Глава четырнадцатая. Действительно умереть. (1/1)
Just as the clouds have gone to sleepAngels can be seen in heaven's keepAlone in fear they question whyGoddamn not an angel when I dieGoddamn not an angel when I die (Rammstein - Angel) День двести шестьдесят восьмой. (Вечер).Я, весь измученный тренировками, еле-еле плёлся до комнаты. В последние месяца три-четыре Аделль кажется мне очень странной, грустной. Я уже и не помню, когда это началось, но, видимо, случилось что-то очень плохое. Но как я не пытался у неё что-то выведать об этом, она мне не говорит.Господи, до этого экзамена осталось менее двух месяцев! Я безумно волнуюсь! За время тренировок я выучил порядка пяти-шести техник, из которых две защитных, три атакующих и одна техника иллюзий (над ней мы с Аделль сейчас ещё работаем). Уж не знаю, как там дела у Акумы, но я, вполне, готов... Хотя её учитель значительно сильнее Аделль. Кстати, я недавно снова слышал, как ругались Михаэль с Ханаби. Йондер снова с кем-то спал. Да и не один раз. Но в последнее время многие, почему-то, совершенно не в настроении. Я не знаю, с чем это связано. Я даже не слышу, как репетирует группа Анфермана. Странно...В общем, как только я дополз да кровати, я плюхнулся на неё прямо в одежде, выронив косынку, и погрузился в глубокий сон.День двести шестьдесят девятый.- Маджиме, вставай, - твёрдым голосом сказала Аделль.Я чуть разлепил глаза, а после отвернулся от неё. Чёрт, да я вчера так хорошо потренировался, неужели, сложно мне дать поспать нормально?!- Маджиме, я не буду тебе повторять, вставай, - лёгким движением руки она стянула меня с кровати.- Ай! Аделль-сэнсэй, что вы... - я потёр ушибленное место и, было, уже собирался высказать наставнице всё, что я о ней думаю, как вдруг заметил нечто даже более, чем просто странное.Аделль была одета в белое длинное платье до пят, а её лицо скрывала какая-то сетка, свисающая со шляпы с широкими полями. И всё это было белого цвета! Не розового, ни лилового, а белого! Первым, что пришло мне в голову, была вот эта фраза:- Аделль-сэнсэй, вы, что, замуж выходите?! - но тут же я понял, насколько ошибся. Взгляд девушки был грустным, пустым. Глаза были будто бы затянуты какой-то плёнкой, как в тот раз, когда на неё напала Тира.- Нет, Маджиме. Мы идём смотреть на смертную казнь, - еле сдерживая эмоции, сказала она.- К... Казнь? - удивился я.- Да. Одевайся, - она указала мне на белый костюм, лежащий на кровати.- Но на чью? И, неужели, на это обязательно смотреть? - я встал с пола.- Одевай, я сказала! Прекрати задавать мне вопросы! Я не хочу тебе отвечать! - разозлилась Аделль.- Х... Хорошо... - тихо ответил я и начал надевать костюм.Через пару минут я был уже готов. Мы с принцессой вышли из комнаты и, пройдя немного по коридору, направились вверх по лестнице.
- И всё-таки, Аделль-сэнсэй, кого собираются казнить сегодня?.. - осмелился спросить я.- Адама.
- За что?- За то, что он слишком близок к безумию. И, если промедлить ещё день-два, его огромная сила выйдет из-под контроля. Тогда не поздоровится всем.- Только за это? А почему он просто не отправится в Рай? - удивился я.- Ты... Тебе не понять, Маджиме, - тихо сказала она, скрыв лицо за сеткой.Я лишь грустно посмотрел на Аделль и отвёл взгляд.Мы вышли к какой-то арене. Все присутствующие люди тоже были в белом. От самой арены нас отделяла перегородка.
- Аделль, а почему здесь все в белом, а не в чёрном? - тихо поинтересовался я.- Потому что мы из Подразделения Смерти. Здесь подобные мероприятия имеют другую "униформу", - ответила она."Странно", - подумал я.Мы заняли свои места, попытавшись пробиться к самому краю. Народу собралось, однако, очень много. Интересно, не одному ли мне совершенно не хочется смотреть на казнь? Ведь я, вообще, плохо реагирую на чью-то смерть... Впрочем, кто на неё, вообще, хорошо реагирует? Разве, что сатанисты какие-нибудь.На арену вышел высокий мужчина. Я сразу узнал в нём Сейденсетсу. Кстати, он был не в белом, а в сером костюме. На нём был какой-то плащ с капюшоном. Его чёрные длинные волосы были распущенны. Они спадали почти до самых колен. Капюшон закрывал почти всё его лицо.Все затихли. Я даже боялся дышать. От появления Верховного мне всегда было несколько не по себе.
Тут на арену вывели какого-то немощного старика. Он был одет в чёрные одежды. Всё его лицо покрывали глубокие морщины. Волосы у него были длинными, седыми. Видимо, он был настолько слаб, что даже не мог поддерживать свой возраст на нормальной отметке.
Внезапно я, почему-то, обратив внимание на рыжеволосую девушку, стоявшую буквально напротив меня, но на другой стороне. Я видел, как она вцепилась в перегородку руками. Её руки дрожали. Она испуганно наблюдала за происходящим.Внезапно Верховный заговорил:- Адам Оркот, - обратился он к старику.- Да, Сейденсетсу-сама, - тихо отозвался старик своим хриплым голосом.- Скажи, Адам, ты согласен с тем, что мои действия ведутся лишь во благо нашему Подразделению? - спросил брюнет.- Да, Сейденсесту-сама, так оно и есть...- Адам, ты действительно согласен со своей участью? У тебя всё ещё есть шанс, чтобы перейти в Рай.- Да, Сейденсетсу-сама, я согласен. Мне не надо Рая. Я воскрес здесь, сжил здесь, я стал воином здесь... И я хочу умереть здесь. Мои руки уже не способны держать меч, моё тело не может быть столь сильным, как раньше, мой разум уже не столь ясен, мои глаза... Потеряли свой цвет, поблекли. Я бесполезен сейчас. Но я навсегда останусь воином, который жил ради того, что было дорого. Я уверен, что мои ученики станут лучшими Генсо, они всего сумеют добиться. Я ничуть не жалею о том, что не ушёл в Рай раньше. Мне жаль лишь того, что я не дожил до грядущего важного события... Я надеюсь, Сейденсетсу-сама, что вы найдёте достойного командира на моё место и сумеете привести всех к победе. Это мое последнее желание. А сейчас... Я просто хочу уйти, - прохрипел старик, взирая на Верховного своими облёкшими глазами. Я уже готов был прослезиться. Мне было так жаль этого старика... Господи, ну какой из него Безумный?! За что ему это?! Почему именно он?..- Тогда, Адам, я не буду медлить, - вздохнул Сейденсетсу. - Хидари, иди сюда.На арену вышел ещё один человек в белом. Его волосы имели разноцветную окраску. Он сразу скрыл их под капюшоном.- Начинай, Хидари, - приказал Верховный.Тот кивнул.
От кончиков пальцев этого молодого человека свисала паутина. То ли она появилась только что, то ли я её не заметил раньше. Он дотронулся до плеч вставшего на колени Адама, и начал обматывать его своей паутиной, оставив, в конечном итоге, лишь рот и нос незакрытыми. Адам оказался в неком коконе. Хидари отошёл на добрых 10 метров от старика. Верховный тем временем, вытянул руку, скрытую до этого в широком рукаве. Внезапно в воздухе появился некий прозрачный фантом его руки, имеющей лишь едва заметные очертания. Фантом рос и рос, пока не достиг высоты около двух метров, ну, и соответствующей ширины (это ведь была рука, просто большая). Фантом начал приближаться к "кокону". Сейденсетсу начал потихоньку сжимать руку. То же самое повторял и фантом, заключивший в себя Адама. Боже, более ужасной картины я в жизни не видел. Верховный делал всё это без единой эмоции, а Адам корчился от боли, сжимая зубы. Неужели, он так и хочет сжать его?! Чёрт, да что же он творит?! Расстрел, и тот мягче! Внезапно что-то хрустнуло. Адам вскрикнул от боли. Хорошо, что никто не видел его лица. Сейденсесту продолжал сжимать ладонь. Что-то ещё хрустнуло. Мне стало безумно не по себе. Мне хотелось остановить всё это. Закрыть глаза, забиться в угол, спрятаться под одеяло, лишь бы не видеть всего этого кошмара!- Живите! - вскрикнул из последних сил Адам. - Я помолюсь за вас!
Сейденсетсу окончательно сжал кулак. Старика не стало.
Среди тысячи встревоженных возгласов, я расслышал именно болезненный всхлип той самой девушки. Я видел, как она, вся в слезах, сорвалась с места и убежала.Кокон исчез. На землю осыпался какой-то непонятный песок, а в воздухе парило сине-зелёное ядро. Оно было светлым м ярким. Сейденсетсу сделал что-то, и песок, поднимаясь всё выше и выше, унёс за собой это ядро. Арену озарили протестующие крики. А я стоял и смотрел вверх, провожая старика в последний путь. Кажется, тогда я плакал. Но не скрывал своё лицо под чёлкой. Я понял, почему Адам не ушёл в Рай. Он помолится за нас. Я верю ему. А он верит в нас.
Вот, значит, как это, действительно умереть.