Сказке конец или Заключение истории ( Глава 25) (2/2)

- Что это? – кивнув на документы, спросил Корж.

- Это все добро, которое ты нажил нечестным путем. И только в красной папке, да, в той что потоньше остальных, документы на фабрику, доставшуюся от родителей, - Владимир указал на бумаги.

- И что ты всем этим хочешь сказать? – с вызовом посмотрев на Князева, Дмитрий взял названную папку в руки и принялся перелистывать страницы.

- А то, что сейчас ты подпишешь дарственную на фабрику, на имя своего сына. Как твой единственный наследник, он получит право управления по достижению двадцатипятилетнего возраста. При условии, что получит юридическое образование.

- Зачем тебе это?! – вскакивая с места и откидывая папку на стол, вскричал мужчина. Его лицо побагровело от злости, а на лбу выступил пот.

- Я все же надеюсь, что у такого ублюдка как ты, мог родиться нормальный сын. Скорее всего, это заслуга твоей бывшей жены, которая, вовремя узрев твою сущность, забрала ребенка и ушла от тебя. Мне фабрика не нужна, она для меня не представляет интереса, а твой сын сможет обеспечить себе и своей семье достойную жизнь.

- Он наркоман и барыга! Я никогда не отдам ему свою фабрику! – брюзжа слюной и колотя себя в грудь, кричал Коржев.

- Успокойся! – властно осадил мужчину Владимир. – Виктор не занимается тем, чем промышлял раньше. Сейчас он остепенился, у него семья: жена и ребенок. Я уверен, ты давно не интересовался его жизнью. Не стоит устраивать истерик при мне, поступи хоть единожды, перед смертью, как мужчина. Отдай сыну то, что по праву должно принадлежать ему. Те компании и фирмы, что ты обманным путем и угрозами пригреб к своим рукам, ты вернешь.

- И кто меня заставит? Ты?! – указывая пальцем в сторону Князева, истерично рассмеялся мужчина. – Этот наркоман мне не сын! У меня есть ребенок!- Да ладно? Ты думаешь, что я не узнал все про тебя, прежде чем ввязываться в эту войну? Хотя, вы, мрази, практически заставили меня сделать это. Мои люди узнали, что твоя репродуктивная система не функционирует как надо. Твоей молодой женушке пришлось прибегать к процедуре ЭКО (п.а.: Экстракорпоральное оплодотворение). Не хочу вдаваться в подробности, но то, что наследник у тебя один-единственный - это факт. Твоей жене и ее ребенку достанется вся твоя недвижимость и счета в банках, открытые на их имена.

- Тебе меня не заставить!

- Мне и не нужно этого делать. Ты сам все сделаешь, - Владимир кивнул Сергею, и тот положил перед Дмитрием ручку. - Поставишь в необходимых местах свою подпись и печать, с которой не расстаешься, -

усмехнулся Князев.

- Откуда…- Я все о тебе знаю, - пожал плечами брюнет и усмехнулся.

- Сука!- Если уж и приравнивать меня к семейству собак, то кобель.

- Почему я должен сделать то, что ты просишь?

- Я не прошу, я велю, - поднимаясь с кресла и направляясь к выходу, бросил Владимир. – И можешь не думать, что я опущусь до того, чтоб шантажировать семьей. Это подло и оскорбительно для меня.

Мужчина покинул комнату, вслед за ним вышел и Сергей, заперев дверь на ключ. Он перебросился парой фраз с охранниками и направился вон из квартиры. Владимир обнаружился на лестничном пролете, привалившись спиной в дорогом пальто к пыльной стенке; он задумчиво курил, выпуская в воздух сизый дым.

- Ты сдержался, я горжусь тобой, - встав прямо напротив мужчины, произнес Сергей.

- Это было трудно, - отбросив недокуренную сигарету, Князев оторвался от стены и притянул Сергея к себе. Молодой мужчина обнял любовника за талию, утыкаясь ему в шею.

- Он подпишет? – осторожно поинтересовался Сергей.

- Конечно подпишет, Сереженька. Он в течение пары суток психически себя истощит и с удовольствием подпишет все, лишь бы его уже убили.

- Ты ведь не будешь его пытать?

- Не буду. Знаешь, грешник, осознающий свои грехи, в аду горит сильнее остальных, - философски выдал Владимир, поглаживая спину своего заместителя ладонью.

- Я звонил Люциану, он был в больнице, сейчас с Тимуром едет домой. Ох и изведет он себя, как я в свое время, когда тебя ранили в бедро, - усмехнулся Сергей и приподняв голову, накрыл губы любимого поцелуем.

- Поехали домой, - прошептал Владимир, оторвавшись от любимых губ.

***На протяжении недели Люциан каждую ночь проводил в больнице, рядом с постелью любимого. Да, самому себе Люциан не врал: он любит Макса. То, какой ценой он это осознал, радости не приносило, но главное, что все обошлось.Макс в быстром темпе шел на поправку, врачи в один голос уверяли, что еще через неделю его можно будет выписывать на домашний стационар. Люциан радовался хорошему самочувствию брюнета и старался надолго не оставлять его в одиночестве. Владимиру пришлось просить руководство больницы, чтобы его сыну позволили в любое время находиться в палате Романова. Главврач буквально распинался перед Князевыми. Неудивительно: Владимир в качестве благодарности за спасение парня преподнес больнице дорогостоящие аппараты для процедуры гемодиализа в количестве двух штук.

Для Люциана был установлен раскладной диван в палате VIP, в которую перевезли Макса, после того, как он пошел на поправку. Родители Максимилиана примчались из Праги сразу как им сообщили о случившемся.Виктория, мать Макса, устроила допрос, как такое могло случится, ей не хватило того, что рассказал им Владимир Олегович. С трудом верилось, что Макса подстрелили, когда они с Люцианом выходили из ночного клуба после празднования Дня рождения. Увидев браслет на запястье мальчика, женщина, стиснув зубы, ненавязчиво прикрыла задравшимся вверх рукавом украшение, чтоб раньше времени ее бывший супруг не заметил фамильную ценность. Люциан непонимающе посмотрел в лицо женщины и нахмурился, наткнувшись на ее презрительный, хоть и сдержанный взгляд. "Противостоять родителям Макса будет нелегко", - мелькнула мысль, которую юноша отогнал от себя. Макс радовался приезду родителей, даже вопросы матери не испортили ему настроение. Подтвердив все, что рассказал родичам Князев-старший, Максимилиан, заметивший, как некомфортно чувствует себя Люциан, пожаловался, что сильно утомился и хочет поспать. Спорить с ним никто не стал: попрощавшись и пообещав навестить его завтра вместе с Костиком, родители удалились. Оставшись с любимым наедине, брюнет поманил к себе напряженного Люца.

Юноша опустился на край постели и, тяжело вздохнув, стянул с себя браслет.- Я не могу его носить. Твоя мать злится, она наверняка не ожидала, что ты подаришь такую ценность какому-то левому парню.

- Не говори глупости. Она сама дала разрешение и, даже больше, сама предложила выразить любовь именно таким образом, - серьезно смотря в любимые глаза, ответил Макс. – Поцелуешь меня?

- Поцелую, - пытаясь скрыть смущенную улыбку, Люциан склонился к брюнету и накрыл его губы своими, втягивая в нежный и неторопливый поцелуй.

***

- Ты не можешь уехать! Я тебя не отпущу, Люциан! – Максимилиан вышагивал по комнате Люца и срывался на отчаянный крик. Князев, нацепив на лицо маску раздражения, скрывая за ней обиду и боль, складывал

вещи в чемодан.

- Макс, мы не четырнадцатилетние сопляки, которые, взявшись за ручки, готовы спрыгнуть с моста, лишь бы их не разлучали, - швырнув очередную тряпку в сумку, Люц резко развернулсяк брюнету.

- Тебе все равно? – металлическим тоном. – То, что было в больнице и после, - это ничто для тебя? Может все это было из-за того что ты считал себя виновным в случившемся? Я сам подставился под пулю! Это было мое решение. Я испугался, что ты умрешь, моя жизнь без тебя мне не нужна.

- Хватит, Макс, - Люциану с трудом удавалось скрыть дрожь и отчаянье в голосе.

- Лютик, - Максимилиан подошел вплотную к парню и,,обхватив его лицо ладонями, посмотрел в глаза. – Ты ведь не хочешь этого? Не хочешь уезжать, разрушать наши отношения, губить нашу любовь?

- Твою любовь. Я не говорил тебе что люблю, я этого не чувствую.

- Ложь, - брюнет крепко обнял юношу.

- Ты живешь иллюзиями. Придумал себе то, чего нет и не было. Да, у нас были отношения, но они изжили себя. Твои родители и их давление не прошло даром. Я не могу так. Нас не связывает великая любовь, ради которой можно бросить все: твоих родителей, их поддержку и безоблачное будущее.

- О чем ты говоришь?! Да плевать я хотел на их мнение и поддержку! – Романов недоуменно смотрел на любимого.- Максимилиан, - устало произнес Люц, опускаясь на край кровати. – Учиться в школе осталось полгода, дальше экзамены и поступление. Я все равно поступал бы за пределами России. Ты ведь знаешь о моих планах касательно Стенфордского университета. По предварительным итогам я допущен ко второму этапу – сдаче вступительных экзаменов.

- Люц, это все глупости! Я знаю, что ты будешь учиться в Калифорнии, и я сам решил поступать туда же. Помнишь, мы обсуждали это?

- Я думал, ты не серьезно, - Люциан пожал плечами и закрыл набитый доверху чемодан.

- Я был слеп своей любовью. Ты в самом деле ничего не чувствуешь ко мне. Только зачем весь этот фарс? Мстил за то, что я издевался над тобой? – голос Романова срывался, хоть он и говорил спокойно. Пропитанный горечью, он резал по сердцу Люциана.

- Макс, это не так. Я не мстил, все, что было тогда, к нам отношения не имеет. Это было помутнением, я понимаю тебя.

- Нет, - брюнет помотал головой. Подойдя к юноше, Макс обнял его и поцеловал в губы: отчаянно, со злостью и всей переполняющей сердце болью. – Я люблю тебя, Лютик, - выдохнул признание в губы и, не давая Князеву ответить хоть что-то, быстро чмокнул и стремительно покинул комнату.

Внизу, под лестницей стояли родители Макса, Владимир Олегович и Сергей Аристархович. Бросив на маму и папу полный злобы и ненависти взгляд и попрощавшись с мужчинами, парень вышел вон из дома. У ворот был припаркован его байк: он так спешил остановить своего любимого от решения окончить школу в Атланте, что решил ехать на мотоцикле, несмотря на холодный ветер и покрывавший землю снег.Ехать домой решительно не хотелось, отговорить Люциана не удалось, плюсом к этому он наконец-таки узнал правду – Люциан его так и не полюбил. Чтобы не натворить глупостей, Максимилиан свернул на повороте и поехал к дому Альберта. Сейчас поддержка друга ему нужна как никогда.

Блондин был удивлен визитом друга, впуская его в дом и отпаивая горячим чаем, пожурил за то, что тот опрометчиво решил прокатиться на байке в такую погоду.Романов отмахнулся и дал волу эмоциям, уткнувшись лицом в ладони, он беззвучно заплакал. Альберт впервые увидел его в таком состоянии и не на шутку перепугался. Принявшись успокаивать брюнета, Вяземский расспрашивал его о том, что случилось. Романов, стерев слезы с лица, посмотрел на друга несчастными глазами и все рассказал. О том, что Люциан бросает его и уезжает, о том, что родители категорически против их связи и грозятся выгнать из дома, если он не выбросит эту блажь из головы. На его заверения, что он любит Люциана, они только больше распалялись.

Но, если с непониманием родителей он готов был столкнуться, то с предательством любимого было просто невозможно смириться. Он так надеялся на его поддержку, а тот, после беседы-скандала с родителями Макса, предпочел уехать и не отсвечивать. Альберт понимал друга и искренне сострадал ему. Душевные излияния Макса грозили перерасти в истерику, поэтому блондин не нашел ничего умнее кроме как напоить его алкоголем. Вылакав бутылку коньяка, Макс вырубился на кровати Альберта, крепко обнимая его повыше талии. Несмотря на неудобства, Альберт не спешил выбраться из объятий. Романов не покинул его, когда он переживал свою драму, а значит, он не имеет права бросать его.

***

Люциан щелкал кнопкой мышки, перелистывая фотографии на мониторе компьютера. На его губах блуждала горькая улыбка. Закрыв окно с изображением фотографии, на которой они с Максом целуются во время боя новогодних курантов, он выделили две папки и переместил их на флешку. Отключив носитель от компьютера и сунув его в карман, Люц подвинул к себе книгу в кожаном переплете с золотым теснением ?К. Л. В. 13-я?. Задержав взгляд на кожаной поверхности, парень открыл книгу на середине, где была заложена закладка, пробежался глазами по строчкам и взял чернильную ручку. Кивнув чему-то своему, парень закусил губу и обвел несколько напечатанных букв из одного слова. Подув на чернила, чтобы они быстро высохли и не смазались, перелистнул пять страниц и повторил действие – обвел буквы. Таким образом пометил с десяток страниц: где-то было выделено только одно слово, а точнее буквы из него, а на некоторых страницах по три или четыре слова. Закончив, Люциан открыл последнюю страницу и написал пару строк ровным почерком: ?Максимилиану от Люциана. Читай до конца, развязка книги тебя удивит?. И больше ничего, никаких посвящений и пожеланий. Отложив ручку, Люциан взял нож для бумаги и поддел лист плотной бумаги на заднем форзаце переплета. Сделав достаточное для его целей углубление, парень достал из кармана тонкое колечко из золота с привязанной к нему тонкой бордовой ленточкой. Сунув кольцо под лист и выпустив один конец тесьмы наружу на сантиметр, Люциан смазал края бумаги клеем и с силой прижал, приклеивая бумагу обратно к картону. Захлопнув книгу и положив поверх нее несколько увесистых энциклопедий, чтобы хорошо приклеилось, Люциан встал из-за стола и собрал ноутбук и зарядку от него в специальную сумку. Проверив документы и билет, Люциан забрался в постель, погасив свет в комнате. Было тоскливо на душе, хотелось оказаться в объятиях любимого, но так будет правильнее: оставить Макса сейчас здесь и дождаться его в Стенфорде. Пусть сейчас брюнет уверен в том, что он его предал, не любит, но потом он все поймет, и тогда они точно будут вместе. А самое главное - ничто и никто им не помешает. Сейчас Макс без поддержки родителей не сможет поступить в Стенфорд и перебраться в Калифорнию из России, но когда он окончит школу и уже будет зачислен в университет, преграда в лице отрицательно настроенных в отношении их совместного будущего родителей Макса пропадет. К тому же, Люциан был уверен, что отец поддержит их и не оставит Максимилиана на улице ни с чем. Но, несмотря на столь грандиозные планы, вспоминая боль в глазах возлюбленного, Люциан не смог сдержать слез. Ничего, им нужно потерпеть лишь полгода, и потом они никогда не расстанутся. Отыскав в фотографиях на телефоне фото Макса, Люциан поцеловал экран, грустно улыбаясь. Мокрые от слез глаза блестели в темноте. Прижимая к сердцу телефон, с которого на него смотрел улыбающийся Максимилиан, Люц так и уснул.