Сеул (1/1)

RM?— SeoulNamjoon (BTS) | ОЖПЖизнь по принципу ?всё бы успеть? очень глупа и безвыходна. У каждого своё ?всё бы успеть?. Всё бы успеть попробовать, увидеть, услышать, выучить, понять… Картины Рембрандта, музыка Бетховена, история великих князей, роман самого известного поэта всех времён… Разве всё это поможет тебе на смертном одре отделаться от чувства всепоглощающего одиночества? Разве ты будешь сожалеть о том, что не побывал в Париже или не попробовал круассанов? Кто в этой жизни определяет уровень познания этой чёртовой жизни?Из носа течёт кровь. Кто-то разбивает нам сердца, но они не кровоточат. Они не разбиваются на осколки, не перестают биться и, увы, не перестают любить сразу, по щелчку пальцев, когда понимаешь, что всё. Всё. За дверью ничего нет.Намджун присаживается напротив, протягивает салфетку. Он снова нацепил эти нелепые очки без стёкол, эту смешную шапочку на свой андеркат. Я закидываю голову и салфеткой вытираю кровь.—?Эй, не стоит так усердствовать во вред своему здоровью, окей?—?Чья бы мычала,?— бурчу я, и он смеётся непозволительно громко в этой библиотеке, где надо соблюдать тишину.Я смотрю на свои конспекты. Завтра опять художественная литература, я опять не готова видеть в глазах преподавательницы, какое я ничтожество. Сколько бы я ни билась, я не буду идеалом, который она пытается в нас воспитать. Мои нервы не выдерживают такого напряжения.—?Я стараюсь, правда, стараюсь…—?Эй, ты же не собираешься плакать, верно?Невозможно знать всё. Объять необъятное. Пытаться примерить на себя роль бога и повелевать чужими судьбами? Почему какие-то отдельные люди думают, что имеют на это право? Ведь чтобы воспитывать идеалы, нужно представлять из себя идеал и понимать, в какой среде ты его воспитываешь. Невозможно требовать того, чего не в состоянии дать сам.—?Нам нужно прогуляться,?— утвердительно говорит Намджун.—?Нам?—?Да, я так решил.—?Решительно решил, я смотрю.—?О, да,?— он морщит нос и подмигивает мне, а потом закутывает меня в мой бесконечный шарф, сваливает учебники в мой рюкзак, закидывает себе на плечо и берёт мою холодную ладонь в свою большую лапу. И мы идём. Идём по Сеулу, смотрим по сторонам, пьём холодный спрайт и едим сэндвичи с копчёной колбасой. Намджун говорит о практике через две недели и своих новых набросках. Но он лучше всех знает, что говорить бесполезно, а лучше показать, и показывает.Суёт мне в уши наушники, включает одну из мелодий, а сам отворачивает лицо. Мы сидим на лавочке перед детской площадкой и не обращаем никакого внимания на темноту, надвигающуюся, как буря. С первых же секунд я утопаю в мелодии и намджуновом голосе. Что-то, что трудно облачить в оболочку слов, ненужных вовсе. Стоит только обнять Намджуна со спины, его широкой и такой… такой сильной, чтобы он понял, как много в моих объятиях.Вообще-то Намджун не бог. Но он почему-то знает ответы на все мои вопросы. И он даёт их именно тогда, когда мне это нужно.—?Мне страшно,?— шепчу я ему на ухо. И мои руки правда дрожат. Я ещё не научилась отвечать за последствия своих поступков. Но ни на кого не хочу перекладывать эту ответственность.Бывают моменты, когда кажется, что ты не справишься. Волнение захлестывает с головой. Недостаточное старание? Нет, возможно, тебе просто стоит попробовать завтра.Намджун это знает. Намджун всё знает. Ненавижу Намджуна за то, насколько он хорош. И люблю примерно в том же процентном соотношении.Неважно, что обнимаю я всего лишь его голос в наушниках собственного телефона. Неважно, что он даёт мне советы только посредством своих песен. Неважно, что он в сотнях тысяч километров. Он говорит, что я справлюсь.Значит, я справлюсь.