Часть 1 (1/1)

—?Бери свое пальто и диктофон, мы уходим,?— Ева пронеслась по офису, хватая сумку и глядя на своего научного ассистента, который все еще сидел за столом с растерянным видом. —?Давай, Кенни. У нас нет времени рассиживаться! —?она воскликнула, толкнула его, вынуждая встать, и впихнула пальто ему в руки.—?Куда мы идем? —?он наконец спросил, стараясь поспеть за ней, пока они пересекали здание и выходили на парковку.—?Уэйкфилд,?— она кинула на него взгляд поверх крыши машины, взволнованно улыбаясь, после чего села за руль и завела двигатель. Кенни открыл противоположную дверь, натянул ремень и взглянул на свою начальницу.—?Ладно, и что же такого есть в Уэйкфилде? —?он спросил снова, и Ева вздохнула, будто смирившись.—?Господи, Кенни. Как ты получил свой диплом, если даже не умеешь думать? Мы едем в Особняк Чудовищ! —?она воскликнула вновь, растягивая губы в широкой улыбке.—?Особняк Чудовищ? Разве это не мужская тюрьма? —?чем больше вопросов он задавал, тем меньше ответов он, казалось, получал. По крайней мере вразумительных.—?Да, мужская,?— она ответила с той же улыбкой, и Кенни забеспокоился, не ударилась ли она головой во время обеденного перерыва, потому что выглядела и вела себя она так, словно сошла с ума.—?Разве твое исследование не о женщинах-преступницах? —?он продолжил, осторожно взглянув на Еву, которая, к счастью, в это время следила за дорогой.—?Да, о женщинах,?— она дала ему очередной бесполезный ответ, а затем потянулась назад, пытаясь достать что-то с заднего сидения.—?Хорошо, не надо, Ева. Ева! Смотри на дорогу и держи руки на руле, пожалуйста,?— Кенни отозвался, и она послушно сделала то, что он попросил. Иногда он задумывался, был ли он на самом деле ее ассистентом или всего лишь человеком, который возвращает ее в реальность, когда безумие и гениальность ее разума затягивают ее.—?Там где-то файл. Возьми его и прочитай,?— она объяснила, и он, повернувшись, нашел его на полу. Он начал читать, но она прервала его. —?Читай вслух!—?Оксана Астанкова, двадцать семь лет, русская серийная убийца,?— он посмотрел на Еву так, словно не мог поверить своим глазам, и выражение ее лица стало очень удовлетворенным.—?Оксана Астанкова, русская серийная убийца. Самая настоящая женщина-убийца. За три часа езды от нас,?— она не могла сдержать свое возбуждение, ее пальцы барабанили по рулю, а глаза радостно сверкали. За все шесть месяцев работы с ней Кенни никогда прежде не видел ее такой.—?Но почему она в Уэйкфилде? —?он спросил, закрыв файл и положив его к себе на колени.—?Никто другой не стал бы содержать ее. Она убила по меньшей мере двенадцать человек?— столько убийств мы точно можем связать с ней. Все мужчины, большинство обладают сомнительными моральными качествами, но это неважно. Она была сочтена слишком опасной для всех женских тюрем Британии, поэтому ее поместили в Особняк Чудовищ. Отдельно от мужчин, конечно, хотя, полагаю, так лучше для них самих… —?она усмехнулась самой себе и тряхнула головой.—?Я должен уточнить, Ева… Ты прояснила всё это с Кэролин? Она знает, что мы собираемся сделать? —?последнее, чего Кенни хотел, так это идти наперекор главе их отдела, хотя что-то подсказывало ему, что он уже знал ответ на этот вопрос.—?Не волнуйся насчет Кэролин, я разберусь,?— она отмахнулась, и это не успокоило его волнения.—?Ладно, значит, нет… круто. Отлично,?— он пробормотал и откинул голову на спинку сидения.***Ева была на седьмом небе. Она не чувствовала под собой ног. Когда ее телефон зазвонил, она взвизгнула от радости, обратив тем самым внимание остальных клиентов на себя. Потом она оставила наполовину съеденный сэндвич на столе, быстро допила кофе и побежала обратно в офис: она все еще не могла поверить, что после того, как перерыла столько архивных документов, связанных с самыми известными женщинами-убийцами, как прочитала их интервью и пробежалась по тому, что уже было написано, у нее была своя собственная серийная убийца, готовая ответить на все ее вопросы и разнообразить исследование уникальной информацией. Трехчасовая поездка казалась бесконечной, но дала Еве время подумать. Подготовиться. Какой она была? О чем она думала? Каково ей было в тюрьме? У Евы на уме крутилось столько всего, что она уже могла с уверенностью сказать, что одного интервью ей не хватит.—?Ты уверена, что это хорошая идея? —?Кенни вернул ее мысли обратно в машину. Они почти прибыли, и ее сердце ускоряло ритм с каждым дорожным знаком, указывающим в верном направлении.—?Безумная. Плохая. Лесбиянка-вампирша. Шлюха. Что у них у всех есть общего? —?она ответила вопросом на вопрос, в этот раз не отводя взгляда от дороги. Краем глаза она заметила, как Кенни мнется перед ответом.—?Не знаю… Они звучат негативно? —?он попытался.—?Всеми этими словами называли женщин-убийц. Майра Хиндли. Трейси Уиггинтон. Кэтрин Бирни. Даже Максин Карр. Все мы знаем об их преступлениях, но что мы знаем о них самих? СМИ изображают их сумасшедшими, злыми, находившимися под влиянием мужчин. У них нет прав на свои собственные преступления. Они объявлены виновными, да, но им всегда приписывают что-то другое, что заставило их совершить это,?— она объяснила, не пытаясь даже скрыть свой растущий запал. Она любила всё это. Преступления, преступников, теорию преступности. А еще больше она любила преступниц, потому что в них всегда было что-то недосказанное и неизученное. —?Знаешь, почему, Кенни? —?она поставила еще один вопрос, вспоминая, что, в конце концов, он должен был научиться чему-то у нее. Да, он был ее научным ассистентом, хотя иногда она сомневалась, как он умудрился попасть в Оксфорд, но его успехи в будущем повлияют и на нее саму. Ее имя уже было достаточно известным в академии, и она хотела, чтобы всё так и оставалось. Кенни не отозвался, только покачал головой вместо ответа.—?Потому что люди не верят или не хотят верить, что женщины способны быть жестокими. Не до той же степени, что мужчины. Женщины должны быть нежными и заботливыми. Мы должны иметь материнский инстинкт. Самое худшее, что женщина может совершить,?— преступление против ребенка, потому что оно идет прямо против того образа женщины, который сложился в обществе. Но это никогда не ее вина?— ей манипулировал мужчина, или она психически больна, или она злая, или лесбиянка. Когда женщина совершает тяжкое преступление, всегда есть что-то, что объясняет ее поступок. Когда мужчина совершает тяжкое преступление, никто не удивляется, потому что жестокость каким-то образом стала частью мужественности. Даже больше?— жестоких женщин наказывают не только за их преступления, их наказывают еще и за то, что они выходят за пределы стереотипов, которые общество привязало к женственности,?— она победно улыбнулась, останавливая машину на парковке около тюрьмы, а затем отстегнула ремень и посмотрела на Кенни. —?Мы здесь для того, что услышать историю Оксаны. Мы здесь для того, чтобы услышать то, что она хочет сказать о своих собственных преступлениях. Никакого осуждения. Никаких предубеждений. Это может стать сенсацией, Кенни. Это может поставить нас выше всех тех придурков из Британского Общества Криминологов,?— у нее в глазах был огонь, и Кенни не мог не начать заражаться ее энтузиазмом.***Ева шла ко входу в тюрьму первой, Кенни же следовал прямо за ней, держа в руках файлы Оксаны и диктофон.—?Здравствуйте, я доктор Ева Поластри из Оксфордского Университета. У меня было назначено интервью с одним из ваших заключенных,?— Ева сказала сидящему за столом охраннику. Она вежливо улыбалась, пока он осматривал ее с ног до головы, а затем передал две записные книжки с ручками. Оба быстро заполнили необходимую информацию и взамен получили пропуски.—?Ждите здесь,?— охранник пробормотал и исчез за дверью. Ева посмотрела на Кенни, лицо которого вдруг по-странному побелело.—?Ты боишься? —?она прошептала, удивленная его реакцией, особенно потому, что саму ее переполняло воодушевление. Кенни сглотнул, осматривая маленькую комнату, в которой они находились. Она была мрачной, с облезлой краской на стенах и металлическими воротами, охраняющими проходы: одни ворота в качестве выхода, а вторые?— входа в основные здания.—?Нет, вообще не боюсь,?— ответил он спустя какое-то время, и в его голосе зазвучала предательская дрожь.—?Всё будет нормально. Просто сиди рядом со мной, молчи и делай то, что я говорю,?— она похлопала его по плечу как раз в тот момент, когда еще один мужчина появился с другой стороны ворот. Звук низкого гудка прорезал воздух, и ворота открылись.—?Доктор Поластри, как приятно встретиться с вами вживую! —?джентльмен в костюме улыбнулся и протянул руку. Ева сделала шаг вперед, чтобы пожать ее, и улыбнулась в ответ.—?Взаимно, директор Стил.—?Пожалуйста, называйте меня Джерри. А это что за парнишка? —?он показал на Кенни, остановившемся на шаг назад от Евы.—?Это мой ассистент, Кенни,?— директор вновь протянул руку, и Кенни тоже пожал ее, кивая мужчине головой.—?Итак, прежде чем мы пойдем. Нам нужно будет пройти через главное крыло, и во время этого заключенные могут кричать на вас, грубить вам, вести себя неподобающе, но лучше всего игнорировать их. Как вы, наверное, уже знаете, мы держим Оксану Астанкову в изоляции ради ее собственной безопасности и безопасности других заключенных до тех пор, пока не найдем способ поместить ее… в более комфортные условия. Для вашего пользования мы устроили комнату для посещений в другом здании, потому что там тише, чем здесь. Охранники будут с вами в комнате все время, а Оксана будет прикована наручниками к столу. Она не проявляла никакой агрессии ни во время ареста, ни во время прибытия сюда, ни за последние несколько дней, которые она здесь провела, но мы на всякий случай обязаны следовать этим предосторожностям. Есть вопросы? —?Джерри взглянул на Еву, и она потрясла головой, ободряюще улыбаясь Кенни.Директор помахал охраннику, чтобы тот открыл ворота, и они проследовали за ним по коридору, ведущему в главное здание, вместе с двумя другими охранниками. Здание было высоким, с лестницей посередине и камерами со всех сторон. Между каждыми двумя этажами была сетка, свешивающаяся у них над головами. Они поднялись на один пролет и прошли мимо камер, стараясь держаться от них в стороне. Ева не могла не кидать любопытные взгляды на мужчин за решетками. Она была в тюрьмах и раньше, но ей никогда не выпадало шанса посетить Уэйкфилд, известный за своих самых опасных британских насильников и убийц. Иэн Хантли, осужденный за убийство двух маленьких девочек, был одним из преступников, который пробыл часть своего срока здесь. Как только заключенные видели или слышали их, большинство из них подходили поближе, тянули руки, вытаскивали языки, плевали, шипели, смеялись и кричали.—?Пизда! Сука! Подойди-ка, я тебя трахну! Отсоси мне! —?такими были одни из самых ярких их выкриков.Ева полностью игнорировала их, но видела, как Кенни хмурился каждый раз, как кто-то из них начинал говорить. Спустя какое-то время они добрались до еще одной лестницы и спустились, вышли во двор через тяжелые двери, а потом вошли в другое здание через такие же. Она видела комнату для посещений издалека?— там были прозрачные окна и автоматы по углам. Она еще не видела Оксану, но знала, что та была там, и ее сердце вдруг начало биться быстрее. Ева заставила себя убрать с лица улыбку, когда они подошли к двери. Она подсмотрела внутрь, но увидела только затылок женщины?— светлые волосы, собранные в неряшливый пучок, а еще серую толстовку и серые спортивные штаны. Она видела ее фотографию в файлах, но знала, что изображение никогда не сможет показать всю правду, спрятанную за ее преступлениями.—?Удачи. Надеюсь, она будет более разговорчива с вами,?— сказал директор, открывая перед ними дверь. Ева зашла первой, за ней проследовал Кенни, дальше?— один из охранников. Остальные три уже были внутри и чутко следили за Оксаной. Она не обернулась, когда они вошли, и Еве тут же стало интересно, почему. Разве ей не было любопытно, кто решил посетить ее? Они проследовали к столу, и Ева встала перед Оксаной. Голова той была опущена, а взгляд замер на собственных руках, прикованных к столу.—?Оксана, меня зовут доктор Ева Поластри, а это мой ассистент, Кенни. Ты не против немного поговорить с нами? —?Ева начала, но это не привлекло ее внимание. Она сидела совершенно без движения, словно даже не осознавала их присутствие в комнате. Ева поглядела на охранников, но тем, казалось, было все равно. —?Кто-нибудь говорил тебе, что я приду, Оксана? —?она спросила, все еще оставаясь на месте.Прошла еще одна минута, но Ева осталась без ответа. Наконец, она махнула Кенни, чтобы тот достал диктофон, и села напротив женщины, надеясь увидеть ее лицо, хотя та настолько сгорбилась над столом, что увидеть хоть что-нибудь было трудно.—?Ладно, Оксана, я из Оксфордского Университета и… —?она снова начала, но женщина вдруг медленно подняла голову. Ева наконец увидела ее лицо?— мягкое и деликатное, лишенное чего-либо, что указывало бы на то, что она серийная убийца. С другой стороны, и докторскую она получила не за то, что верила в возможность выслеживать убийц по внешнему виду. Тем не менее, что-то в ней было такое, что казалось неправильным. Когда пронзительные зелено-коричневые глаза осмотрели ее сверху вниз, Ева могла поклясться, что заметила тень улыбки на лице женщины.—?Я бы предпочла, чтобы ты звала меня Вилланель,?— она сказала приятным голосом с легким русским акцентом, чуть наклоняя голову и останавливая на Еве взгляд. Взгляд, пославший дрожь по ее телу.