; первый промежуток воспоминаний (1/1)

Тошно сидеть в ожидании ответного письма. Всю свою жизнь я не был сентиментальным человеком, чем не мог не похвастаться, но со вчерашнего утра я не могу так сказать. Взяв отставку, я переехал поближе к нему, чтобы мы, если не виделись, то хотя бы писали письма, какого бы они содержания ни были. Правда, на памяти остался один инцидент, заставивший нас писать вестки более изощренным путем. Однажды один из посланных доктором гонцов, видимо, хитрым образом смог прочитать содержимое, ибо лицо его по приходу горело ярким пламенем. А когда он мне вручал письмо дрожащими пальцами, взгляд витал где-то в стороне. От смущения он забыл отдать мне честь и просто убежал, едва ли не швырнув мне послание в лицо.Благо, после нашей с Дэвидом чудной идеи о шифровке писем такого больше не случалось.Вспомнив о том инциденте, я ненароком улыбнулся, даже на миг отвлекся от трепетного ожидания ответного письма. Доктор был человек дисциплины, и это могу с уверенностью сказать я, как человек, должность которого ранее требовала самой строгой организованности. И потому он отвечал мне через пару дней, а то и меньше. Я просто не мог не удивляться его скорости. В отличие от меня, доктор остался при деле: все так же разъезжал по всему Бристолю, являясь последней надеждой для больных, да и судьей он остался по-прежнему превосходным.Сейчас же он не отвечал мне больше недели.***Я не вытерпел и пары часов. Чувство тревоги нарастало изнутри, не желая прекратиться, и потому я незамедлительно вышел. В силу своей утраченной былой молодости я уже с трудом переносил подобные состояния, однако постарался изо всех сил. Поэтому, догнав первую встречную карету, я попросил немедленно привезти меня к тому месту, где доктор, собственно говоря, и жил. Если я не мог дождаться его ответного письма, значит, увижу вживую. Как бы тщетно я ни пытался себя успокоить, все было впустую: сердце беспрестанно ныло, а со временем вместе с ним стала ныть и моя некогда простреленная пиратской пулей лопатка. Вскоре я перестал ощущать все то, что происходило со мной в этот момент. Вновь окунулся в воспоминания, опять же, связанные с ним.Кромешная тьма на палубе. Тень двух едва ли не сливающихся силуэтов можно разглядеть лишь с трудом. Корабль, на удивление, не пошатывался от колебаний ветра, которые тем временем прекратились и вовсе. — Капитан, — привычная улыбка, что только что была на лице Ливси, вдруг одним махом исчезла. — Я знаю, насколько вы серьезны, ведь это, как-никак, ваше обязательное качество на судне.— Да, — задумчиво ответил я, с легким удивлением переводя взгляд на приятеля. — А что вас смущает, доктор?— Знаете, Смоллетт, — продолжал доктор, — Если вы воспринимаете всерьез каждое сказанное слово, то думаю, отнесетесь серьезно и к моим. — Я весь во внимании, — чувствую, как терпение вскоре закончится. — Прошу вас, не тяните, иначе я просто считаю своим долгом вытянуть это из вас своими силами.Доктор, наконец, рассмеялся. Я тут же снова почувствовал легкость на душе от одного лишь смеха. — Что ж... попробуйте, — он повернулся ко мне лицом в ожидании попыток выдавить из него какое-то признание. Словно он мальчишка, натворивший всякой чертовщины, но который даже признается играючи.Тогда я резко схватил его за руки и крепко прижал к стене одной из стен каюты, приблизив свое лицо к нему. Тут же я поймал себя на мысли, что получаю удовольствие от одного только вида смешанных эмоций на его лице. Главным образом, конечно, это было смущение.— Прекратите сейчас же, — выдавил из себя Ливси, нервно отводя взгляд в сторону. — Ночь ночью, но кто-нибудь в любой момент может выйти.Я, проигнорировав последние слова, аккуратно, но настойчиво обхватил его подбородок пальцами и притянул к себе.— А так? — спросил я его.Мужчина в смятении зажмурился. Жар его тела был до чертиков заразителен, поэтому вскоре я почувствовал прилив крови к щекам. Воздуха становилось все меньше.— Капитан, я.., — Ливси снова опустил взгляд, но все-таки осмелился посмотреть мне прямо в глаза, отчего я, несомненно, был удивлен.Эта неловкая пауза, сопровождаемая прерывистыми вздохами ?пленного?, могла бы тянуться еще долго, если бы я не ослабил хватку, хоть и совсем чуть-чуть. Дэвид устремил взгляд на море, нервно сглотнул и снова посмотрел на меня. — Я влюблен в вас до потери сознания еще с самого первого дня этой экспедиции. Всю дорогу до острова я всячески пытался выбросить это из головы, ведь это правда звучит, как бред сумасшедшего. А я, уж поверьте мне на слово, разбираюсь в этом превосходно, — тут я не мог не согласиться, хотя все сказанное до этого заставило меня сначала знатно удивиться, а потом вмиг успокоиться, ибо это было более чем ожидаемо. — Я больше не могу обманывать сам себя, что не должен любить мужчину, но после всего этого надо полагать...— Да, вы мне тоже симпатичны, — я закончил за него.В таком положении мы стояли еще долго, пока не рассмеялись, нарушая безмолвие на корабле.