5 (1/1)

СоратаВерный слуга и по совместительству строгий надзиратель, Масамуне Иноске, начал отчитывать его еще в машине.- Господин, что вы опять творите? Кто на этот раз? Когда вы познакомились?Сората скучающе откинулся на спинку и повернул лицо к окну, за которым проносились яркие картины ночного города.- Господин, ему можно доверять? Он не расскажет? Или мне стоит поговорить с ним? Что может быть нужно иностранцу? - Масамуне задумался. - Полагаю, деньги. Деньги нужны всем, независимо от расы и, национальности. Я предложу ему денег в обмен на молчание.Сората устало прикрыл глаза и сказал.- Не смей.- Что, простите?- Я сказал, не смей к нему приближаться.Едва ли Масамуне понял, но не стал продолжать неприятный разговор. Водитель, повинуясь его указаниям, привез Сорату не в его городскую квартиру, а в родительский дом Кимура. Едва повзрослев достаточно, чтобы жить отдельно, Сората старался не возвращаться сюда без необходимости. От высоких ворот и каменных фонарей сада до бумажных перегородок и раздвижных дверей-седзе от него веяло традиционностью, японским духом, который отдавался в Сорате дергаными звуками сямисена. Но Сората не имел права быть здесь, он потерял это право, проиграв своим внутренним демонам.- Госпожа ожидает вас, - с низким поклоном сообщила служанка и отошла с дороги. Возражения не принимались.- Добрый вечер, мама.Сората опустился на колени и поклонился. Госпожа Кимура благосклонно кивнула сыну, но он уже знал, о чем она будет с ним говорить посреди ночи.- Иноске сказал мне, что тебя нет в квартире, несмотря на поздний час. Мне ясно, что это значит, сын. То, что происходит с тобой, это болезнь. - Я здоров.- Ты всегда так говоришь, но это уже давно не правда, - она печально покачала черноволосой головой. - Это была… женщина или мужчина?- Мужчина.Мама не стала ничего говорить, лишь плотнее сжала губы. Она одна его понимала и пыталась помочь. По-своему.- Он должен стать последним, Сората. Или мы сделаем так, как решу я.Сората знал, что за решения это будут. Либо больница, либо изгнание, и оба эти варианта теперь не нравились Сорате одинаково, ведь тогда он не сможет видеться с Генри. Со своим Генри.ГенриВ парке было не слишком многолюдно. Рабочий день, по его мнению, как раз должен был закончиться, но японцы всегда задерживались после работы, это всем известно. Генри сидел на лавочке уже полчаса, пришел немного раньше, и пил кофе из бумажного стаканчика. Но вот в конце аллеи показалась знакомая фигура.- Привет! - Кейт подошла, надеясь на приветственный поцелуй, но Генри не стал подниматься навстречу. Допил кофе и выбросил в мусорный ящик, второй стаканчик протянул девушке.- Привет. Я взял тебе кофе. Погода не очень.Он не старался быть равнодушным специально. Кейт не пропадет, у нее были в Киото друзья, в отличие от него. Обратный билет у них был на одно время, что естественно, но его Генри уже подумывал поменять.Кейт присела рядом.- Милый, - неожиданно ласково обратилась она, чего прежде за ней не водилось, - давай не будем ругаться? Мы вместе уже год, к чему расставаться из-за чепухи, которая не стоит внимания?- По-твоему, это чепуха, то, что ты ревнуешь меня к каждому столбу, недовольна каждым моим шагом и пытаешься решать за меня, что мне делать, куда идти и что говорить? Знаешь, Кейт. Я только здесь наконец понял, как меня это достало.- Не говори так! - голос Кейт зазвенел. - Я всего лишь хочу сохранить наши отношения. Я люблю тебя.- Не любишь. Ты хочешь, чтобы я был рядом и все.- Это и есть любовь.- Это жадность. Мы уже не любим друг друга.- Значит, ты… - в ее глазах заблестели слезы. - Ты бросаешь меня?Он знал, что к этой фразе все скатится. Было в ней что-то театральное, наигранное, как будто она просто стояла в сценарии, и Кейт произнесла ее, не задумываясь о смысле.- Если тебе так угодно.Он поднялся, и Кейт торопливо вскочила на ноги, схватила его за локоть.- Подожди!Генри повернулся к ней, чтобы уже объяснить, что все кончено, как Кейт обхватила его за шею и поцеловала. Генри мягко отстранил ее, поднял взгляд и буквально заледенел.На той стороне дороги стоял Сората и смотрел на них глазами человека, который только что потерял все.