусом,возникали большие сомнения. Выглядел он точно так же, как и раньше – такого же небольшого роста, одет в простые свободные джинсы и будничную футболку поверх водолазки, через плечо перекинута небольшая спортивная сумка на длинном ремне, лицо такое же округлое, в котором еще оставалось что-то детское. Его можно было легко принять за школьника, но точно не за профессионального баскетболиста.

- Как поживаешь? – спросил Рета, сложив все в корзину и вернув её хозяину.

- Все хорошо. У нас перерыв между сезонами, так что пока игр нет, только тренировки. В остальном все по-старому. Я слышал, ты стал актером?- Вроде того. Фильм малобюджетный, но нужно же с чего-то начинать.

- Рад за тебя. - Ровный безучастный голос ограничил тему разговора.

Кисэ натужно улыбнулся. О чем говорить? В баскетбол он больше не играет, заморочки на работе вряд ли заинтересуют кого-то, кто не погружен в эту среду, о Поколении Чудес он узнал от Момои, а с Мурасакибарой и Мидоримой он не был особенно близок. Знает ли Куроко, что случилось с Аомине? Если знает, то как им общаться дальше? Рете еще никогда не было так сложно найти нить взаимоотношений.- Недавно я видел Аомине-куна. – Неожиданно, будто прочитав мысли Кисэ, сказал Тецуя.

- Что? Когда? Как?- Вчера вечером. Я все понял, как только увидел его. Он, кажется, был не в духе – не захотел со мной разговаривать, попрощался и ушел. Не знаешь, что с ним?- Понятия не имею.– Кисэ оглянулся на кассу, оттуда на них смотрели продавцы и о чем-то переговаривались. Парень не стал обращать на это особое внимание, его волновало только два аспекта: почему разговор свелся к Дайки, и почему последний повел себя так грубо по отношению к Куроко.

- Мне показалось, как будто он злится. Что-то произошло?- Вроде бы, нет. Все было нормально, пока ты не заметил. Может быть, рядом со мной он прикидывается, что все в порядке, а на самом деле все не так? Я не знаю, Куроко-чи. Пожалуйста, давай не будем о нем.Куроко моргнул и поджал губы.- Кисэ-кун, можно тебя спросить?

- О чем?- Тебя удовлетворяет твоя нынешняя жизнь?Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Рета заставлял себя не думать об этом, но теперь невольно пришлось это сделать, и не найдя что ответить, парень попытался отшутиться:- Ну что ты, разве такое спрашивают вот так, врасплох? Мы же в магазине, смотри, на нас уже смотрят…- Так да или нет? – настаивал Куроко.Кисэ уставился в пол. Перед глазами пронеслись последние несколько лет до настоящего момента. Постоянная игра на публику, кривлянье, образ обаятельного и привлекательного молодого человека – основной арсенал Ретыдля того, чтобы создать иллюзию. Многие знали его как веселого, приятного и положительного парня, с которым можно хорошо провести время. И с ним действительно хорошо проводили время. Только не так долго, как хотелось бы.

Однажды университетский друг позвонил Кисэ на мобильный с предложением сходить в кароке-бар с друзьями, и когда Рета отказался, в ответ он услышал только: ?Ах, я вижу, ты не в настроении. Ну, хорошо, пока? и после этого следовали короткие гудки, бьющие по раздраженным нервам. Тогда у него были серьезные проблемы со сдачей сессии; очередная девушка объявила, что ей все наскучило и она устала; родители, от которых Кисэ ушел, чтобы не причинять неудобств своим беспокойным образом жизни, постоянно звонили и спрашивали, все ли в порядке; а совесть грызла нутро и призраки прошлого выползали у него перед глазами. Эмоциональное состояние его блуждало где-то на грани депрессии и нервного срыва – до этого никому не было дела. Он сидел на полу своей маленькой квартиры, положив лоб на стол, и слушал короткие гудки. Рука с телефоном сползла с уха вниз и осталась лежать там без движения. Когда они закончились, оператор сотовой связи оповестил абонента о разъединении связи, и динамик затих. Это было похоже на клетку, в которую он посадил себя добровольно и не может вырваться. Бессилие пожирало Рету изнутри, и не оставалось ничего, кроме того чтобы сидеть в полном одиночестве и тихо погибать в тишине пустой комнаты. Страх перед будущим, боязнь сблизиться с кем-то, открыть душу, поведать именно то, что действительно беспокоит, не давали Кисэ покоя. Люди чувствовали это инстинктивно и не делали попыток докопаться до его болячек. В нем видели только внешность. Большинству он представлялся красивой пустышкой, некоторым – смешливым парнем, немного себе на уме, и только немногим – непростым человеком, который скрывает что-то, возможно, свою настоящую сущность. Это ?что-то? заставляло Рету искать себя. Сначала в рекламе, потом в учебе, теперь уже в актерстве. Часто эти поиски приводили к новому тупику, и парень надолго ложился на дно, тяжело переживая кризисы. Моменты этих упадков всегда были смутными и темными, и Кисэ хотел забыть их. Выбираться из бездны приходилось разными способами. И не всегда такими, какими можно было бы гордиться.Что поменялось в жизни после того, как он встретил Аомине в той студии? С ним он забывал о том, что такое одиночество. Что ни говори, а человеком он был не из легких, но, даже не смотря на его грубость, эгоистичность и нежелание работы вместе, было заметно, что пересиливая себя, он старается по мере своих сил. Пробует найти подход, часто идет на компромисс, ведет себя уверенно и более внимательно, нежели раньше. Даже без способности видеть, это был тот же Аомине, который когда-то давно был кумиром Реты. Но.Этим ?но? был страх перед новым разочарованием. А вдруг всё повторится снова? Начинать жизнь с нуля…И что, вообще, изменилось? Он также приходил домой вымотанным и долго лежал на кровати, но ужин не приготовится сам, и приходилось вставать и идти на кухню. Точно так же он сам съедал все приготовленное и мыл за собой посуду. Так же забирался под ледяное одеяло и долго ворочался в невозможности уснуть. И так же просыпался утром от назойливого звона будильника. Один.

Да ни черта не изменилось.Кисэ вернулся в реальность и посмотрел на Куроко затуманенными глазами. Он попытался улыбнуться, но мышцы лица на этот раз не послушались. Зачем, если и так все ясно? Слабо тряхнув головой, Рета шмыгнул, и провел указательным пальцем по носу. Ничего больше не сказав, он позволил другу истолковать этот жест самому. Молчание вдруг нарушила зазвучавшая в кармане Тецуи веселая музыка. Парень достал сотовый и даже не взглянув на имя вызывающего, ответил на звонок.- Чем ты там, мать твою, занимаешься?! – заорала трубка мобильного телефона, и Тецуя судорожно заклацал кнопками, убавляя громкость.

- Тише, не кричи так, а то тебя и без телефона слышно. Я просто встретил тут кое-кого. – Совершенно невозмутимо ответил Куроко. Человек на другом конце явно выдал новую порцию ругательств, судя по тому, как сморщилось личико ?тени?. Выслушав долгую тираду, Тецуя вздохнул. – Хорошо-хорошо, только не кипятись. Я сейчас.- Что такое? – Все это время остававшийся безмолвным, спросил Кисэ.- Прости, меня ждут, – он обратился к окну, и посмотрел на большую собаку борцовской породы, привязанную за ошейник у входа в магазин. Он посмотрел на нее как-то загадочно, чуть улыбнувшись, и помахал Рете рукой, – надеюсь, еще увидимся.- До встречи. – И подождав, пока Куроко расплатится и выйдет из магазина, Кисэ еще некоторое время поделал вид, будто выбирает новостную газету, желая проследить путь бывшего товарища. Он увидел только то, как парень подошел к одной из машин, припаркованной недалеко у магазина, и как его схватили за шиворот и втащили внутрь, оставив снаружи только торчащие ноги, которые вначале дернулись, замерли, а потом исчезли в салоне.На лобовом стекле отсвечивало солнце, и кем был водитель Кисэ так и не разглядел, потому что его одернула продавщица.- Извините, Вы будете оплачивать свои покупки, или нет?

- Да-да, сейчас…

Возвращался Кисэ когда солнце уже закатилось за горизонт и на город опустился вечер. Мысли о том, о чем заставил его задуматься Куроко, он заглушал тихой и доброй радостью за то, что хоть у кого-то все сложилось хорошо. Он шел к своему дому под светом фонарей, и не замечал людей вокруг, погруженный в свои мысли. Поравнявшись с человеком в плотной толстовке, голова которого была накрыта капюшоном, он ощутил неприятный холодок, повеявший от прохожего, и зябко повел плечами, словно от забравшегося за шиворот осеннего ветра. Человек шел не оглядываясь, и Кисэ не разглядел его лица, только фигура показалась знакомой. Где-то он уже видел такую походку, но кому она принадлежала, он так и не смог вспомнить.Пожав плечами, парень вошел в подъезд и увидев в ящике письмо, закопался в карманах в поисках ключей. Конверт был подозрительным: на нем не было ни имени отправителя, ни обратного адреса, ни марки. Адресант явно пренебрег услугами почты и доставил послание лично. Уже дома Рета разорвал конверт и развернул письмо. Текст был набран на компьютере и после распечатан.Кисэ смял листок и выбросил в урну. Угрозу всерьез он не воспринял, но стало как-то неспокойно. Он и раньше получал письма от поклонников, в которых смутно говорилось о физической расправе, но они всегда мешались с признаниями в любви. Очень редко отправители скрывали свое имя, боясь осмеяния. Чаще люди надеялись на взаимность, ожидая, что им ответят. Здесь же крылась другая причина, о которой лучше не знать. Это явно была работа сталкера.Забыв о письме, Рета разложил продукты, немного подумав, убрал пакеты с купленной одеждой на полку, и отправился на кухню, разминая в пальцах белое тельце сладкого зефира.***

Рабочая неделя Аомине началась с того, что ему пришлось столкнуться с очередным занятием, к которому он не имел никакого близкого отношения. Звукооператор чуть ли не силком усадил его на стул у своего рабочего места, услышав от людей в мастерской, что у парня чуткий слух и заставил его давать комментарии по поводу музыки, накладываемой на сцены. Дайки противился и ругался, что его отвлекают от дела, но каждый раз, когда он поднимался, чтобы уйти, его сажали обратно, и все начиналось сначала. Так что через минут двадцать консультант понял, что попытки отделаться просто безнадежны.- Здесь надо на тон ниже, этот звук совсем несерьезный. Режет ухо, замени.

- Хорошо, а вот здесь?

- М-м… подбери что-то более лиричное.

- Такое?- Да, эта мелодия больше подходит.

Звукооператор закликал мышкой, в поисках очередной сцены, и Аомине услышал, как из коридора в комнату пришли две женщины, которые восторженно кого-то обсуждали.

- Завидуешь Мацушиме? – Сказала первая. – Да уж, любая хотела бы оказаться на ее месте. Повезло!- И не говори!А ведь он ее намного младше.– Спросила вторая. – Сколько, говоришь, ему лет?- Двадцать один.- Такой молоденький? Вот это да! А ведь они так здорово смотрятся вместе. Ой, гляди, Ямада обрабатывает кадры с ним!Из колонок послышался голос Кисэ, ласково разговаривающий с девушкой. На фоне играла романтическая музыка, и Дайки скривился от легкомысленной болтовни женщин. С двух сторон постоянно произносились фразы типа ?как ты думаешь, они встречаются?? и завистливые стоны. Окончательно его вывело то, что мужчина нашел именно тот момент и вывел его на экран.

Я не могу без тебя.- Всё, с меня хватит! Доработаешь сам, а у меня своих дел по горло. Я пошел. – Бросил он и, раздраженно выдвинув стул, ушел за дверь. Там он изо всех сил пнул безвинную стену, ушибив ногу, и направился в сторону туалета, чтобы остудить голову холодной водой из крана. То, что его бесило больше всего, так это то,что короткая реплика заставляла Аомине реагировать неожиданно для самого себя. Почему так происходило, он не понимал, просто в словах Реты слышалось нечто, от чего в голове что-то взрывалось и сыпалось салютом из ушей.Это было нечто особенное, сокровенное, что предназначалось лишь одному человеку, и Дайки чувствовал себя случайным свидетелем, узнав о том, что знать ему не следовало. Раздражал сам факт, что Кисэ открылся при людях, которые конечно не поняли, что у него есть такие чувства. Наверное, он и сам этого не понял, и Аомине злился, что был единственным, до кого это дошло.- Чертов бабник… - прохрипел он, запуская в лицо струи прохладной воды. К счастью, в уборной никого не было, и он мог ругаться, сколько влезет. – Достал! И зачем я так убиваюсь? Парень видный, девчонки с него визжали как ненормальные. Даже когда мы только познакомились, он был знаменитым, вся женская половина Тейко хотела на свидание с ним. И не только женская… Возможно, у него уже было то самое с кем-то из девчонок, еще в средней школе. Этот Кисэ наверняка поменял не один десяток женщин, пока мы не виделись. Уж он-то на это способен! Тогда какого хрена мне не пофиг на это?!

Яростно выдрав из автомата с бумажными полотенцами сразу несколько больших салфеток, Аомине растер лицо и бросил мокрые комки в мусорку. Наскоро пригладив волосы, он вышел из туалета.Вечером того же дня Сатоши привел за руку виновника смешения чувств Дайки и объявил, что Кисэ вновь застопорился, и он повезет их в дом Аомине на очередную репетицию. Он был настолько усталым, что передумал возражать. Так они снова оказались вдвоем, когда терпеть местонахождение рядом друг с другом было просто-напросто кошмарно. Для Дайки в особенности.

- Прости, что ничего не предлагаю, но я так заработался, что помру прямо сейчас, если срочно не приму душ, – сказал он, расстегивая жилет. – Cтолько всего навалилось за день, что не было времени вздохнуть.

- Да, конечно. Я подожду тебя здесь. – Кисэ присел на диван, раскрывая сценарий. Когда Аомине скрылся за дверью, он огляделся в комнате, проверяя, изменилось ли в ней что-нибудь, но все предметы лежали на своих местах.Сидеть так было скучно. Он решил немного пошататься по квартире и найти в ней что-нибудь интересное. В ящиках кухни лежали специи, аккуратно разложенные по баночкам. Столовые приборы лежали в идеальном порядке – каждый в своем отделении, кастрюли и сковородки выстроены по размеру. Эта кухня не походила на кухню одинокого парня, тем более такого, который может пропустить детали и не увидеть грязь на столе и полу или забыть убрать еду со стола в холодильник. В голову Кисэ закралась мысль, что здесь приложилась женская рука. Хотелось думать, что она принадлежала его матери. Это неправильно, вести себя так в чужой квартире, поэтому Рета решил вернуться в комнату и подождать Аомине там, но из-за закрытой двери ванной он услышал, как Дайки цокнул.- Тьфу ты, пропасть! – Послышалось сквозь шум воды, и Кисэ остановился.- Что там у тебя стряслось?– Крикнул он в узенькую щель.- Мыло уронил.

- У тебя открыто? Давай помогу. – Крутанув ручку, он с легким удивлением подметил, что в двери нет замка. В общем-то, в нем не было никакой необходимости - здесь все равно жил только один человек. В лицо ему ударил пар, и Рета оказался в теплой влажной комнатке, наполненной запахами шампуня и пены. Аомине он застал вылезшим из ванной ровно наполовину – он щупал рукой по полу и не мог найти ускользнувший кусок, а нижняя часть, начиная с пупка, была скрыта под мутной водой. Кисэ стало жарко. Списав это на высокую температуру воды и исходившего от неё пара, он с трудом оторвал глаза от Дайки и присоединился к поискам. Взгляд так и норовил ускользнуть в другую сторону и опять заняться разглядыванием парня. Еще бы, темные мокрые волосы отяжелели и открыли лоб и уши Аомине, которые раньше были прикрыты колючими прядями. На его теле не было ни одной жировой складочки, что было необычно при отсутствии спортивных тренировок. Оно было таким же, как несколько лет назад, если только не стало еще мужественнее. Дайки походил на произведение искусства, которое хочется рассматривать подолгу, вглядываясь в каждую деталь. Грешным делом Рета подумал, что в том, что друг ничего не видит, есть свой плюс. Иначе пришлось бы краснеть. Впрочем, щеки и кончики ушей и так уже заливала краска. Схватив, наконец, подлое мыло, Кисэ поднял его и подошел к Аомине.- Вот. Держи.

Дайки погрузился обратно в воду и неловко протянул руку. Он снова ошибся: пальцы коснулись чужих губ.

- Спа… - смятение накрыло Аомине с головой – он даже не смог договорить слово. Ему показалось, что нервно дернув руку вниз, он нечаянно оцарапал Рете подбородок и тут же проклял себя за это, найдя кисть Кисэ и сжав её в мокрой горячей ладони. Они оба молчали – только капли, стекающие с кожи и волос, напоминали, что время идет.Другой рукой Аомине выхватил мыло, оказавшееся между их ладонями, но потом оно выскользнуло, и с бульканьем утонуло в ванной. Пальцы сплелись и сомкнулись в замок. Дайки не дышал – только чувствовал, как мыльные руки соприкасаются друг с другом и не улавливал звуков со стороны Реты. Они смотрели друг на друга в упор, но видел только один.

Все это длилось всего лишь несколько секунд, пока Аомине не прекратил тактильный контакт и не выловил мыло в воде, положив его в коробку, чтобы оно больше никуда не убежало. Не поворачивая лица к Кисэ, он сказал:- Я не такой беспомощный, как ты думаешь.

Быстро смыв пену под краном, Рета вышел из ванной в холодный коридор, и побежал в спальню. Упав на диван на живот, он прижал пылающее лицо к прохладной подушке изакусил нижнюю губу, которая все еще была мокрой от движения Дайки. В животе порхали бабочки, голова категорически отказывалась работать. Он не чувствовал твердой поверхности под собой. Такое ощущение легкой эйфории бывает после первого бокала шампанского.

То ли тепло ванной разморило Кисэ, то ли его положение на удобном диване расслабило его, но парень стал засыпать. В сознании всплыл обескураженный взгляд синих глаз. ?Что же тут такого? – сонно думал он. – Нужно было вложить это дурацкое мыло прямо ему в руку,а не заставлять его так теряться. Словно он боится любых прикосновений. Что же, в конце концов, заразный я что ли? Болит голова и ужасно хочется спать. Но спать нельзя. Скоро вернется Аомине. Он тоже ненавидит ночь. Стоп. Откуда я это знаю? А, впрочем, не важно?.Дома у Дайки было необычайно тихо и спокойно. Эта тишина была не такой давящей, уничтожающей психику и взрывающей слух тишиной, которая царила в доме Кисэ. Его собственная квартира угнетала его своей неуютностью. Старался обжить её, но так и не смог создать в ней такую атмосферу, чтобы хотелось возвращаться. А в этом доме очень простая, если не примитивная, обстановка. Нет никаких излишеств, кроме странного торшера с большой трещиной в углу.Но только здесь он может спокойно уснуть. На полке ванной стоит лак для ногтей. Приятного персикового оттенка, кто-то забыл его там. Где-то он этот цвет уже видел…Кисэ уже провалился в сон, когда Аомине с полотенцем на голове вышел в комнату, хлебая воду прямо из чайника. Наклонившись к парню, он прислушался к его дыханию и понял, что тот крепко спит. Он занес ногу, чтобы спихнуть актеришку на пол, но передумал. Чертыхнувшись, он сел на пол у изголовья и оперся спиной о каркас дивана. Глубоко вздохнув, он опустил затылок на подлокотник и закрыл глаза. Его голова касалась светлых волос, разметанных по подушке.