Часть 3 (1/1)

Когда Ева вошла в комнату для посещений на следующей неделе, Вилланель уже была там. Она сидела спиной к двери, ее руки были прикованы к столу, ее голова?— слегка наклонена вперед. Ровно как в первый раз, Ева села напротив нее, и Вилланель медленно подняла голову, чтобы посмотреть на нее с тем серьезным выражением лица, от которого кровь Евы леденела.—?Здравствуй, Клэрис,?— сказала она глубоким и низким голосом.—?Очень смешно,?— Ева потрясла головой, вынимая диктофон и блокнот под смех Вилланель. Она знала, что это займет какое-то время?— привыкнуть к звуку ее смеха, как знала и то, что скоро станет слышать его всё чаще.—?Как ты себя чувствуешь? —?Ева начала, стараясь звучать буднично, но в то же время напоминая себе о причине, по которой она здесь. Она была не просто посетительницей, и ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы вытащить из Вилланель правильную информацию.—?Уже лучше,?— Вилланель откинулась на спинку стула настолько, насколько наручники позволяли ей, и Ева заметила красные следы на ее запястьях.—?Хорошо, я рада. Перед тем, как мы начнем сегодняшнюю сессию: для этого исследования я работаю вместе с отделом психологии, и в будущем мне хотелось бы взять с собой одного из моих коллег для психологического анализа. Ты была бы не против пройти его? —?женщина смотрела на Вилланель с надеждой. Она знала, что на самом деле ей не нужно было просить ее разрешения, она могла просто пригласить Елену на следующую встречу, чтобы та сидела в углу и наблюдала, но в то же время что-то подсказывало ей, что Вилланель не станет сотрудничать, если сделать это против ее воли.—?Что насчет моих просьб? Когда я получу что-нибудь?—?Скажи мне, чего именно ты хочешь, и я постараюсь принести это в следующий раз,?— Ева перевернула страницу, готовая записывать пожелания Вилланель.—??Преступление и наказание? Фёдора Достоевского,?— Ева приподняла брови, но записала название без лишних разговоров. Может, классическая русская литература напоминала Вилланель о своей родине. —??Тропик Рака? Генри Миллера,?— Вилланель продолжила, и Ева посмотрела на нее с явным удивлением. Женщина только пожала плечами, улыбаясь уголком губ. —?Что? — спросила она невинно. —?Это классика.—?Ладно. Что-нибудь еще?—??Не просто симпатичное лицо? Евы Поластри,?— улыбка Вилланель стала шире, вместе с тем расширились и глаза Евы.—?Как… Откуда ты знаешь про мою книгу? —?она сглотнула, положив ручку.—?Может, я и заперта в тюрьме, но это не значит, что я оторвана от остального мира,?— она подмигнула и наклонилась к Еве, опираясь локтями о стол и вглядываясь в ее глаза, отчего она вдруг почувствовала, будто женщина смотрит прямо в ее душу. —?Не могу дождаться почитать ее. Благодаря этой книге ты получила докторскую, правильно? Это достойно восхищения, Ева,?— ее голос звучал сладко и вежливо, но Ева ощущала яд, прячущийся за каждым ее словом. Она знала ее около недели, и Вилланель уже успела показать удивительный талант менять личности и идентичности, как перчатки.—?Да, правильно,?— Ева прочистила горло, пытаясь направить свои мысли в нужное русло, сосредоточиться на цели этой встречи, несмотря на неуютное чувство, которое гнездилось вокруг них. Вилланель, а скорее то, как она вела себя, пугало ее, хотя в то же время она восхищалась этой женщиной, одетой в обычную тюремную униформу, которая показывала интеллект и умения более значительные, чем у людей, находящихся в позиции власти. Если бы только она использовала их для чего-то, кроме жутких убийств…—?Ладно, давай приступим к делу, хорошо? Может, ты расскажешь мне что-нибудь о себе? Откуда ты родом, где ты жила раньше, кто твои родители? —?это был не тот вопрос, которым разряжают обстановку, но Ева подумала, что завести разговор о чем-то достаточно простом будет хорошим началом дискуссии. К сожалению, Вилланель не слишком хотела говорить о своей семье.—?Давай я расскажу тебе о первом человеке, которого я убила,?— женщина сказала вместо ответа, слегка наклоняя голову и ожидая реакции Евы.—?Но… —?Ева хотела возразить, глядя на список вопросов, которые она для себя выписала. Наверное, ей стоило ожидать, что Вилланель не станет следовать ее плану.—?Нет, Ева. Может, ты думаешь, что ты тут главная, но мы обе знаем, что без меня твое исследование, скорее всего, окажется куском дерьма,?— голос Оксаны поменялся. До этого она казалась игривой, даже заигрывающей, если кому-то нравятся неочевидные подтексты и темное чувство юмора, вероятно, такое, которым обладает полная маньячка. Но теперь, когда она говорила, она исторгала силу и доминантность, и Ева даже не подумала перечить ей. Ведь, в конце концов, Вилланель была права?— ее исследование было ничем без ее участия. —?Так что всё будет происходить вот так: ты приходишь, садишься и слушаешь, что я тебе рассказываю. И не забывай слушать внимательно,?— женщина продолжила, и Ева кивнула, в этот раз выдерживая взгляд Вилланель и понимая, что она действительно начала работать с кем-то невероятно сложным.—?Так, значит, Джованни Марчетти, правильно? —?она быстро прошлась по своим заметкам и нашла список людей, в убийстве которых Вилланель обвинялась. Но когда она подняла взгляд, на губах Вилланель покоилась озорная улыбка, и Ева инстинктивно поняла, что она планировала совершенно другую историю.—?Его звали Евгений, и он, по правде, очень меня раздражал. Это была одна из моих самых грязных работ, если начистоту, но у меня не было особых навыков, и, на самом деле, важно только то, что я это сделала,?— она начала с едва заметной ухмылкой на губах, которая казалась несколько мечтательной, как если бы она рассказывала Еве сказку, а не историю убийства.—?Подожди, Вилланель, прежде чем ты продолжишь,?— Ева прервала ее, наклоняясь и опуская голос до шепота. Она кинула быстрый взгляд на охранников, но те не обращали на них абсолютно никакого внимания. —?Ты здесь, потому что тебя обвиняют в убийстве двенадцати мужчин, которые были совершены за последние два года. Всё, что ты скажешь дальше, может быть истолковано как признание в других преступлениях, и я буду обязана сообщить об этом,?— Ева объяснила. Хоть это и была правда, она не ожидала, что это остановит Вилланель. За то, что она сделала, ей и так было предначертано пожизненное заключение, и признание еще в одном-другом убийстве не сделает ее положение хуже. Вилланель, казалось, тоже об этом знала, поскольку закатила глаза, прежде чем ответить.—?Ева, тебе правда нужно научиться слушать. Так ты далеко не пойдешь,?— заявила она, после чего продолжила свою историю.***Ева вышла из тюрьмы, полная сомнений. История, которую Вилланель рассказала ей, хоть и была ужасающей во многих аспектах, как, например, то, что она совершила убийство в четырнадцать, и это было по крайней мере пугающим фактом из ее биографии, едва ли была полезной для исследования, кроме, разве что, упоминания того, что Вилланель имела некую… склонность к преступной деятельности с очень раннего возраста. Она не могла отрицать, что мальчик, немного старше самой Вилланель, который и стал ее жертвой, заслуживал того, что с ним случилось. Изнасилование — чудовищный акт, который нужно сурово наказывать, и даже Ева, с ее аболиционистскими тенденциями и нелюбовью к тюрьмам, не могла спрятать от самой себя то, как каждый раз, когда дело об изнасиловании пересекало новостную сводку, она тайно желала, чтобы совершившие это мужчины встретили такую же судьбу, как та, которую Вилланель преподнесла своей первой жертве. В желании видеть, как люди страдают, было что-то пугающее, и Ева оттолкнула эту мысль подальше, зная, что она все равно когда-нибудь вернется, может, даже раньше, чем хотелось бы. Она села в машину и с раздражением застонала, а затем завела двигатель и направилась домой.***Когда она вошла в дом, ее встретил запах вкуснейшей еды. Она не знала, что именно Нико готовил, но, что бы это ни было, она уже чувствовала себя виноватой от мысли о том, что собиралась сделать.—?Я дома!?— Ева закричала из прихожей, снимая пиджак и сбрасывая ботинки. Она прошла в кухню босыми ногами, все еще держа в руке свою сумку, и коротко поцеловала Нико. —?Пахнет великолепно. Ничего, если сегодня ты поужинаешь один? У меня столько работы, сегодняшнее интервью было бессмыленным, но мне нужно постараться выдавить что-нибудь полезное оттуда,?— она посмотрела на мужа извиняющимся взглядом, зная, что он ненавидит, насколько легко она оказывается затянута в работу и жертвует их семейной жизнью ради нее. Хотя она никогда не воспринимала их семьей в традиционном смысле этого слова?— были только они двое, и она даже не задумывалась о том, чтобы завести детей или остепениться, начать вести такую жизнь, которую ведут большинство друзей Нико, хоть и прекрасно знала, что он тоже стремится к такой жизни.—?Не могу поверить, что какая-то заключенная крадет у меня мою жену,?— отозвался он, и она не смогла определить, шутит ли он или говорит всерьез. Может, и то, и другое. Она решила посмеяться в ответ, взяла в руки тарелку и бокал вина со столешницы.—?Она не крадет меня у тебя, меня крадет само исследование. Это очень важно, Нико, мне нужно придумать способ вытаскивать из нее правильную информацию,?— сказала она и отступила, готовая поспешить в свой офис.—?Ладно. Приятного аппетита,?— он не был рад этому, но уже после пары лет брака он осознал, что, когда доходит до этого вопроса, ее работа всегда будет важнее его. Он догадывался об этом с того дня, в который они встретились, и все-таки решил жениться на ней. Может, надеялся, что сможет изменить ее, или что обручальное кольцо на ее пальце внезапно заставит ее бросить карьеру и стать домохозяйкой. Она не знала точно, но сейчас у неё совершенно не было времени задумываться о том, каким был тон его голоса и как нахмурились его брови. Вместо этого она направилась наверх, бросив ему быстрое ?я люблю тебя?.***Ева отставила тарелку с бокалом и достала из сумки блокнот, файлы Вилланель и диктофон. Она перенесла запись с диктофона на свой ноутбук и на секунду замешкалась, не решаясь нажать на кнопку ?Play?. Немного подумав, она взяла сумку и порылась в ней в поисках очков, как вдруг заметила оторванный кусочек бумаги. Она вынула его и рассмотрела записку, начерканную аккуратным почерком, которая гласила: ?До следующего раза, целую!?. Она никогда раньше не натыкалась на эту бумажку, и ее мысли тут же вернулись к Вилланель. Смогла бы она подбросить записку в ее сумку? Да и как бы она написала ее? По сути, ее и поместили в Особняк Чудовищ из-за того, насколько это тюрьма безопасна, так что это казалось почти невозможным?— найти бумагу и ручку, написать записку, пронести ее в комнату для посещений и поместить в сумку Евы. Только если… Она потрясла рукой и положила бумажку на стол, пробегаясь пальцами по буквам. Затем она запустила запись и взяла в руки тарелку, вновь погружаясь в интервью.—?Мы ходили в одну школу, и он был одним из этих мерзких позёров, вечно хвастался тем, что мог получить всё, чего захочет. И однажды тем, что он захотел, стала наша учительница. Кстати, она была немного похожа на тебя, у нее были кудрявые темные волосы. Она хорошо ко мне относилась, в отличие от всех остальных, наверное, это потому, что я была сиротой и неразговорчивой, но все они были идиотами, поэтому нам все равно не о чем было разговаривать,?— Ева закрыла глаза, прислушиваясь к голосу Вилланель, чувствуя себя еще ближе к ней, чем в той комнате. Ее голос лился прямо в ее уши, он был почти опьяняющим, особенно с этим легким акцентом, обрамляющим ее слова. —?Она часто оставляла мне записки после урока. Обычно это были какие-нибудь глупые пожелания, вроде ?хорошего дня? или ?удачи!?, но, думаю, любой ребенок купился бы на такое,?— Ева быстро открыла глаза, поставила запись на паузу и взглянула на записку, все еще лежащую на столе. Она смотрела на сообщение, написанное почерком Вилланель?— теперь Ева в этом убедилась,?— и спрашивала себя, во что она только что вляпалась.В теории, Вилланель не представляла никакой опасности, пока была прикована наручниками к столу и заперта в тюрьме. Но в то же время, если подозрения Евы окажутся правдивы и Вилланель действительно имеет какие-либо антисоциальные тенденции, что, хотелось бы надеяться, будет подтверждено на следующей неделе, она опасна, даже если неспособна физически навредить Еве. Высокий интеллект и отсутствие раскаяния, то, что Ева смогла угадать даже без диагноза специалиста, могли привести к некоторым нежелательным последствиям.Ева сделала глубокий вдох и потерла глаза. Усталость внезапно навалилась на нее, и вместо всего этого ей вдруг захотелось пойти спать. Но утром у нее были лекции, в полдень?— встреча с Еленой, а Нико снова разочаруется, если она проведет еще один вечер за работой вместо того, чтобы наслаждаться совместным ужином, который устроила бы любая ?нормальная? женатая пара.Она собиралась снова надеть наушники и продолжить работу с интервью, несмотря на то тревожное чувство, которое в ней появлялось, когда она думала о том, чтобы опять услышать голос Вилланель, как вдруг ее телефон зазвонил. Она взглянула на экран и нахмурилась при виде неизвестного номера, но все же взяла трубку.—?Вам поступил звонок из тюрьмы Уэйкфилд. Если вы хотите принять звонок, нажмите 1,?— Ева помедлила и задумалась о последствиях того, что она примет этот звонок, прекрасно понимая, кто находится на той стороне. Вместе с этим возникли вопросы?— откуда она взяла ее номер телефона, как смогла дозвониться до нее в такое время, почему вообще Вилланель звонила ей? К тому же, оставалась проблема исследования?— сможет ли Ева включить этот разговор, неважно, о чем он будет? Разрешено ли ей вообще взаимодействовать с Вилланель вне их еженедельных встреч? Автоматическое сообщение повторилось, и Ева нажала на кнопку, чувствуя, как сердце скачет в груди.—?Да? —?она отозвалась, но ее встретила тишина, нарушенная одним только звуком дыхания.?— Долго же ты отвечала,?— голос Вилланель был глубоким, почти дразнящим, и холодная дрожь пробежалась по телу Евы. Кажется, это успело стать тем эффектом, который она всегда на нее оказывала — страх вместе с кучей вопросительных знаков вокруг своего образа, смешанный с приятным волнением от мысли о том, как все эти секреты повлияют на ее исследование, если она из раскроет.—?Как ты достала этот номер? —?Ева постаралась сохранять спокойствие, но поведение Вилланель?— невозмутимое, словно ее совершенно не волнуют собственные преступления, приговор и заключение в самой опасной британской тюрьме, нервировало ее. Как академик, как ученая-социолог Ева должна была понять, какие события в жизни Вилланель и какие социальные обстоятельства привели ее к тому, где она оказалась. Она отчаянно хотела исследовать каждый дюйм ее личности и ее прошлого, и если для этого ей нужно было поговорить с ней по телефону, она была готова принять этот вызов.—?Фокусница никогда не раскрывает своих секретов,?— Ева, конечно, не видела ее, но была уверена, что Вилланель улыбнулась самой себе. Она представила ее стоящей около телефонов-автоматов, может, даже опершейся рукой о стену, играющей с проводом. —?Ты получила мою записку? —?Вилланель спросила после короткой паузы, и Ева сглотнула, рефлекторно переводя взгляд на бумажку.—?Да. Так делала твоя учительница, когда ты училась в школе? —?она спросила, доставая блокнот и ручку, готовясь записать любую полезную деталь.—?Я звоню тебе не для того, чтобы говорить о ней. Или о твоем исследовании,?— Вилланель произнесла медленно, и Ева собиралась уточнить, почему же она позвонила ей, однако женщина решила объяснить всё самостоятельно. —?Знаю, что мы встретились совсем недавно, но мне нужно, чтобы ты поняла: если ты начнешь раздражать меня чем-то, придется столкнуться с последствиями,?— они обе замолчали на несколько секунд, во время которых Ева пыталась осознать, что означают слова Вилланель. —?Ты поняла меня? —?вскоре спросила Оксана, и Ева сглотнула, чувствуя, как сердце ускоряет ритм.—?Что именно ты можешь сделать мне из тюрьмы, Вилланель? —?Ева пыталась сохранять спокойствие, ее логика уверяла ее, что ей нечего бояться, и все же ее съедало это затяжное тревожное ощущение того, что она обречена на что-то плохое.—?Не недооценивай меня, Ева Поластри. На кого смотрю я, когда ты смотришь на меня? Кого я узнаю всё лучше и лучше, пока ты ищешь ответы для своего исследования? Это просто предупреждение, Ева. Я правда надеюсь, что мы сможем оставаться на одной волне,?— ее голос изменился, стал сухим, как будто они обсуждали деловое соглашение. В каком-то смысле это и было соглашением, полное сотрудничество в обмен на безопасность.—?Это всё? —?она спросила, не зная, что сказать. Она вдруг захотела повесить трубку и выбросить телефон из окна. Она захотела закричать и выпустить всю свою ярость, потому что переживала, что вся та энергия, которую она вложила в исследование, может оказаться потраченной впустую.—?Пока что это всё. Хорошего вечера, Ева. И передай привет своему мужу, а то он скоро начнет ревновать,?— и снова Ева представила Вилланель в этот момент, ее насмешливую улыбку и то, как она подмигивает ей за секунду до того, чтобы положить трубку. Ева сидела за столом еще мгновение, все еще прижимая телефон к уху. Когда она до конца осознала, что только что произошло, она вдруг с размаху кинула телефон в стену. Ударившись, телефон оставил на стене небольшую царапину и упал на пол. Спустя несколько секунд она услышала шаги и увидела, как лицо Нико заглядывает в комнату.—?Всё в порядке? —?спросил он, но Ева даже не взглянула на него.—?Да. Просто уронила телефон.Его взгляд обошел след на стене, лежащий на полу телефон, и по всем этим признакам он мог с уверенностью сказать, что она не просто уронила телефон, но он не начал расспрашивать ее. Вместо этого Нико закрыл дверь и оставил ее в покое, и, как только Ева оправилась от шока, она неожиданно захотела, чтобы ее муж был более настойчивым, задавал больше вопросов и клал записки с тёплыми пожеланиями в ее сумку каждый день.