7. Ах, вальс! Селцфест Алексея Корсака. Намёк на Белов/Корсак. Преканон, G (1/1)

—?Это опять ты?Отражение усмехнулось и подало руку. Корсак этот жест проигнорировал.—?Не очень-то ты вежлив, Алёша,?— укорил его двойник и, подобрав юбки поспешил вслед за удаляющимся оригиналом.Явился гость из зазеркалья, конечно, в самое неподходящее время: неумолимо надвигался городской бал, и времени на то, чтобы разучить все необходимые танцы категорически не хватало. В треклятой навигацкой школе, похоже, всё делали для того, чтобы усложнить ученикам жизнь. И, увы, извечный девиз ?не вешать нос? не всегда был хорошим подспорьем.А что касалось бала, то всему их корпусу неприменно надлежало на нем быть по высочайшему указу. Вот только обучать гардемаринов изящному искусству танца никто не собирался. Да и не нуждались юноши, с детства росшие в дворянских семьях, где балы были привычным делом, в дополнительных уроках. Даже Саша Белов, младший сын в семье с 19-ю детьми, мог худо-бедно исполнить польку и мазурку. Что уж тут было говорить об отличавшемся изысканными манерами князе Оленеве. А Корсак…А Корсак просто не знал, что ему делать. Будучи единственным из гардемаринов, кто не танцевал никогда в жизни, если не считать, разумеется, сомнительные пируэты на сцене, он отчего-то до дрожжи стеснялся признаться в этом хоть кому-нибудь. И правда, в нынешнем веке молодому дворянину не уметь танцевать более стыдно, чем не уметь драться на шпагах! Последнее Алёшка, к слову, умел, но едва ли это умение могло пригодиться ему сейчас.Решив, что с проблемой нужно всё-таки что-то делать, Алексей по методу Оленева углубился в библиотеку и, проведя там энное количество времени, раскопал на дальних полках потрепанный самоучитель танцев. Написан текст был прескверно, и, к тому же, в книге отсутствовала добрая половина страниц, но Алёша рассудил, что это лучше, чем ничего. И с присущим ему усердием пустился в отчаянные попытки постичь непостижимую для него мудрёность. Фехтовальный зал подходил для этих целей, как нельзя лучше.Особенно успешными эти занятия не были: ноги путались и шагали, как попало, абсолютно не желая попадать в такт, руки вовсе не хотели ?плавно, подобно крыльям дикого гуся, рассекать нежный воздух?, а сам Алёша чувствовал себя полным идиотом, репетируя сам с собой парные танцы по ночам.Но упорство, как известно, берёт города, и через энное количество упорных тренировок Алёша освоил простецкий падеграс и понял принцип польки. Нерушимой стеной перед ним стоял вальс?— прекраснейший и сложнейший из танцев. Раньше, наблюдая за кружащимися парами со стороны, Лёшка и предположить не мог, какие титанические усилия необходимо прикладывать для того, чтобы гармонично и изящно двигаться под общеизвестное ?раз-два-три?. А теперь, когда он твёрдо вознамерился разучить непокорный танец, вдобавок ко всему и непойми откуда возник двойник и настойчиво требует внимания.Алексей проскользнул в фехтовальный зал и огляделся, окидывая взором просторное тонущее в лучах лунного света помещение. Ещё одним аргументом в пользу этого места была его удаленность от спальных комнат?— никто, кроме пьяного сторожа, которому есть дело только до бутылки, его не увидит и даже не услышит. Никто, кроме…—?Ну и что ты собрался тут делать? —??Аннушка? прикрыл за собой дверь, но остался у входа, недовольно сложив руки на груди.—?Дождаться, для начала, твоего исчезновения,?— буркнул Корсак, ногой распихивая одну из соломенных куч в глубине зала. Отражение фыркнуло.—?И не подумаю. Как же оставить тебя одного в такой момент?—?Мне вот интересно,?— запальчиво начал Корсак, обернулся и решительно направился к двойнику,?— зачем ты задаешь вопросы, если заранее знаешь ответы?—?Всё пытаюсь научить тебя не врать хотя бы самому себе.—?Ты не я,?— отрезал Корсак, отворачиваясь. Двойник снова засмеялся.—?А кто же тогда? —?Алёшка не смотрел в сторону отражения, но в голосе было столько ехидного коварства, что выражение его лица не угадать было просто невозможно.Корсак устало махнул рукой и вышел на середину зала: пускай смотрит, раз ему так хочется. В конце концов, его галлюцинация вряд ли сможет поведать кому-либо о чем-то подобном. Строго говоря, и сам он видеть его не должен… Последняя мысль заставила Корсака резко замереть и обернуться на двойника. Тот, как ни в чем не бывало, маячил у дверного проёма, оперевшись на стенку. На раскрашенном лице замерло подобие улыбки. В два прыжка Алексей преодолел разделяющее их расстояние и вцепился руками в плечи отражения, ощупывая его и встряхивая.—?Эй, чего это ты? —?справедливо возмутился ?Аннушка?, выворачиваясь из рук Корсака.—?Ничего не понимаю! —?воскликнул тот, снова отходя на приличное расстояние. —?Ты видение или нет?—?Какая разница? —?двойник всплеснул руками и отвернулся. —?Такие вопросы вообще задавать неприлично. Благо, на себя не обижаются…—?Ты не я,?— Корсак скрипнул зубами и вернулся на середину зала. Отражение тихо, но отчетливо фыркнул.Алёшка постарался выкинуть факт его присутствия из головы и встал в позицию, вспоминая последовательность необходимых движений. Репетировать без музыки было неудобно, но альтернативы не существовало. Приходилось довольствоваться счётом.Он мысленно дал себе отмашку, выпрямился, выдохнул, как перед прыжком в воду и начал медленные и не вполне уверенные движения по кругу. ?Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три-раз?,?— шепотом повторял он самому себе, на каждом завершающем раз, останавливаясь на мгновение.Пресловутое кружение выходило будто бы неплохо, и он даже не путался, с какой ноги надо начинать, но… Он и сам прекрасно понимал, что этот его навык к реальному танцу имеет лишь весьма условное отношение.Его попытки были прерваны тихим смешком. Он остановился и посмотрел на двойника с досадой и раздражением.—?Может, тебе помочь? —?весело поинтересовался зазеркальный Корсак, прикрывая смешливый рот рукой в белой перчатке.—?Будто бы ты умеешь то, чего не умею я,?— откликнулся Алексей. Он, ему казалось, прекрасно понимал, что имеет в виду двойник. Но он ошибался.—?Конечно, умею,?— округлил глаза ?Аннушка?. —?Стыдно такое не уметь, Лёша!Корсак обиженно сложил руки на груди и нахмурился, исподлобья рассматривая идентичную его собственной фигуру в светлом платье.—?Ну же, решайся! —?двойник сделал несколько танцующих шагов и протянул Алексею руку, предлагая перейти к более решительным действиям.—?И зачем я снова это делаю? —?сокрушенно вопросил Корсак, возводя глаза к потолку и неловко подавая руку ?Аннушке?.Двойник хохотнул и неожиданно резко, даже властно притянул Алексея к себе, сокращая расстояние между ними до минимума. Рука в белой перчатке смело легла на талию Алексею, вторая чуть сжала его ладонь.—?Тебе не кажется, что это я должен танцевать за мужчину? —?ни на что особенно не надеясь, поинтересовался Корсак и намекающе посмотрел на выпирающий лиф двойника. Тот в очередной раз фыркнул и вскинул подбородок, так что светлые пряди, обрамляющие лицо, взметнулись как от порыва ветра.—?Куда тебе вести, Алёша?! —?вопросило отражение, слишком ощутимо для призрака поглаживая его талию.—?Начинай уже,?— раздраженно одёрнул его Лёшка.И они начали. И сразу же, как Корсак и ожидал, оказалось, что все его предыдущие попытки были весьма бесполезны, что в ритм попасть чертовски трудно, да и ноги нещадно путаются, несмотря на все потуги.—?Ну же! —?подбадривал его двойник. —?Ещё раз, с правой!Увлекшись вальсированием, Корсак и думать забыл о былой неловкости и всей фантасмагоричности ситуации. Двойник танцевал более, чем хорошо, и его уверенная, отточенная манера всё же передалась Алексею через энное количество попыток.—?Что ж, уже лучше,?— выдохнул ?Аннушка?, отстраняясь наконец.Он порядком запыхался, на лбу блестели бисеринки пота, а прическа растрепалась.—?Сейчас передохнём немного, а потом ты попробуешь вести.—?Может, хватит? —?жалобно спросил Корсак, опускаясь на ближайшую кучу сена. Непривыкшие к такой нагрузке ноги ныли нещадно. О том, как чувствует себя ?Аннушка?, проделывавший то же самое на каблуках, он старался не думать.—?Может, и хватит,?— задумавшись на секунду, кивнул двойник и опустился рядом, не боясь испортить платье. Несколько минут они молчали.—?Попроси Белова с тобой позаниматься,?— неожиданно проговорил двойник. Корсак аж подпрыгнул.—?Ты чего? —?охрипшим внезапно голосом переспросил он. —?Да он же…! Да как же, с мужчиной танцевать?!Отражение засмеялось.—?А сам ты сейчас чем занимался? Брось, Лёшка, он не откажется.Корсак набрал в рот воздуха для нового потока возмущений, но, заслышав последнее утверждение, резко передумал и шумно выдохнул. Щеки его зарделись и он порадовался, что в полутьме фехтовального зала его смущение незаметно.—?Дурак ты,?— зачем-то сказал двойник.—?А сам-то кто?!—?Выходит, что тоже дурак,?— отражение улыбнулось и откинулось на сено, вытягивая ноги.— Хорошооо…—?Зачем ты про Сашу постоянно говоришь? —?еле-слышно буркнул Корсак, но двойник его расслышал.—?Потому что ты слишком часто о нём думаешь, это же очевидно.—?И вовсе не думаю!—?Самому-то не смешно?Да, препираться со своим собственным отражением было так же смешно, как танцевать с ним вальс. Само его присутствие здесь было до крайности нелепым и, если уж на то пошло, невозможным. Только…—?Слушай! —?Корсак оторвал взгляд от темного проёма окна, повернулся к ?Аннушке?, чтобы кое-что спросить, но к своему удивлению обнаружил, что того и след простыл.Даже сено на том месте, где он лежал, не было помятым. Но Алексей готов был поклясться, что всё ещё чувствует тонкий запах французких духов, коими благоухал двойник, а его рука всё ещё ощущает ровное тепло, которое он чувствовал, когда кружился с ?Аннушкой? по полутемному залу. Да и усталость в ногах никуда не делась…—?Попроси Белова… —?задумчиво повторил Корсак, снова вглядываясь в ночь за окном.