Вгрызаясь в глотку. (1/1)
Руки с силой вжимаются в искусанные губы, стараясь заглушить загнанное дыхание. Сердце колотится в груди так, что вот-вот и вылетит, оставляя после себя огромную дыру и осколки ребер. Ноги едва держат, дрожат от продолжительного забега, а вместе с ними и все тело, только уже от страха. От животного ужаса. Сейчас она не лучше кролика в окружении волчьей стаи, которого планомерно загоняют в ловушку. Она знает это, чувствует за спиной оскал хищника, но все равно бежит в расставленные специально для нее силки. Глаза судорожно ищут хоть что-нибудь, что продлит ее жизнь, но цепляются лишь за обломки кирпичных стен и битые стекла, слишком мелкими кусками валяющиеся тут и там, чтобы стать оружием. Заброшенная стройка это пустые проемы и торчащие балки, а не убежище от преследователей. Здесь не укрыться, но она все равно забегает в самую дальнюю комнату, если ее можно так назвать, забиваясь в самый угол, едва ли не скуля от страха. Вдалеке уже слышатся неспешные шаги, шаркающей походкой приближающиеся к ней. Словно зная, где искать. - Выходи, мышка, я хочу поиграть. – эхом раздается крик, отбиваясь от холодных стен и затухая где-то вдалеке. Весьма шаблонная фраза, но сейчас нагоняющая дикий ужас. И хочется бежать куда подальше, не оглядываясь и не останавливаясь. Но уже поздно, она сделала свой ход, и остается только ждать исхода игры. – Выходи, сука! – уже намного злее доносится до нее. Следом слышится удар и звон разбивающегося стекла, и ей кажется, что это трескается остатки ее самообладания. – Не выводи меня! – с замиранием сердца она понимает, что преследователь все ближе и ближе к ее укрытию. Ей слышится хриплое дыхание, из-за чего волосы на загривке становятся дыбом. От нехватки кислорода перед глазами пляшут черные мушки, а следом за ними появляются слезы, размазывая грязь по лицу. Она давит в горле всхлипы, желая слиться со стеной, чтобы ее никогда не нашли. Но молитвы не были услышаны.– Нашел. – первое, что она чувствует, это резкая боль в голове, а следом переворачивающийся мир. Дернув за рыжие волосы, ее как куклу швырнули на пол, в кучи шприцов и мелких камней. Ушла секунда на осознание и первые попытки отползти, но сразу же в живот прилетает удар жестких ботинок, из-за чего она отлетает в дальний угол, скрючившись в позу эмбриона. Не дав переждать приступ боли, ее грубо хватают за плечо, переворачивая и придавливая к полу тяжелым весом. Когда перед глазами перестает плыть, она видит мерзкую рожу, перекошенную пьяным оскалом. Похотливый взгляд крысиных глаз сально осматривает ее тело, и становится дурно. Она кричит, вырывается, когда ее руки связывают над головой ее же рубашкой, пытается коленями ударить урода по спине, но все тщетно. Под черную майку лезут мозолистые руки, и ее тошнит-тошнит-тошнит. Над головой хохочут, упиваются властью, а она продолжает трепыхаться, словно муха в паутине. Когда она плюет в морду насильника на миг все замирает, а после у нее в ушах звенит и поначалу она не понимает, почему ее голову развернуло. Щека горит, а по губе течет что-то теплое и отвратительное на вкус. Слизывая это нечто, она чувствует металлический привкус, и становится только хуже. Холодные руки на талии.Перетянутые запястья.Мелкие камни, впивающиеся в спину.Крик о помощи.Неожиданно все замирает, и на смену страху приходит ярость. Она расслабляется, делает вид, что смирилась, в то время как перед глазами лишь трепещущая синяя жилка. Она видит, чувствует, как по ней течет жизнь. Такая хрупкая, такая… доступная. Когда хватка на руках ослабевает, она что есть мочи рвется вперед, зубами вгрызаясь в чужую шею. Сверху дергаются, пытаются отцепить ее, но она только сильнее сдавливает челюсть, чувствуя горячий поток крови, хлынувший прямо в горло. Не имея возможности сплюнуть, она глотает, отмечая гнилостный привкус. Верно. Какая еще кровь может быть у гнили?Проходит несколько минут, пока судорожные движения полностью не стихают. Она все равно продолжают сжимать зубы на уже мертвом теле, до конца убеждаясь, что победила. Кролик оказался сильнее волка. Кролик сожрал волка.У кролика белая шерсть и красная кровь на ней.***Джессика сталкивает с себя остывающее тело, с безразличием смотря в пустые глаза. Без труда рвет рубашку на руках, ею же пытаясь вытереть лицо, но лишь размывает грязь вперемешку с кровью. Приседает на корточки, принимаясь осматривать труп. В карманах потертой косухи находится зажигалка и практически пустой бумажник. В нем фотография, с которой на нее смотрит пара детских счастливых глаз. Безразлично посмотрев в ответ, она достает купюру в двадцать долларов, после выкидывая ненужный уже предмет. Проскальзывает мысль, что нужно стереть отпечатки. Только бессмысленно, тут повсюду ее следы, кровь, даже слюна. На последнее она криво ухмыляется, вставая в полный рост и брезгливо осматривая помещение. Грязные стены, грязный пол, а посреди этой грязи - мусор, бывший когда-то человеком. Кровь все еще выливается из разорванной глотки, растекаясь лужей и пачкая ее обувь. Плевать. Закрывая и открывая зажигалку, она продолжает смотреть, чувствуя удовлетворение. Она жива. Он мертв. Она победила.Остановив движение пальцев, на мгновение замерла. Подняв руку, она зажгла маленький огонек, испугано задребезжавший перед безразличным взглядом. В этом не было смысла. Но она все еще жаждала отмщения. Разжав хватку на холодном металле, она сделала шаг назад, с неким удивлением замечая, как быстро вспыхнуло тело. Все правильно.Спирт и гниль отлично горят.***Джессика знает, что ее спокойствие после убийства человека не было нормальным. Даже если этот человек был грязным животным, скотиной. Поэтому она совершенно не удивляется, когда по прибытию в ее временное убежище, разместившееся на чердаке жилого дома, ее настигла истерика. Как только она закрыла люк, приперев его коробками, ее стала колотить мелкая дрожь, а после и вовсе вырвало. Стоя на четвереньках, глядя на изодранные руки, она чувствовала, как в ней сворачивается комок, выдавливая внутренности. Она. Убила.Человека.Зубами вспорола глотку, глотала его кровь, горячую и мерзкую. Эта дрянь внутри нее, смешивается с ее нутром, с ее сутью. Она безразлично смотрела, как горит труп, она чувствовала запах горелой плоти и жженых волос. У этого животногочеловека была дочь.Второй раз ее рвало желчью, потому что больше нечем. Ее желудок сводило спазмами, по щекам текли слезы, и ей хотелось исчезнуть, раствориться среди пустых улиц и никогда больше не ощущать это.Кожу все еще обжигали чужие касания, раны и ссадины жгли, во рту стоял металлический привкус. Ей нужно смыть все это. Избавиться от ощущения грязи, покрывающей с головы до ног.Опираясь на стоящий вокруг хлам, оставленный и никому не нужный, как и она сама, Джесс судорожно пыталась придумать, где можно искупаться. Единственным вариантом была река, текущая через весь Сен-Канар. И пусть вода окажется холодной, все лучше, чем ощущать на себе всю скверну мира. Снова открыть люк, разделяющий чердак и последний этаж дома, оказалось почему-то едва ли не сложнее, чем убить человека.Иронично, правда?***Вода была действительно ледяной, по коже бегали мурашки, волосы стояли дыбом, но она упорно продолжала тереть кожу, растирая ее докрасна. Хотелось выть, скулить, делать хоть что-то, чтобы избавиться от тянущего чувства внутри. Она старалась отвлечься, думать о чем угодно, но не о минувшем дне. Скорее всего завтра она проснется от головной боли и температуры, потому что после такого экстремального купания будет чудом, если она не заболеет.А еще ей будут сниться кошмары, и она не сможет спокойно спать еще долгое время.Если вообще сможет. Пустым взглядом уставившись на ладони, она старалась понять, что ей делать дальше. Ее ведь могут поймать и отправить под суд, могут казнить без вопросов как бешеное животное, могут...На руках виделись кровавые пятна, запястья были покрыты синяками, как и бедра с талией, ноги дрожали как у неизлечимо больной. Она была сгустком грязи. Мерзостью. По венам у нее текла гниль.С яростью бросив кусок ткани, оторванный от какой-то кофты, она упала на колени, поднимая брызги. Зарывшись продрогшими пальцами в мокрые волосы, она с силой потянула их в разные стороны, пока не стало больно. Сверху монолитом нависал мост, перекрывая небо, ветер гонял опадающие листья, а она все еще хотела орать во все горло, пока не охрипнет и не лишится голоса. Снова подступала истерика, она впивалась отросшими ногтями в кожу рук и жмурила глаза. Зачем она сбежала из приюта?! Осталась бы там и сейчас бы не пришлось остервенело оттирать то, чего нет, дрожа от холода и эмоций, волнами накатывающими на нее. Но нет! Мы ведь такие самостоятельные, нам не нужна ничья помощь, у нас все под контролем. От самой себя смешно. И словно в подтверждение, с губ сорвался смешок, перерастающий во всхлип. Какая же она жалкая. Никчемная. Отвратительная…- Ты в порядке? Нужна помощь? - …до глупости невнимательная. Уже забыла, чем твоя невнимательность обернулась в прошлый раз? Хочешь повторения? Или тебе понравилось хлебать чужую кровь?!Медленно повернув голову, она встретилась взглядом с карими глазами, что с волнением уставились на нее. Перед ней стоял мужчина, скорее даже парень, с растрёпанными каштановыми волосами, в безвкусном свитере с ромбовидным принтом, и с красноречивым выражением шока на лице. Наверняка с таким же, что и у нее.Истерика отступала...