1 часть (1/1)

Я нахожусь здесь очень долго, а когда воя жизнь наполнена лишь одиночество и пустотой появляются слишком тяжкие думы. Нет, приятный размышления о смысле мира?— это неплохо, но только, когда ты не окружен этим со всех сторон и единственное, что является твоим другом?— стена камеры. Лучше бы я был виновен, так бы было хоть над чем подумать и за что себя проклясть, а я абсолютно невиновен. Я какое-то время даже пытался убедить свой отчаявшейся мозг в обратном, но тот отрицательно закипал и убивал мои вечера, порой дни, ужасной болью. Самое страшное то, что никто не пересмотрит этот вопрос уже никогда. Невиновно сослан в неизвестность ужасных условий заключения, где со мной лишь память и ноющая голова. Она напоминает, что за тем бескрайнем море есть другой мир. Есть моя жена, есть мои мечты, что уже были разбиты, как волны об камни брега. Я слышу лишь шум воды, огромной воды вокруг острова. И может быть я бы сбежал, но, как и куда? Мне некуда бежать. Лишь утонуть с неоконченной молитвой на губах, лишь захлебнуться, но то можно сотворить и в железной кружке. Порой я понимаю, что был у меня шанс и вовсе лишиться жизни, но то не позволил прогресс и реформы, а лучше бы я умер. То было бы страшно лишь в момент, а после пустота. А теперь я и при жизни будто мертвый, вокруг пустота из грязных каменных стен и холодных прутьев. Тут даже воздух пустой… Тут нет будто ничего и если вдруг я найду острый предмет воткнув шею, а сил терпеть у меня не то что бы много, я боль не ощущу. Наверное, что мое мнение весьма ложно, но все это ужасно давит на мой мозг, что был готов ко всякой смерти, но не смерти здесь. В огромной ужасающей клетке, что на самом деле в пару шагов. Ужасно гнетет, ужасно пугает, а все за что? А все просто так, из какой-то ошибки или козни. Я даже не знаю, что сделал со своей стороны, что мне были принесены на душу такие испытания. Еврейский народ страдает вечно, а я уверен, что будь я католиком все было бы иначе. Какие же люди низкие, особенно те, что по таким убеждениям упекли меня сюда. Сюда, во тьму океанов и лучше бы на дно в мешке, а тут… а тут все только хуже. И сейчас эти люди распивают что-то вкуснее жижообразной воды, явно не страдают угрызениями совести. Какая несправедливость, может когда-нибудь до потомков дойдет эта история и они поймут, как гадко со мной поступили. Но сердцу жаждется плюнуть, каждому из этих ублюдков в лицо и, может быть, ударить их тупую голову чем-то тяжелым, но такие мысли меня пугают. Это точно неверный шаг, я не должен об этом думать, но сердцу становится от этого ужасно сладко. Я пытаюсь отвлечь себя на память, но ее пребиваютсудрожные мысли о том, как все сложилось бы иначе. Однако, я заперт здесь и эти помысли мне дадут лишь лишние горе, которое итак меня сжирает, а это я не переношу. Как жалко себя жалеть.