Эпизод шестьдесят восьмой. Лучший день для убийств. (1/1)

Граф Арилийент-кон не хотел осознавать свою любовь до конца. Его возлюбленная была молода и наивна, излишнее внимание к ее желаниям едва ли помогло бы на пороге войны. Только короткоживущие могут и должны позволять себе жить настоящим, тогда как для драконов куда важнее последующие тысячелетия счастья. Подчиняясь чувствам, этой перспективы в сложное время бывает очень легко лишиться.Как бы неприятно это ни было, но после трех тысячелетий разлуки дракон вынужден был добиваться покорности Тайриин-кон Силье. Не ломать, нет конечно, а всего лишь заставить выполнять небольшие пожелания своего сердца, но и это вовсе не было простой задачей. Выбить девушку из скорлупы равнодушия, дающей силы добровольно переживать одиночество, могло либо ее собственное желание, либо...Он не был уверен, что когда-нибудь простит себя за этот поступок. Сознательное причинение боли, да еще и с целью контролировать жаждущую свободы девушку... Отвратительно, но так повышалась вероятность благополучного выживания. У Лийна был только один шанс избавиться от своей единственной слабости, и упускать его он не собирался. Вот только судьба распорядилась за него, одновременно подарив новые возможности и отняв способность действовать, опираясь лишь на разум. Противник сделал первый шаг раньше, чем предполагалось.Блеск серебра на поросших мхом и травой камнях Арилийент заметил сразу. Было что-то неестественное в фигуре достаточно крупного дракона, зачем-то решившего наведаться в окрестности отдаленного и скрытого замка, где последние три тысячелетия проводила большую часть времени Тайриин-кон Силье.Первым чувством стала ревность. Эти места едва ли могли быть популярны для прогулок или охоты, а значит неизвестный, вполне вероятно, являлся гостем обитателей Каэсэй-тар. Но там жили лишь два дракона, и гостей принимал только один из них. Одна. Ревность сменилась настороженностью. Среди тех, чье сердце похитила красавица, драконов с такой яркой и чистой серебристой чешуей Лийн не помнил. Мирентен Миалэр, конечно, тоже был серебристым, но его цвет отличался сероватым отливом, да и черный узор нельзя было не заметить. Других гостей Тайриин не принимала уже три тысячелетия. Быть может, отец или мать? Немного успокоенный таким предположением изумрудный красавец уже полетел было дальше, когда ускользающее несоответствие наконец удалось уловить. Строение тела. Строение тела незнакомца было слишком необычным: вытянутым и, несмотря на крупный размер, каким-то хрупким. Да и не летел он к замку. Этот дракон вообще никуда не летел, он словно ждал чего-то там, где по определению не могло проходить никаких встреч - слишком неудобное место. Действовать пришлось немедленно. Если бы странный гость просто оказался в неудобном месте в неудобное время, к примеру, повредив крыло, звездный юноша, конечно же, нашел бы слова извинения. Но поднятие всех щитов не оказалось лишним. Драконом серебристый ящер не был. - "Ну здравствуй, внук." - Разума Лийна коснулась мыслеречь. - "Смотрю я, ты неплохо продвинулся в защите. Могу поздравить?"Удивления почему-то не было совершенно. Потомок спокойно и без тени агрессии смотрел на своего предка, хладнокровно продумывая шансы на победу в бою, а после без слов принял человеческий облик. Зельхи последовал его примеру. Эти двое были непохожи. Настолько, насколько вообще могут быть различны близкие кровные родственники, и все же чудилось нечто общее в одинаково красивых лицах. У настоящего деда графа Арилийента были бездонные омуты глаз, наполненные расплавленным золотом, чуть тронутое загаром, но все же бледное узкое лицо, необычной формы тонкие губы и струящиеся по спине волны серебристых волос. Змей не отличался ни высоким ростом, ни крепким телосложением. Казалось бы, он был полной противоположностью Лийну. Яркий контраст не позволял увидеть и малейшего сходства. Даже в улыбках виделось сплошное отличие - едва заметная усмешка зельхи и ослепительно-лучезарная улыбка звездного юноши. И за той, и за другой могли прятаться совершенно любые чувства. - Ты пришел за Тайриин-кон Силье? - Дракон скорее утверждал, чем спрашивал, а в золотых глазах мелькнула тень одобрения.- Умный мальчик. - Голос деда оказался негромким, и в нем явственно проступали шипящие нотки. - Несложно ведь догадаться, так? И что, надеешься меня остановить?- Почему нет?- Да, увы, может и получиться. Мне просто не повезло. Стечение обстоятельств. Позволишь уйти?- Не лучший день для убийств. - Лийн едва заметно кивнул, подтверждая уклончивые, но однозначные слова.А потом ударил. Сразу, без предупреждения, в спину уже отвернувшегося противника. Он не был уверен в своей победе, и все же не мог упустить такой шанс. Другого вполне могло и не быть.- Со спины? Узнаю ваш почерк, дракон.Это слова стали последними в жизни змеиного предка изумрудного красавца. На поросших мхом скалах было слишком мало места для боя, а потому борьба, в которой каждый поставил на кон собственную жизнь продолжилась в воздухе. Зельхи жил еще, возможно, несколько минут. Две-три - не больше, хоть бой и был тяжелым для обеих сторон. Настоящие битвы никогда не длятся слишком долго, особенно когда противники заранее неравны. Не смогла помешать даже разница в возрасте. Драконы всегда оставались сильнее в открытых столкновениях, а Лийн слишком хорошо научился убивать за последние тысячелетия. И вскоре вытянутое тело серебристого ящера сгорело в последней вспышке истинной силы.- Не лучший день для убийств. - Задумчиво повторил звездный юноша, пытаясь вылечить разорванное чужим когтем крыло. У него оставалось еще немного времени, чтобы обо всем поразмыслить. И только одна вещь внезапно стала почти аксиомой - добиваться покорности Тайриин-кон Силье Лийн не будет никогда. Опасность для возлюбленного во все времена была одновременно и проверкой, и лучшим катализатором для осознания влюбленности. Особенно опасность, возникшая по вине самого влюбленного.